Затерянный ад, книга 1-я

Они, наконец, вышли, к конечной цели их путешествия, панели управления, которая находилась в маленькой, незаметной комнатушке. Фрэнк попытался вскрыть сигнализацию на входе, но она взревела, как гудок паровоза. Они еле успевали перезаряжать оружие, уничтожая прибежавших мутантов. Когда поток уродов иссяк, Фрэнк прошёл к шкафу и, распахнув его, начал ковыряться в микросхемах.

— Так, ну всё, — удовлетворённо сказал он, когда буквально через полминуты красные огоньки на схеме погасли.

Шон покачал восхищённо головой и пробормотал:

— Эх, если бы мы это раньше сделали...

Фрэнк лишь нахмурился, подумав с сожалением, что Шон как никогда прав. Но теперь отключение камер жизни не имело ни малейшего смысла. Смерть Райзена уже ничего не могла изменить в городе, который поглощал хаос.

Добравшись до люка в канализацию, Фрэнк уже облегчённо вздохнул, считая, что их миссия завершена, но сдвинув крышку, обнаружил, что вода медленно, но уверенно поднимается, отрезая путь назад. Фрэнк развернул карту и обнаружил рядом ещё одну помпу. Он быстро взбежал по лестнице вверх, пробрался к помпе и с сильнейшей досадой обнаружил, что насос кто-то разнёс на куски.

От обиды и досады Фрэнк стукнул изо всех сил по ограждению колодца с лестницей, безнадёжно оглядел это мерзкое помещение — потрескавшуюся плитку, тусклое аварийное освещение, потолок в трещинах и вспомнил, что видел на карте рядом с этим помещением точно такое же. Выбежав в коридор, пронёсся, как метеор под другую арку — там действительно находился другой насос. Но, увы, рядом топталась куча безумцев.

Фрэнк опять отругал себя за неосмотрительность, он не захватил с собой ничего, кроме револьвера, который носил в заднем кармане брюк. Но ему понадобилось полминуты, чтобы найти решение.

Он вскочил на ограждение колодца с лестницей, пробежал по нему. Прыгнул на кожух помпы, схватил искрящийся провод, и огрел всех уродов, находящихся рядом с ним. Воздух прорезал синхронный дикий вопль, двое мутантов упали на пол, дёргаясь в конвульсиях.

Один урод избежал удара током. Схватив Фрэнка в охапку, он прижал его к ограждению лестницы, явно собираясь выкинуть в колодец. Они начали перекатываться по ограждению колодца. Его противник, мелкий, тщедушный мужичонка, демонстрируя невероятную силу, сдавил на шею Фрэнку так, что у него засверкали в глазах звезды. Ощущая, что слабеет, и скоро окажется на дне колодца, Фрэнк собрал все силы, и каким-то чудом вырвался из крепких объятий мутанта. Подхватив револьвер, с грохотом разрядил всю обойму в физиономию урода, который дёрнулся, обмяк и свалился на пол.

Фрэнк долго пытался отдышаться, упёршись руками в колени и одновременно осматривая помпу. Мутанты успели порвать провода, но, к счастью, сломать ничего не успели. Фрэнк сделал скрутку и, собрав последние силы, повернул колесо. О, чудо, помпа заработала. Вода начала постепенно уходит. Но надолго ли?

Когда Фрэнк вышел к Шону, в рванной, перепачканной одежде, с "фонарём" под глазом, красной полосой на шее, и расцарапанной физиономией, тот со скучающим видом оглядел его и спросил:

— Ты что так долго возился? Заснул что ли? А я тут чуть со скуки не умер, тебя ожидая.

И чуть заметно кивнул на полдюжины трупов мутантов, лежащих неподалёку. Фрэнк расхохотался.

Без приключений выбравшись из канализации, Фрэнк нашёл машину, которую спрятал неподалёку, среди кучи мусора и вместе с Шоном они отправились в штаб.

Они неслись по разрушенному, некогда прекрасному городу, и Фрэнк ощущал немыслимую, тоскливую пустоту в душе. Он гнался за призрачной целью, а оказавшись в шаге от неё, понял, что она не стоила ломаного гроша.

Он вошёл в штаб с таким потерянным лицом, что Берта бросилась к нему с удивлённым возгласом:

— Не получилось? Почему?

