Двойной горизонт

Пока в спальне и прилегающих комнатах царила какая-то нездоровая суета. Горыня успел вымыться в довольно приличной ванной с магическим подогревом воды, и переоделся в простые штаны и рубаху.

Дом, ранее принадлежавший купцу первой гильдии Орешкину, был выкуплен казной, и сейчас числился как гостевые покои Сословного Собрания, что не помешало ему, в смысле дому сохранить и богатую библиотеку.

Здесь его и нашла Лиза, тихонько проскользнувшая в приоткрытую дверь словно котёнок. Она молча присела на пол у кресла в котором сидел Горыня, и так же молча положила голову ему на колени.

Стоило Горыне шевельнуться, Лиза словно отмерла, и подняв голову произнесла.

— Только не гони меня, Горынюшка. Знаю миленький, что сложно с нами, да и ты орёл непокорный. Но вот такого мы у Макоши просили. Тебя просили. Прости нас, дур глуподырых.

Взгляд Горыни упал на огромные глаза Лизы, в которых было столько всего, что сердце сразу дало сбой, захлебнувшись от накатившей нежности. Он коснулся волос Лизы, и взяв её руку коснулся губами пальчиков, пахнущих травами и степью.

— Пойдём. — Лиза поднялась, и взяв Горыню за руку, легонько потянула за собой.

Все двадцать воинов десятка Лутони Железнова, плюс пятнадцать бойцов под командованием Дубыни Горицкого сидели на заднем дворе дома плотным кружком, возле начинающего закипать котла, где варился сбитень.

Гости компании — старший урядник Петро Ковыль, уже расставивший своих пластунов вокруг дома, и капитан гренадёрской роты, обеспечивавший внешнее кольцо охранения сидели здесь же, спокойно и несколько расслаблено наблюдая за игрой языков пламени.

— А что, господа десятники, сговорится княжич Стародубский с жёнами, али нет? Говорят, нет меж ними согласия. — Казак, не страдавший излишней деликатностью, задал вопрос, ответ на который хотели бы знать очень многие.

Были вполне живы и здоровы ветераны, помнившие благословение макошиного круга перед битвами в прошедшую войну, и силу, которую это благословение давало. Раны тогда заживали намного быстрее, усталость проходила после пары часов сна, а пули, как казалось, и вовсе обходят стороной. Поэтому вопрос о благости настроения берегинь, был вовсе не праздным.

— Да кто его знает. — Дубыня голыми руками переломив толстый чурбачок, подбросил половинки в огонь. — Сильно видать осерчал Горынюшка на жён своих бестолковых.

— Ну, поговори мне тут... — Вступился Лутоня за Анну, которую знал с момента рождения.

— Не нукай, не запряг. — Беззлобно отмахнулся Дубыня. — Я те так скажу Лутоня. Вот сколько девок ни было с княжичем, все от одного взгляда его млели, а как с утра от него шли, так словно над землёй летели, ногами матушки не касаясь. Знал он как душу девичью успокоить, да радость подарить. То не каждому дано, а вот ему, наверное, Макошь отмерила полной чашей. Да и явление Рода, в храме, сам видел, вот этими вот глазами. Чем уж он поклонился Батюшке, не знаю, но дар тот по сердцу пришёлся. И ежели княжнам он не по нраву, так неча его было в мужья брать.

— А ну как не сладится у них? — Не сдавался урядник.

— А не сладится, так будем биться. — Дубыня вздохнул. Кровушки уж верно больше польём, так на то и воины, чтобы кровью мать сыру землю кропить, да в неё ложиться.

— А верно говорят, что княжич в бою лют? — С жадным интересом спросил командир гренадёров.

