Пираты острова Крит

— Варя блин! Где тебя вечно черти носят! Постоянно приходится все за тебя делать!

— Ну-ну. То-то я смотрю в последнее время кругом бардак, — отозвалась секретарь, и с ехидцей добавила, — будь-то табор болгар прошел...

— Ты вечно все путаешь! — Назидательно ответила принцесса. — Табором ходят амазонки и цыгане, а Бардак — это твое второе имя...

До Каира Рода добралась вовремя и без приключений. Где-то за милю от городских ворот, спешилась и пристала к крестьянскому обозу, везущему зерно на городской рынок. Нужную мечеть нашла без проблем. Разговорить нищенок, завсегдатаев паперти, тоже оказалось не сложно. Муэдзин беспрерывно обитал в мечети, так как призыв правоверных на намаз, необходимо было совершать пять раз в сутки. Ближайший — магриб состоится через час как раз на закате. — Галиб, даже если успеет добраться, то поговорить точно не удастся. Следующий — иша, — состоится через пару часов после магриба. Вот в этот промежуток и стоит ждать посетителя. Еще не закончился призыв к магрибу, а жрица уже перемахнула через ограду мечети и забарабанила в дверь минарета. Открыл здоровенный детина, вид он имел крайне недовольный, а крошки хлеба, и зелень застрявшая в бороде говорила о том, что Рода прервала его ужин.

— Ты кто пацан? — Раздраженно пробасил здоровяк.

— У меня послание, для муэдзина!

— Давай сюда! — Протянул он свою пятерню.

И тут случилось неожиданное. 'Пацан', поднырнув под протянутую руку, юркнул в дверной проем. Громила быстро справился с шоком, и резво устремился за беглецом, крикнув какого-то Вали. На ходу бугай выкрикивал проклятия, обещая страшные кары 'шайтану', если тот не остановится. Бежать пришлось не долго, не добегая до лестницы, паренек притормозил и обернулся. Здоровяк налетел на него, и в этот момент его пронзила дикая боль — стилет Рогнеды по самую рукоять врезался в печень преследователя. Убивать охранника на пороге Рода не стала, чтоб не было крови у входа, да тащить такую тушу внутрь на себе, ей не улыбалось. Сзади послышались торопливые шаги. Оставив труп на месте, она перешагнула через него, и пошла навстречу звукам. Сухощавый парень пруженной походкой двигался на встречу, настороженность в серых глазах. В левой руке обнаженный кинжал. В правой, — короткая окованная металлом дубинка, Судя по всему опытный боец.

Ты кто пацан!? — Удивленно воскликнул парень, — И че... Ответом на его невысказанный вопрос стала отравленная стрелка, посланная Родой в правый глаз очередной жертве. Жрица могла без проблем убить парня еще десятком способов, но такое решение было продиктовано тем, что ей предстояло составить правдоподобную посмертную инсталляцию, эпического сражения Галиба с силами зла, — и лишняя кровь, и дырки в трупах могли создать не состыковки, в картине боя. Разделавшись с очередным противником Рода поспешила к лестнице, и вовремя, — шаги спускавшегося муэдзина слышались совсем близко. Преодолев последние ступени, Хромой с удивлением обнаружил незнакомого паренька с наглой улыбкой пялившегося на него.

— Ты кто пацан!?

— Если скажу что я не пацан, а твоя смерть ты поверишь?

С этими словами она ударила его ребром ладони по переносице. Эта повторяющаяся фраза про пацана, уже вывела ее из себя. После чего глаза Хромого, окосели до придела, открыв их хозяину совершенно новый взгляд на мир. В качестве добавки отпустила ему боковой удар по шее. Он медленно опустился на колени, как будто вдруг понял, что Рода его хозяйка и госпожа.. Из беспамятства муэдзина вывела крепкая затрещина. Попытки встать, или даже пошевелить головой или руками не к чему ни привили. Хромой был связан профессионалом. Открыв глаза агент увидел все того же паренька раскладывающего напротив какие-то блестящие иглы и крючки, от одного вида которых тошнота подступила к горлу.

