Танкист 2. Прорыв. (Черновик)

— Хорошо. Вот что, Еремей Ильич, нужно мотоцикл спрятать, отбуксировать и замаскировать, вещи наши перевезти в укромное место. Найдётся такое?

— Подыщем. А с машиной что?

— Сломалось, колесо заднее заклинено, только волоком тащить, а на дороге оставлять опасно, немцы по номерам определят, что оно в угоне. Оно вам надо, обыски в деревнях? Всех собак постреляют, кур наворуют и уедут. Повезёт, если живыми останетесь.

— Спрячем, — теперь уже более уверенно ответил тот. — Прямо сейчас и спрячем. Тут недалеко овражек есть, с кустарником.

— Отлично. Вещи пока к вам в телегу покидаем, потом на ходу определимся как кому себя вести.

Старик отстегнул часть упряжи и повёл коня к мотоциклу. Там ему Бабочкин помогал, привязали всё что нужно, Лосев уже заканчивал пулемёт снимать, остальные вещи он уже перетащил, замаскировав в сене, включая полную бензина запасную канистру. Потом конь потащил мотоцикл в известное одному старику место, а мы остались ждать. Не успели те скрыться, как раздалось отчётливое тарахтение мотора. Ещё этого не хватало.

Хотя нет, возможно, как раз и хватало. Транспорт нам понадобится. Раз нас уже ищут, то нужно сменить маскировку. Технику, знаки различия, возможно форму, а то у меня кровавый след на рукаве, неудачно ножом поработал и никак не смывается. Так что, станем связистами, авиаторами, танкистами, или мотострелками. Большое поле выбора, кто попадётся теми и станем. Нужно будет почаще менять такую личность, что позволит нам стать в тылу противника невидимками. Однако взять в ножи пару постов фельджандармерии не просто нужно, а жизненно необходимо. Мы так и посты обходить сможем и маскироваться, пристроившись к какой-нибудь колонне, куда та идёт и во сколько, мы будем знать заранее, благодаря этим жандармам. В общем, информация от них по тылам противника нам действительно нужна. Причём срочно, мы не так и далеко от штаба группы армий 'Центр' находимся, и если Михайлов вот-вот нанесёт удар, то мы окажемся в эпицентре поисков, что мне совсем даже не надо. Да, кстати, что стоит помянуть. Как я уже ранее говорил, знание немецкого у меня на довольно низком уровне, из-за чего часто приходить маскироваться, ловчить, например, платком губы закрывать, вроде как зубы болят, и другие схожие ухищрения, чтобы акцент был незаметен за глухотой голоса. Однако за последние дни у меня было столько практики на нём, с настоящими носителями языка Гёте и Ницше, что даже я стал замечать, что бойче и увернёте лопочу на нём. И акцент стал мягче, не так явно проявлялся. Вот что значит активная и богатая практика, сам не ожидал. Да и в прошлом мире я изучил язык просто для самообразования, но практики было мало, с фронтовиками общался да с немногими представителями из Германии, в основном инженерами и конструкторами. Я всегда старался говорить на их родном языке, мне нужна была практика, наработать опыт, а сейчас я его получил столько что сам удивился рывку вперёд в освоении этого языка. Так же и с письменностью.

Прислушавшись, стараясь определить откуда идет звук, я повесил автомат поудобнее и поправил бляху жандарма на груди, которую так же вернул на место. Хотя, чего гадать, машины не слышно, а рёв мотора, явно что-то грузовое движется, уже отчётливо слышно. Если бы неизвестные ехали с той стороны откуда мы появись, мы бы их увидели раньше, чем появился звук мотора, а вот холм — это да, он скрывает от нас немцев, но звук не сдерживает, лишь делает его чуть глуше.

— Превратись снова в военнопленного, — велел я Лосеву, отходя от телеги, перед этим поправив сено чтобы летёху не было видно.

