Книга первая "Лузер"

Ну и как с этим бороться? Сейчас-то оно мне зачем? Так! Спокойно. Пацаны пока держатся, значит, немного времени есть, на предмет разобраться в происходящем. Ладно, начнём с включения-выключения. Пробую абстрагироваться от буйства красок. Зрение приходит в норму. Ага, выключилось. А если так....., представляю океан красок. Раз и снова цветовые переливы передо мной. Понятно. Значит действительно можно этой штукой управлять. Ещё бы чуть яркость цветовой гаммы уменьшить, а то и разглядеть толком ничего не возможно. Пытаюсь представить, как цвета блёкнут. Ух ты! Получается что-то. Вроде лучше стало. Во всяком случае, теперь хоть можно что-то различить. Если кому-то доводилось, смотреть на окружающее через тепловизор, то он меня поймёт. Мне вот ни разу в жизни не довелось, пользоваться таким прибором, но по телевизору иногда приходилось видеть картинку. Тут было что-то сродни той но, богаче на оттенки. Снова встаю на колени и смотрю по направлению к лодочной станции. Нет, всё равно слишком ярко. Сливается всё. К слову, ауры у трупов тоже присутствуют, вот только если парни на катере, светятся буйством красок, от светло голубого, до ярко алого, то эти исключительно бледно зелёным и я бы сказал мертвенным цветом. А это ещё что? Или кто? Сквозь борта катера, подсвечивается ещё четыре комка. Два побольше и два поменьше. Кто это? Женщины с детьми? За них бьются мужики? Скорее всего. Ещё чуть приглушаю краски, чтобы картинка стала чётче. Я прямо киборг какой-то, фантастический. Сквозь стены вижу. А ведь круто. Чувствую как губы сами собой, растягиваются в глупую улыбку. Интересно, это новое моё качество, как-то поможет?

Фокусируюсь на упыре. Любопытно. У обычных зомбей, зелёный цвет насыщенней всего в районе головы. Если учесть, что Светик-семицветик, да и тот шустрик в трениках, успокоились после удара в голову, то можно предположить, что именно там сконцентрировано нечто, отвечающее за их существование. У этого бугая, ореол от головы сдвинут, ближе к спине. Эх, бинокль бы. Рассмотреть тварь подробнее не помешало. Теперь понятно, где у него та самая пятка 'Ахилесова'. Прости меня античный герой, за такое сравнение. Пока экспериментировал, даже немного по обвыкся, со своими новыми возможностям. Да и видно стало лучше, после некоторых манипуляций. Даже мандраж несколько утих. Вожу трубой глушителя, за живчиком. Выбираю момент. Ну, с Богом. Если ты есть на небе, подмогни маленько. Там же дети. Не знаю, толи моя молитва не мудрёная, толи звезда удачи чья-то сработала, только один из выстрелов парней, достиг цели. Одна из передних лап зверюги, правая, вдруг подламывается и она, в смысле зверюга, с диким воем кувыркнулась через голову, ударившись со всего маху о колесо телеги. Катер закачался от удара. Момент самый что ни на есть подходящий. Вот только в тот сгусток бледно зелёного, я не попаду, тварь ко мне задом развернуло. За то лапы задние, вот они. Пум, пум, пум, пум. Автомат не сильно так пинается в плечё. Первая пуля, с визгом рикошетит от бетона и впивается в здоровенную задницу. А задница упыринная, побольше моей будет. Вторая пуля уходит правее. Одно из колёс трейлера, резко оседает. Даже мне тут слышно как свистит воздух. Третья рикошетит от рамы телеги и попадает куда заказывали. Правая задняя лапа дёргается и тоже подламывается. Удачно, но снайпером мне точно не быть. Зверюга воет, покруче пароходного гудка. У меня аж в желудке какой-то мерзко-холодный комок образовался по этому поводу. Куда попала четвёртая пуля, уже не видел. Моё инкогнито, стало секретом Полишинеля. Упырина резко развернулся, да и не только он. Весь 'митинг' качнулся в мою сторону. Взревев, туша хоть и прихрамывая на две правые лапы, набирая скорость, кинулась ко мне.

