Институт экстремальных проблем. Часть 6. Родственники

Все-таки Вадим уже не так мрачно смотрел на будущее, особенно после того, как Света рассказала ему о своей предстоящей поездке и планах на Новый год.

— Дим, я думаю, новогодние каникулы тебе лучше провести дома. — Первый раз Светлана заговорила об этом еще в октябре. — Если у тебя не будет никаких осложнений, то Евгений Петрович, по-моему, должен разрешить, и Олег, мне кажется, поддержит эту идею.

— Дома?! — Вадиму такие мысли в голову не приходили, он обжил свою палату и чувствовал себя в ней относительно комфортно, воспринимая ее стены как защиту от окружающего мира, к жизни в котором он не был приспособлен. — Неужели отпустят?

— Почему бы нет? Ты чувствуешь себя достаточно хорошо, бассейн в праздники работать не будет, физиотерапия тоже. Что тут делать десять дней? А дома — это все-таки дома, массаж я тебе сама могу сделать, уколы, какие нужно будет, поставлю, постараюсь и с готовкой справиться.

Медведеву внезапно неимоверно захотелось оказаться дома, но он тут же представил себе вечно не работающий тесный лифт, узкий коридор в своей квартире, где коляске невозможно будет развернуться, а самое главное — осторожно-сочувственные взгляды соседей, многие из которых знали его ребенком. Вадим сразу помрачнел.

— Нет, Светлаша, никуда я отсюда не поеду. — Медведев хмуро посмотрел на девушку. — Дом у меня совсем не приспособлен для жизни инвалида. Опять же соседи... Добро бы только Кузьмины, а то ведь еще кто-нибудь обязательно притащится на меня поглазеть!

— А ко мне поедешь?

— К тебе?! Света, ты это серьезно? — Вадим недоверчиво разглядывал ее.

— Я вообще-то с самого начала думала забрать тебя к себе, — призналась Светлана. — Места у меня полно, тихо, спокойно, последний этаж — никто не топает над головой и не ходит по лестнице, когда лифт не работает. На площадке всего три квартиры. В одной пенсионеры живут, другая квартира пустая стоит; хозяин одно время сдавал ее, а сейчас решил продать, но никак не может найти покупателя, потому что цену заломил "неприподъемную", как говорит дядя Яндекс.

Медведев молчал, он даже не мечтал о таком, но Светино предложение смутило его. Он думал, что было бы здорово провести столько времени с ней, однако, с другой стороны, Вадим неожиданно почувствовал неловкость — он если не смирился, то привык к тому, что полностью зависит от других, а Света ухаживает за ним, как за ребенком, но одно дело, когда это происходит в больничной палате, и совсем другое — превратить ее квартиру в филиал клиники.

— Спасибо, Светочка, но, я считаю, не стоит с этим связываться, — Медведев отказался от Светиной идеи, не объясняя почему.

— Димка, подумай как следует, не отказывайся, — Света расстроилась. — Ко мне в гости никто ломиться не будет, если только ты сам не захочешь встретиться с кем-нибудь...

— Не захочу, — мрачно перебил ее Медведев.

Светлане показалось, что она поняла, из-за чего Вадим не решается пожить у нее.

— Дим, ни мама, ни бабушка, ни папа не умерли в этой квартире, — тихо сказала она, — в ней нет ауры смерти, тебе там хуже не станет, поверь мне.

Медведев оторопел от ее слов:

— Света, вот что-что, а подобное мне в голову не приходило! Я, может быть, и неврастеник, но не законченный психопат из тех, кто заморачивает себя и окружающих такой ерундой! Не в этом дело! — Вадим вдруг испугался, не подумает ли Света, что он считает ее именно такой, и решился сказать все как есть: — Светочка, я не хочу, чтобы твой дом, давай отбросим всякую мистику, пропитался запахом болезни. Мне порой кажется, что от меня несет тухлятиной, как от издохшего пса! Только не говори, что не чувствуешь, какая вонь стоит иной раз в палате, несмотря на вентиляцию, — меня ведь то рвет, то проносит, то Андрюшка мне кишки полощет или катетер ставит. Даже я, хотя давно принюхался, слышу это зловоние, стоит на час-другой выйти оттуда! А теперь ты хочешь свою квартиру превратить непонятно во что... Нет, Света, не нужно!