— Не. — Антип усмехнулся, и подхватив котёл, осторожно снял его с огня и отставил в сторону — остывать. — Врут. Не лют он совсем. Вот ты видел, чтобы косарь, лютовал с косой на поле? Вот и княжич. Он разумник каких мало. У такового человека никогда злость вперёд головы править не будет. Я за его спиной стоял, когда он турок клал сотнями. В той бойне их тысячи четыре уложили, и две, а то и три — княжича работа. Пуля из скорострела, что он придумал и сделал, двоих — троих насквозь прошивала, руки — ноги отрывала, а коли в голову какая попала, так и голова сразу долой. Не чисто конечно, как сабелькой, но тоже неплохо. — Антип тихо, почти беззвучно, рассмеялся. — И я те так скажу. Вот сколько новиков не видал, так они с первого трупа ну самое первое так зеленеют словно трава, а то и харч метать принимаются. Но княжич не таков. Он все время переживал, знаешь за что? Что огневого припаса у него не хватит на всех, хоть и запас словно на тысячу. А когда один на дороге остался, а нас с лекарками прогнал в крепость, так я и вовсе не чаял живым увидеть. На верную смерть ведь шёл соколик. Да вот только Мару он ублажил полной чашей. Чуть не с полсотни башибузуков там оставил, да их главаря Исмаил Пашу вдобавок. А сам, ну как с поля учебного вышел. Запыхался немного, чутка помят, но без единой царапины. А лицо у Горыни, ну как у нашего кузнеца деревенского Вакулы. Тот тоже вечно недоволен был работой своей. Всё мелкие огрехи находил.

В этот момент, над крышей особняка полыхнуло радугой, и дом словно вздрогнул, окутавшись светло-розовым сиянием.

— Ну похоже, сладилось у них. — Капитан довольно потёр ладони. — Эх, будет теперь дело! Ну разливайте что ли? А то похладим сбитень, какой тогда с него жар?

5

— Какая странная у вас шпага сэр.

— Это арматура.

Подслушано на дуэли между русским витязем, и британским джентльменом.

Восстановленный в силе, Кузнецкий Источник, будет наново благоустроен приимным домом, и платами для волхвов и страждущих. Так в своём еженедельном послании объявил московский генерал-губернатор князь Голицын Дмитрий Влодимирович. За годы бездействия многие сооружения источника пришли в запустение и негодность, так как средств, выделяемых на поддержание порядка, было недостаточно. Теперь, будет нанята артель каменщиков для возведения каменных строений вместо стоявших деревянных палат, и значительно расширена площадь подворья. Макошин же родник, находящийся на территории, будет всё так же доступен всем желающим, а вывод воды от того родника устроен в стене, окружающей подворье, дабы всякий мог сполна и безплатно набрать требуемое ему количество.

Газета Московские Новости.

Благословение Круга, оказалось весьма красочным зрелищем. Жёны, вышедшие поутру следующего дня на Сапун-гору, встали кольцом вокруг сложенной на вершине пятигранной пирамиды из белого камня, и возложив руки на её стороны, запели заклинание, от которого облако свечения, появившееся над верхушкой пирамиды, начало разрастаться, и переливаясь всеми цветами радуги, накрывать словно купол, сначала гору, затем её подножье пока не растянулось на всю территорию от Балаклавы до Бельбека накрыв весь город и извилистую словно фьорд Севастопольскую бухту. Сам Горыня ничего не почувствовал, но видя, как на глазах подтягиваются и словно молодеют Багратион и Тотлебен, счёл дело стоящим того безумного марафона страсти, который ему устроили жёны в ночь примирения.

Вражеская армада уже грузилась на баржи и корабли, поэтому все средства усиления включая воздушные силы были сконцентрированы в Тавриде, включая воздушного гиганта — дирижабль Гнев Перуна.

Длинный, больше двухсот пятидесяти метров, воздухолёт имел плоскую верхнюю площадку, и выпускающий ангар для самолётов, позволявши одновременно опускать самолёты вниз, на рабочую палубу для обслуживания и поднимать для старта подготовленные машины.

Всего на "Перуне базировалось тридцать самолётов, и ещё тридцать располагалось на земле, в районе Симферополя, под охраной Терской Казачьей бригады.

