Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Хватит! Кром! Оставь ты его! — Гуран с облечением выдохнул воздух, когда раздался чей-то повелительный голос. — Сам виноват... Нечего было дрыхнуть! Знаешь ведь, что везем..., — к лежавшему на земле воину подошел еще один гном, на этот раз не такой крупный. — Кто это у нас тут такой красивый... пока еще, — добавил он с сарказмом.
Тимур хотел еще кое-что добавить, но со стороны королевского шатра начали раздавать странный звуки. В свете нескольких костров, ярко горевших рядом с застывшими словно статуи стражами, мелькали люди, которые выбегали из шатра.
— Что это еще за хрень? — Колин опустил голову и вновь посмотрел на пойманного. — Знаешь? — тот молча кивнул, по-прежнему придавленный мордастым гномом. — Ну и? Кром, да слезь ты с него! Видишь, человек дышать не может!
Едва тяжелая туша убралась, как Гуран, даже не пытаясь «качать права», начал быстро говорить:
— Шаморцы нападут с рассветом. Его величество король Роланд срочно призывает тебя в свой шатер.
Уже через мгновение это происшествие с посланником было забыто, а сам Тимур уже давал указание скучающему Крому:
— Я сейчас к королю, а ты с братом собери всю нашу «банду» (некоторые особо звучные земные слова, которыми Тимур не раз награждал некоторых из своего клана, приживались довольно быстро и иногда укоренялись настолько, что с легкостью шагали и в большой мир) и будьте наготове... Что-то опять меня терзает нехорошее предчувствие, — гном вопросительно смотрел на него. — Как бы не пришлось «сломя голову» «уносить отсюда ноги».
В шатре Роланда парень оказался быстро. Короля он видел каких-то несколько часов назад, сразу же по въезду каравана в лагерь, поэтому поприветствовал его лишь наклоном головы. Роланд же, показав рукой на место рядом с собой, снова повернулся к стоявшему перед ним оборванцы, кутавшемуся в плащ, до боли напоминающий королевский.
— Точно, точно, Ваше Величество, — бормотал тот, сжимая в руках медный кубок с подогретым вином, от которого поднимался легкий пар. — Не сумлевайтесь это был его милость, граф... Я его вот как вас сейчас видел, — мужичок с морщинистым словно жеванным лицом приложился к вину с клацаньем дрожащих зубов. — Тащили его к … этому ихнему... самому большему в шатер, — рассказывал он тихо, все время с испугом посматривая на короля. — Мы, значит-ца, ждем и ждем... Долгонько так ждем. А тут вдруг, — мужичок аж щеки надул, чтобы показать как это все случилось внезапно для него и остальных, таких же местных жителей, зачем-то согнанных в шаморский лагерь. — Кто-то из нутря как закричит. И так пискляво — пискляво, точно баба какая..., — король при этих словам словно окаменел. — А потом что-то возьми и выкатись из шатра, и прямо с пригорка к нама. Варька, деверь мой, в темноте то не сразу разглядел, что это такое. Хотел хватануть, а потом разглядел и чуть тоже орать не принялся, — он чуть замолчал переводя дух. — Мы глянули и обомлели — башка это была ихняя, — король неуловимо наклонился вперед, буквально гипнотизируя глазами говорившего. — Вот такая! С маленькими усиками и косичкой на самом верху (знак принадлежности к корпусу Вершителей правосудия, осуществляющих сопровождение и охрану Верховного судьи Шамора). Знать, прирезали тама кого-то свово...
