— Просто в детстве поразило — он, когда снаряжался — выглядел невероятно солидно. И шлем медный шар с окошечками и костюм из прочнейшего брезента и рукавицы — собака не прокусит, на груди — плоский свинцовый нагрудник — грузило, "Орден Сутулого", да еще и на ногах специальные медные боты со свинцовыми подметками. Неуязвим! А погиб оттого, что шланг с воздухом зацепился за железяку и порвался. А без шланга и воздуха с поверхности — смерть мигом! Я это, Володя к тому, что и мы и немцы — как тот водолаз. Танк без обеспечения заботливого разом превращается или в неподвижный дот, коль горючего нет, то в самобеглую повозку — если боеприпасов не привезли. Потому если обрезать немцам снабжение — то хоть там сто тигров будет — толку от них никакого, если доехать не смогут.

— Да, и с рейдом то же, если чего нужного не взял, то хана. А все нужное брать — это какой обоз потащить придется?

— Значит надо все просчитать. Только, Володя, есть тут момент... — замялся Бессарабов, покусывая травинку.

— Какой? — непонятливо глянул Бочковский.

— В армии кто инициативу проявил, тот ее и исполняет — внимательно поглядел на командира танкист.

— Само собой.

— Рейд — штука опасная. А ты вроде как обрадовался. Это неправильно, тут радоваться рано, надо ничего не упустить, любая мелочь погубить все дело может.

— Можно подумать, атака в лоб не опасна. Тут на фронте все опасно. Вообще, знаешь, жить опасно — вон твой дядька в воде утоп, а в тыловом госпитале на соседней койке боец лежал — под трамвай угодил. И фронта не надо. Вот с авиацией контакт нужен — потому как снабжение по воздуху вещь в рейде очень полезная. Если, конечно, организовано толково. Прошлой зимой на Калининском фронте нам харчи по воздуху возили, получилось уныло — снег в метр, а сбрасывали мешки и ящики ночью, немцы днем носа в небо сунуть не давали. Ну и половину грузов черта лысого найти можно было. Только когда снег сходить стал — повылазило все, но уже подмокшее и порченное. А при грамотном подходе — золотое это дело!

— Авиация — чужой мир — погрустнел Бессарабов.

— Это пока. Надо менять такой подход. Одно дело делаем.

И опять увлеченно стали прикидывать, что нужно для успешного рейда по тылам или захвата до подхода своих сил важного объекта — моста или складов. Спорили, вычеркивали одно, вписывали другое.

В итоге через несколько дней служебная записка была написана набело и с некоторым трепетом сердечным передана начальству, которое похмыкало, пошевелило грозно бровями и усами, но к удивлению новаторов ничего ехидного не сказало, взяло на рассмотрение.

Молодым лейтенантам было неизвестно, что наверху тоже очень были обеспокоены появлением новой немецкой техники, на Курской дуге вместе с уже известными "Тиграми" внезапно оказались такие же толстобронные "Слоны" и "Пантеры", среди битой техники нашлись самоходки "Шершни" с прицельной дальностью боя все в те же три километра и много всякого разного, вроде "Ворчащих медведей", включая модифицированные и ставшие куда опаснее уже известные раньше немецкие танки. Тягаться на равных с этим зверинцем имевшиеся в РККА танки сейчас просто не могли физически. Не с такими жалкими результатами, как поставлявшееся по ленд-лизу железо, особенно "Черчилль" со смешной пушкой и без осколочных снарядов, но не говоря уж про жестяную мелочь типа Т-60 и Т-70, даже Т-34 и КВ даже новой модификации — на равных драться не могли.

И это положение надо было менять, потому думали на тему "Что делать?" многие, включая Верховного Главнокомандующего, внимательнейшим образом изучившего написанное Жукову письмо Ротмистрова.

Естественно, молодые лейтенанты понятия не имели, что пришедшие им в голову мысли созвучны с тем, что сообщил командованию генерал — лейтенант.

