| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ни капельки, — Ира улыбнулась, — хочу тебе помочь. Я просмотрела этот опус по диагонали, имею представление, что за чем идет.
— Дайте и мне поработать, — Света подобрала с пола листы и половину оставила себе, — я тоже хочу принять участие в воспитании чего-то там у населения.
Ирина временами с выражением зачитывала особо понравившиеся ей места:
— Так, окна при пожаре открывать нельзя, чтобы не создавать приток свежего воздуха. "Волга впадает в Каспийское море..." Ой, какая прелесть! Нет, вы только послушайте: "При невозможности самостоятельно покинуть помещение из-за огня или сильного задымления в коридоре, плотно закройте дверь, подойдите к окну и взывайте о помощи!" Как? Через закрытое окно? — смеялась она. — Взывайте о помощи!!! Нет, данный шедевр нужно внимательно прочитать от корки до корки!
— Ребенку это не повредит? — хохотнул Вадим.
— Пусть привыкает, потом в жизни будет еще немало маразма, так что, чем раньше выработается иммунитет, тем лучше, — махнула рукой Ира.
— Давайте спустимся в парк, — предложила Светлана, когда общими усилиями листы были сложены по порядку и на всякий случай пронумерованы, — там дорожки почти все очистили, можно ходить по-человечески. Красота стоит невообразимая! Ира сделала несколько фотографий, наверняка и у тебя взгляд на чем-нибудь задержится.
— Опять будешь агитировать меня рисовать? Чем? Шариковой ручкой? Или вот этими карандашами? — Вадим недовольно фыркнул, заглянув в ящик тумбочки.
— Вот так всегда, — покачала головой Света, — то бумаги подходящей нет, то карандашей, то еще чего-нибудь.
— Я могу целый мешок карандашей принести, — предложила Ирина, — у меня пол-ящика ими завалено, вроде и не нужны ни для чего, а выбросить — рука не поднимается.
— Старые карандаши или современные? — заинтересовался Медведев.
— Всякие есть, но больше старых, производства годов семидесятых.
— Неси, — кивнул Вадим, — может, что в дело и пойдет.
В клинике было настоящее столпотворение, дело дошло до того, что в палаты пришлось ставить дополнительные койки, чтобы разместить небывалое количество пострадавших в авариях, и готовились к тому, что придется кого-то устраивать если не в коридорах, то в холлах. Лифт пришлось ждать минут десять, пассажирский застрял где-то на верхних этажах, а грузовой хоть и остановился два раза, но там для трех человек не было места — в него еле поместились две каталки с пациентами и четыре санитара.
— Час пик, — покачала головой Ирина, когда они наконец смогли спуститься вниз, — на дорогах самый настоящий кошмар творится, столько аварий я никогда не видела.
— Девчонки, я вас прошу, пользуйтесь сейчас институтским транспортом, не рискуйте, — попросил Вадим. — Света, не нужно со мной сидеть допоздна, а потом лететь сломя голову на последний автобус. Можешь уложить меня сегодня пораньше или доверить Палычу.
— Хорошо, ляжешь сразу после ужина. Я хотела объяснить Ире, что с тобой нужно делать, можно сегодня этим и заняться.
— Ире ничего со мной делать не нужно! — Медведев пришел в ужас, представив, как Ирина будет раздевать его или, хуже того, менять памперсы. — Есть Андрей, есть Палыч, да и вообще Ире сейчас никакие тяжести поднимать нельзя.
— А я и не собираюсь носить тебя на руках, — усмехнулась Ирина. — Я адекватно оцениваю свои физические возможности.
— Ириша, ты, главное, следи за тем, чтобы он не уговорил опять Андрея...
— Света, — перебил девушку Вадим, — сколько можно припоминать мне ту несчастную колбасу!
— Вадиму можно обезжиренный творог и любые маложирные молочнокислые продукты, вареное мясо, яблоки и бананы, — Светлана выразительно посмотрела на Медведева, тот виновато опустил глаза.
— Я буду контролировать содержимое его холодильника, — грозно пообещала Ирина.
