Лира. Жизнь на грани миров

Глава 1

Торжественно звучит музыка — праздник мира и добра. Военные с особым размахом его отмечают, гуляя весь день. Но и гражданские не отстают. Слышится смех, люди радостно поют. Народные гуляния на всех улицах. Развешены флажки, всюду цветы на плодовых деревьях радуют глаз, листочки уже кое-где стали проклёвываться. Тепло, умопомрачительные запахи и веселье всюду.

Мы подъезжаем на самодвижущейся повозке к зданию культуры — с золочёными колоннами, арками. Можно было б и на лошадях прокатиться — по городу — самое то, но и у них сегодня праздник, день отдыха, отборное зерно, бескрайние просторы за городом и воля. Поэтому отец сегодня за рулём. Я же в пышном платье, благо, пространство повозки позволяет.Родитель оставляет машину в положенном для стоянки месте, открывает дверцу и протягивает мне руку.

Я улыбаюсь, вкладываю ладошку, а потом подворачиваю ногу.

Боль, точно удар мечом, пронзает меня. И я вижу то же здание дворца культуры, только больше нет прежнего блеска, чистоты и торжественности. На колоннах следы от копоти, на стенах силуэты людей. Здание занесено по второй этаж каким-то песком или землёй, окна выбиты. Я оборачиваюсь и сердце ухает куда-то вниз. Города нет. Кое-где торчат остовы от крыш зданий, тёмные стены. Тишина. Неслышно пение птиц. Будто город вымер. Сглатываю возникший в горле ком.

— Милая, ты в порядке? — разбивает возникшую иллюзию голос отца.

Вновь слышатся весёлые песни, город полон жизни.

— Да. Всё хорошо, — я выдавливаю из себя улыбку, не желая омрачать праздник.

— Точно? Что-то на тебе лица нет.

— Ногу подвернула, — ответила честно. Отец распознаёт любую ложь.

— Надо обратиться к целителю. Идти сама сможешь?

Я делаю шаг, ещё один. Он отдаётся тысячами иголочек в подвёрнутой ноге.

— Садись обратно, я схожу за целителем, — предлагает отец. Но я не хочу, мотаю головой.

— Давай тут, на лавочке, — показываю взглядом на места для отдыха.

Отец подхватывает меня на руки и несёт в указанную сторону. И как ему несложно? Всё же я не пушинка. И хоть отец военный, да немолод уже. А мне приятно, чувствую себя малышкой.

Пока сижу на скамейке, стараюсь не думать о видении. Наверняка будет ещё не одно связанное. Сейчас лучше не портить настроение, наслаждаться тем, что имею, тем более, если это затишье продлится недолго.

— Ба, какие люди! — с иронией слышится знакомый ненавистный голос.

Медленно оборачиваюсь. Похоже, день всё же не задался.

Чёрная полицейская форма с белыми манжетами и рубашкой, золотистыми аксельбантами и медалями. Длинные светлые волосы зачёсаны назад. Тёмно-зелёные глаза насмехаются.

— Иди своей дорогой, — отвечаю довольно резко. — Это мой праздник.

— Боюсь, не твой. А вот я в числе приглашённых на бал.

Спорить совершенно не хочется. Праздник семейный для военных и их семей. Вот только зря я согласилась. Совершенно запамятовала, что полиция тоже относится к числу военных.

— Пойдём, потанцуем? — он протягивает руку, но я совершенно не горю желанием вкладывать свои пальчики в его широченную ладонь в белых перчатках.

Вот только моё мнение его не интересует. Он сам хватает меня за ладонь и рывком притягивает к себе в объятия.

— Отпусти! — пытаюсь вырваться, но он, пусть и безболезненно, держит, точно в тисках, за талию.

— О, Лира, ты уже нашла себе ухажёра! — слышится спасительный голос родителя. — Я привёл целителя. Присаживайся!

— Здравствуйте, — чуть отстраняется мой кошмар и пожимает отцу руку, тут же вновь поворачиваясь ко мне. — Ты повредила ногу?

Меня ловким движением поднимают на руки, сопротивление, оказывается, бесполезным. — Я подержу.