— Эта кривая игла с наконечником — не поднимая головы проговорил пацан, словно чувствовал взгляд пленника. — прокалывает в глубине носа тонкую перегородку, а этим крючком зацепляется нерв, одно только прикосновение к которому, вызывает боль не сравнимую ни с одной пыткой. Это иглы и крючки для глаз, а эти для уха...(я мельком видел подобные аксессуары в несессере Инги, но решил что это отмычки) Закончив короткую лекцию, пацан посмотрел прямо в глаза пленника. Паника, захлестнувшая Хромого до этого, не шла ни в какое сравнение с той жутью, которая накрыла его, когда он натолкнулся на его взгляд. На него смотрел ифрит. Только в его глазах бушевало не адское пламя, а равнодушный лед...

Галиб в сопровождении сторожа мечети, явился за час до призыва к иша . Едва они миновали порог минарета, как жрица ударила дубинкой охранника, сторожа в висок , а мгновение спустя, ее стилет вошел под левую лопатку особиста. Старик-сторож был совершенно не при чем, — но нежелательный свидетель в таком деле — помеха.

Когда призыв к молитве был пропущен вторично, кто-то из ночной стражи обратил на это внимание, и решил навестить минарет. Под утро, когда труп одного из убитых, был опознан как брата губернатора, минарет заполнили чиновники высшего ранга. Все сошлись на мнении, что Галиб заподозрил в чем-то Хромого, но не ожидал встретить в минарете вооруженную охрану. Завязалась кровавая драка, о которой свидетельствовала перевернутая мебель и битая утварь, а на одежде и телах трупов было множество порезов. Смертельные раны все же первым нанес Галиб, но предательский удар в спину оборвал его жизнь. Тот, кто лишил брата губернатора жизни, оставил кинжал в ране (мулла и его помощник уверенно заявили, что ранее этот кинжал принадлежал муэдзину). Далее события развивались следующим образом: — У выхода Хромой встретил старика-сторожа, по-видимому, подоспевшего на шум драки, и ударом дубинки пробил ему череп. Опрос горожан ближайших кварталов выявил свидетеля, который видел, как юноша вел хромающего мужчину, в сторону реки. Сторож на причале подтвердил, что лодочник Али, взял среди ночи двух пассажиров, один из которых прихрамывал и был, или сильно пьян, или болен (или ранен, как решили дознаватели). Дальнейшие поиски не к чему не привели. Ну еще бы, — хромой и лодочник стали кормом для нильских крокодилов, а лодка доставившая Роду на противоположный берег, получила пробоину в днище и затонула в полста метрах от берега...

— А зачем лодочника убила? — выслушав Родин рассказ, спросил я.

— Э-э!? — Зависла жрица, потом неуверенно хихикнула. — Ты что, думаешь лодочники в Каире — слепоглухонемые... Представь! Я перерезаю горло Хромова, скидываю его за борт, затем пробиваю днище, а лодочник продолжает спокойно грести, до тех пор, пока не тонет вместе с лодкой.

Видимо представив эту картину, жрица звонко рассмеялась. А я поняв, что сморозил глупость, сделал снисходительную мину, типа понимай как шутку, или как фразу с подтекстом и думай что хочешь. В конце концов начальник я или где.

Утро было безрадостное, хотя солнце ласкало гавань так же, как и вчера, и голубая вода все так же, как вчера, отражала легкие белые облака в голубом небе. 'Астера' вот-вот, отдаст швартовы и растворится за горизонтом? А в месте с ней Анна и Рода, с которыми я быть может и не увижусь больше. У девочек глаза были тоже на мокром месте, что интересно Рогнеда спросила — буду ли я скучать по ним. Я ответил, что мой дом будет пуст и мрачен без их веселой болтовни.

— Саня! Ты как всегда шутишь! — Грустно сказала принцесса. — Ты серьезно хоть что-то сказать можешь?

— Держись под напором изменчивых обстоятельств! — с легким вздохом провозгласил я. — Смотрите в лицо судьбе и не пытайтесь бежать. Если станет совсем невыносимо обращайтесь...

