Гарри Поттер и древнее проявление

Когда я пытался приблизиться к нему сквозь тьму, окутавшую меня, его свет обжигал меня. Обгоревшее место пахло так, словно я питался падалью. От меня пахло смертью...

Теперь я слышу голоса из той тьмы. Не знаю, где верх и где низ, где право и где лево. Полет в никуда на взбесившемся драконе. Но голоса зовут — и они мои единственные ориентиры в пространстве.

Мне страшно.

Так, Остроух, кажется, закончил свое бесстыдство. Всем он хорошо, если бы не одна его привычка...

* * *

— Г-а-а-ри! — раздалось прямо над ухом. — Г-а-а-ри!

"Кто такой Гарри, кто он? Зачем его зовут? Куда? Ах да, это же я!"

Он очнулся. На секунду наваждение схлынуло, кошмар отступил. Зато навалилось другое чувство, будто он висел в Ничто, и оно теперь давило со всех сторон. Какая-то дикая сила притаилась рядом и решила неторопливо двигаться, сжимаясь вокруг него, словно разминая несуществующие мышцы.

Гарри стало страшно, он задыхался, он никак не мог разлепить веки.

— Г-а-а-ри! Сопротивляйся ей. Р-р-р.

"Мерлин, да что же это!", — нарастающая паника готова была сломить волю. Но голос и поддержка Остроуха вливали мужественности.

И Гарри рванулся. Вниз, вверх?

Сила, прятавшаяся рядом, схватила его и завертела в адской карусели. Казалось, что злая воля долбит по барабану. Удар за ударом, медленно, но верно убыстрялся ритм. Невидимые палочки выбивали барабанную дробь и рвали-рвали в клочья.

Голоса дождались своего часа. Ничего не оставалось, как побрести в их направлении. Довериться и отдаться их воле.

И он пошел. Звуки исчезли, злая сила стихла. Тишина ворвалась в его сознание и вышвырнула куда-то наружу, вывернув из Ничто.

Он разлепил веки.

Пасть Остроуха раскрывалась и закрывалась, словно у рыбы на суше. Он что-то говорил.

Но Гарри ничего не слышал. Он тряхнул головой, прогоняя остатки наваждения.

— Жив? — взвизгнул теперь прямо в ухо дьякот.

— Н-у-у, — не членораздельно протянул Гарри, медленно приходя в себя, — что случилось?

— Выплеск силы с тобой случился, р-р-р. Видимо, мы вчера увлеклись этим Знаком. Надо делать длительный перерыв.

— Так у меня ничегошеньки не получалось, — в голове проступал нарастающий звон.

— М-р-р, но ночью с тобой вот такая оказия вышла. Дикий и неконтролируемый выплеск силы.

Гарри огляделся, свет в комнате был еще приглушенным — рассвет только вступал в свои права. Было так рано. Ему надо было еще поспать, просто необходимо.

"Я жив, дикая сила исчезла", — убаюкивающее воздействие оказывали мысли. Глаза начали слипаться.

— Почему?

— Потому что слушать надо меня внимательно, а не как сказку воспринимать слова мои.

И глаза окончательно закрылись, а голова почувствовала мягкое погружение в подушку.

— Г-а-а-ри! — кто-то снова его звал. — Г-а-а-ри!

Он просыпался второй раз за сегодня. И прежде чем открыл глаза, вспомнил все. Голова была ясная, как никогда. В трезвом уме и здравой памяти. Гарри вспомнил, что произошло сегодня ночью. Вспомнил и понял.

Он разлепил веки. Но снова зажмурился.

"Я сошел с ума? У меня горячка, галлюцинации?"

— Вставай, мальчик, вставай, р-р-р, — отрезвило его урчание Остроуха. — Кто за тобой убираться здесь будет. И с птицей своей сам разбирайся, а то я за себя не отвечаю, — взвизгнул он в конце.

Гарри глубоко вдохнул, собирая волю в кулак, и поднял голову с подушки, осторожно приоткрывая глаза.