Пока ординарец снова садился на траву, делая вид, что он уже со всем смирился, с пленом в том числе, я осмотрелся и довольно кивнул. Пока всё в норме. Вот пистолет лейтенанту я не вернул, ещё не хватало чтобы тот вмешался и поломал нам игру. Мальчишка насторожено на нас поглядывая, его Эдиком звали, снова устроился на телеге, я велел ему успокоится и сидеть тихо, а сам вышел на середину дороги, ожидая транспорт. Как я и думал, это оказался грузовик. 'Опель', самая массовая машина в Вермахте. Сначала над холмом показался покачивающийся тент над кузовом, потом кабина и потом уже капот. Насколько я смог рассмотреть, солнце на лобовом стекле бликовало, мешало, в кабине сидело двое, второй вроде как офицер, судя по фуражке. Есть ли в кузове солдаты, не известно, но то что машина шла с захваченного советского аэродрома, факт, другой дороги тут нет. Тупик.

Насчёт офицера я не ошибся, в кабине сидел молоденький лейтенант с нашивками одной из охранных дивизий, которая держала тут тылы. Подняв руку с жезлом, я забрал его у Бабочкина, когда тот отправился помогать старику прятать мотоцикл, и остановил машину.

— В чём дело, фельдфебель? — приоткрыв дверь, как только машина остановилась, строго спросил офицер, добавив уже тише. — Мы торопимся.

Спокойно козырнув, я представился:

— Фельдфебель Ланке, второй взвод дорожной службы фельджандармерии восьмой охранной дивизии. Попрошу документы и путевой лист.

Я сначала проверил документы у лейтенанта, всё верно, заместитель командира роты, один из взводов этой роты стоял на охране аэродрома, а лейтенант, похоже, перевозил продовольствие и проводил проверку, там на аэродроме фельдфебель командовал. Потом я проверил документы водителя. Тут тоже всё в порядке. Во время проверки также изучил кузов. Практически пустой, то что там было четыре примерно двадцатилитровых термоса, это понятно, но ещё было восемь явно советских канистр, видимо прихваченные с аэродрома, трофеи есть трофеи, на этом всё. Повезло, есть за что зацепится.

— Что за груз, почему не отмечен в путевом листе? — строго спросил я у водителя.

Глаза у того забегали, и он заюлил, поэтому ответил подошедший к заднему борту лейтенант:

— Канистры моё личное имущество, внутри трофейный авиационный бензин.

— Зачем он вам? — искренне удивился я, причём на столько, что 'забыл' субординацию, но лейтенант на это не обратил внимания.

Он смутился и поначалу неуверенно стал отвечать. Не послал меня как мог бы, что это его дело, а слегка смущённо улыбаясь, пояснил:

— Мне трофеем достался советский биплан, связной, я его отремонтировал, пленные помогли, и решил опробовать в воздухе. Потом отправлю родителям, будет опрыскивать поля на ферме. Все нужные документы я уже оформил. Ни на что больше тот не годится.

— Ясно, господин лейтенант, — действительно понимал я его стремления.

Тот видя моё одобрение, с некоторой гордостью добавил, видимо решив прихвастнуть:

— Я в фатерлянде занимался авиамоделированием и посещал лётную школу. Закончить не успел, но управлять самолётом умею, опыт имеется. Мой отец тоже имеет удостоверение пилота, он сможет управлять этим самолётом, или наймёт кого.

Лейтенант стоял у заднего борта рядом со мной, водитель, документы которого я ему уже вернул, ушёл к кабине и сейчас возился внутри, отставив дверь открытой. Я внимательно слушал лейтенанта, согласно кивая в нужных местах, но и по сторонам не забывал поглядывать. Кстати, на Лосева оба немца даже внимания не обратили, как в принципе и на телегу, как будто это делать пейзажа. Наконец словоблудие лейтенанта стало подходить к концу и тот с интересом осведомился:

— А вы тут какими судьбами, фельдфебель? Дорога только на наш объект идёт, пост организовывать тут нет смысла. Не понимаю, что вы тут делаете.