Сильно бы удивились, но письмо это было не для лейтенантов.

СОВ. СЕКРЕТНО

Экз.номер 1

ПЕРВОМУ ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА СССР — МАРШАЛУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Тов.Жукову

В танковых боях и сражениях с 12 июля по 20 августа 1943 года 5 Гвардейская Танковая Армия встретилась с исключительно новыми типами танков противника. Больше всего на поле боя было танков Т-V ("Пантера"), в значительном количестве танки Т-V1 ("Тигр"), а также модернизированные танки Т-Ш и Т-1V.

Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли свое превосходство перед танками противника в броне и вооружении.

Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику возможности использовать до конца преимущества своих танков. Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя.

Проведенные мною бои летом 1943 года убеждают меня в том, что и теперь мы самостоятельно маневренный танковый бой можем вести успешно, пользуясь отличными маневренными свойствами нашего танка Т-34.

Когда же немцы своими танковыми частями переходят, хотябы временно, к обороне, то этим самым они лишают нас наших маневренных преимуществ и наоборот начинают в полной мере применять прицельную дальность своих танковых пушек, находясь в тоже время почти в полной недосягаемости от нашего прицельного танкового огня.

Таким образом при столкновении с перешедшими к обороне немецкими танковыми частями мы, как общее правило, несем огромные потери в танках и успеха не имеем.

Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и КВ свои танки Т-У ("Пантера") и Т-У1 ("Тигр"), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений.

Танки Т-70 просто нельзя стало допускать к танковому бою, так как они более чем легко уничтожаются огнем немецких танков.

Приходится с горечью констатировать, что наша танковая техника, если не считать введение на вооружение самоходных установок СУ-122 и СУ-152, за годы войны не дала ничего нового, а имевшие место недочеты на танках первого выпуска, как-то: несовершенство трансмиссионной группы (главный фрикцион, коробка перемены передач и бортовые фрикционы), крайне медленный и неравномерный поворот башни, исключительно плохая видимость и теснота размещения экипажа не полностью устраненными и на сегодня.

Если наша авиация за годы Отечественной войны по своим тактико-техническим данным неуклонно идет вперед, давая все новые и новые более совершенные самолеты, то к сожалению этого нельзя сказать про наши танки.

Ныне танки Т-34 и КВ потеряли первое место, которое они по праву имели среди танков воюющих стран в первые дни войны.

Еще в декабре месяце 1941 года мною была захвачена секретная инструкция немецкого командования, которая была написана на основе проведенных немцами полигонных испытаний наших танков КВ и Т-34.

Как результат этих испытаний, в инструкции было написано, примерно, следующее: немецкие танки вести танкового боя с русскими танками КВ и Т-34 не могут и должны танкового боя избегать. При встрече с русскими танками рекомендовалось прикрываться артиллерией и переносить действия танковых частей на другой участок фронта.

И, действительно, если вспомнить наши танковые бои 1941 и 1942 гг., то можно утверждать, что немцы обычно и не вступали с нами в бой без помощи других родов войск, а если и вступали, то при многократном превосходстве в числе своих танков, чего им было не трудно достич в 1941 г. и в 1942 году.

На базе нашего танка Т-34 — лучшего танка в мире к началу войны, немцы в 1943 г. сумели дать еще более усовершенствованный танк Т-V ,"Пантера"), который по сути дела является копией нашего танка Т-34, по своим качествам стоит значительно выше танка Т-34 и в особенности по качеству вооружения.