— Получилось, — буркнул Фрэнк хмуро и ушёл в душ.

Он лежал на кровати, уставившись в потолок, с абсолютно пустой головой. Кто-то вошёл в комнату, но он даже не пошевелился, и притворился спящим. Даже Ирэн ему не хотелось видеть.

— Фрэнк, — услышал он тихий голос. — Ты теперь сможешь его убить?

Рядом стояла Камилла. Фрэнк присел на кровати и задумчиво посмотрел на неё.

— А ты этого не хочешь? — спросил он, наконец. — Мы камеры жизни отключили. Кроме его особняка. Пока они включены...

— Тебя удивляет, что я прошу об этом? — пролепетала она, через силу выдавливая из себя слова. — Я понимаю, ты ненавидишь его. Он так мучил тебя...

— И тебя тоже, — перебил Фрэнк. — Или ты его уже простила?

Камилла замялась.

— Не знаю, мне просто жаль, что так получилось, — прошептала она совсем еле слышно, и тяжело вздохнув, ушла.

Фрэнк, ощущая, что не может найти покоя душе, вышел в коридор и наткнулся на Роджера.

— Мы отключили все камеры. Как вы хотели. Остался только особняк Райзена. Может быть, вы хотите сами его убить? — поинтересовался Фрэнк.

— Не знаю, что сказать вам, — сухо проговорил Роджер, отводя глаза. — Моя мечта исполнилась слишком поздно. И уверен, уже не принесёт никакого облегчения и радости. Вы должны испытывать к нему ненависть. Я понимаю. Но моя ненависть уже перегорела. Я ничего не чувствую. Может только жалость.

Фрэнк проводил взглядом его сгорбленную спину. Все перестало иметь значение. Райзена не станет. Что будет дальше? Пустота. Он ощущал, что потерял что-то очень важное, ориентир, цель, за которой гнался, как безумец, не понимая, что цели никакой нет. Прислонившись к холодной стене, он ощутил, как на глазах собираются слезы. Берта натолкнулась на него, сердито воскликнула:

— Фрэнк, ну что ты медлишь? Ты должен довести дело до конца! Прямо сейчас! Да что с тобой?! Тебе, что стало жалко Райзена? Он мучил тебя. Он мучил всех нас!

— Берта, а что сейчас что-то изменится? — глухо проронил Фрэнк. — Месть? Мне плевать. Не хочу.

— Но ты должен вывести эти камеры из строя не из-за Райзена, а из-за этого мерзавца, который может ими воспользоваться. Представляешь, если он начнёт создавать армию бандитов?

* * *

Райзен, заложив руки за спину, стоял около подробной схемы города, на стене кабинета. Весело перемигивались лампочки. Он наблюдал, как они начали гаснуть одна за другой, пока основная часть схемы не погрузилась во тьму. Огоньки светились теперь только в одном углу. Но это уже не имело значения. Райзен подошёл к окну, откуда открывался вид на город. Когда запиликал предупреждающий сигнал, он усмехнулся и медленно направился к двери кабинета. Спустился на лифте вниз, в самый подвал. Около щита он заметил худощавую фигуру.

— Камеры хочешь отключить?

Человек обернулся и поднял на уровень груди короткоствольный пистолет-пулемёт.

Райзен усмехнулся, подошёл к панели, около которой стоял незнакомец, набрал код и резко опустил ручку рубильника вниз. Индикаторы погасли.

— Ну, теперь убей меня. Давай! Твой главарь этого же хотел. Но зачем? Все в его руках и так. Он добился своего.

— Райзен, я не буду тебя убивать, — произнёс незнакомец. — Наоборот, помогу справиться с этим мерзавцем, который устроил хаос.

Райзен нахмурился, пытаясь понять, почему голос незваного гостя кажется таким знакомым.

— Ты кто такой? — спросил он холодно.

— Фрэнк Фолькленд. Настоящий.

— Фолькленд. Я убил его, — медленно проговорил Райзен, словно разговаривая сам с собой. — Сжёг тело. Теперь все будут приходить ко мне, и пугать его тенью.

Он усмехнулся.

— Берта перестроила камеру жизни в своей лаборатории и вернула меня к жизни, — объяснил спокойно Фрэнк. — Она — гениальный генетик. Тебе ведь должно быть это известно. Сколько раз ты воскресал, благодаря ей? Вспомни. Теперь она сделала это для меня.