— Мы на аэродром и ехали, господин лейтенант. Приказ начальства, найти рабочий трофейный самолёт для нашей разведывательной службы. Не знаю точно зачем он им нужен. Выдали пленного, он авиационный механик, и мы с рядовым Краузе выехали на аэродром, да вот сломались. Коробка передач полетела. Остановили деревенских и Краузе стал сопровождать буксировку лошадью к дороге, там найдёт попутную машину и отправит мотоцикл в реммастерские. Мы уже хотели на телеге отправляться в путь, а тут вы. Кстати, вон мой солдат с крестьянином возвращаются. Видимо смогли отправить технику на ремонт.

— Понятно, — мельком обернувшись, кивнул офицер. — На аэродроме действительно имеется несколько вполне целых на вид аппаратов, танкисты старины Гудериана захватили его внезапно. Часть хотят забрать наши союзники, финны, остальное видимо пойдёт на переплавку. Нам нужен авиационный алюминий, он тут есть. Тут стоял бомбардировочный полк, вас какие самолёты интересуют?

— Да как раз небольшие связные, они тут есть?

Тут лейтенант явно забеспокоился, почуяв что может лишится своего трофея и никакие выправленные бумаги на него не помогут, с разведкой, особенно военной, шутить не стоит. Он засобирался, вот только отпускать его я совсем даже не хотел, а быстро достав пистолет, навёл его на офицера. Бабочкин уже подошёл и по-моему знаку, одновременно со мной взял на прицел водителя, после чего с помощью Лосева выдернул его из кабины и обыскал. Я же занимался лейтенантом, который не понимал что происходит. В принципе можно их было и отпустить, если бы не одно но. Тот видел нас с деревенскими, начнутся расспросы и запросы по разным частям, не видел ли кто странных фельдполицаев и тот может о нас вспомнить. Будут проверять, выйдут на старика, а у него раненый, забирать того я не планировал, свяжет нас. Так подставлять их я не хотел, значит, свидетелей нужно убирать. А так пропали те где-то на дороге так пропали. Ближе к вечеру, когда они в расположении части не вернуться, будет поднята тревога, возможно и деревни посетят, да и то вряд ли, но главное к старику этот след не приведёт.

Дальше, быстро раздев обоих пленных. Сняв с них всё и связав, мы закинули языков в кузов, в который также загружали все наши вещи, посещать аэродром я передумал, меня сильно заинтересовал тот восстановленный самолёт. Вот так, пока Лосев бегал и перегружал наши вещи, ему Еремей Ильич помогал, я переоделся в форму водителя. Она мне по размеру подходила, лейтенант длинным оказался, не мой размер, и вёл допрос обоих пленных. Узнав данные обоих, в какой части служат, кто командиры, путь следования. Да всё что может пригодится в ближайшие сутки. Приём, чтобы поймать их на лжи, вёл опрос отдельно друг от друга. Одного из кузова пришлось вывести, пока с другим работал. У лейтенанта узнал, что за самолёт тот затрофеил и где он находить. Кто охраняет. Я думал ему достался 'У-2', но оказалось нет, это был полноценный разведчик и связист двухместный полутораплан 'Р-5'. Топлива в баках было, немного, где-то треть, но лейтенант рисковать не захотел, решил заправить с помощью трофейного топлива что осталось на аэродроме. Немного, но оно было. Он только из-за этого и вызвался провести неплановую разведку чтобы бензину и моторного масла добыть, и вот добыл. Конечно даже странно такое везение, но у меня сразу появились свои планы насчёт этого самолёта, да и нужен он нам. Я прикидывал как нам быстро добраться до территорий Украины, по земле опасно, могут прихватить, а тут такой шикарный подарок, грех им не воспользоваться.

Бабочкин наконец переоделся в форму лейтенанта, та ему немного по длине велика была, но хотя бы сидела не так мешковато, как на мне, а рукава тот просто подвернул. Допрос я уже закончил, водитель выдал те же сведенья что и лейтенант, так что говорили те правду, поэтому мы их пока забросили в машину где их охранял Лосев, вооружённый 'ППД'. Сразу кончать не стали, следы я не хотел оставлять, найдём укромное место и спрячем тела. Покинув кузов, я подошёл к Еремею Ильичу, лётчик в разговоре тоже участвовал, слушал больше, сообщив:

— Мы уходим. Оружие немцев мне не нужно, карабин с подсумками и офицерский 'Парабеллум' с боеприпасом может забрать себе. Жаль офицер налегке ехал, автомат не взял, пригодился бы. По вам вот что скажу, в деревне лейтенанта не держите. Скоро облавы будут, найдут, расстреляют вас вместе с ним, я уже говорил, немцы свои законы вводят. Лучше где в стороне отройте землянку, замаскируйте её, и лечите его там, посещая. Но так, чтобы тропинку не натоптать и хоронитесь чтобы не отследили. Оружие можете там же держать. Я вам ещё две трофейные гранаты дам на длинных ручках, пригодятся. На этом всё, удачи вам.