Для характеристики и сравнения наших и немецких танков привожу следующую таблицу:

Марка танка и СУ Броня носа, мм Лоб башни и кормы, мм Борт, мм Корма, мм Крыша, днище, мм Калибр, мм Кол-во снарядов, шт. Скорость макс., км/ч

Т-34 45 95-75 45 40 20-15 76 100 55,0

Т-I 90-75 90-45 40 40 15 75*

КВ-1С 75-69 82 60 60 30-30 76 102 43,0

Т-VI 100 82-100 82 82 28-28 88 86 44,0

СУ-152 70 70-60 60 60 30-30 152 20 43,0

'Фердинанд' 200 160 85 88 20,0

х) Ствол 75 мм орудия в 1,5 раза длиннее ствола нашего 76 мм орудия и снаряд обладает значительно большей начальной скоростью.

(Примечание — Т-1 — явно опечатка, имеется в виду "Пантера" Орфография оставлена как в оригинале)

Я, как ярый патриот танковых войск, прошу Вас, товарищ маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставит вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 г. новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующих типов немецких танков.

Кроме того прошу резко улучшить оснащение танковых частей эвакуационными средствами.

Противник все свои подбитые танки, как правило, эвакуирует, а наши танкисты этой возможности зачастую бывают лишены, в результате чего мы много теряем на этом в сроках восстановления танков. Одновременно, в тех случаях, когда поле танковых боев на некоторый период остается за противником, наши ремонтники взамен своих подбитых танков находят бесформенные груды металла, так как в этом году противник, оставляя поле боя, все наши подбитые танки взрывает.

КОМАНДУЮЩИЙ ВОЙСКАМИ

5 ГВАРДЕЙСКОЙ ТАНКОВОЙ АРМИИ

ГВАРДИИ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ

ТАНКОВЫХ ВОЙСК —

(РОТМИСТРОВ) Подпись.

"20" августа 1943 г.

Лейтенант Попов, уполномоченный "Смерш" штрафного батальона.

Начало операции откладывалось, что добавило нервозности всем, кто принимал в ней участие, артиллерийские корректировщики никак не могли установить связь с уже готовыми поддержать операцию артиллерийской и минометными батареями. Суетились, как посоленные, но что-то произошло с проводом телефонным на протяжении прокладки. И вроде давно связисты убежали (пара собственно связистов и на удалении двести метров за ними Попов отправил четверых штрафников. Просто на всякий случай. Самый распространенный способ взятия "языка" у разведчиков хоть наших, хоть с той стороны, был именно такой — порезать телефонный провод и принять в дружеские объятия прибежавших чинить аварию связистов. Здесь и сейчас это было крайне нежелательно).

Нервозности добавляли и коллеги из пехотной дивизии, в полосе которой и должна была пройти намеченная операция и где собственно сейчас и находились гости из штрафбата. Судьба пехотных деятелей висела на ниточке — за прошедшую неделю, как эта дивизия заняла позиции — аж три массовых перехода на сторону противника. 7 человек, потом 10 и позавчера 5. Всего 22 перебежчика за те 10 дней, что дивизия встала на позиции — кошмар, да и только. Как и положено любому "молчи-молчи", Попов знал, что дивизии — как люди, все разные — и из-за этнического состава и по многим другим причинам.

Слова Мехлиса о том, что если в дивизии нет 20% славян — русских, украинцев и белорусов, то такая дивизия неустойчива, независмо от того, гордые кавказцы там, сыны пустынь или прибалты — особисту были знакомы. Эта пехотная, в окопах которой сейчас он находился, была как раз из таких, "этнографических". И коллеги жаловались — русского языка многие солдаты не понимают, или прикидываются, что не понимают. "Бьейльмейрамы", одно слово. Когда лежал в госпитале — медики как раз лечили бойца Бьейльмейрама Бьейльмейрамовича Бьейльмейрамова. А оказалось, на вопросы писаря боец на своем языке говорил "Не понимаю!". Так его и записали не шибко разбираясь, получилось Непонимай Непонимаевич Непонимаев, если в переводе.