В эти мгновения никому из присутствующих в шатре — ни королю, ни Колину, было еще невдомек, свидетелем чего именно стал этот невзрачный оборванец, робеющий — краснеющий, потеющий — в присутствии своего господина. По этой же причине кусочек речи бежавшего из шаморского лагеря и король и Колин просто пропустили мимо ушей. Ну, зарезали там своего, и что? Главное, не Фалена! А если шаморцы режут шаморцев, то это все-таки благо... Однако, никто из них тогда и предположить не мог, что несколько часов назад в лагере противника противника произошло самое убийство самого Верховного судьи Великого Шамора, могущественного кади Рейби, третьего лица во властной иерархии султаната. Как стает ясно позже, кади Рейби, фанатично уверовавший в свое могущество, был глаза в глаза обвинен верховным командующим ордой вторжения Сульдэ в получении от ольстерских аристократов почти тридцати золотых слитков за покровительство и защиту. Начавшийся спор мгновенно перешел на личности, высвободив целую волну взаимных обвинений и оскорблений «выживший из ума старик, не видящий дальше своего носа», «изменник», «жадная тварь», «бурлок (оскопленный осел)» и т. д. В конце концов, когда кади Рейби в пылу словесной схватки неосторожно коснулся темы смерти Урякхая, оскорбленный отец прямо с места вскрыл тому брюхо, а после этого отрезал головы и двум телохранителям судьи... Однако, ничего еще не было известно...
Сейчас же Роланд в бешенстве от принесенных известий медленно повернулся и не найдя больше никого в шатре, уткнулся взглядом в Колина. Он явно хотел выдать что-то очень жесткое, но сказал лишь следующее:
— Эти олухи...стражи, — он с трудом выдохнул воздух. — Проспали моего брата! Это же надо! Шаморские лазутчики проникли в лагерь и унесли к себе целого графа! — король говорил медленно, словно удивляясь. — Ты это понимаешь, владыка? Целого графа, кузена самого короля! А завтра, что?! Меня вытащат и с кляпом понесут через лагерь.
Тут короля привлекло какое-то шебуршание — оборванец пытался привлечь его внимание, страшась обращаться к королю вслух.
— Ваше Величество..., — запинаясь, начал тот. — Я совсем забыл... Нас ведь с Кордовы много там было. Кого прихватили, кто сам дался этим в руки... А вчерась всех нас вдруг собрали и послали на заготовку жердин под самый вечер... Длинных таких, — бежавший из лагеря кордовец начал размахивать руками, пытаясь показать размер жердин. — Локтей пятнадцать, Ваше Величество, кажись... Одни, значит-ца, рубили, а вторые потом обтесывали их.
Тимур, едва мужичок только упомянул длинные палки-жердины, сразу же понял, куда дует ветер. Судя же по темнеющему лицом королю, тот тоже сообразил.
— Потом, что потом? — в нетерпении спросил король, когда тот замолчал. — Делали что?
Тот чуть сгорбился от такого напора.
— Не знамо нам, Ваше Величество... Можа лестницы строят, а можа чо другое..., — он на мгновение замолчал и сразу же продолжил, словно вспомнил что-то важное. — Да, что это я, дурная башка?! К кузням же эти жердины их тащили... Да, да, Ваше Величество, к кузням! Точно!
После этих слов король кинул ему небольшой позвякивающий мешочек с монетами и махнул рукой в сторону выхода, каковым тот сразу же и воспользовался.
— Слышал? — мрачно спросил Роланд.
— Слышал, — кивнул Тимур. — Копья они готовят... Если пятнадцать локтей, то это..., — он быстро прикинул в уме длину этих копий. — То всадник даже подскочить не сможет, как окажется, как кабан на вертеле!
Король плеснул себе вина и залпом его выпил. На взгляд Тимура выглядел в эту минуту король не очень... Однако, странно было то, что во всей его фигуре читалось не отчаяние (как можно было бы думать) от такого известия, а скорее растерянность.
Около минуты Роланд молча сидел и «гипнотизировал кувшин с вином», словно он, действительно, содержал в себе ответы на все вопросы (истину). Наконец, его взгляд «отклеился» и отправился блуждать по шатру. Король смотрел то на подернутые пеплом затухавшие угли в жаровне, то на несколько толстых, чуть ли не в руку, свечей с блуждающими огоньками.