— Вот такое мне в голову никогда не приходило, — покачала головой Светлана. — Ты ведь знаешь, что у меня папа после инсульта год лежал, а я за ним ухаживала, так что не говори мне ничего про запахи и прочие проблемы, меня это не пугает. К тому же, Андрюшка хоть и передвигается почти бегом по клинике, не всегда может поспеть вовремя, а я буду рядом с тобой постоянно и вдобавок прослежу, чтобы ты не съел чего-нибудь неподходящего. Еще надоем тебе так, что начнешь орать на меня благим матом, громче, чем на Оксану, — она насмешливо улыбнулась, но тут же улыбка стала ласковой. — До Нового года целых два месяца, и все то, о чем ты только что сказал, к этому времени если не исчезнет совсем, то перестанет так сильно мучить тебя.

— Ты редкостная оптимистка, Светлаша. Тебя послушать, так я к концу года бегать начну, — вздохнул Вадим.

— Бегать не начнешь, но если будешь все время ныть, то никаких подвижек в твоем состоянии не будет, и тогда никто из клиники тебя не отпустит.

"Ну и не надо", — чуть было не ответил Медведев, но вовремя прикусил язык, заметив расстроенный вид девушки. Лишь сейчас ему пришло в голову, что она хочет побыть с ним наедине, но не так, как это бывало в БлИТе, а дома, когда никто не позовет ее к другим пациентам или не придет к нему с какими-нибудь процедурами.

— Светлашенька, я стану себя вести идеально, буду терпеть все без звука. Я хочу на каникулы, — Вадим улыбнулся и заглянул любимой в глаза, — я хочу к тебе в гости.

— Нет, Димка, не в гости, а домой, — просияла Света. — Считай мой дом и своим тоже.

Олег, с которым Светлана поделилась своими планами, не возражал против своеобразного отпуска, но с ходу выдвинул ряд условий, при соблюдении которых он брался уговорить завотделением выписать Медведева из клиники на новогодние каникулы.

— Если я найду у тебя в холодильнике сало или еще какую дрянь — пеняй на себя! — заявил Худяков, припомнив Вадиму, как все переполошились из-за того, что две недели назад Медведева всю ночь выворачивало наизнанку, а он не хотел признаться, что после больничного ужина отвел душу копченой колбасой и томатным соком. Вадим боялся подвести Андрея, потому что сам уговорил парня купить в магазинчике при клинике что-нибудь для разнообразия больничного рациона, клятвенно заверив его, что ничего не произойдет. Медведев не ожидал, что ему станет так плохо, и только радовался, что не успел попробовать домашнее сало с перцем и чесноком, которое принес Петрович.

— Ты хоть что-нибудь соображаешь своей дурной головой? — выговаривал тогда врач Вадиму, обессилевшему от тяжелого расстройства пищеварения. — Тебя, похоже, нужно запереть в палате и никуда не выпускать одного! На подвиги его потянуло! Сначала до банкомата добрался, потом до магазина. Библиотеку и газетный киоск ты почему-то проигнорировал, зато из запретных плодов ничего не пропустил.

Олег так и не узнал, что соучастником своего "преступления" Медведев сделал Андрея.

— Забудь, что в клинике существует магазин, он не предназначен для пациентов с такими проблемами, как у тебя! — ворчал Худяков. — Я хочу поставить перед руководством вопрос, чтобы там не торговали всем подряд, а то ведь и консервы, и копченая колбаса, и чебуреки, и только что пиво в холодильнике не стоит! И парням твоим скажу, чтобы не тащили тебе что попало. "Пятый стол" до конца года!

