Перезагрузка

Перезагрузка.

Часть 1. Конец прежнего мира.

Глава 1. Последняя ночь.

— Да ерунда все это! — воскликнул высокий худой парень и энергично отрицая, рубанул воздух ладонью. — Вот увидишь, ничего не будет! Прогнутся наши начальнички в очередной раз. Что они дураки, собственных детей и капиталы, находящиеся за границей терять?

— Иногда нельзя уступать, — возразил второй парень. Этот был с виду крепче, хотя и пониже. А в лицах обоих нечто неуловимо присутствовало, любому постороннему намекая на родство. Причем длинный был брюнет, а другой темный блондин. Они и были братьями.

— Если речь идет о выживании, — убеждено заявил первый, — всегда можно договориться. Ну не идиоты ж они, конченные, неизвестно с чего решившие угробить всех. Даже догматик и волюнтарист Хрущев сдал назад, когда выяснилось, что может случиться большой бум. А эти-то не той породы, — он аж подпрыгнул на ящике, чуть не сшибив очередным взмахом руки себе на голову бутылку с уксусом.

Сидели они в подсобке, сплошь забитой штабелями всевозможных коробок, пакетов и банок. Мебель здесь отсутствовала полностью и устроились на наиболее подходящих предметах.

— Пока что не похоже, что готовы договариваться. Интернет отрезали, связь с заграницей в любом виде тоже. Радио глушат, одни государственные работают и то сплошь музыка и грозные заявления. Мобилки и то не соединяет. Даже самолеты все посадили. Представляешь, сколько народу сейчас застряло в какой-то Анталии или Испании и не может вернуться? Между прочим, в данном случае прямая дорога в лагерь для враждебных граждан. Это ведь страны НАТО.

— Может потому наглухо перекрыли, чтоб не знали люди что происходит?

— Да военные и то не в курсе!

— Ну да, Стас, наш папахен большой начальник, — пренебрежительно отмахнулся длинный. — Начальник отдельного железнодорожного батальона. Раз его в известность не поставили...

— Дурак, что ли, Мишка? Хотя бы общие приказы довести обязаны.

— Может и сказали.

— Не, он бы не стал врать. Никому ничего не ясно и не понятно вплоть до округа.

Без всякого мигания погасла лампочка.

— Опа! — сказал Стас. — Это только у нас или вообще?

Он поднялся и толкнул дверь на кухню. Там тоже было темно. Гремя чем-то железным и в пол голоса ругаясь прошел внутрь.

— Похоже весь район вырубило, — крикнул, — дома темные стоят.

В этот момент лампочки замигали и снова загорелись, но уже не так ярко, будто напряжения не хватало.

— На улице окна все равно темные.

— Это запасной генератор больницы заработал, — объяснил стоящий в дверях подсобки Мишка. — Не общая сеть.

— Сначала связь, потом транспорт, теперь электричество?

— Затемнение? — с сомнением спросил Мишка. Кажется он уже не был столь оптимистичен. — В наше время фигня. Наводят не так.

Дверь распахнулась с силой, треснув о стену. Почти вбежала женщина. Еще не старая, в белом халате.

— Вы здесь? — вскричала с заметным облегчением в голосе. — А Слава не вернулся? Ведь знала, нельзя отпускать!

— Да что такое мама, — удивился Стас. — Он же в гараже, давай сбегаю — пять минут.

— Сидите здесь! — почти закричала она. — Будете мне носиться туда-сюда, а я вас искать. Сама схожу.

— Может вместе?

— Никуда не уходите! — приказным тоном потребовала и метнулась на выход.

Стас извлек из кармана сигареты и усевшись на подоконник задымил.

— Оно тебе надо, — пробурчал брат. — Вернется, опять шуметь станет. Расстроится.

Тот обернулся, явно готовый послать далеко и надолго. И тут завыла сирена, заставив обоих подскочить.

— Песец, — в голос сказал Стас, спрыгивая на пол и помчавшись к двери. Открыл и уставился на торопливо ковыляющую по этажу процессию больных всех возрастов и пола.