На комнату было страшно смотреть. Бардак — и никаким другим словом нельзя было описать или передать это. Он так старательно раскладывал все свои вещи: книжки по полкам, свитки по стопкам, ингредиенты по коробочкам, перья в настольнике, — а теперь все валялось вперемешку. И даже мебель была не на своих привычных местах.

"И как только сюда мисс Фигг не наведалась?"

— Это все сделал я? — плохо владея голосом, промолвил Гарри.

— Но не я же, мяу, — издевательски промурлыкал Остроух.

И только сейчас Гарри проникся тем, что разгневанная Хедвиг, хлопая крыльями, зависает над всем этим бардаком.

Он рывком выскочил с кровати и подбежал к птице. Да, письмо было при ней.

— А когда убираться думаешь?

— Да-да, — только и ответил Гарри, жадно разворачивая сверток пергамента и приступая к чтению.

"Привет. Это тебе пишет разумная девочка.

Доехала я хорошо, Живоглот жив и здоров. Хедвиг я накормила до отвала, но надеюсь, долетит.

ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР, ЧТО ТЫ ЗАДУМАЛ!?

P.S. Поспеши с ответом, потому можешь Хедвиг не кормить. Еды у меня хватит.

P.S.S. Я тоже соскучилась по тебе. Крепко целую. Твоя Гермиона".

Порозовевший Гарри сел за стол и, чудом найдя перо, принялся "наскребать" ответ. Что ж, а Рон пускай подождет.

Глава 6. Сказки бывают для взрослых.

Использовать достижения науки может, фактически, любой человек. Нравственный урод наравне со святым. Путь Посвящения не признает такого равенства и предоставляет человеку только те возможности, до которых он "дорос", а если он хочет большего — показывает, как "дорасти" до этого "большего".

Из учебника Великих Учителей.

Я помню свет. Мягкий, дражайший, хрупкий. Он обнял меня, словно ребенка в колыбели. И даже совсем не обжигал, не разрушал ту тьму, что окутывала меня. Она просто блекла и отступала.

Ласковые объятия были приятны. Мне казалось, что я лечу сквозь запахи полевых цветов. Правда, я их никогда не нюхал прежде. Delphinium, Iris, Matricaria — но неведомый разум нашептал мне названия.

Жаль, что нельзя наслаждаться этим каждый день. Остроух (как он достал своим ранними пробуждениями) говорит, что проводить обряд Энергии часто нельзя. Можно стать вампиром. Эх, а так приятно засыпается после него. Даже кошмары не мучают в эту ночь.

Да... Мой милый кот уверяет, что в конце этого пути меня ждет ритуал Смерти, когда я обрету способность общаться с потусторонним миром. Я начинаю догадываться, почему предания дьякотов нарекают полутонниками.

* * *

— Почему не получается? — неизвестно в какой раз Гарри задал этот вопрос. И "ровно в такой же раз" услышал:

— Не знаю, м-р-р.

— У меня болят пальцы. Я еле придумал объяснение для мисс Фигг, откуда взялись у меня на руках синяки.

— Р-р-р, я предупреждал, что ты уже большой мальчик, чтобы учить свои пальцы. Кости твои уже не такие эластичные.

— Но мне удается сложить правильные знаки, причина тогда не в этом.

— Не в этом, — не стал спорить Остроух.

Все как всегда. Но сегодня его настроение испортилось, как никогда. Приятная пора каникул его ужасающе истаяла. Месяц канул в небытие, а значит, настало время возвращаться Дурслям из путешествия.

— Ты очень мрачен сегодня. Нельзя в таком настроении познавать прикосновение Любви. М-я-я-у, отложим?

— Нет.

Гарри не мог объяснить для себя, что изменила в нем, как в волшебнике, дружба с дьякотом. Ничего магического он так и не смог познать, потому что наука, коей владел Остроух, оказалась весьма твердой на зуб для Гарри. Да, и всасывать ее не получалось.

Это одинаково касалось как силы Знаков, так и магии Жестов. Врожденная мощь не высвобождалась по воле Гарри, хотя была заключена в нем она не маленькая — в это приходилось верить уже на слово Остроуху.

Барьеры невежества и только стояли на пути познания, — изо дня в день талдычил дьякот.