Вадим только тяжело вздохнул.
* * *
Остекленевшие деревья и кусты ослепительно сверкали на солнце. На гладких ветках еле удерживались птицы, безуспешно пытавшиеся разбить клювом корку, покрывавшую ягоды рябины и боярышника. Их гомон заглушал тонкий хрустальный звон, который при слабом дуновении ветра издавали покрытые льдом кусты и деревья.
— Бедные! Чем же они теперь кормиться будут? — Света проводила глазами вспорхнувшую при приближении людей стайку свиристелей.
— Да, эти не будут драться с воробьями на помойке за заплесневевшие куски. — Вадим внимательно разглядывал птиц, перелетевших на соседний куст. — Какие красивые!
Медведев поднял руку и дотянулся до ветки, низко склонившейся под совместной тяжестью ягод и льда. Он зажал одну из кистей между ладонями в стремлении растопить ледяную глазурь.
— Холодно! — Через несколько минут Вадим отпустил ветку с полуоттаявшими ягодами и сунул руки в карманы куртки. — Нужно что-то придумать, кормушки сделать, а ягоды в тепле разморозить и насыпать в них.
— Правильно, — поддержала его Ирина, — давайте нарвем прямо сейчас, я пойду свою работу проверять и разложу рябину на столе, пусть оттаивает.
Она потянулась к ветке, но чуть не упала, поскользнувшись на своих высоченных шпильках. Вадим еле успел подхватить ее, буквально бросив к себе на колени.
— Ира! — испуганно вскрикнула Света.
— Зачем ты ходишь на таких каблучищах? — Медведев не отпустил Ирину, а, наоборот, притянул поближе, на мгновение крепко прижав к груди, и почувствовал, как часто стучит ее сердце.
От неожиданности Ира на миг застыла, но тут же начала сердито выдираться из его объятий.
— Совсем рехнулся! Твоя коляска сейчас развалится! — Освободившись, Ира внезапно улыбнулась: — На трех человек она никак не рассчитана.
— Ты по головам не считай, — рассмеялся Вадим. — В тебе весу, как в цыпленке, даже малыш добавки никакой не дал! Сейчас ты должна быть особенно осторожна, — Медведев внимательно смотрел на Ирину, стоявшую перед ним.
— Не пялься на меня, у меня даже живот еще не вырос, — снова рассердилась она. — Что за наказание — все меня разглядывают так, как будто надеются, что от этого дело быстрее пойдет!
— Никаких "быстрее", — за спиной Вадима раздался немного хриплый мужской голос. — Чтобы все было как положено, точно в срок! Слышишь, Ирка?
Медведев не успел обернуться, как обладатель голоса оказался перед ним.
— Здравия желаю всей честной компании! — Крупный темноволосый мужчина в форме капитана милиции, улыбаясь, отдал честь. — Максим Устюгов, — он протянул руку Вадиму. — Давай знакомиться, родственник.
Вадим пожал протянутую руку. Максима он видел на свадебных фотографиях Ирины и Сергея, а вот личное знакомство с семьей Устюговых пока не состоялось. Хотя Ирина уговорила старшего брата устроиться на работу к ним в институт, с Павлом Вадим тоже еще не встречался; оба почему-то стеснялись предстоящего знакомства и откладывали его под разными предлогами.
— Здравствуйте, Максим, — чуть смущенно поздоровалась Света.
Она познакомилась с Устюговым на свадьбе Томских, но потом они больше не виделись, и ей было неловко и тогда, и сейчас говорить "ты" малознакомому человеку, старше ее лет на пятнадцать.
— Светлана, ты меня обижаешь! Почему вдруг так официально? Еще бы по имени-отчеству меня назвала или "товарищ капитан". Нет, тогда бы я решил, что ты надо мной смеешься, и не обиделся бы! Или переходишь на "ты", или я тоже буду говорить "вы" и "гражданка Медведева"!
Он состроил уморительную гримасу, при виде которой невозможно было удержаться от смеха. Неловкость первых мгновений встречи исчезла от широкой улыбки Максима. Даже Вадим, до сих пор избегавший людей, через пять минут почувствовал себя так, будто знал Ириного брата всю жизнь.