Именно он, и приданная авиагруппа в составе двадцати дирижаблей вышла на перехват армады кораблей что грузилась десантом в порту Констанцы.

По прямой, от Симферополя до Констанцы, было немногим более четырёхсот пятидесяти вёрст, и воздушная группа преодолела это расстояние всего за пять часов идя экономичным ходом в восемьдесят вёрст в час.

Атаковали Констанцу на рассвете, когда корабли и баржи с уже погруженными войсками кучно стояли у причалов. Первыми, с высоты в тысячу сажен прошлись дирижабли-бомбардировщики, сбрасывая на порт и город десятки тонн двухкилограммовых осколочных и зажигательных бомб, отчего в городе с преимущественно деревянной застройкой воцарился настоящий ад. Порту и припортовой акватории тоже досталось, но корабли, стоявшие на рейде, были атакованы штурмовиками которых вёл лично полковник Степанян. Маги, приписанные к кораблям, ничего не могли сделать против быстрых и относительно малоразмерных целей, и очень быстро море украсилось живописными кострами из горящих кораблей, и немногочисленными шлюпками со спасшимися матросами и солдатами. К огромному сожалению Горыни, флагманского корабля эскадры Веллингтона и ядра его флота в Констанце не оказалось, но и так, удар по войскам Священного Союза оказался впечатляющим. Армия, предназначенная для высадки в Тавриде, фактически перестала существовать.

Герцог Веллингтон, гостивший в это время у падишаха Порты — Абдул-Меджида, получил сообщение о разгроме Констанцы за завтраком, что, конечно же, совсем не улучшило его аппетит. Правда, остальные сообщения, которые начали поступать одно за другим вообще вызвали у него изжогу, и нервный тик, появившийся после ранения в Индии. Порт и город фактически перестали существовать, так как дно перед Констанцой было густо завалено останками кораблей. Погибло больше пятисот тысяч солдат собранных по всей Европе, около ста кораблей, и без счёта вспомогательных судов. Правда в распоряжении герцога ещё оставался весь Средиземноморский флот Её Величества, и отборные британские войска. Но было их не так чтобы много, поскольку предполагалось вводить в бой вторым эшелоном, по мере того как будут выбивать ветеранские части русских.

Но Веллингтон был действительно опытным генералом, и решение простое и эффективное родилось у него довольно быстро. Собрав командиров полков и капитанов кораблей, он объявил своё решение уже в полдень, когда солнце встало над минаретами Золотой Софии.

— Так господа. Командуйте срочную погрузку на корабли и баржи всех солдат. Гарри, на тебе эта отрыжка противоестественной страсти козла и ослицы — султан. Выгреби у него все войска, какие сможешь, и какие не сможешь, грузи на фелюги, лодки контрабандистов и вообще всё что найдёшь, и сразу отправляй к Тавриде. Точно так же поступать с баржами, несущими войска её величества. Россыпью, разными маршрутами, но сойтись они должны у этой точки. — Герцог обозначил на карте место в полусотне миль от Севастополя.

— Сэр, мы отправим десант без прикрытия кораблей? — Подал голос командир флагманского линкора Британия.

— Да, чёрт меня возьми! А иначе у них не будет ни единого шанса добраться до этих русских! Сейчас господа мы должны распылить свои силы по всему морю, чтобы сойтись для высадки. Воздушная армада прибудет туда чуть ранее, для прикрытия высадки и бомбардировки позиций. Кораблям идти скрытно, и упаси вас господь, если кто-то зажжёт хоть один фонарь на борту. К вечеру, в порту Истамбула не должно быть ни одного нашего корабля. Я отправил сообщение на флот в Варне и Бургасе, и они прибудут туда же, так что у нас не всё так плохо. Но господа, это наш последний шанс обзавестись уютным поместьем в этой европейской жемчужине — Тавриде.

Когда командиры разошлись, герцог звякнул колокольчиком вызывая адъютанта и когда тот вошёл, не оборачиваясь произнёс:

— Пригласите баронета Фэрфакса.

— Слушаюсь. — Адъютант испарился, а через минуту, в кабинет герцога уже входил высокий подтянутый молодой человек с вытянутым аристократическим лицом, обрамлённым роскошными бакенбардами. Алый с чёрным мундир сидел на нём словно влитой, и Веллингтон чуть заметно кивнул, оценивая великолепную стать одного из Фэрфаксов.

— Садитесь мой мальчик. Садитесь. Здесь, пока я командую войсками Её Величества, вы не саб-лейтенант, а мой воспитанник, и ученик.

— Благодарю вас ваша светлость. — Молодой человек сел, держа спину прямо, как и подобало выпускнику "Магазина" как неофициально именовали Королевскую военную академию в Вулидже, готовившую офицеров — артиллеристов, сапёров и военных магов.

— Я знаю, что ты не только был первым на курсе, но и сейчас — сильнейший маг во всём Флоте Её Величества. Для нашей операции — это очень важно, потому как после подлого удара этих бородатых варваров, наш Остров можно сказать остался совсем без защиты. Тем важнее и опаснее твоя миссия. На тренировках ты мог бить на половину мили. Можешь насмерть высушить всех своих ассистентов, рабов и вообще всех вокруг, но от места высадки ты должен снести все эти чёртовы батареи русских, или хотя бы заставить их замолчать пока солдаты не развернут пушки. Я дам тебе в охрану роту морских пехотинцев под командой лейтенанта Гизи. Это опытный офицер, и при нём ты будешь в безопасности как в отцовском доме.

— Не беспокойтесь сэр. — Джон Фэрфакс кивнул. — Меня снабдили достаточным количеством накопителей благодати, чтобы оставить на месте высадки сплошное выжженное пятно. Русские заплатят за всё, и в первую очередь за смерть моей семьи.

— Это хорошо мой мальчик, что ты решительно настроен. Порой для победы нам не хватает именно решительности. — Маршал Веллингтон кивнул, и жестом отпустив молодого офицера, посидел ещё какое -то время за столом, и подойдя к широким панорамным окнам каюты, сел в стоящее тут же кресло.

Веллингтон был очень опытным военачальником, прошедшим через несколько войн. Голландия, Индия, Дания. После — война с "Маленьким Корсиканцем", которого он не любил, но уважал за полководческий талант. И даже когда Наполеона захватили русские казаки, гнал лошадей всю ночь, чтобы остановить казнь, но не успел. Военно-полевой суд приговорил Наполеона первого к расстрелу за военное нападение на Российскую империю, и тут же привёл приговор в исполнение. Маршалу осталось только присутствовать на его похоронах.

Теперь, Веллингтон, с армией всей Европы противостоял недавним союзникам, и, если бы не недавняя опустошительная междоусобица, европейские силы были бы куда сильнее.

К 1850 году от обретения благодати, Британия была не только сильнейшей в Европе страной, но и самой передовой в техническом отношении, что сказалось и на военной промышленности, и на оснащении флота Её Величества и армии. Корабли получили кроме мощных пушек паровые двигатели, что увеличивало их боевую скорость и позволяло двигаться против ветра. Теперь их строили не из дерева, а полностью из металла, что положительно сказалось на вместимости и мореходности, а бомбические орудия отливались из специального чугуна. Кроме того, во флоте которым командовал адмирал Эдмонд Лайонс присутствовали французские бронированные плавучие батареи и большой отряд скоростных кораблей, предназначенный для блокады перевозок по Русскому морю.

Армия в свою очередь получила первые многозарядные ружья с нарезными стволами, и даже скорострельные картечницы, буквально заливавшие поле боя свинцом.

Всё это позволяло Веллингтону надеяться на скоротечную и победоносную кампанию, и единственным тёмным пятном на его планах был воздушный флот русских.