Вдруг, его глаза скрестились на Колине и в королевском взгляде начало появляться что-то осмысленное, что если честно, самого гнома, скорее настораживало, чем пугало. Тимуру почему-то в эти мгновения отчетливо казалось, что король о чем-то размышлял или точнее что-то «взвешивал».
— Шаморцы выступят на рассвете… Я приказал поднимать кавалерию и готовиться к быстрому отходу в глубь страны, — нарушил он молчание. — Уходить будем налегке. Мы оставим почти все припасы. Заберем только то, что можно увезти верхом..., — во время его речи Тимура не покидало стойкое ощущение, что в слова короля таился какой-то тайный смысл. — Даже мой шатер я приказал не оставить, — он грустно махнул рукой вокруг себя и... ТУТ СДЕЛАЛ ОДНУ ОЧЕНЬ СТРАННУЮ, на взгляд Тимура вещь: он подошел к жаровне и опрокинул ее на землю, красочным веером рассыпая красновато-черные угли. — И еще вот это… Вот так кажется похоже..., — следом Роланд с какой-то веселостью на лице роняет кувшин со столика, который разбивается в рубиновые дребезги. — Владыка Колин...
Тут Тимур негромко кашлянул, чуть отходя от удивления, вызванного, мягко говоря, странными поступками короля..
— Ваше Величество, лучше мастер... мастер Колин.
Тот мягко улыбнулся и, поправившись, продолжил.
— Так вот, мастер Колин, чуть погодя за кавалерией потянутся ополченцы и часть торгов. А обоз я приказал пустить самым последним, — Тимур медленно кивал головой, пока еще не понимая, к чему ему это говорит Роланд. — Повозки для этого обоза я собирал почти неделю. С двух провинций было реквизировано почти четыреста повозок, телег и больших фургонов, на которых мы должны были вывезти все самое ценное с Кордовы.
Он на какие-то секунды замолчал, словно давал Тимуру время осознать какие это могут быть ценности, вывозимые с этого крупного торгового и военного центра, бывшего к тому же и местом сбора налогов с четерех северных провинций.
— Городская стража, мастер Колин, целые сутки опустошала городскую казну. Только одних золотых монет на повозки было погружено примерно двадцать ящиков. Про серебро я уже не говорю... Мы очень спешили, поэтому все это делалось при свете дня, — от этих подробностей Тимур замер, начиная что-то понимать. — Где-то даже В СПЕШКЕ , — король делал ударение. — Что-то роняли на мостовую, рассыпая драгоценности и потом собирая их при людях... Вы понимаете, мастер Колин, к чему я веду?
Тимур криво улыбнулся от вырисовывавшейся картины, хотя в этот момент он еще не видел всех ее частей. «Тяжелая конница свалила, — проносились в его голове мысли. — Следом драпает пехота и стрелки, бросая все что только можно. За ними, скрипя колесами, пылит обоз, битком набитый драгоценностями... Черт! Да, нужно быть полным идиотом, что бы упустить такую сладкую и беззащитную добычу!».
— Да, мастер Колин, — казалось Роланд читал его мысли. — Обоз, действительно, полон ценного имущества города и совершенно не защищен. Более того, обо этом, я уверен, уже известно и шаморцам.
За тканью шатра в эти минуты, волнообразно нарастал шум. В ночной темноте, сломя голову, носились вестовые. Отовсюду раздавалось недовольное ржание коней и перестук их копыт. И над всем этим плыл то усиливающийся то снижающийся ор спорящих, бормочущих, орущих, ругающихся и т. д. людей.
Однако, Тимур даже ухом не повел. Честно говоря, сейчас его гораздо сильнее интересовало не совсем адекватное поведение Роланда.
— …, — видя недоуменное выражение лица, застывшее на лице гнома, король хмыкнул. — Садись, — Колин сел напротив короля, который внимательно следил за ним. — Забудем на время все это. Часа четыре а может и пять у нас есть... Поговорим начистоту.