А вот это уже плохо! Очень плохо! Я-то думал, что вурдалак переросток, совсем резвость потеряет, но не тут-то было. Встаю в полный рост, уже не скрываясь и, начинаю стрелять. Пум, пум, пум, пум. Стараюсь целится туда, где имеется то зелёное уплотнение. Да куда там. Здоровенная башка, с широким покатым лбом, всё перекрывает. Ну и двигается туша, рваными прыжками, хрен приноровишься. Так и стрелок я дерьмовый, прямо скажем. Когда очередная пуля, с каким-то странным шелестом рикошетит от непробиваемой башки, понимаю, что автомат бесполезен в этой ситуации. И знаете что? Вот сам бы не поверил в такое, но успокоился я. Как-то страхи все отошли на задний план, перед неизбежностью. В прочем, у меня так в юности, перед соревнованиями бывало. Пока ждёшь боя, мандраж колотит, но стоило выйти на ринг, колотун исчезал. Сейчас, та же петрушка, руки и коленки перестали трястись. Такое ощущение, что крови во мне не осталось, её заменил чистейший адреналин. Одним движением закидываю автомат за спину, а в руки беру дубовую рукоять, что стоит рядом, воткнутая клинком в землю. Приятная тяжесть простого оружия, даёт чувство уверенности. Что-то древнее просыпается внутри. Как будто генетическая память предков говорит мне:

— Не ссы внучёк! Прорвёмся!

Дальше я действовал как-то бездумно. Вот я пячусь немного, держа в обеих руках оружие. Ноги сами находят нужное положение. Вот туша добирается до полянки и, с хрустом проломив сухостой, совершает прыжок. Хрен его знает, как всё выглядело со стороны. Наверное, хорошо, что две лапы у него слушались хуже остальных, однако прыгнула тварь, всё равно знатно. Одним махом преодолев разделявшее нас расстояние. Тело само, смещается с линии атаки вправо, под его левую сторону. Того при приземлении, на передние лапы, за счёт повреждённой правой, чуть разворачивает влево. Ну, для меня влево. Тварь визжит, а инерция его тащит дальше. Всё как-то само собой произошло. Запахнулся я от души. В руках пульсирует что-то могучее и бурлящее, старающееся, вырваться наружу. А я и не препятствую. Интуитивно направляю это ощущение в руки и дальше. Туда, где на солнце сияют заточенные спуски клинка. Самого удара я не почувствовал. Ждал отдачи, но ничего подобного не произошло. Только что-то вспыхнуло, на мгновение ослепив и всё. Наваждение схлынуло. Я снова видел нормально. Никаких аур. У ног лежала огромная туша, с буквально размазанной по земле башкой. Ожидал увидеть, рубленный след, но вместо этого, будто кто огромной палицей приложил, расплескав башню упыря в радиусе пяти метров. Странно, но на меня и капли этой вонючей мерзости не попало. Что это было, хрен его знает, некогда разбираться. На подходе толпа заинтересованных, в фуршете. Начинаю отступать к трассе. Буду уводить в сторону моста. Мне бы дудочку, а вместо зомбаков крыс, получился б сказочный персонаж.

— Мужики!!!! — Ору во всю глотку. Голос от не схлынувшего ещё напряжения, сам собой старается сорваться на фальцет. — Я поведу этих в сторону блокпоста. Прыгайте в тачку.

Один из них, машет мне рукой. Типа понял. Но я-то еще не закончил.

— Там, возле трассы, — продолжаю драть глотку отступая, — что с Окатовой идёт, ближе к развязке с объездной, на сопке одиннадцать человек. В основном дети. Если от автобусной остановки подняться по склону, прямо на них выйдете. Не бросайте.

Снова машут рукой. Мол, сделаем. А я вот сомневаюсь. Ну как, сейчас сядут в тачку, да и дунут к блокпосту? Что я тогда делать буду? С такой толпой 'поклонников' на 'хвосте', за людьми не пойдёшь. Блин!!!! Пячусь, толпа за мной, как привязанная ковыляет. Пипец! Серёга Вольнов, предводитель мёртвых. Картина маслом — темный властелин на марше мля. После боя, вялость непонятная. Ладно бы я бегал там, двигался много. Но не было ведь такого. Выстрелил несколько раз, да дубиной разок махнул, а устал, вроде пять километров пробежал. Причём не просто устал, а ощущение опустошения какого-то. Будто потерял что-то. Ерунда какая-то со мной происходит. Пока размышлял, отошёл уже метров на двести. Слышу визг шин. Оборачиваюсь. Поверх голов моих 'миньонов' вижу, как Тундра, с дымом разворачивается на месте и быстро устремляется в обратную от моста сторону. Куда они? За моими? Хорошо бы. Ладно, будем надеяться на хорошее. Чего это я сразу о плохом?