— Быстрее, быстрее! — нервно кричал срывающимся голосом пожилой начальник отделения. — В лифт не садится! По лестнице пешком.

Тут он тормознул при виде застывших парней.

— Поздняковы? Раз уж здесь, помогите людям, — и показал на последних отставших.

Первой из последних в забеге двигалась со скоростью умирающей черепахи, пытающаяся торопиться бабка, тащившая за собой капельницу на подставке с колесиками. Мало того, что ноги еле волочит, так еще и трубка в вену воткнута. Сзади за ней прыгал совсем молодой парень, постриженный практически под ноль на костылях с обеими ногами в гипсе. Больница осталась от времен, когда всем заправляли люди в погонах, но теперь в ней лечились не только военнослужащие и члены их семей. Лежали все вперемешку. Все лучше, чем ехать в Астрахань или Волгоград, особенно когда всерьез прижмет и время терять нельзя.

— Давайте ребята, — доктор почти просил, причем звучало это странно, поскольку орал в полный голос, иначе под сирену ничего не услышать. — Всем в бомбоубежище надо.

Они переглянулись.

— Напиши записку и прямо к двери приклей, — решил Стас. — В подсобке есть скотч. Потом догоняй.

Бабку почти понес, под ее оханье, волоча заодно штатив или как там эта штука в виде палки на колесиках называется. Солдатик самостоятельно бодро обогнал по коридору, но на лестнице замешкался. Передвигаться на костылях по ступенькам не самое приятное занятие. В одной руке костыли, в другой перила. А на ноги толком не опереться. Впрочем, застрять в лифте, если вторично отрубится электричество тоже не лучший вариант. Но и передвигаться со старухой, страхуя и чувствуя насколько быстро заканчивается терпение от ее жалоб и попыток лично двигаться, тоже мало приятно.

— Ох, сынок, — сказала томно бабка, когда они спустились на второй пролет. — Туалета здесь нет?

— Внизу, — ответил сквозь зубы Стас, размышляя нафиг он взялся за это неблагодарное дело. До сих пор пенсионеров через дорогу не переводил и тимуровца не изображал. — Уже недалеко.

Вообще-то он не помнил есть ли в бомбоубежище толчки, но раз сидеть предстоит долго, наверное должны иметься. Это ж положено предусмотреть для минимального комфорта. Прежде внутрь не заглядывал. Еще пару дней назад там был склад всякой хозяйственной дребедени, необходимой больнице от постельного белья до разнообразной поломоечной химии. Вытаскивали сегодня, освобождая пространство, силами лечащихся. Не все ж с переломами и в лежку. Правда часть ходячих из-за новостей разбежалась по домам. А они чтоб не припахали сидели у матери в подсобке. Таскать чужое добро не шибко мечталось. Нема дурных, пусть срочники стараются, а они люди гражданские и не обязаны.

Бабка внезапно потяжелела, навалившись всей тяжестью на плечо. Пришлось ухватить со всей силы, а то бы и сам загремел с лестницы. Уж больно оказалась грузная, пусть с виду и не заметно. Зато солдат вдруг выронил костыли и реально закувыркался вниз. То есть ничего похожего на киношное падение. Никакого подпрыгивания на ступеньках. У него словно подломились ноги и клюнул носом вперед. Нормальный человек так падать не может. Он всегда машинально сгруппируется.

— Эй, ты чего? — крикнул Стас и повернув голову, оторопел. В глазах у бабки не было жизни.

Он невольно отпрянул, бросая повисшую на нем тушу покойницы и тут же ухватил, за плечо, пытаясь удержать, в надежде на ошибку. Осторожно опустил и присел рядом, заглядывая в застывшее лицо. Никогда прежде не приходилось иметь дело с мертвыми, как щупать пульс видел исключительно в кино, однако нерешительно потрогав морщинистое запястье и поискав жилку на шее почему-то моментально уверился в смерти.

— Ничего не понимаю, — сказал сам себе, под не прекращающийся вой сирены и пошел вниз.