Я не стал ждать пока 'Астера' скроется за горизонтом. Едва швартовы затянули на корабль, я покинул причал. Дел было навалом, но почему-то делать ничего не хотелось, даже мольберт не вызвал вдохновения. Промаявшись до вечера, решил напиться.

Заведение, теперь уже Бранки, встретило меня разношерстной публикой, свободных мест почти не было. Десяток охраны, по настоянию Деда сопровождающие меня за территорией виллы, потоптались у входа, и покинули заведение, разместившись компактными группами, у дверей и окон. Реально в Александрии мне ничто не угрожало, но птиц настоял ' — из соображений поддержания статуса' — сказал он. Не смотря на полное заполнение зала, стол, где сидел Коля-Петя и две полногрудые крали, с необъятными задницами, был почти свободен. На фоне таких монументальных фигур, я даже не сразу приметил сухонького старичка, (видимо Фарах нашел переводчика).

Опустился на свободное место, рядом со мной присела увязавшаяся за мной Варя. Коля-Петя строгим взглядом окинул наглеца, рискнувшего без приглашения сесть за стол ярла, и уже нахмурил брови, но узнав, оскалился в широкой улыбке

— Ихкандерр! — Далее последовала пространная благодарственная речь, за предоставленное гостеприимство, и он готов отдариться, одной из своих красавиц, разделивших с ним ужин. Красавицы, которых легче перепрыгнуть, чем обойти, меня не прельщали, но я горячо поблагодарил викинга, отговорился тем, что я уже с дамой. Взглянув на мою даму, Коля-Петя скривился как от лимона. — Отправь свою сушеную воблу домой! — безапелляционно заявил викинг. — Посмотри на моих девочек! Вот кто доставит тебе удовольствие! В подтверждение своих слов сам взглянул на своих дам и замер в изумлении. Девочки Коли-Пети в отличие от него знали, чей взгляд скрывается под черными стеклами, поэтому склонили головы перед Муиззой, не забыв прикрыть глаза ладонью.

— Эта сушеная вобла, — валькирия повелительница молний. — После того как не спеша сделал заказ разносчику, который тоже выслушивая меня, упорно косил в сторону от нашего стола, продолжил: — Ей нельзя смотреть в глаза — наверняка привяжется тяжелая хвороба, за которой последует мучительная кончина. Но это только тем кто посмотрит на нее с неприязнью, или если она так подумает. — И философски добавил: — От ошибок никто не застрахован.

Коля-Петя, много чего повидавший в жизни, воспринял информацию довольно спокойно, разве что тоже избегал лишний раз оборачиваться в сторону Вари. Разговор плавно перетек в сторону военного дела и ближайших перспектив для его хирда. Я без хвастовства рассказал о том, сколько денег подняли мои воины в последнем походе, и скольких бойцов я потерял. Викинг округлял глаза, задавал вопросы и вновь округлял глаза. За разговором незаметно опустели два кубка вина, затем еще два. В конце концов, Коля-Петя сказал, что верит мне, но все же хочет посмотреть, как моя валькирия метает молнии. Алкоголь в моей крови к тому времени уже набрал достаточно силы чтоб управлять разумом, и я повернувшись к амазонке сказал:

— Варя пальни в потолок!

Варя не торопясь накрыла свой десерт, пустой тарелкой, встала, и громко произнесла:

— Всем, заткнуть уши!

Девушки Коли, несмотря на свои кондиции, шустро нырнули под стол. Кое-кто в зале последовал ее указанию, но единицы. А амазонка тем временем встала со скамьи, неуловимым движением достала пистоль, подняла руку вверх... Зря я не прикрыл уши, учитывая ограниченное пространство зала, долбануло как из пушки. Звон в ушах смешался с ором и визгом посетителей, которые опрокидывая мебель, ломились на выход. Облако порохового дыма заполнило зал, а с потолка сыпалась мелкая щепа и пыль. Варя тем временем опустилась на скамью, сдула мусор с тарелки прикрывающей десерт, и, как ни в чем не бывало, продолжила трапезу. Хорошо сбледнувший с лица и протрезвевший ярл, посмотрел на дыру в потолке, и молча наполнил свой кубок. Пальцами убрал плавающий на поверхности мусор, и опрокинул содержимое в свою глотку.