Медведев пообещал вести себя безукоризненно и забыть обо всех радостях жизни, но и Олегу, и Свете время от времени приходилось напоминать ему о случившемся, когда Вадим начинал жаловаться на строгую диету. Кленов, когда Худяков заговорил с ним о каникулах, сразу не сказал ни да, ни нет, зато выписал направление на внеочередное комплексное обследование, занявшее почти неделю. Евгений Петрович долго держал всех в неведении, пока не изучил полученные результаты и не обсудил вопрос со всеми врачами, которым приходилось иметь дело с Вадимом, и не осмотрел самым тщательным образом его самого. Но и после этого он не дал определенного ответа.

— Вадим Дмитриевич, до Нового года почти два месяца, зачем же вы так торопите меня принять решение? Сейчас все относительно неплохо, — Кленов предпочитал выражаться очень осторожно, — но кто может дать гарантию, что не произойдет неожиданное осложнение?

Худяков, стоя за спиной завотделением, почти беззвучно сказал: "Колбаса!" и показал Медведеву кулак. Тот тяжело вздохнул:

— Светлана должна будет уехать на две недели перед самым Новым годом. Когда вы определитесь? Хотя бы за неделю до отъезда что-то конкретное можно будет узнать?

— Я посмотрю, какая будет динамика, и скажу вам о своем решении в начале декабря.

Больше от Кленова ничего не добились не только Вадим, но и Олег, и только Света разглядела в глазах пожилого врача одобрение ее планов.

* * *

— Я только на две недели уеду, найду нужные рукописи и документы и сразу назад. Приеду и заберу тебя из клиники, — пообещала Света.

— Целых две недели тебя не будет... — Вадим так крепко обнял девушку, как будто она уже пришла попрощаться перед дальней дорогой. — Я привык к тому, что ты все время рядом, и уже не представляю, как смогу без тебя обойтись.

— Потерпи, Дим, пожалуйста, — попросила Светлана. — Ты уже многое можешь делать сам, Андрей иной раз даже обижается, когда ты его не зовешь. Ире я накажу, чтобы она за тобой последила.

— До того ли ей сейчас, чтобы с паралитиком нянчиться? — вздохнул Медведев. — И так забот выше головы с этой аккредитацией, да и чувствует она себя неважно. Сергей мне по секрету сказал, что врачи предлагали ей лечь в больницу, но она отказалась.

— У нее все в порядке, — твердо сказала Света. — Тошнота, изжога, головокружение — все на нервной почве. Представляешь, она сейчас больше всего переживает из-за Лешки, боится, что тому покажется, что отец стал уделять ему меньше внимания. Ей просто необходимо отвлечься на другой предмет!

— И этот предмет — я? Спасибо! Так меня еще никто не обзывал, — Вадим слегка оскорбился, — ты первая.

— Предмет — забота о тебе, — невозмутимо отпарировала Света и улыбнулась: — Димка, не цепляйся за слова, я не хотела тебя обидеть.

— Я не обиделся, а только сделал вид, — Вадим тоже улыбнулся.

Прошло то время, когда Медведев болезненно воспринимал почти любое слово в свой адрес, искал подтекст, намек на свое состояние, обижался на все подряд. Теперь он чувствовал себя спокойнее, когда его навещали ребята, но все-таки предпочитал, чтобы они приходили не в палату, а встречались с ним на улице во время прогулки.

На прогулки Вадим чаще всего отправлялся со Светой, Андреем и Васенькой, который был готов не выходить из вольера, где обитала Даша и пять ее двухмесячных щенков — очередное потомство Казана. Малыш и пока еще неуклюжие толстолапые овчарята барахтались в одной куче, а Даша как многоопытная мама следила за детьми, не делая особого различия между своими детенышами и человеческим, разве что к своим отпрыскам она относилась построже. Генка приводил Казана, и тот, сбрасывая с себя степенность патриарха, играл с малышами, позволяя им абсолютно все. Его теребили за уши, хватали за хвост, карабкались на него, а пес только изредка прижимал слегка лапой не в меру расшалившегося щенка и смотрел на людей смеющимися глазами, в которых явственно читалось: "Что с них возьмешь? Дети!"