Фельдшер в госпитале нашелся из соседнего племени, он растолковал, когда отсмеялся. Хотя тот конкретный раненый — оказался отличным снайпером с неплохим счетом, потом фельдшер переводил его рассказы, "молчи-молчи" запомнилось, что Непонимай больше всего удивлялся — сколько тут патронов много оказывается, для него, охотника, в его родных местах каждый патрон был сокровищем — чудом драгоценным, и купить было дорого. К слову как снайпер он тоже оказался странный — бил не издалека, как положено, а подбираясь поближе по своей патронной экономической привычке, израсходованный впустую выстрел был для него как зубная недельная боль. На чем и погорел в итоге, накрыли его немцы лучшим антиснайперским огнем — минометным.

Местные пехотные бьельмейрамы были похуже, воевать некоторые из них явно не рвались и пользовались любой возможностью слинять. Наладить агентурную сеть коллегам пока не удалось, свежесформированная дивизия была, да тут еще и перебежчики. Вчера, к слову, немцы уже наладили громкоговорительную установку по которой пара удравших что-то такое, политически вредное, вещала соплеменникам, явно агитировали тоже перебежать на сторону врага.

Удалось ли артиллеристам накрыть этих артистов разговорного жанра — осталось тайной, но передача была оборвана на полуслове. Может — и накрыли, немцы хоть и техническая нация, а до такой простой вещи, как удаление динамиков от самой установки пока, вроде, не додумались, в отличие от наших, которые теперь в подобных вещаниях на немецкую сторону отделывались, как правило, потерей динамиков, а не всей машины с содержимым. Что характерно — даже установка радиооборудования в танке не спасала. А простой провод в пару сотню метров — отлично спасал. Били-то по источнику звука.

У Попова был личный опыт общения с этими нацменами, причем и плохой и хороший и потому он отлично знал — что как и среди русских — там разные люди. Уж чего, чего, а русской мрази он насмотрелся за годы войны предостаточно. Особенно запомнились трое из псевдопартизанского отряда, созданного ухарями из гефепо (гехайм фельд полицай, тайная полевая полиция, то же, что гестапо в Германии — гехайм стаат полицай — тайная государственная полиция, но для оккупированных территорий). Изображали из себя "своих", соответствуя одеждой, языком, знаками различия и поведением, даже местных полицаев расстреливая в деревне, куда заваливались, а потом карая все население гостеприимно встретившей деревушки за помощь "бандитам". Нормальному человеку трудно было понять — как можно мясничить своих же? Баб, девок, детей? Получая удовольствие от палачества и мук? Придумывая пытки позаковыристее? И за что? Да и не окажи гостеприимный прием людям с оружием — обидятся, такого начудят, это ж любому крестьянину со Средневековья понятно.

А еще когда "стажером" был обучаемым, сделали крюка, чтоб глянули новички на разгромленный немецкий опорный пункт. Там же провели практическое полевое занятие, но, как полагал Попов, выбрали начальники это место именно потому, что служившие в тыловых службах немецкой армии "хи-ви" из наших же граждан — тут дрались вместе с немцами и погибли с оружием в руках — убивая наших же. Было этих предателей тут много, чуть не столько же, сколько и немцев. В нашей форме, только повязки белые на рукавах с надписью "Добровольный помощник вермахта". Запомнился особенно окоп с разбитым немецким станковым пулеметом. МГ-08 криво стоял на стрелковой полке из-за перекуроченных осколками салазок, свесив побежденно рыло с драным цилиндром кожуха, на дне лежали слоем трое немцев, густо засыпанных комьями земли, снега и стреляными гильзами, а на них, крест накрест — двое в наших шинелях с повязками. Причем только один не засыпан гильзами, верхний, с вдребезги расквашенной головой, только светлые волосы из месива торчат, ветром колеблются. А тот, что под ним, прижмуривший раскосые глазки — уже под гильзами, ссыпавшимися из кучи, что под пулеметом собралась. Огонь велся долго и свирепо. До конца. После этого отношение к своим, сдавшимся немцам в плен, у Попова стало совсем иным. Не Каратаевы, нет.