Колин чуть наклонился вперед, понимая, что «пробил час Х» и сказанное сейчас скорее всего приведет к бо-о-о-льшим изменениям в его жизни и наверняка в жизни всего клана.
— Ты ведь такой же как и я, гном, — король тут сразу же огорошил его. — Ты тоже сидишь на раскаленной сковородке с голой задницей и как безумный вертишься на ней, чтобы не сгореть заживо, — Тимур никак не среагировал на эту длинную тираду, ожидая, что Роланд скажет дальше. — Верные мне люди рассказал, что враги у тебя слишком могущественны, а твой клан настолько слаб, что в одиночку сражаться с врагом у него нет никакой возможности. Постой-ка, как уж они мне сказали... , — он на секунду задумался. — А! Только сумасшедший может решить, что клан Черного топора способен выступить против владыки подгорного народа Кровольда и объединенного войска кланов... Да, вот именно так они и сказали! — Тимур продолжал молчать, хотя на его лице и так было ясно написано, что все сказанное чистая правда. — Ты, точно, как я, мастер Колин! Думаю, именно поэтому мы и союзники... Так ведь?
Парень в ответ лишь пробурчал что-то неясное сквозь сжатые зубы. Никакого ответа тут не требовалось, все было ясно и так. Он и король Ольстера были союзниками по несчастью.
— И что? — Колин все-таки не сдержался.
— Я отвечу, мастер Колин. Отвечу на все твои вопросы. Но сначала позволь, тебя спросить еще об одном, — король явно не спешил раскрывать свои карты, не смотря на явно катастрофическую ситуацию, требовавшую немедленных и решительных действий. — Что бы ты хотел для себя и для своего клана, если бы это было возможно?
Тимур напрягся. Король «темнил», явно что-то задумав и пытаясь «прощупать почву» под свои мысли. «Что-ж, если я немного помечтаю, — размышлял парень. — От меня ведь не убудет».
— Клан Черного топора не должен голодать... Я пока не знаю как, но я сделаю все, чтобы мои... больше не голодали, — в горле Тимура внезапно появился ком. — Еще, Ваше Величество, мы.... и только мы должны торговать гномьим железом в любом его виде. Наконец, — парень говорил о самом наболевшем — о том, что его мучило последние недели. — Пока мы не встанем на ноги, нам будут нужны солдаты...
Он замолчал, чтобы перевести дух, как вдруг Роланд резко и четким голосом произнес:
— Договорились! — это звучало так, словно они в этот самый момент реально о чем-то договаривались. — Да, да, мастер Колин, я полностью согласен с этими условиями. Я, король Ольстера, Роланд I, готов поставлять продовольствие клану Черного топора в том объеме и количестве, которое будет необходимо, — королевский голос приобрел торжественность и величавую строгость, тем самым подчеркивая значимость момента. — Отныне любые поставки гномьего металла и изделий из него будут происходить только из клановых кузниц, если иное не будет обговорено. И по первому требованию клана, я готов оказать ему военную помощь.
Опешивший парень все еще смотрел на короля широко раскрытыми от изумления глазами.
— Это мое королевское слово, — и тут Роланд, мгновенно лишившись этой пафосной королевской скорлупы, снова превратился в обыкновенного уставшего и переживающего человека, отвечающего за жизни сотен тысяч людей. — Слушай меня внимательно, мастер Колин, ибо сейчас на кону не только моя жизнь и судьба Ольстера, но и твоя и твоих близких, — парень притих. — Все что, ты сегодня видел и слышал здесь и в лагере, это все большая и красивая декорация! Фальшивка! Дерьмо вместо золота! — король невесело улыбнулся. — Или золото вместо дерьма! Это все — паника, спешка, выкидываемое продовольствие и амуниция, бегущая кавалерия — для шаморцев и … для некоторых своих, которые сразу же побегут все докладывать врагу. Единственное, что из всего этого правда, это обоз с городской казной Кордовы имуществом почти двух десятков купцов.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |