Interlude

— Хватит такое говорить про себя. Словно ты вещь, — возмутился Гиш, чувствуя, что теряет сознание. — Монмон, ты же... ты же самая умная изо всех, кого я знаю. И ты наш лекарь! И ты всё время умудряешься переторговать торговцев! Должно же быть что-то, что я... мы можем сделать!

— Такой простодушный. Я и есть просто вещь. Я есть нечто, что отдадут замуж, чтобы спасти мою семью от последствий действий моего идиота-отца, — прошептала она. — Разве настоящая леди будет торговаться, как базарная торговка? — Изогнувшись, она ущипнула его за щёку. — Ты мальчик, — сказала она. — Ты должен гоняться за наследницами и завоевывать их. Как приз. Повезло тебе. Получаешь деньги, да еще и жену. А девочки не получают такого же выбора. Я просто приз для кого-то, кто захочет принять долги семьи в обмен на титул. Вещи бывают нечестными — и тебе от этого прямая выгода.

— Но... — возмутился Гиш, чувствуя, что его живот переворачивается. — Но это же не моя вина! Ты знаешь, что я сделал бы предложение, Монмон! Я бы сделал! Я лю...

— Ни слова больше. — Монмон запнулась. — Это не твоя вина, нет, — вздохнула она. — Но ты всё же имеешь от этого выгоду. Основатель. Я... Я иногда адски завидую Кирше. Она девушка, но получает все выгоды мужчин. Это почти стоит того, чтобы быть германцем — делать то, что она делает.

Нахмурившись, Гиш попытался сфокусироваться на дрожащем огоньке свечи.

— Ты правда завидуешь Кирше? — переспросил он.

— Да, — признала она. — В смысле, если бы я приняла её совет, то мы бы могли... — она сбилась, залившись краской. — Постой. Почему вообще я тебе это говорю? И почему я тебе говорю, что завидую Кирше?

— Я не знаю, — медленно проговорил Гиш. — А я разве чуть было не сделал предложение?

— Ну, ты пользуешься парфюмом. Я даже не знаю, почему ты это сделал.

— ... но я думал, это твой парфюм.

За этим последовала долгая и многозначительная пауза.

— Это.... хм. — Монморенси накрутила на палец прядь своих волос, попутно теребя её и принюхиваясь. — Я думаю, тут и правда есть немного парфюма для маскировки. Мой язык немеет, значит Быстрогонь и Среброцвет вычеркиваем. Интересно, если я доберусь до моего алхимического набора, я смогу проверить... — она попыталась встать, но обнаружила, что её место вдруг стало намного более удобным. — Хм. Необычная вялость.

— Нет, я могу встать, — пробормотал Гиш, потягиваясь. Затем он зевнул. — Уже поздно. И... о, постой, я тоже хочу сесть.

— Да, ты тяжелее меня, — отстранённо заметила Монмон. — Что соответствует моим ожиданиям, что что-то вроде этого ударит по мне сильнее.

— А почему мы тут просто сидим? — спросил Гиш, раскачиваясь из стороны в сторону. — Мы знаем, что мы вдыхаем какой-то алхимический реагент.

— Верно подмечено! Есть большой шанс, что туда подмешан отвлекающий элемент, из-за которого мы не можем сосредоточиться, что в сочетании с онемением языка... аха! Я знаю что это! — радостно заявила она, хоть и немного невнятно. — Это аерозолированное Зелье Быстрого Покоя! Там используются приёмы парфюмеров, чтобы разбрызгивать его во вдыхаемой форме и... о, мы его вдо...

— Монморенси! Следи за языком! — возмутился Гиш. — Так, а что там было про вдо...

...

Трактирщик распахнул дверь. Герои распростерлись на кровати, быстро уснув. Монморенси храпела.

— Видите, госпожа! — обратился он к своей спутнице. — Ваш план сработал! Они так и не поняли что происходит! Они себе просто сидели, вдо...

Тут он запнулся и рухнул.

— Так трудно найти на поверхности плохого помошника, — пробормотала женщина, стоящая за ним. — Я же сказала ему выпить проклятый антидот. — Уперев руки в бедра, она уставилась на Монморенси и Гиша. — Придётся самой их тащить, — проворчала она.