— Вот как? Я догадывался об этом. Ладно. Пошли, поговорим.

Они молча поднялись на лифте. Райзен зашёл в кабинет, тяжело опустился в кресло.

— Ты говоришь, Берта воскресила тебя? Но Фолькленд был казнён два месяца назад. Почему же ты явился ко мне только сейчас? Я воскресал сразу, — в голосе Райзена ощущалась чуть заметная насмешка.

— Берте понадобилось гораздо больше времени, чем нужно. Она допустила ошибку, которая стоило мне два месяца жизни.

— Неужели? Гениальная Берта Верден, — лицо Райзена скривилось в сардонической гримасе. — Какую же ошибку она допустила?

— Пластическая операция не меняет генетического кода. Когда я воскрес, я стал похож на себя. Таким я прибыл в твой город. Но Берта забыла об этом. Увидев незнакомое лицо, она обрывала операцию.

— И кто ей помог?

— Роджер. Я говорил тебе, он знал меня до пластической операции. Теперь видишь, я совсем не похож на маньяка-убийцу.

— Значит, Роджер тоже с тобой?

Фрэнк кивнул.

— Я так и не понял, зачем он помогал тебе, — тихо, с затаённой горечью проговорил Райзен. — Он так скучал в одиночестве?

— Я починил музыкальную шкатулку, память о его жене, которая сошла с ума. По твоей вине, Райзен. Он решил, что я смогу отключить камеры жизни. Ты станешь простым смертным. И тебя можно будет убить. И отомстить.

— Да, тебе это удалось, — задумчиво проговорил Райзен. — А Камилла? Она с тобой?

— Тебя не удивляет, что близкие тебе люди перешли на нашу сторону?

— Нет. Не удивляет. Прекрасно понимаю, почему это произошло. Они поддались эмоциям. Берта начала переживать за "генетический материал" — смертников. Стэнвуд стал сочувствовать бандитам. Роджер решил отомстить. Камилла погналась за призрачной тенью бывшей любви. Закономерный итог разложения умных людей до состояния неопределённой формы студня, не способного мыслить. Когда человек начинает руководствоваться своими эмоциями, отключая при этом мозг, он ничего не добьётся в жизни, кроме уничтожения себя.

— Сострадание, сочувствие тебе неведомо. Да, Райзен? Мыслишь всегда рационально, а решения казнить людей принимаешь, руководствуясь беспощадными, бездушными принципами.

Райзен усмехнулся.

— Бездушными? А тебе, Фолькленд, тоже придётся решить эту проблему.

— Какую? — не понял Фрэнк.

— По религиозным канонам христианства, когда человек рождается на свет, Бог наделяет его бессмертной душой. Когда он умирает, то Бог забирает эту душу в ад или рай. Камеры жизни дают возможность восстановить тело, но не душу. Где твоя душа, Фолькленд, теперь? В аду или раю? — Он расхохотался, увидев, как растерялся собеседник. — Гуманист. А ведь именно твои гуманные идеи привели к хаосу. Ты разрушил жизнь города тем, что якобы творил добро. До твоего появления все жили мирно и спокойно. Да, были те, кто не вписался в общую систему. Они остались предоставленным сами себе. Но это помогало им стать сильнее. Потом явился ты и разрушил гармонию, которой подчинялась жизнь.

— Райзен, ну ты же прекрасно понимаешь, что это не так, — возразил спокойно Фрэнк. — Если бы ты не казнил меня без суда и следствия, в городе не возник бы хаос. Ты убил гуманиста, а его место занял негодяй. Так всегда бывает. Спроси себя, что было плохого в том, что я помог Ирэн Веллер, Симоне Бонье, или Дэвиду Дэнтону проявить их талант? Ты просто сводил со мной счёты, потому что я посмел критиковать твои принципы, действия твоих дружков, таких как Каваллини. Я не хотел захватывать город. Просто хотел выбраться. Вместе с Ирэн.

— И что тебе все-таки мешало? Уверен, ты остался, чтобы занять моё место. Ты за этим и явился сюда.