— Поставь меня наземь! — возмущаюсь я.

— Хочешь, чтобы отец тебя таскал, чай не пушинка! — шепчет мне на ухо враг номер один.

Хочется его удушить, но приходится стиснуть зубы и терпеть его объятия, отвлекаясь на манипуляции целителя, разливающееся по ноге тепло, мурашки по коже в месте заживления.

— Ну вот и всё, — отвечает целитель. Отец пожимает ему руку, благодарит и, когда тот уходит, обращается уже к моему носильщику: — Лира не рассказывала про вас. Давно вы встречаетесь?

Я от негодования безмолвно глотаю воздух, не в силах подобрать слова. А мой кошмар мило так улыбается, вполне правдоподобно случаю:

— Да с полгода где-то.

— Не пора ли переводить отношения на новый уровень? — намекает отец.

— Да, конечно, как раз хотел попросить у вас руки вашей дочери.

А моё мнение никого не интересует? Я стукнула неудавшегося ухажёра локтём по рёбрам, он даже не поморщился. Отпихнула, выбравшись из его цепких рук.

— Нет! — рявкнула я и обиженно направилась к парадному входу во дворец культуры.

Двери автоматически открываются при моём приближении.

Парадная лестница внутри выстлана красной ковровой дорожкой.

Демонов Лигат! До-с-та-л! Правильное имя — Ли-гад! Гад! Последние полгода всю душу вымотал! И ведь не солгал отцу. Мы постоянно с ним встречаемся, правда, романтическими отношениями это не назовёшь! Сплошные издевательства! Ну нравлюсь я ему, так ухаживал бы. Всё, как полагается: подарки, внимание, забота, помощь. А он лишь силком может куда-то тащить и его вовсе не волнует, что я могу быть против. Не-на-ви-жу!

Остановилась я лишь когда очутилась в танцевальном зале. Звучал вальс. Пары кружились, озаряя зал своими счастливыми улыбками.

— Позвольте пригласить вас на танец, прекрасная незнакомка! — передо мною нарисовался подтянутый брюнет, одетый в военную синюю форму. Я только собиралась ответить согласием, как протянутую руку перехватил Гад!

— Извините, я против.

— По какому праву? — поинтересовался брюнет.

— Праву жениха.

Брюнет тут же испарился, а я кинулась на врага с кулаками.

— Ты не имеешь право!

— Имею. Отец одобрил мои притязания на твою руку.

— Что? Он не мог! — в моих глазах стояли слёзы. Я повернулась, выискивая взглядом жестокого родителя. Тот разговаривал с каким-то военным.

Это ведь не может быть правдой!

Я, наплевав на приличия, подбежала к нему, схватила за руку, разворачивая к себе.

— Почему? Я ведь сказала "нет"! — слёзы готовы были сорваться.

— Прошу меня простить, — извинился отец перед собеседниками и, подхватив меня под локоть, повёл в сторону уборных.

— Лира, я его знаю. Он — хороший человек.

— Папа, он не знает слова "нет".

— У всех есть свои недостатки. А я уже немолод.

— Что ты такое говоришь! — взвилась я. — Разве тебе неважно счастье единственной дочери?

— Лира, ты помнишь о моём даре? — с нажимом спросил отец., стараясь не уточнять. Всё же подробности дара родителя — военная тайна. Да и не принято у нас рассказывать об этом.

Он тоже мог видеть будущее. Только, в отличие от меня, радостное. Я кивнула.

— Я знаю, ты не была готова к помолвке, но так надо, дочка, — он всё это время держал моё запястье в своих ладонях и поглаживал его. Вот только будущее пока не наступило, радостное в смысле. И принять просто так Лигата, теперь уже моего жениха, мне претило.

— Даже если он — мой жених, я несогласна и буду бороться.

— Твоё право, но не на людях.

— Надеюсь, дату свадьбы вы не обговорили за моей спиной.

— У тебя есть срок в полгода, чтобы полюбить его.

— Или расторгнуть помолвку, — добавила более приемлемый вариант.

Отец лишь улыбнулся. Грустно так, что защемило сердце.