Два героя и трактирщик храпели в ответ.

Встряхнув гривой красновато-блондинистых волос, она позволила себе немного позлорадствовать, перед тем как начать таскать тела.

...

Гиш зашевелился. Его голова раскалывалась, а во рту было сухо, как в пустыне. Веки были тяжелыми и липкими, словно они были сделаны... из чего-то тяжелого и липкого. Вроде покрытого клеем свинца, наверное. Что случилось? Он не думал, что был настолько глуп, чтобы снова попробовать перепить Кирше.

Нет, постойте. Он застонал. Там было что-то... что-то с Монморенси. Она была расстроена по какой-то причине. И... и что-то насчёт зелий?

— Так, народ, смотрите, чтобы свет был в нужном месте! Где визажисты? Мне нужно, чтобы второстепенные актёры были наготове. Тс`аманта, к съемкам всё готово?

— Всё это выглядит злонамеренно, милая. Просто злонамеренно!

— Безнравственно!

Гиш приподнял веко. Свет был определённо красным и, судя по циклопическому проклятому пейзажу, полному возносящихся монолитов и разрушенных построек давно прошедших эпох, можно было сделать некоторые умозаключения. И эти умозаключения только подкреплялись тем фактом, что он был окружен ордами из ада, занимающимися мерзкими и гнусными делами, которые зачем-то включали в себя движение больших зеркальных дисков и расстановке свечей в стратегических точках.

— Твою мать, — пробормотал он. — Я снова в Бездне. — Он попытался подвигаться и обнаружил, что он привязан к своему довольно удобному креслу. — Проклятье.

— О! Он проснулся! — Демонесса, которая была почти похожа на человека, за исключением бараньих рогов, подскочила к нему. Она была одета в какие-то странные восточные одеяния темно-красного цвета и носила обсидиановую тиару. — Тёмное приветствие тебе, Гиш де Грамонт. Я должна извиниться за то, что вы проснулись сейчас. Еще не всё готово, так что вам придется обождать, пока мы не закончим.

— Боюсь, что у вас есть преимущество, мэм, — произнёс Гиш. Не было причин грубить сейчас, только не тогда, когда он привязан к креслу и у него нет жезла. — Кто вы?

— Прошу прощения. Вы можете звать меня Изах`белья, принцесса Бездны и дочь Королевы Суккубов. Я захватила вас в плен. Скоро вы увидите...

— И всё же я бы хотел возразить, если вы не возражаете, — вежливо продолжил Гиш. — Я, на самом деле, не желаю, чтобы меня принесли в жертву какому-нибудь тёмному богу.

Изах`белья моргнула.

— Простите? — переспросила она. — Кажется, вы заблуждаетесь относительно моих намерений.

Гиш сглотнул. Изучил демоницу сверху донизу. Она определённо была привлекательной, в эдакой пышной, полногрудой манере, с загорелой кожей, красновато-блондинистыми волосами и лицом, напоминающем германцев. — Это немного слишком быстро, — протараторил он, его голос стал выше. — Я бы всё же не... в смысле, я вас совсем не знаю и... определённо, должен были быть какие-то ухаживания и... и... и если вам нет особой разницы, то я довольно сильно люблю свою душу и не хотел бы, чтобы вы её пожрали.

Женщина засмеялась, удивительно тепло и похоже на человека.

— Ах ты мой сладкий, — сказала она. Что его не успокоило. Возможно, она говорила о его вкусе. — Собственно, мне нужно ваше присутствие для моих журналов. Вот почему я приложила столько усилий, чтобы заманить вас туда, где мои слуги смогли бы захватить вас.

— Простите?

— Я запускаю новый журнал, а ваше присутствие даст мне эксклюзив. Я думаю про интервью, на весь разворот, репортаж, вы, позирующий в нижнем белье.

— Я не понимаю.