Вернув летуну его 'ТТ', я проследил как Бабушкин передаёт Еремею Ильичу оружие, себе я оставил автомат, и мы, устроившись в кабине, покатили к дороге. Там осмотревшись, я повернул налево и направился к селу, где находилась комендатура и где служили оба этих архаровца. Там же на окраине и стоял укрытый в тени яблоневого сада самолёт лейтенанта. Тот собирался после того как попробует его в воздухе, разобрать и поездом отправить в Германию, отец груз встретит.

На дороге разного транспорта хватало. На перекрёстке появился пост, лейтенант, когда они ехали на аэродром, его не видел, иначе сообщил бы. Значит, тот возник не так и давно. Этот пост фельджандармов тормозил подозрительные машины. По счастью мы такими не выглядели, проехали не останавливаясь, судя по нашивкам, солдаты с поста из той же дивизии, что и наши пленные. Причина в такой панике мне пока была неизвестна, но догадаться было несложно. Значит Михайлов, как мы и договорились, нанёс сразу несколько ударов по подразделениям передислоцирующего штаба группы армий 'Центр', что не могло не радовать. Вон как оглашенные носятся, значит, удары нанесены серьёзные и очень болезненные. Теперь главное, чтобы немцы, бросив все силы на поимку мангруппы, не окружили её и не выбив один танк за другим, не уничтожили их. Сейчас Михайлов должен рвануть к передовой, тут километров семьдесят по прямой было, ещё между ним и нашими находятся танковые части Гудериана, надеюсь он сможет прорваться, круша всё на своём пути. Так собирая на себя всех немцев, тот отвлекал внимание от нас. Правда не так и сильно, как выяснилось, раз тут этот пост появился. Хотя, комендатура могла его поставить на всякий случай, действуя по инструкции в таких ситуациях.

Приметив съезд в сторону и кустарник явно у оврага, я съехал и подкатил к нему. Тут мы отправили на тот свет обоих немцев из ближней комендатуры, после чего вернувшись на дорогу, всё же с таким грузом ездить не стоит, и покатили дальше. Кстати, Лосеву, когда мы ещё расставались с деревенскими, я выдал кусок портянки, и тот намотал её на рукав, вроде как хиви, помощник. Если что отбрехаемся, что сами его вооружили, мол, доказал свою преданность во славу Третьего Рейха. Найду что сказать. А этих немцев не сложно было убивать, мы их сюда не звали. Да и не марал я руки, отдал приказ, Лосев сам всё и сделал. Сбросил их на траву, чиркнул каждого немца по горлу и сбросив вниз, слегка для виду забросав ветками. Я же, достав одну из пяти оставшихся мин, поставил её на режим нажимного действия. Найдут тела, случайно инициируют, может ещё кого прихватить удастся. Оттого сильно и не прятали тела.

А по дороге мы так и катили к селу. Подъезжать к посту на въезде не стали, тут был полноценной блокпост, через село проходила одна из транспортных артерий. А свернули на тропку незадолго до него и покатили по окраине к самолёту помершего лейтенанта. С поста солдаты нас видели, но не смогли опознать что в кабине сидят другие люди. То, что лейтенант поедет к самолёту чтобы заправить его, те наверняка знали, всё же из одной комендатуры, поэтому на наш грузовик никто и не обратил внимания. Свои. Я же, проехав почти половину села, фактически объехав его, повернул к видневшемуся самолёту, что действительно стоял на опушке яблоневого сада и где лениво прогуливался часовой с карабином на плече.