Раньше-то, не было времени, разглядеть этих дохляков поближе. А теперь смотри, не хочу. Вот они, в пяти метрах сзади телепаются. Транспарантов им в руки не хватает, для полноты картины. 'Даешь Свежее мясо в массы', 'Ударим, пожиранием бюрократов, по очередям за пенсией', 'Долой недоедание'. Ммммм, дааа. Если б не адреналин, всё ещё беснующийся в крови, наверное точно бы блеванул. Омерзительней зрелища, этих перекошенных смертью рож, видеть не приходилось. Разглядывая скорбную процессию, чуть замедлился. Неудобно смотреть и идти задом. Один зомбарь, видимо почувствовав близость вожделенного мясца, ускорился, вытянув свои грабалки, пальцы которых, конвульсивно то сжимались, то разжимались.

— Хрен тебе, а не бекона! — Дубина описывает дугу, клинок разваливает ему башню надвое.

А ни чё так приспособа. На ура черепок расколола. И не застряла. Труп упал, продолжая вяло подёргивать конечностями, но я уже на примере Светика знал, что это ненадолго. Остальные, равнодушно переступив через поверженного товарища, продолжают плестись. Какое никакое, а развлечение. Однако пить охота. И есть. При чём есть, сильнее, чем всё остальное. Я и так-то отсутствием аппетита никогда не страдал, по мне ж видно, но такого голода, который начинал сосать в желудке, отродясь не испытывал. Да что ж такое сегодня со мной? Ничего не понимаю. До сегодняшнего дня, все как обычно и вот на тебе. Загадки посыпались. Так и шествовал я, время от времени осаживая самых прытких..., ну или самых голодных. Наверное, с полчаса шёл уже, (часов-то нет, я их давно не ношу), когда послышался звук двигателя, приближающийся сзади. Меня догоняла давешняя Тундра. Догоняла, по встречной полосе, что шла от моста. Надо же, догадались. Молодцы. Машина проехав метров пятьдесят вперёд меня, остановилась. Из передней пассажирской двери, высунулся мужик в камуфляже и махнул рукой, указывая на кузов. Там уже сидели мои попутчики. И рыжий Виталя, размахивал моей шапкой. Кунга не было. Видимо сняли, чтобы всех поместить. Между левым и правым бортом, туго натянуты верёвки. Это походу страховка от выпадения и чтобы держаться. Снова молодцы. Ещё один пункт в копилку уважения. Подумали о людях и кунг не пожалели. Не зря спасал. Перелезаю через ограждение разделительной полосы. Зомбари заволновались, загалдели утробно. Расстроились видимо, что вождь и предводитель, собрался их скоропостижно покинуть. Ничего ребятки, мне ж ещё обратно ноги топтать. Я ж ненадолго. С вояками парой слов перекинусь, поклянчу маленько, сдам моих подопечных и снова к вам. Вы ждите. Лезу в кузов, предварительно передав дубину в руки Витале. Чтобы не ткнуть кого по запарке. Рюкзак мой тоже тут. Ну, слава Богу! Откинутый задний борт, к удивлению выдерживает мой вес. Вот было б смеху, если бы я парням его сломал. Пронесло. Дальше ехали с ветерком. Водитель сильно не гнал. Оно и понятно. Полный салон детей, полный кузов взрослых и я. Перегруз приличный. Задницей чую, как на выемках, когда машина проваливается всей массой, амортизаторы пробивает, до ограничения и корму водит. До блокпоста добрались минут за десять.