— Ну, понимаете, с успехом моих новых безнравственных горизонтов, которые демонстрируют сплав Восточно-Западной тематики в стилях одежды — и который стал большим успехом в Альбионе, чтоб вы себе знали — я осознала, что мне не хватает охвата рынка в менее традиционных областях. Диверсифицировав мое портфолио и инвестируя в нестандартные операции, я смогу добиться преимущества за счёт фактора новизны и сильно расширить мое медийное присутствие в нескольких секторах!

Гиш не понял ни единого черного слова Бездны из болтовни этого чокнутого демона.

— Душу не продаю, — заявил он на том основании, что это всегда было Хорошим ходом в разговоре с демоном.

Изах`белья растерла себе плечи.

— Послушайте, я объясню для совсем уж тупых, поскольку вы явно живёте в полном соответствии со стереотипами о тупости блондинов, — сказала она.

— Вы тоже блондинка.

— ... не в том дело. Вы — мой пленник. Вы будете делать то, что я захочу. И это означает, что все орды Бездны увидят это.

А. Вот тут уже стало понятнее.

— Вам это не сойдёт с рук, злодеи! — воскликнул Гиш. — Я сбегу! И Монмон спасу!

Изах`белья пожала плечами.

— Честно говоря, меня она не интересует. Её присутствие в медиапространстве незначительно. Интервью с ней многого не стоит, и она не является ценным трофеем-заложником. Если вы будет сотрудничать и в дальнейшем откажетесь от всех прав на интеллектуальную собственность, то я освобожу её целой и невредимой.

Гиш вздрогнул. Его сердце дрогнуло, когда он подумал о Монморенси — такой уязвимой, невинной и доброй. Он понимал, что он её несколько идеализирует, но она хотя бы в теории могла быть уязвимой, невинной и доброй. Он должен был уберечь её.

— Невредимой, — прорычал он сквозь зубы. — Отпустишь её невредимой, в безопасном месте в реальном мире по моему выбору. И не сделаешь чего-то вроде... ну не знаю, вроде привязать к ней бочонок пороха и сказать "ахаха, я ей не навредила, когда отпускала" или еще какой-нибудь хитрый демонический трюк вроде этого!

Тот факт, что если он потянет время, то скорее всего появятся Кирше и Табаса, тоже был не последней мелочью, повлиявшей на его решение.

— ... не такой уж это и хитрый трюк, — фыркнула Изах`белья. — Я в том смысле, что если бы я собиралась проделать что-то вроде, то я бы, наверное... постойте, нет, это мы уже отвлеклись.

— Я клянусь, что буду подчиняться, — сказал Гиш. — Ради её безопасности. В этом я клянусь.

— Ну, это необычайно вежливо с вашей стороны.

Гиш пожал плечами, насколько это ему удалось, будучи привязанным к креслу.

— Вежливые манеры — мелочь, и как джентльмену и дворянину, мне надлежит быть вежливым с леди вроде вас, тем более с такой красавицей. Даже если ей случилось быть проклятой суккубой с несомненно зловещими намерениями. Острота ваших шипов не умаляет изящества и элегантности ваших лепестков.

— Прекратите, прекратите, вы мне льстите! Вы же меня в краску вгоните! — Изах`белья запнулась. — Собственно, нет, что это я несу? Если вы испытываете нужду в лести, то не стесняйтесь, льстите. Но раз уж вы собрались сотрудничать, то не могли бы вы примерить кое-какую одежду? Всё пройдет значительно быстрее, если нам не придётся каждый раз накачивать вас зельями, чтобы переодеть в новый костюм.

...

— Я не дам этому сойти вам с рук! — заорал Гиш, воздев свой очень блестящий и совершенно тупой меч.

— Злонамеренно, просто злонамеренно, дорогуша! — сказала художница, её шесть рук работали с потрясающей скоростью. — Так и стойте! И леди Монморенси, не могли бы вы выглядеть немного более похожей на изящный, поникший цветок, захваченный превосходящими силами тьмы, и немного меньше... как бы это сказать? Яростной? Раздраженной? Кровожадной? Да, наверное, кровожадной.