Не к месту вспомнилось видение. Внутри точно сжали кишки. С трудом отогнала нехорошее предчувствие. Сколько у нас времени? Предотвратить ещё ни разу не вышло, то, что я видела. Но можно уменьшить потери среди жителей, иначе бы мне не давали Предки такой дар.

Дар имели не все. А может, просто скрывали. В двенадцать лет проводили профориентацию с пробуждением дара. Пробудился — хорошо. В случае положительного исхода тебя брали на учёт и приставляли к тебе человека со схожими способностями, отвечающего за твоё обучение. Моим наставником являлся отец. Мама погибла при перестрелке в одну из поездок за границу. Меня тогда не оказалось рядом по чистой случайности — я заболела и осталась дома с бабушкой. Целителя вызывать было некогда, отец торопился на рейс. Это случилось накануне пробуждения дара. Как оказалось, моя лихорадка была именно с этим связана. С тех пор отец в командировки ездит сам.

Если бы дар пробудился раньше, я, скорее всего, смогла предотвратить гибель мамы. Но, Предкам виднее. Значит, так было нужно. Для чего только — я пока не ведаю.

— Идём отдыхать? — нарушил ход моих мыслей отец. — Мы сюда пришли праздновать день мира.

— Да, конечно, — я улыбнулась, отгоняя все неприятности. Ну, женишок, ты у меня ещё взвоешь!

Вернувшись в танцевальный зал, я стала искать взглядом жениха, вот только того и след простыл, что меня, если честно, не обрадовало. Все мои планы рушились.

Но стоило одному блондину направиться в мою сторону, как мою талию собственнически обхватили.

— Не вздумай флиртовать с другими, — угрожающе процедил Гад.

— А то что? — бросила я вызов.

— Клятву давал твой отец, отвечающий за твою честь, он и пострадает, — спокойно ответил этот гад.

А я стиснула зубы, ох, как-то об этом я и не подумала. Значит, мой жених имеет дар, иначе клятву заключить не смог бы. Интересно, какой?

— Кольца? — почти безразлично спросила я.

— Нет.

— Почему?

— Ты забыла, кем я служу? Нам нельзя никаких личных вещей носить с собой. Тебе могу надеть, если хочешь.

— Обойдусь, — процедила я. Ну вот, скоро, под стать жениху, начну ядом плеваться.

— Потанцуем? — спросил Лигат, всё так же держа меня за талию. А у меня созрел план.

— Ага, потанцуем.

Он провёл меня на танцпол, вновь прижал к себе. Так близко танцевать было просто неприлично, за исключением помолвленных и женатых пар.

Зазвучала музыка. И хоть тело за многие годы тренировок чувствовало себя как рыба в воде, приходилось себя ограничивать, ловить ногу партнёра, чтобы лишний раз отдавить. Он ни слова не сказал, даже когда наступила каблуком на болевую точку между большим и указательным пальцем. И бровью не повёл! У, гад! Разговор не клеился.

— У тебя в понедельник учёба начинается? — спросил неожиданно он.

— Да.

— Мне надо уехать за границу на какое-то время.

— Да хоть навсегда, — буркнула в ответ.

— Разве что с тобой, — вернул шпильку он. — Учи языки.

— Больно надо!

— Учи!

— Сам учи!

— Уже выучил, но ты права — не стоит останавливаться на достигнутом. А тебе негоже быть хуже меня.

И, кажется, ничего грубого не сказал, а будто ушатом грязи облил.

Я замахнулась, но он ловко перехватил мой локоть.

— Замах плоховат, за себя постоять не можешь. Никуда не годится! — вынес приговор он.

Да он издевается!

— Да пошёл ты!

— Ты идёшь со мной... Ты права, занудно здесь... — и он потянул меня к выходу. Отец преградил нам путь.

— Надеюсь, честь моей дочери не пострадает до замужества, — в его голосе сквозило предупреждение.

— Всё будет добровольно, если будет, — ответил жених.

А сейчас он тоже по моему желанию тянет?

— Надеюсь, вы не пойдёте на это ради ускорения свершения союза.

