Пираты острова Крит

— Если твои дела идут на поправку, то птица с тобой заговорит. Видишь этот брильянт?...

Сеанс гипноза выявил, — Эйрена может говорить нормально, а ее недуг результат психической травмы. Обладая чрезмерной впечатлительностью и яркой фантазией, девочка общаясь со сверстниками, нередко пропускала, или наоборот повторяла слоги, или даже слова. Дети такой же обслуги как и она, не обращали на это внимания, а появившаяся в их окружении дочка нового начальника охраны стала высмеивать Эйрену, за что поплатилась разбитым носом. Разъяренная мамаша потерпевшей, ворвалась в жилище садовника и сильно побила девочку. Потом ей же досталось от перепуганного перспективой оказаться на улице, отца. С тех пор жестокая детвора стала изводить ее насмешками, и говорить получалось все хуже....

Поработал с садовницей примерно час. Мои усилия были направлены в основном на удаление негативных воспоминаний детства и снятие скованности при общении с людьми. Еще показал ей как правильно дышать при разговоре, и напоследок 'разучил' с ней песню — Бесаме Мучо, — пение благотворно сказывается на правильном восстановлении речи. Это, кстати, тоже подсказка Деда. А выбрал Дед эту песню, из-за ее лаконичности, исключительной мелодичности, и схожести испанского с латынью. Тем более он прилично знал испанский, и неплохо помнил текст...

Едва моя нога коснулась трапа 'Астеры', вахтенный ударил в рынду и прозвучала команда:

— Адмирал на борту!

Фарах, во всей своей красе, при появлении меня на квартердеке принял стойку смирно, и сделал доклад согласно устава.

— Вольно! — Тут же ответил я. — Свистать всех наверх! Боевая тревога! Курс — Александрия! Сигнальщикам передать эскадре — следуем кильватерным строем по ранжиру! Дистанция пять кабельтовых.

Машина под названием — экипаж немедленно пришла в действие. Короткие команды, свистки боцмана, беготня матросов, скрип снастей, хлопки парусов... 'Астера' расправила крылья! Еще мгновение, и все хаотичные звуки смолкли — ласточка поймала полный бакштаг, и встала на курс!

Неделю перед отплытием, если назвать суматошной — значит ничего не сказать: это был кошмар! На ознакомительном собрании с обслугой дворца, я коротко обрисовал свои требования и пожелания, и в конце речи предложил собранию, озвучить свои вопросы или предложения, если таковые имеются. Народ дружно промолчал, тогда я брякнул, что мои двери открыты, и если у кого вопросы возникнут позже, то милости прошу...

И тут началось! Все по любому поводу обращались ко мне! Кому-то не понятно, почему банный день в четверг, а не в субботу. Почему отдыхающая смена караула должна сдавать белье в прачку, почему из столовой нельзя брать посуду.... И еще сто тысяч почему! Я поначалу сам пытался решать эти вопросы, но мои указания вносили путаницу в уклады дворца, и количество посетителей росло. Когда меня это начало бесить, сказал Варе:

— Больше такими вопросами меня не отвлекай! Не можешь ответить сама, зови Инаю, Вову с Ваней. Если у всех моих секретарей не хватит мозгов, зови Давида. Амазонка решила проблему радикально, но эффективно. Не разобрал, с каким пожеланием обратился следующий недовольный, но Варю услышал хорошо.

— Так положено! — в ответ неразборчиво — бу-бу-бу. — Ты что, ослиная башка, плохо слышишь?! Это не караван-сарай, а императорский дворец! — Мя-мя-мя. — Тебя что юродивый, — спустить с лестницы — говорят, калеки лучше соображают! — Следующий!..