— Ты не понимаешь, Райзен. Дело совсем не в этом. Как тебе удалось построить в 1948 году такой потрясающий город? Все страны только поднимались с колен, восстанавливали разрушенную экономику после войны, а ты смог найти технологии, которые позволили на острове посреди океана возвести такие удивительные башни?

— Какое отношение это имеет к нашему разговору? Не заговаривай мне зубы.

— Может быть, тебе странно будет это слышать. Я мог сбежать из твоего города, но не мог вернуться домой. В мой реальный мир. Потому что здесь 1959 год, а там, откуда я прибыл — 2059. Я хотел вернуться в своё время. Там, где мой дом и мои дети, которых я очень люблю. А вот этого я сделать не мог.

— Значит, там уже двадцать первый век, — протянул Райзен. Кажется, его это совсем мне удивило. — И что все захватили коммунисты? Такие, как ты?

— Райзен, я сто раз говорил тебе, что я — не коммунист. Я не собирался все отнимать и делить. Лишь немного помочь тем, кто в этом нуждается. Впрочем, похоже, ты так этого и не понял.

— И ты думаешь, я помогу тебе вернуться? — покачал головой Райзен. — Нет, не помогу. Я просто не знаю как. Если бы я знал, может быть, мой город остался бы в целости и сохранности.

— Райзен, я помогу восстановить город! Я клянусь. Он не нужен мне! Я лишь хочу вернуться домой! К моим детям!

Райзен уставился на него невидящим взглядом.

— Ирэн родит тебе других детей.

— Она не может, — печально проговорил Фрэнк. — После того, как твои подручные избили её. Она стала бесплодной.

— Тогда пусть это сделает Камилла. Она тобой восхищается. — Райзен криво усмехнулся. Со скрипом отодвинув ящик письменного стола, достал револьвер. — Иди, — тихо сказал он. — Ты разрушил большее, чем город. Ты сломал, уничтожил мои принципы.

Фрэнк всё понял, и даже не переложил ближе свой пистолет-пулемёт.

— Не надо, Райзен. Ты можешь начать все сначала, — Фрэнк предпринял ещё одну попытку, прекрасно осознавая, что она бесполезна. — Восстановить город, сделать все иначе!

Райзен молча наставил на него револьвер, взвёл курок:

— Если ты сейчас же не уберёшься отсюда, я тебя убью. И Берта уже не сможет тебя воскресить. Камеры жизни отключены навсегда.

Фрэнк с сожалением встал, сделал лишь пару шагов к двери, как резкий звук, словно удар хлыста, заставил инстинктивно вжать голову в плечи. Быстро обернувшись, он увидел, как рядом с упавшим на стол Райзеном расплывается тёмное пятно. Он так и не выдал свою тайну.

Фрэнк шагнул в открывшийся портал, увидел стены коридора, выкрашенные серо-голубой краской. Их штаб. Доплёлся до своей комнаты и ничком рухнул на кровать, которая жалобно скрипнула. "Я никогда не вернусь к вам, маленькие мои", — подумал он с тупой горечью, которая постоянно жила в глубине его сердца.

Вдруг один за другим послушались взрыв, отчаянные вопли, топот ног. Хотел выйти в коридор, открыл дверь, но перед ним выросла стена огня, сквозь которую с трудом видел перебегающих и кричащих людей. Он бросился в душ, намочил пиджак и, закрывшись, прорвался сквозь пламя, которое пожирало все вокруг. Ловил бегающих в панике людей и толкал в портал, переносивший их в другое помещение, которое недавно подобрал для нового штаба.

— Что случилось? — бросил он Берте, увидев бегущей с безумными глазами по коридору.

— Кто-то напал на нас. Не знаю!

Стало невыносимо трудно дышать, он закашлялся, ощутив, как кружится голова, темнеет в глазах.

Кольцо пламени неумолимо сжималось. Фрэнк прислушался, пытаясь расслышать хоть один звук, сквозь треск сжираемых яростным огнём деревянных перекрытий. Понимая, что уже никого не найдёт в этом аду, щёлкнул кнопкой пульта. Безрезультатно. "Аккум разрядился. Как не вовремя! Твою мать!" Несмотря на жестокий жар, прошиб холодный пот. Он начал лихорадочно шарить по карманам, надеясь найти другой пульт. Ужасный взрыв потряс помещение, волна вынесла его вверх и швырнула, словно котёнка с огромной высоты.