— А если пойду? — дерзко молвил жених. Как он смеет таким тоном разговаривать с моим отцом?

— Тогда я хотел бы удостовериться в ваших намерениях.

— Да хоть прямо сейчас!

— Сами до храма доедите?

— Да, коляска у меня стоит у входа.

— Жду вас там через час.

И отец отошёл от прохода на улицу.

"Нет-нет, не уходи! Зачем ты меня, папа, бросаешь?!"

Но он читать мысли не умел, поэтому приходилось рассчитывать лишь на свои силы.

Коляска жениха отличалась от отцовской изысканностью отделки внутри при простоте снаружи. Видно было, что владелец заботится о своей повозке, постоянно моет и чистит. Жених усадил меня позади себя, лицом вперёд, поглядывая с водительского сиденья на меня в зеркало.

— Зачем я тебе нужна? Что ты пристал, как банный лист? — спросила, как мы тронулись с места.

— Тебя ведь не устроит ответ, что ты мне нравишься.

Я усмехнулась. За мной и другие молодые люди увивались, но так, чтоб проходу не давали — такое впервые.

— Мог бы найти более сговорчивую девушку.

— Мог, только ты меня зацепила.

— Я? Больно надо! — фыркнула под нос.

Он лишь улыбнулся. Не будь он таким наглым, я бы отметила, что при благородстве его черт, выглядит довольно неплохо. Не красавец, но приятной внешности. Вот только выражение лица было жёстким и каким-то хищным. Может, так прищур сказывался или массивные скулы, а может, раздвоенный подбородок с ямочкой. Борода у него отсутствовала, что было несколько странно для его возраста, хотя усы имелись, пусть и негустые.

— Я ведь тебя тоже зацепил! — не остался он в долгу.

— Насильно мил не будешь!

— Лира, Лира, не будь ты так упряма, давно бы поняла, что я тебе далеко не безразличен! — самоуверенности ему не занимать.

— Ну-ну, больше тешить себя нечем, — хмыкнула я. — Куда мы едем?

— Увидишь.

Четверть часа мы ехали по гладкой мостовой, пока выехали за город, к реке. Проехали по каменному мосту и остановились на том берегу. Здесь народу тоже имелось немало. Мелкий песочек, пляж, музыка играет в динамиках.

Лигат включил режим тонировки стёкол, выключил двигатель. Встал со своего места и подошёл ко мне, подал руку, рывком поднимая. Приложил палец к замку багажника, что располагался под моим сиденьем. Послышался щелчок. Внутри лежало самое разнообразное оружие и свёртки. А потом начал раздеваться. Снял форменный китель, рубашку. Я смущённо отвернулась. Вот только в зеркале заднего вида отражался его голый торс. Бугристый, со шрамами. Красив, гад!

— Куда мы идём? — решила скрыть неловкость, разглядывая приборную панель. Почти всё то же, что и у отца, за исключением одного устройства. Отец меня научил ездить, хотя по закону прав до восемнадцати лет никто не выдавал. А мне лишь семнадцать с половиной.

— На пляж.

— Почему не городской?

— Слишком пафосно.

— А я не броско выгляжу?

— Тебе тоже стоит переодеться.

Жених был на голову выше меня, и при этом, высота кузова коляски позволяла стоять внутри в полный рост. У отца такое было невозможно.

Я обернулась. Простая холщовая подпоясанная белая рубаха располагалась поверх серых шаровар, закатанных до колен. Воинские сапоги он поставил в багажник. На вешалке у потолка развесил свою полицейскую форму.

— Побудь здесь, я сейчас.

И он хлопнул дверью.

Может, сбежать, пока жених отсутствует?

Но спасительный выход оказался заперт. И когда успел? Гад!

Я плюхнулась обратно на своё сиденье. Багажник женишок не забыл закрыть.

Чем бы заняться, пока он где-то бродит? Я встала и прошла к водительскому сиденью. Села за руль. Ключи в зажигании отсутствовали. Гад! Всё предусмотрел.

Я обречённо ударила по баранке.

— Эй, не обижай мою ласточку! — с любовью и нежностью произнёс голос за спиной. Я аж вздрогнула от неожиданности.