— Ты только не вздумай ревновать, — предупредил Вадима Устюгов, галантно целуя Светину руку. — Я женат на самой лучшей женщине на планете, а Светланой восхищаюсь совершенно бескорыстно. К такой красоте только слепой может остаться равнодушным, но и он будет покорен этим голосом.
— Максим, вы мне льстите, — Света покраснела.
— Гражданка Медведева! Я сейчас составлю на вас протокол "за оскорбление при исполнении"!
— Макс, уймись! — слегка оттолкнула его Ирина. — Света больше не будет.
— Я больше не буду! — рассмеялась Света. — Прости, Максим, мне нужно привыкнуть.
— Другое дело! — довольно ухмыльнулся Устюгов.
— Ирка про тебя все уши прожужжала, — Максим, наклонившись, обнял за плечи Вадима, — а мы видели тебя до сих пор только на фотографиях. С отцом твоим осенью познакомились, а с тобой — никак. Бабуля наша хочет еще одного внука увидеть, а тебя никак в гости не удается заполучить.
— Я пока что нетранспортабелен, — криво усмехнулся Медведев.
— Было бы желание, — Максим внимательно посмотрел на него, — а технические вопросы всегда решить можно.
— Давай не будем это обсуждать, — чуть нахмурился Вадим, — мне еще рано говорить о гостях и о многом другом.
Пока Максим, Вадим и Светлана обсуждали возможность Медведева приехать в гости к Устюговым, Ирина фотографировала птиц, слетевшихся к оттаявшим ягодам. Дрозды и свиристели в стремлении добраться до рябины образовали гомонящий клубок на конце ветки.
— Ира, будь осторожней! — Света бросила Вадима и брата и обняла подругу. — Я уверена, что с твоей малышкой ничего не случится, но лучше не рисковать.
— Ты уже и пол будущего ребенка определила! — усмехнулась Ирина.
Светлана задумалась.
— Ты знаешь, я сказала просто так, а сейчас поняла, что у тебя будет девочка. Да, девочка! Конечно!
Максим подлетел к сестре:
— Правильно, давай рожай девчонку! С пацанами одни проблемы, недаром мама так хотела дочку после нас с Пашкой. Потом еще одну родишь, а потом, может, еще и мальчишку.
— Ну вот, за меня все уже решили, — отмахнулась от Максима Ира. — Когда, по-твоему, я это должна успеть? Забыл, сколько мне лет? У молодых и то легко и просто не получается — у Антона Юля половину беременности в больнице пролежала, а сейчас опять какие-то проблемы.
— Тошка с утра в больнице под дверью сидит, — покачал головой Вадим. — Боится на шаг отойти, хотя на него врачи и сестры уже просто орут из-за того, что он у них под ногами путается.
В этот момент одновременно на три мобильника пришли SMS-ки. Там было только одно слово: "Мальчик!!!"
— Ну, точно, будут жить долго! — обрадовалась Ирина. — Только про них вспомнили, и сразу такая весть!
— Я ведь говорила и Антону, и Юле, что все будет в порядке! — Света сияла от радости.
— Слушай, а ведь сколько раз делали УЗИ и всегда говорили, что Юлька девочку ждет! — Вадим взял Светлану за руку и заглянул ей в глаза. — Только ты говорила, что будет мальчик. Как ты догадалась?
— Не знаю, — пожала плечами Света, — почему-то я была в этом уверена. И точно так же я уверена в том, что у тебя, Ира, все будет в порядке, выбрось из головы свои опасения насчет возраста и работы.
— Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! — Максим поплевал в разные стороны и постучал по деревянной скамейке, с которой был счищен лед. — Барышни, вы долго собираетесь торчать на работе? Уже половина пятого. Я на машине, могу доставить вас по домам хоть сейчас. Проезжал мимо и решил завернуть сюда специально для этого.
— Спасибо, Максим, я не поеду домой так рано, — отказалась Света, — у меня еще много дел.