Очередь недовольных, резко сошла на нет. Видимо те неудобства, которые не устраивали просителей, никак не стоили общения с ведьмой, для которой дать в глаз, не насилие, а обычный аргумент в диалоге. Тот же мажордом провожал меня в плавание сверкая фонарем — результат деления полномочий с моей секретаршей. Вообще Варя хоть и общалась со мной запанибрата, и позволяла вольности, но считала меня за божество, а себя соответственно первой после бога. Наверно поэтому, любые титулы, положение в обществе, размер кошелька не имели для нее никакого значения. Я по всем параметрам был несоизмеримо выше, следовательно и она тоже. Моих друзей она считала своими, и относилась с симпатией ко всем, кому симпатизировал я, даже к моим любовницам. Все это конечно походило через призму ее воспитания в среде матриархата. Так что когда в ее окружении появилась Эйрена, она безоговорочно определила ее как свою младшую сестру, в переводе с амазонского — личную воспитанницу, падавана. Кроме того садовницей всерьез занялись Иная и Рода. Девушку подстригли, причесали, приодели, прокололи уши, и вдели золотые серьги-кольца. Для девочки которая донашивала наряды матери и не мечтала даже о серебряных украшениях, это был шок! Но, как известно к хорошему привыкают быстро... У нее даже появились почитатели — куртуазные кавалеры, в лице моих секретарей и Айболита. Ваня и Вова рисовали предмет своего обожания и рассказывали, как они брали на абордаж вражескую галеру и спасали от смерти королеву амазонок. Айболит поведал даме, как быстро приготовить снадобье от поноса, и запора, и что делать, если после удара сабли, кишки вылезли из брюшины — на мой взгляд очень сомнительная тема для разговора с девушкой. Мне вся эта возня напоминала игру малых детей, которым подарили красивую куклу. Кстати, кукла заговорила, медленно нараспев, предварительно про себя проговаривая фразу, но лиха беда начала. А Бесаме Мучо стала хитом, ее насвистывали, мычали и пели, ужасно коверкая слова все, от золотаря, до первой после бога...

Из значимых событий моего недельного пребывания в Буклионе стоит упомянуть еще пару событий: это посещение дворца императрицы с сыном, и Мадам Клеопатры... Клео не впустили бы на территорию дворцового комплекса, поэтому ушлая мадам прибыла морем, подойдя на ладье к причалу Буклиона. Мои бойцы за время пребывания в Константинополе не раз посетили заведения Клеопатры, и каждый второй знал хозяйку в лицо. Поэтому вбежавший в приемную вахтенный с пирса, четко доложил, кто ожидает моей аудиенции. Понты в преступной среде, как известно дороже денег, поэтому на пирс я вышел облаченный в самый дорогой кафтан, где за золотым шитьем, почти не видно материи.

Мадам обладала шикарной памятью, в том числе на имена, и развлекалась тем, что пикировалась с охраной, напоминая пикантные подробности, связанные с нахождением парней в ее заведении. У части служивых лица были свекольного цвета, зато другие ржали как кони.

— А я все утро ломаю голову, к чему мне всю ночь снились сотня красавиц, а я ни как не мог выбрать достойную? — вторгся я в разговор, подойдя к развеселившейся публике. — Оказывается, сам Морфей подсказал, — достойную красавицу мне пошлет богиня утренней звезды. Клео! Ты все цветешь и хорошеешь! Вот смотрю на тебя и думаю — сбросить бы мне хотя бы пару тройку сотен лет, я бы еще ух...

— Дайте мне кто нибудь руку! — в притворном негодовании воскликнула Клеопатра. — Я поднимусь на причал и надаю подзатыльников этому Мафусаилу (в Библии — Мафусаил прославился своим долголетием: он прожил 969 лет), который вообразил, что дряхлый старик, сможет соблазнить самый прекрасный цветок Константинополя!... — Взрыв хохота!

— Чего ржете идиоты, — изображая оскорбленные чувства, продолжила Клео. — Так меня называли каких-то двадцать лет назад...

Встречу решил устроить в греко-римском зале, по роскоши он превосходил все остальные, и имел удобные альковы, для приватного общения небольшой компании. Устраиваемся в одном из них. Удобные диваны, столик сервирован на троих (Мадам сопровождал мой недавний знакомец Красс, тот, с которым я столкнулся в Варне). Кубки с вином, легкие закуски, сладости, фрукты... Сервировка по высшему классу, — фарфор, стеклянные фужеры, серебряное фураже...