Останавливаемся. Дальше то ходу нет. От края, до края моста, проезжая часть, перегорожена бетонными блоками, на высоту метров в пять. Если на глаз. На той полосе, что ведёт на остров, сварная конструкция, загораживает проём. Это по ходу проезд у них. Сейчас закрыт. Снаружи БТР. Восьмидесятка по-моему. Башня то и дело поворачивается, поводя хищным стволом КПВТ. Вот это машинка. Того упыря б в секунду на фарш перемололо. Где ж вы были? Защитники мать вашу. Хотя им отсюда, вряд ли ружейную пальбу слышно. Далековато. Километра три наверно, да еще в низине, да сопка загораживала. Но всё равно зло берёт. Народ начинает выгружаться. Ко мне подходит мужик в камуфляже. Лет сорока на вид, а может чуть больше. Вполне возможно, что и ровесник. Ростом не сильно ниже меня. Метр девяносто точно есть, а может и больше. Правда в отличии от меня, крепкий. Ни грамма лишнего жиру. Взгляд цепкий. Руку тянет. Пожимаю. Рукопожатие крепкое, давит не стесняясь. Ухмыляюсь и придавливаю со своей стороны. Жирный то я жирный, но зря ты про меня плохо подумал. Силой бог меня не обидел. Гляди ты, держится, давит. А если так? Давлю уже не сдерживаясь. Лицо мужика расплывается в улыбке, он хлопает меня по плечу.

— Здоров бродяга!!! — Трясёт руку. Больно ему. Я ж слышал, как суставы хрустеть начали. — Тебя нам не иначе бог послал! Генадий Новиков. — Представляется. — Для тебя можно просто Гена.

— Сергей Вольнов. — Тоже обзываюсь. — Мимо проходил. Услышал выстрелы. Пошёл смотреть. Со мной женщины и дети. Надо было разобраться, что происходит. Так что вряд ли это божественное присутствие. Скорее случайность.

— Но в гущу-то самую, зачем полез? Если за твоей спиной живые души? Мы б не обиделись, если б ты сначала их отвёз, а потом помощь послал.

— А если б не успел?

— Это да. Мог и не успеть. У нас боеприпаса, пачек пять оставалось. А той образине, хоть бы что. И надо ж было так сложиться, что под рукой, ни одного пулевого или с картечью патрона. Одна троечка.

— Где так затарились-то? — Спрашиваю.

— Да, — машет рукой, — старые запасы. Всё что было, выгреб. Вот, знакомься кстати. Сын мой. Дмитрий.

Жму парню руку. На вид лет двадцать пять. Тоже хватка стальная, как у папаши. Одет однотипно. Но лицо в отличии от батиного, мягче. В глазах юмор светится. Из-за его спины, выходят две женщины. Одна уже в возрасте, это по ходу мама Дмитрия, вторая молодая совсем. Рядом с ней мальчуган лет семи, с серьёзным таким взглядом и ещё кулёк на руках.

— Евгения. — Протягивает руку старшая. Осторожно жму.

— Аня я. — Мило улыбается младшая и делает что-то вроде книксена. — А это, Машенька и Данька.

— Очень приятно. — А что мне ещё сказать? Подходят остальные, что со мной шли.

— Ну, ты Серёга и дал стране угля. Весь твой путь по дороге, трупаками отмечен. — Виталя аж руками машет. — Сколько ж ты их накрошил?

— Не считал. — Снимаю с него свою куртку и одеваю на себя, потом и шапку отобрал.

— Я так испугалась за тебя Серёженька! — Зинаида Павловна в своём репертуаре.

— Эй! Народ! Вы там ещё долго будете стоять? Заезжать-то собираетесь?

Поднимаю голову. Со стены из блоков, свешивается улыбчивая физиономия, в берете морпеха.

— Так ты старлей калитку-то открой. Мы и въедем. — Это Генадий ответил.

— Нет, ребята. — Беру из машины рюкзак и закидываю себе на плечи. — Дальше без меня. Мне в другую сторону. Слышь, служивый! — Кричу вверх. — Мне б патронов маленько, да котелок армейский. Не поделитесь?

— Ты куда собрался Сергей? — Хмурится Генадий. — Сдурел на старости лет? Там пипец что творится.

— У него дочь, перцы зелёные увели. — Вместо меня объясняет Виталя. — За ней он собрался. А знаешь что Серёга, я с тобой пойду.

— Спасибо дружище, — отвечаю, — но я сам. Не твоя это война. Мой косяк, мне и грехи замаливать.

— Ты меня извини, — снова вступает в разговор Генадий, — но то, что она жива, шансов нет.

— Жива она. Там. — Машу рукой, показывая направление. — Я чувствую.