Если солдатик и не окачурился на манер бабки сразу, то его и проверять не требовалось. Голова была повернута чуть не назад. Потом трупы стали попадаться все чаще. Возле бомбоубежища они уже лежали сплошным слоем, не позволяя ступить, чтоб не попасть на человека. Трогать их не хотелось, как ходить поверху. Вроде кто-то шебаршился в подвале. Ничего толком не разобрать из-за завывания, которое в закрытом помещении стало еще хуже. Он застыл, колеблясь и наконец, для очистки совести крикнул:

— Эй, есть кто живой? — и крайне удивился, когда изнутри донесся заполошный женский вопль и плач сразу нескольких голосов.

— Стас? — воскликнула прекрасно знакомая одноклассница Тамара, появляясь в дверях убежища. — Ты один?

Шутить было не ко времени и он просто подтвердил.

— Да.

— Иди сюда! Помоги!

Она повернулась внутрь и через мгновение держала в руках маленькую девочку, сунувшую в рот палец и смотрящую в неизвестность застывшим взором. Кажется это состояние называется ступором. Видимо внезапно умирающие люди и скорее всего кто-то из родителей крепко дали по психике.

— Держи!

— Может не надо? — нерешительно сказал он, принимая ребенка. — Здесь спокойнее от повторного удара.

— Ты идиот? — спросила Тамара, стряхивая вечно лезущие на лицо роскошные волосы. — Уже не помогло. Здесь все, — она сделала хорошо понятный жест по горлу. — Раз уж так, лучше наверху.

Лучше ли? — подумал Стас, но возражать больше не пытался.

Детей от шести до приблизительно двенадцати лет оказалось семеро. Три пацана и четыре девочки. Видимо не только их матери пришла в голову идея взять с собой на работу. Младшие плакали, первая так и молчала, замкнувшись в себе, один из пацанов шел в обмоченных штанах и кажется никто этого не замечал. Второй был вполне в адеквате и помогал в меру сил. Малолетнего пацана на себе тащил и утешал. Мелькнула мысль спросить не родственник ли тот, но сразу ушла. Не до любезностей. Последней вылезла красивая девушка лет шестнадцати-семнадцати. В отличие от остальных она была даже чересчур спокойна.

— Ты откуда? — спросил Стас автоматически.

— Из Москвы. Отправил отец подальше от войны к тетке, — тут у нее затряслись губы и только усилием воли сдержалась, смахнув слезу.

Они так и поднимались цепочкой наверх, неся маленьких на руках и контролируя тех, кто постарше.

— Стас! — выдохнул Мишка, когда оставался последний пролет. Он так и застыл, не решаясь спуститься или позвать. — Я думал ты тоже...

Стас аккуратно поставил ту самую ничего не соображающую девочку на ноги, сунув маленькую ладошку в руку Тамаре и тремя прыжками взлетел на этаж. Сходу двинул ничего подобного не ожидавшего брата в челюсть и принялся пинать ногами.

— Ничего не будет?! — заорал. — Прогнутся! Урою, сука!

— Хватит! — заорала Тамара. — Прекрати!

Внезапно замолчала сирена, оставив в ушах звон и вернув нормальный слух. Это было настолько неожиданно, что Стас невольно застыл, прекратив бить брата.

— Кто-то выключил?

— Таймер, — сказал невнятно все знающий Мишка, получивший в школе не особо лестное прозвище 'Знайка'. Зуб у него шатался и сплевывая кровь, он кряхтя поднялся, щупая бок. — Само отрубилось.

— Взрыва не было, — озвучил Стас с опозданием сидевшую где-то на периферии мысль. — Мы б услышали и увидели. Если не свет, так ударную волну.

— Радиации тоже нет, — доставая из кармана приборчик величиной с ладонь, сообщил Мишка. — У доктора в халате было, — пояснил. — Во всяком случае фон обычный. Никаких нейтронных бомб. И это не химия, тогда все бы почувствовали.

— И не биологическое оружие, — пробормотала Тамара.

Вокруг них все собрались внимательно слушали, кроме так и не очнувшейся девочки. Даже плакать перестали.