— А ты что скажешь? — Устюгов повернулся к сестре, увлеченно снимавшей красные ягоды в прозрачной оболочке.
— Помоги нарвать рябины для птиц и отнести ко мне в лабораторию, — попросила Ирина, — потом займешься доставкой домой меня, если Света хочет поехать позднее.
— Может, подождать тебя? — Максим, глядя на Светлану, наклонил одну из веток пониже, от этого ледяная корка на ней в некоторых местах начала трескаться и осыпаться.
— Не стоит, — покачала головой девушка, — слишком долго ждать придется, я буду чувствовать себя неловко.
— Я тебя выгоню не позднее семи часов, — пообещал Медведев.
— Выгонишь, выгонишь, — рассмеялась Света, обрывая кисти рябины и бросая их на колени Вадиму.
Максим порылся по карманам форменной куртки и извлек скомканный пластиковый пакет.
— Складывай сюда, — он протянул пакет Вадиму, — а то плед сушить придется.
Рябину с нижних веток оборвали почти полностью, оставив ягоды на верхних веках. После рябины Максим переключился на боярышник, от длинных острых колючек которого сейчас защищали образовавшиеся на них прозрачные гладкие чехлы. Ирин брат не умолкал ни на минуту. Он расспрашивал Медведева о работе, причем делал это так, что у Вадима ни разу не шевельнулось чувство горечи из-за того, что сейчас ему приходится довольствоваться всего лишь переписыванием каких-то никчемных бумажек, наблюдая со стороны за активной жизнью института. Света удивлялась, как ловко Максим переводил разговор на другую тему, когда замечал в глазах Медведева слабый отблеск тоски или досады. Тогда Ирин брат то начинал рассказывать о своей работе, то начинал подтрунивать над сестрой, то вспоминал какой-нибудь анекдот, хотя некоторые реальные случаи из его практики тоже были просто анекдотичными.
— Вчера в отделе меня основательно взгрели из-за двух бабок, — рассказывал Максим, обдирая ягоды. — Две старые перечницы поссорились самым диким образом из-за кошки, которая поцарапала пришедшую к хозяйке гостью. Теперь они пишут заявления, примерно по три штуки в месяц, требуя арестовать то кошку, то друг дружку. Это, правда, не на моем участке творится, но я в курсе всех дел. Их участковый на днях не выдержал и выдал этим склочницам по первое число. СпрСсите, чем все закончилось? Коллективной жалобой руководству на Мишку, который даром казенные штаны, сидючи в опорнике, протирает, а усмирить опасное животное не может. Бабки помирились и теперь дружат против него с таким энтузиазмом, что только держись, но, в конечном счете, влетело мне как старшему, хотя начальник, когда узнал из-за чего конфликт, хохотал минут десять.
Максим изобразил в лицах всех участников этой истории, не исключая кровожадного зверя по кличке Белка. Глядя на него, смеялись не только Ира со Светой, но и Вадим, не удержавшись, расхохотался, представляя себе арест кошки.
— Вот еще один человек, который не нашел своего призвания, — вздохнула Светлана, когда Максим с Ириной ушли, забрав с собой ягоды. — Геологию он любит и, как Ира говорит, страдает от невозможности заниматься любимым делом, а, по-моему, в нем пропадает большой артист. Я еще на Ириной свадьбе, где Максим был тамадой, заметила, как легко он держит внимание аудитории. А как он умеет перевоплощаться! Честное слово, Илье до него далеко. Вот только, может быть, мне это лишь кажется, в глазах у него иногда проскальзывает что-то безнадежно горькое, грубоватой маской комика он прикрывает легко ранимую душу, страдающее сердце великого трагика, не сыгравшего главную в его жизни роль и уверенного, что никогда ее уже не сыграет.
— О чем ты, Светлаша? — Вадим удивленно посмотрел на нее.
— Я мало знаю Максима, но чувствую в нем что-то... Это не просто неудовлетворенность работой, которая не совсем ему по душе, но которую он старается добросовестно исполнять, тут нечто большее, похороненное очень глубоко. Но, — Света улыбнулась, пожав плечами, — возможно, я все это придумала.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