— Ну насчет валькирии понятно, — с какой-то досадой проговорил викинг. А на счет того, что ты непобедимый, как докажешь?!

— Варя! Скажи, кто ни будь, меня побеждал?

— Нет! Даже я с пятью сестрами не смогла нанести тебе не единой царапины. Только отстань уже, дай спокойно поесть!

— Ну чем тебе не доказательство, — валькирии людям не врут, слишком ничтожны они для них, чтоб перед ними, еще и лукавить. — Последовав примеру Коли, я вынул мусор из своего кубка, и сделал глоток. — Можешь доставать своих дамочек из под стола. Представления на сегодня закончились.

— Как у тебя с дракой без оружия? — почему-то не хотел успокаиваться викинг. Кстати толмач оказался не из робкого десятка, после выстрела, поняв, что цел, стряхнул мусор с головы, и как не в чем небывало продолжил свою работу. Видно, что старик рисковал жизнью чаще, чем получал бесплатный ужин.

— Нормально! — проглотив вино, ответил я. — Если хочешь чтоб я подмел тобой зал — расчисти место.

Коля решил проблему кардинально — тяжелые скамьи, и вовсе неподъемные столы полетели в окна, переплет которых от встречи с такими метательными снарядами оказался на улице вместе с мебелью. Действительно силен парень — лично мне, стол под сотню кг, в окно не выкинуть!

Когда дело дошло до борьбы, решил первым броском вышибить дух из соперника. Проведенный бросок через плечо, так, что содрогнулся весь бордель, должен был лишить соперника желания продолжать схватку... Но не тут-то было. Коля, как ни в чем не бывало, встал, только азартная улыбка превратилась в оскал. Встал он и после третьего и после пятого броска ...

— Э... может достаточно? — сказал я после очередного неуверенного вставания Коли. Но по налитым кровью глазам викинга понял, что парень ничего не слышит — впал в неистовство. Когда он предпринял очередную попытку нападения, вырубил его ударом ладони по шее.

Очнулся Черная Скала уже нормальным человеком. Отклонил попытку толмача помочь ему встать. Тяжело опустился на скамью, осушил услужливо протянутый одной из девиц кубок, и затянул какую-то зубодробительную сагу. Толмач пояснил: некто ярл Бьерн вместе со своим хирдом и драккаром попал в сети Ран, супруги Эгира, бога моря. И чтобы освободить свой корабль и людей, ему предстоит побороть Магни — бога физической силы, сына бога Тора и великанши Ярнсаксы... Но ясен пень Бьерн проигрывает богу силы, и попадает в сети богини смерти Хель... Короче, как во всех сагах Эдды, все хреново. Но в этом случае концовка обнадеживает. Манги делится с Бьерном своей силой, и тот ускользает от Хель, передвинув скалу, закрывающею выход из мира мертвых, рвет сети Ран, освобождая драккары и своих друзей. Как я понял, — себя Коля отожествляет с героем Бьерном, а меня с богом Магни. Тут же выпили за Одина, за Хель и еще не помню за кого...

Утро с глубокого похмелья добрым не бывает, обычно оно всегда паршивое. Во-первых, не понятно где проснулся. Во-вторых, когда пытаешься определить свое местоположение, тебя начинает давить дикий сушняк, и головная боль чудом не разрушает череп. К тому же дает о себе знать мочевой пузырь. Потолочные балки, окрашенные в белый цвет, я сразу опознал, как потолок своей спальни, уже легче. Сразу потянулся к тумбочке, на которой стоит кубок с питьем. Рука уперлась в препятствие, поворот головы, вызвавший новый приступ мигрени, открыл новый ракурс, в который попала женская головка в обрамлении светлых волос.

— Рода!? — Удивленно прохрипел я, не узнавая своего голоса. — Ты?!