Едва мы присели, подошла Варя, разодетая тоже в золотое шитье, несколько скромнее моего, но зато в ее прическу были вплетены нити жемчугов, не говорю уже о перстнях с самоцветами.

— Что нибудь еще Босс?

— Хорошая у тебя прислуга Александр, — опередила меня с ответом, Клео. — Может одолжишь мне пару амазонок? Мои заведения наверняка только выиграют от таких охранниц!

— Ну — это вряд ли, — с хохотком ответила Варя, — если только устроишь новый бордель на кладбище, и примешь в штат артель могильщиков, чтоб проводы посетителей были не долгими. Ну и самой начальнице не стоит там показываться, чтоб не попалась под горячую руку... — С этими словами секретарь пальчиком приподняла очки вверх.

— Э-э! — Прикрывая ладонью глаза, и отворачивая голову, произнесла мадам. — Ты брось свои колдовские штучки! Я просто пошутила!

— Дык и я пошутила! — весело ответила Варя, опуская очки на место. — Дед как-то сказал: — "В каждой шутке, есть доля шутки!" — Что нибудь еще, Босс?!..

— Уффф! Жуткая штучка! — произнесла Клео, едва Варя покинула зал. — Когда увидела ее глаза, чуть не описалась.

— Хех! — Довольно произнес Красс. — Это ты увидела ее при свете дня! А в темноте ее глаза горят адским пламенем! Ты знаешь тетя, я не из пугливых! Но когда увидел ее в камере, я даже обделаться от страха не смог, потому что дырка в моей заднице, превратилась в точку!

Клео передернуло от оборотов племянника.

— Красс! Разуй глаза негодник! Ты не на помойке! Потрудись выражаться культурно...

Далее беседа переключилась на Варну. Красс рассказал, что довел до своих, чтоб не барагозили, братва прониклась. В городе тишь и гладь, а гильдия еще и в прибытке. Карманники, держатели притонов, и прочее мелкое жулье, неплохо поднялось на солдатне, весело спускающей деньги... Когда закончились пустые разговоры, Мадам торжественно достала из складок одежды небольшую шкатулку. На черном бархате красовался перстень один в один как тот, что я получил от Мутного.

— У меня уже есть такой, — продемонстрировал я свой, и хохотнув продолжил. — Если каждые полгода гильдия будет вручать мне по кольцу, то скоро мне придется надевать их на пальцы ног и ходить босиком.

Красс заржал, видимо представив меня, разгуливающим по городу, в золотом прикиде и босым. Клео посмотрела на нас как на придурков и холодно сказала:

— Этот перстень отличен от твоего! Ключ изображенный на новом, имеет больше бороздок в короне, и вместо дубинки топор! Ты допущен до секретов гильдии даже недоступных мне, и можешь карать любого из братства, ну кроме тех, кто отмечен кольцом.

' — Ух ты! Теперь я еще и граф преступного мира, и что характерно, мои полномочия, не ограничены какой-то территорией. И работают c одинаковой силой, даже во враждующих государствах.'

— Ну спасибо Клеопатра за столь ценный, я бы даже сказал бесценный, подарок! Даже не представляю, чем смогу отдарится?

— Пристрой моего племянника, к делу. Он удачлив, но не ценит это! Смел и дерзок, но до безрассудства! Я много таких повидала, и они, как правило, уходили из жизни молодыми.

— Даже не знаю?... Слушай Красс, как смотришь — подбери пару сотен отморозков, я вас обучу, станете самой крутой абордажной командой... — Кислые физиономии тети и племянника в ответ. Да и мне понятно, — какая нафиг абордажная команда из бандюков, если они ни мечей, ни луков, толком в руках не держали? И тут в голову пришла мысль!