— Не бывает вируса, чтоб сработал одновременно. А у любой чумы или эболы некий срок должен пройти после заражения.

— И какая нам разница? — спросил тот самый полезный парнишка.

— Большая, — буркнул Мишка. — Может мы иммунные к этой неведомой хрени, а может и нет. — Тебя как зовут?

— Валера Шехтель.

— Так вот, Валера, если нет радиации и нервно-паралитических газов, можно жить дальше спокойно. Было и прошло.

— А когда появятся МЧС? — подал голос второй пацан в мокрых штанах.

— А действительно, — задумчиво сказала Тамара. — Вдруг только у нас? — судя по тону она и сама не особо верила, но надежда всегда остается.

— Вы чего не поняли? — спросил Валера. — Взрослые все умерли. А мы остались! Это реально какое-то оружие, но генетическое.

— Чушь! Невозможно такое создать!

— Я книгу читал, — сообщил до сих пор молчавший третий пацан. — Там похожее было. Как уцелевшие дорастали лет до двадцати, тоже дубу давали, — в глазах у него застыл страх.

— Заткнись! — залепила ему оплеуху Тамара.

— Это книга, — рассудительно сказал Мишка, — мало ли какую чушь накалякают аффторы.

— Чего держишься? — спросил Стас.

— Болит, — ответил тот.

— Покажи. Ну не хотел я, — пробурчал, задирая рубаху и прощупывая бок. — Не похоже на перелом. Может ребро треснуло. Щас повязку тугую соорудим.

Где-то далеко хлопнула дверь и послышался топот ног. В пустом коридоре звуки разносились далеко. Все дружно уставились в ту сторону. А потом заорали каждый свое и неразборчиво. Через минуту из-за угла выскочил парень, почему-то держа в руке монтировку.

— Славка! — радостно закричали братья, кидаясь к нему и обнимаясь.

— Какой-то дебил закрыл задний вход, пришлось бегать вокруг.

Больница была старая, стоянки не имела и машины обычно ставили снаружи как попало. Зато всю опоясывал оставшийся с времен госпиталя высокий бетонный забор с колючей поволокой поверху. И хоздвор почему-то отдельно, за оградой, как на зоне. Обычно ходили свободно сквозь вечно открытую калитку, но видимо, некто бдительный проявил дурную инициативу. Вот и пришлось ему давать немалого кругаля.

— А мама?

— Не видел, она же с вами должна быть.

— За тобой пошла.

Они уставились друг на друга.

— Эй, ребята, — позвала Тамара, не давая углубиться в напрашивающуюся мысль и когда они обернулись, — что делать-то будем?

— В городе наверняка тоже самое, — сказал Слава. — Я на улице видел мертвых. Одни на машине ехали, так впилились прямо в здание. Думал помочь, но с ними все. Кстати и дети там были...

— Появятся спасатели или нет, — твердо вернула к прежнему Тамара, — надо как-то жить дальше.

— Первое правило апокалипсиса, — после короткой паузы сказал Мишка, — нужно место, где будет вода, электричество, тепло. База идеально подходит. Там собственный насос для воды, на хоздворе колодец, отдельная ТЭЦ, есть солнечные панели. Да и жратвы на складе навалом. Надо ж понимать, что если снова не подключат ЛЭП, в холодильниках все протухнет. И вообще...

Он не договорил, но практически всем и так было ясно. Трупы тоже скоро начнут разлагаться.

— Здешний генератор бесконечно работать не будет. Сутки, не больше. Хотя можно горючку надыбать.

— База лучше, — пробормотал Стас. — Можно в штабе устроиться или доме офицеров. Сейчас внутри наверняка пусто.

— Там можно попытаться наладить связь не по телефону.

— Много толку от подслушки, — сказала Тамара, мимоходом выдавая военную тайну. Впрочем, практически все присутствующие и так в курсе чем занимался полк связи. Чужие переговоры фиксировал. Особенно южных соседей и для этого даже были переводчики.

— Где есть приемник, обязан иметься передатчик, — уверено заявил Мишка.