Однако, энергетические обряды, коих было не с честь, весьма легко осваивались парнем. Даже больше, они приносили ему наслаждение и покой. Теперь Гарри легче удавалось контролировать свой разум и мысли, даже удавалось отгораживаться от тех эмоциональных всплесков Волдеморта, кои давали о себе знать по боли в шраме; терзающие душу и разум кошмары перестали посещать.

Например, обряд Воды. Теперь достаточно было потянуться к ней, и чувствуешь, как она внутри переливается, наполняет пространство. Приятно и щекотно. Это сосуд энергии, сосуд жизни.

А вот обряд Пространства. Стоит посмотреть на ночное небо и пропустить сквозь себя свечение звезд и планет, как ощущаешь бесконечность. Понимаешь, насколько ты мал и ничтожен в этом мире. Страшно. Но этот страх полезен, ибо дает он познать границы сил и влияния твоих.

Лучше всего у Гарри получался обряд Огня. Легче всего он представлял, как с ног до головы облачается в огонь. В эти минуты он даже физически ощущал жар. Думал, что дай ему сейчас в руки волшебную палочку, и он способен будет вызвать такой огненный вихрь, который способен осушить океан или растопить полярные льды.

Палочка была рядом, но, увы, министерские директивы о применении волшебства несовершеннолетними, которые Остроух назвал самым тупым и убогим проявлением власти нового мира. Другие законы этого мира ему были неизвестны.

А вот сегодня настала очередь познать Гарри прикосновение Любви. Волнительно, не правда ли?

Но парень был настроен с мрачной решительностью, так что месту волнения и смущения пока не нашлось. А точнее, пока время к делу не подошло.

— Давай, остроухий, а то скоро нагрянут мои родственнички. И уж тогда нам будет с тобой не до обрядов. Где уж там, выжить бы и не помереть с голоду.

— Со мной не пропадешь, м-я-я-у. Ты уже выбрал киску для своего обряда?

— Чего? — очень по-Роновски промычал Гарри.

— М-м-м, — как-то особенно издевательски замурлыкал дьякот, — любимую девушку свою, темнота.

— У меня нет... — на щеках проступил румянец.

Остроух вздернул морду к верху, и Гарри испугался, что тот сейчас завоет прямо в доме на радость мисс Фигг. А он умел. Но обошлось.

— А просто девушка, которая дорога тебе?

— Гермиона, — еще больше краснея, промолвил он.

— Ты другие имена знаешь? — искренний вздох вырвался у Остроуха. — Я за этот месяц от тебя о других людях ничего и не слышал. Ладно, балбес, Гермиона так Гермиона. Раздеть ее мысленно сможешь?

— Я... я...

— Не договаривай, ни один блок не скроет это, — тихо засмеялся, иногда не в меру наглый, зверь. — М-м-мяу, придется мне тебе помочь. Открывай свой разум, буду рядом с тобой в фантазиях, странный мальчик.

Весьма деликатный обряд, который столкнулся с непросвещенностью Гарри и иронией Остроуха (особенно ярко она проявилась, когда он объяснял стеснительному мальчишке, что тому требуется сотворить в обряде), все-таки вступал в свои права. То ли природа, то ли другие силы тут помогли, сейчас это неизвестно. Да и было неважным для конечного результата.

Гарри подумал о Гермионе, какой запомнил ее на вокзале. Встревоженной, обеспокоенной. Карие глаза, наполненные грустью, — и все из-за него. Из-за глупого мальчишки, играющего со смертью.

Гарри зажмурился. И тут подсобил Остроух. А как прикажете понимать, что воображение парня нарисовало девушку настолько подробно и ярко, да еще в коротеньком и голубом платье, в котором он ее никогда не видел? Правда и не знал, что платья-то такие бывают.

Гарри залюбовался образом девушки, замерев в нерешительности.

"Ш-ш-ш, долго будешь глазеть?"

Пальцы, полные дрожи, потянулись к застежке, нервно нащупали ползунок и потянули молнию вниз. Платье неторопливо, в такт его замирающему сердцу, упало на пол.

Теперь Гарри начал ощущать то, ради чего выполнялся ритуал. Его тело начало подавать сигналы. Его охватил жар, жидкий огонь растекался по венам.

Как-то незаметно с нее исчез бюстгальтер, обнажая груди. И теперь руки постепенно спускались ниже, изучая каждый сантиметр тела.

"Мерлин, как я посмотрю после в ее глаза..."

"М-м-м, не отвлекайся".

Вот они дотронулись до трусиков, и в его голове все восприятие смешалось в один сплошной поток света и энергии. Ему казалось, что вот сейчас-то он всесилен, сейчас его Патронус растопчет Хогвартс...

Гарри открыл глаза. Он тяжело дышал, задыхался. Чувство стыда накрыло его с головы до пят.

— Молодец, Г-а-а-ри. Ух, истинная ведьма.

Но Гарри не понимал слов, борясь с позывами тела и успокаивая сладостное неистовство, словно яд растекшееся по крови. И, наверное, к лучшему для Остроуха, что не понимал.

— Так, у нас гости, — быстро посерьезнел дьякот, как только послышались шаги. Он спрыгнул с кровати, исчезая прямо в прыжке. — Ты быстрее утихомирь свое возбуждение, р-р-р, — напоследок посоветовал он.

В дверь постучали.

— Да-да, — справляясь с волнением в голосе, Гарри подошел к двери и открыл ее.

— Гарри, — конечно же, это была мисс Фигг, — машина Дурслей только что проехала. Думаю, тебе пора собираться. Не думаю, чтобы Дурсли будут больше рады, если ты к ним придешь под вечер. — Старая женщина сочувственно улыбнулась.

— Конечно, через полчаса я буду готов.

Сказке настал конец.

Глава 7. Шутками сыт не будешь.

Впервые вступая на путь Посвящения, сталкиваешься с тем, что мир уже не такой, как прежде. И ты обречен на вечный поиск ответов на вопросы. Если "не такой", то какой? Как жить в "не таком" мире?

Из учебника Великих Учителей.

После длительного перерыва я снова занялся обрядами. Знаешь, а он пошел мне на пользу. Мой разум проанализировал весь тот опыт, что был накоплен до этого, все те способы фокусировки энергии и растекания ее по телу, которыми успел овладеть. Тяжесть в руках вызывается мгновенно. Но... Знаки мне до сих пор неподвластны. Никакие. Никак.

Я не способен даже нагреть воздух над ладонью или же приподнять маленький кусок пергамента. Потому бездарь я и слаб разумом, ибо на этот уровень искусства Знаков способен был даже самый неталантливый ребенок из мира Остроуха.

Однако какое облегчение было для меня, когда узнал, что не придется пока обращаться к обряду прикосновения Любви. Оно и так за один раз невыносимо стыдно...

А вообще, я соскучился по друзьям, по школе и по магии.

* * *

"А погоды стоят заказанные..."

Они бодро вышагивали, как и много дней до этого, по парку. Погода стояла прекрасная, словно где-то поблизости поселился маг-погодник и у него светло на душе. Были раньше такие маги, в смысле специализации, как и многие другие. Знахари, предсказатели, врачеватели, алхимики, геночтецы и далее по бесконечному списку. Остроух оказался прекрасным сказителем. И не упускал возможности похвастаться тем, что жизнь его протекала в обществе самых знатных и талантливых менестрелей.

По правде говоря, дьякот, на самом деле, недолюбливал магов своего времени. И постоянно называл их чернокнижниками. И души, и помыслы их были черными, — со всей серьезностью заверял он.

Гарри почему-то не верилось. Не могло быть такого. Исключения всегда должны быть.

А время, между тем, было под вечер. Но они не спешили возвращаться. Перед их взором снова появилась полюбившаяся скамейка, а неразлучная парочка не могла пройти мимо, не посидев с час на ней.

Спешить было некуда. Самое забавное, что переезд в новый дом даровал друзьям еще больше свободы. И все благодаря дьякоту, который показал удивительный талант появляться в подходящие моменты в своих других ипостасях перед взором Дурслей. Даже Гарри испугался своего друга, когда тот предстал за ужином в образе игольчатого создания, чьи клыки угрожающе скрежетали в пасти.