Люди улыбались, глядя на такую семейную идиллию. Андрей, как оказалось, немного побаивался собак, но, заметив, как бережно обращаются с его сынишкой Казан и Даша, перестал волноваться. Вася не только начал хорошо говорить с тех пор, как они стали ходить в питомник, но и стал ходить, держась за шерсть здоровенного пса.

Приближался день рождения Светы, и Вадим ломал голову над тем, что подарить любимой. Заказать для нее букет, пусть даже самый роскошный, казалось слишком банальным. Когда девушки не было рядом, Медведев приставал с расспросами к Петровичу и Меньшикову, его интересовало, какие духи предпочитает Света и уместно ли подарить ей что-нибудь из косметики.

— Духи, если ты помнишь, мы дарили Свете в прошлом году, — Новоселов ехидно посмотрел на командира.

Вадим покраснел, вспомнив свое нелепое поведение, когда ребята поздравляли девушку. Он вообще не хотел никуда идти, тем более как командир группы преподносить имениннице цветы, а потом пить чай с тортом, и поэтому весь день прятался, выключив телефон, то в гараже, то на складе, то в своем кабинете. В конце концов ребята прекрасно обошлись и без Медведева, а он сходил с ума от ревности, слыша веселые голоса и смех, доносившиеся из комнаты психологической разгрузки, и подозревал, что Петрович накануне принес в двух трехлитровых банках вовсе не компот, а домашнее вино из черной смородины, о котором шла слава по всему институту.

— В этом году мы снова купили духи, — сообщил Сашка, — и очень красивую бегонию с разноцветными листьями. Это Илюхина идея, кроме традиционного букета, растение в горшке подарить.

— Женщинам сложно делать подарки, — философски заметил Петрович. — Купишь что-нибудь полезное для хозяйства, обижаются, говорят, что поняли намек на их предназначение в жизни, купишь что-то для души, опять неладно — зачем столько денег на ерунду потратил. Даже с духами можно так впросак попасть, что тебе до конца жизни этого не простят.

— Если бы не Илюха, мы тоже могли что-нибудь не то купить, — признался Меньшиков. — Он запахи хорошо запоминает, да и в цветах разбирается.

— Дамский угодник, — хмыкнул Петрович. — Уж он-то знает, как ухаживать за девушками.

Медведев с Меньшиковым переглянулись — намек мог быть адресован каждому из них, но у Новоселова был подчеркнуто простодушный вид.

— Кроме дня рождения, еще Новый год на носу. Нужно и об этом подарке думать, а от вас толку меньше чем ноль, — обиделся Вадим. — Раз в жизни попросил помочь и что? Общие рассуждения, но никакой конкретики.

— Подари Свете хороший мобильник, — посоветовал Сашка.

Медведев побагровел от стыда — уж до этого он мог бы додуматься и сам. Еще весной Светлана поменялась с ним трубками. В ее телефоне был радиоприемник, его можно было использовать как плеер, к нему можно было подключить беспроводную гарнитуру. Все это скрашивало тоскливое существование в блоке интенсивной терапии, но обращался Вадим со Светиным мобильником не слишком осторожно — несчетное число раз телефон падал на пол, иногда случайно, но бывало и так, что Вадим, выйдя из себя, мог кинуть в Оксану, Игоря или Алексея чем попало, и чаще всего под рукой был именно многострадальный телефон.

Полтора месяца назад Ирина с Сергеем подарили Медведеву новый мобильник, но старый он так и не решился отдать назад Свете, уж больно неприглядный вид был у того после неоднократного использования не по назначению, странно было, что он еще работал.

Петрович поддержал Сашкину идею и отправил парня посоветоваться насчет телефона с Антоном, а сам остался с Вадимом и устроил ему настоящий допрос:

— У вас со Светой какие планы? Когда вы собираетесь пожениться?

Медведев смешался, услышав такой прямой вопрос.

— Когда поправлюсь, — глядя в пол, еле слышно сказал он. — Света говорит, что через год я смогу двигаться.