Монморенси смотрела полными ненависти глазами, которые обещали свирепое отмщение демонической художнице. Одетая в платье, которое каким-то образом умудрялось намекать на многое без того, чтобы открывать что-либо, она была привязана к жертвенному алтарю, играя — как сказала Изах`белья — роль чистой невинной девы, которую бросился спасать герой, только для того, чтобы быть сокрушенным силами Зла. Ей заткнули рот, на том основании, что она была очень злобно-грубой с художницей, которой явно платили недостаточно, чтобы она имела дело с людьми вроде Монморенси.

— Изах`белья! У нас проблема! Блонда выглядит сердито! — позвала Тс`аманта.

— Да нет, не выглядит.

— Нет, не тот, который красавчик, вторая блонда.

Изах`белья нахмурила брови, глядя на картину.

— Мы сможет это поправить в статье, — быстро решила она. — Просто подретушируй, когда будешь подчищать недостатки. У неё их и так с избытком.

— Будет сделано.

Взгляд Монморенси стал еще жестче после этого замечания, и она начала издавать звуки, похожие на слегка отцензуренные проклятия, которые заглушались кляпом.

Спрятав руки в рукава своего одеяния, Изах`белья вздохнула.

— И Монморенси, взгляды не могут убивать. Ты же не полукровка от василиска. Бери пример с Гиша. Вот пример героя, который действует абсолютно логично и профессионально. И не прекращайте позировать, иначе вы всё испортите! Тебе нужно выглядеть испуганно, но в то же время демонстрировать решимость сражаться до последнего против неизбежного триумфа Зла! Вот ваша мотивация! Кстати, как вам одежда?

Гиш поморщился.

— Оно очень... обтягивает, — наконец сообщил он. С учётом того, что ему выдали только высокие кожаные ботинки до колена и тесное белое демоническое белье, этот факт был очевиден всем присутствующим. Еще ему дали меч, но это был просто муляж. Его взгляд метнулся к одетым в черное культистам, собиравшимся возле входа.

— Да знаю я, что оно обтягивает! Оно для того и делалось таким. Но как оно ощущается?

— Ну... очень удобные, если вам хочется знать, — признал он. — И ботинки очень хорошо подогнаны.

— Правда? Я думала... постойте, нет, это язык Добра. Так вы ими довольны?

— Я никогда не буду доволен вещами Зла и...

— Да, да, продолжайте.

— ... но да, это, наверное, лучшие ботинки, которые я когда-либо обувал. А эта... эта пара неназываемых вещей тоже отлично подошла.

— А еще они пригодны для стирки рабами, — счастливо пропела Изах`белья. — Презлобно! Я должна обдумать возможность использовать эту цитату в рекламных целях! Гиш де Грамонт говорит "Это, наверное, лучшие ботинки, которые я когда-либо обувал". Как звучит?

— Ужасно.

— Я знаю! — Она подняла вверх большие пальцы. — Вы зловредная модель! Когда это закончится, нам надо поговорить про дальнейшую работу!

Гиш напряг челюсть, но ничего не сказал. Он ждал своего шанса. С многозначительным кивком Монморенси он покосился на жертвенный нож на алтаре, на котором она была привязана. Она кивнула в ответ и заерзала, пытаясь дотянутся до ножа.

— Пожалуйста, не двигайтесь, — со вздохом попросила Изах`белья. — И нет, этот нож тупой. — Она широким жестом обвела комнату. — Тут вообще нет ни единой острой вещи. А еще я убедилась, что ваши жезлы тоже не лежат поблизости.

Приняв всё это во внимание, Гиш кивнул.

— Я понял, — сказал он.

И вот почему он дождался, пока Изах`белья не подойдёт к нему с новым костюмом, чтобы метнуть свой муляж меча ей в лицо и схватить её.

— Я герой, — заорал он подручным Изах`бельи, — так что не думайте, что я не трону её, если вы не будете делать всё, что я скажу! Давайте! Развяжите Монморенси!

— Вот и все насчёт клятв и чести, — с горечью в голосе проговорила суккуба, пока её подручные метались и верещали. На месте осталась только художница, продолжая работать над картинами.

— Я видел личностей в черном с ножами у входа! Ты собиралась разорвать договор и принести нас в жертву!