— Слушай Красс, отправляйся-ка ты на Крит! У тебя есть полгода, может быть чуть больше. Задача — примкнуть к одной из самых влиятельных банд в Кандаке, стать там неоспоримым авторитетом, по возможности занять место в ее руководстве. — Видя как побледнело лицо Красса, а губы превратились в бледные ниточки уточнил. — Я не предлагаю тебе стать стукачом или крысой...

— Александр! — прервала мою речь Клео. — Любой из гильдии выполняющий твое поручение не может считаться стукачом, крысой, или кем-то еще. Всю ответственность берешь на себя ты. А поскольку гильдия вручила тебе это кольцо, то полностью уверена в твоей адекватности. А с недорослем, который от своего скудоумия изображает оскорбленное достоинство, и пучит глаза, я поговорю дома.

Я понял свою промашку впрочем, как и опустивший глаза 'недоросль' и как ни в чем не бывало, продолжил.

— Еще желательно чтоб банда, к которой ты примкнешь, была в контрах с остальными, и претендовала на главенствующею роль. Тебе нужна репутация смелого, хитрого, везучего и безжалостного бандита, притом честного и справедливого. Враги должны знать, что перебегать тебе дорогу — опасно! А уж угрожать тебе — прямая дорога на кладбище! Людьми я тебе помогу! В качестве наложниц, — только упаси тебя Бог к ним приставать, враз останешься без яиц, — могу предложить двух оторв-амазонок, — Юлу и Мурку...

— Помню! — Вмешалась в разговор мадам, и расплылась в довольной ухмылке. — Юла, это та резкая девочка, что порезала Гнусавого на ремни?! А ведь боец он был из первых...

— Она самая! А Мурка еще бедовей будет! — ответил я мадам, и вновь переключился на племяша. — Если понадобится ликвидировать конкурента, который тебе не по зубам, дай знать — пришлю человека, — сделает все как надо — комар носа не подточит...

— Согласен, — после недолгого раздумья произнес Красс. — Я хоть и догадываюсь, в чем твой интерес, но чтоб не наломать дров, должен знать точно!..

— Императрица даровала мне Крит. — Красс открыл было рот, но я остановил его жестом. — Остров всегда оставался византийским. Его никто не захватывал. Имел место мятеж, спровоцированный пришлыми бунтовщиками, который несколько затянулся, только и всего. Так что следующим летом я собираюсь взять Кандак, вышвырнуть самозванца, подавить мятеж, и стать правителем Крита. Если справишься с заданием — станешь моим официальным советником по борьбе с преступностью, считай теневым королем Крита. В любом случае, выбор за тобой — продолжать тырить мелочь по карманам, или богато жить в своем замке...

Углеокая с сыном, явились за день до отплытия. Я вообще-то ожидал только Константина. Накануне послал ему весточку, что у меня готов комикс, о наших приключениях в Болгарии, и если его высочество хочет взглянуть, и высказать пожелания — то милости прошу. С утра пораньше, небывалое дело, меня разбудил Давид. Управляющий, чуть не заламывая в отчаянье руки, сбивчиво пытался что-то объяснить, про каких-то важных персон, поваров, августу, ужин, а я спросонья ничего не понимал. Оказалось, что Моисей с утра прислал посыльного, с распоряжением подготовить достойный ужин на три десятка важных лиц, Императрица и царевич в их числе.

— Не понял Давид, какого хрена ты будишь меня?! Я могу разве что поджарить яичницу. Буди поваров!

— Но вы же сами распорядились, на время вашего отсутствия оставить пару поваров, остальным предоставить отпуск до вашего возвращения! — Тогда гони посыльного к Моисею, пусть шлет своих поваров, со своими продуктами, иначе августа будет ужинать яичницей с сухарями!

Трагическое выражение лица мажордома стало паническим.

— Я не могу отправить посыльного к Моисею! Могу только отправить, через канцелярию прошение ...

Проклятая византийская бюрократия! Пришлось вставать, писать послание Моисею, чуть не пинками поднимать Варю, ждать пока она оденется и проворчится, затем посылать ее в... на утренний моцион до Христотриклина.