Глава L I. Каждый выбирает для себя

— Все это так, — усмехнулся Даксель все понимающей и немного грустной улыбкой. — Вот только не перехитрили ли мы самих себя?! Анклавы и обособленность были хороши, пока не появились вы, земляне. Филлина из захолустья на задворках Империи превращается в важнейший транзитный пункт. В анклавах закипит жизнь, они станут для нас источником знаний, технологий и, не буду скрывать, капиталов. Между нашими странами вспыхнет конкуренция за доступ к ним. Официально уйдя из-под власти имперцев, мы сами пойдем к ним на поклон! А тут еще и вы оставляете на Филлине свое консульство! Представляете, какие вокруг него пойдут комбинации и интриги!? А ваши политики, боюсь, поднаторели в них получше наших!

— Так и есть, — согласился я. — По земным меркам, ваше общество выглядит таким... патриархально неиспорченным. Вот только нашим консулом на Филлине будет не политик. Скажу по секрету, эту должность предложили мне.

— Вам?! — оживился Даксель. — Это отличная новость! Надеюсь, вы не отказались?!... Признаться, здесь многим было жаль, что вы улетаете. Вам, Константин, удалось очень органично вписаться в наше общество. Даже имперцы не считают вас чужаком!

Я кивнул, соглашаясь. Все правильно. Только вот для своих землян я стал как бы не совсем угоден. Катализатор, исполнивший свое предназначение, но сохранивший все опасные способности и умения. Непредсказуемый, независимый, неподконтрольный...

Интересно, прежние катализаторы, о которых рассказывал Кэнджи, исчезли, так сказать, сами или им помогли исчезнуть?! Если верно последнее, то меня, возможно, оставили на Филлине, чтобы не подвергать излишним рискам на Земле. Хотя в любом случае мне стоит поберечься...

Даксель, неожиданно извинившись, деликатно отошел в сторону, и я понял, почему он это сделал. Ко мне очень целеустремленно двигалась Ире. Во время переговоров я с ней ни разу не встречался, но не могла же она улететь, даже не попрощавшись со мной!? Надо сказать, последние несколько недель пошли ей на пользу. Она еще больше похорошела и повзрослела, теперь ей точно можно было дать не меньше восемнадцати. Светлые волосы немного удлинились, что позволило соорудить из них красивую прическу. Придворное форменное платье с фрейлинским шифром ей очень шло.

— Здравствуйте, Костиа, — произнесла она с улыбкой, сделав правильное ударение на правильный слог. — Я очень рада вас видеть!

Я присмотрелся. Действительно, рада. И по-прежнему испытывает ко мне самые нежные чувства. Из-за этого я ощутил сильную неловкость. Не знаю, известно ли ей было об Анке, но мне не хотелось лишний раз обнадеживать Ире, когда я остаюсь на Филлине с другой.

Впрочем, никаких объяснений не потребовалось. Юная женщина очень хорошо знала, что ей нужно. Она была готова подождать, чтобы потом взять свое, а пока что ее устраивало дружеское общение. Меня, как оказалось, тоже.

Мы немного поговорили о том, о сем, пообещали друг другу обмениваться письмами, а потом даже потихоньку вышли из зала, чтобы обсудить самые важные вопросы вдвоем, а не посреди толпы. Нет, дальше поцелуев у нас дело не дошло. Ире сразу же с сожалением предупредила, что "ей пока все еще нельзя". Но, как мне кажется, она получила достаточный заряд положительных эмоций, чтобы спокойно отнестись к предстоящей долгой разлуке, а я окончательно понял, что наши судьбы действительно связаны. Рано или поздно эта девочка с ясными глазами войдет в мою жизнь... и останется в ней.

Возвращаясь в зал, я заметил в таком же укромном уголке Хургаада и Лаэле. Естественно, я прошел мимо, но не мог обратить внимание на их состояние. Что-то у них было не в порядке, особенно, у нее. Но ведь это, наверное, совсем не мое дело?!...

* * *

— Да что с тобой происходит, Лаэле?! — Хургаад не понимал и поэтому сердился. — Возьми себя в руки, на тебя страшно смотреть!

— Всё... закончилось, — Лаэле с усилием отняла руки от мертвенно бледного лица.

— Да, все позади! — Хургааду показалось, что он понял причину. — Ла, мы победили! Империя изменилась! Она больше не понесет в космос зло и страдание! Нам не надо ей препятствовать!

— А как же мы?!...

— Безусловно, мы будем приглядывать, чтобы держава снова не сбилась с пути. Но я надеюсь, что этого не случится, и наша служба наконец-то станет не нужна! Представляешь?! Мы будем жить теперь в новом мире!

— Не... нужна?! Да будет он тогда проклят, этот мир!

Только с запозданием Хургаад понял, как сильно ошибся. Лаэле принадлежала к ним с раннего детства. Из нее сделали прекрасный инструмент — сильный, точный, универсальный. Служба стала для нее единственным смыслом жизни, а теперь он лишал ее этого смысла!

Нервный срыв у менталистки с ее хрупкой психикой, внезапный и сокрушающий, — это всегда страшно. Резкий выплеск энергии сжигает все вокруг, а в первую очередь — ее саму. Но у Лаэле прямо перед глазами находился внешний раздражитель, и основной удар обрушился на него. А затопившее ее отчаяние умножило ее силы.

Хургаад рванулся вперед, но не успел. Тонкая, но сильная женская ручка ударила его щепотью сложенными пальцами чуть пониже грудины, и все его тело взорвалось невыносимой болью. Он пал на колени, а затем, скорчившись, повалился набок, не видя ничего вокруг. Он почти не чувствовал, как Лаэле грубо ломает его защиту, забирая из его обнажившегося разума диспозиции, пароли и коды, а затем уходит, не оборачиваясь.

Боль не ушла, она лишь немного отступила, но и это казалось отдохновением. Хургаад смог приподнять голову. Лаэле надо было срочно остановить, но он не мог даже позвать. Внутри что-то безнадежно оборвалось, и все его силы уходили на то, чтобы упорно цепляться за жизнь и не умереть прямо сейчас, ничего и никому не успев рассказать... предупредить... предотвратить...

* * *

Проклятье! Что-то произошло! Я встревоженно оглянулся по сторонам, чувствуя, как напряглась Ире, уловившая мое состояние. Кээрт, как я заметил, тоже внезапно выпала из разговора, приняв сигнал тревоги. Но его источник находился вне зала, откуда она пока не могла отлучиться. Я мог. Вдвоем с Ире мы бросились к выходу.

Черт! Где же оно?! Сигнал слабел, предчувствие беды, гнавшее меня скорее прочь отсюда, наоборот, нарастало со страшной силой. Опасность грозила всему кораблю!

Торопясь, я едва не споткнулся о лежащего, скорчившись на боку, человека в имперском придворном мундире. Это же Хургаад! Меня словно ударило током от переполнявшей его боли. Как он ее выдерживает и до сих пор еще жив?! И где Лаэле?!

— Лаэле... — его губы еле-еле шевельнулись. — Оста... новить ее... Она...

Его защита выглядела разбитой на кусочки как яичная скорлупа, и я, наклонившись, взял информацию напрямую из его разума. И едва не задохнулся от досады и возмущения.

Конспираторы хреновы! Еще одна тайная спецслужба, мать ее! Это же надо было додуматься — спрятать на Императорской Яхте атомную бомбу, а потом объявить несмышленой девочке-фанатичке, что ее миссия закончена, и она больше никому не нужна! Вот она и слетела с катушек и понеслась самоубиваться самым эффектным способом, забирая с собой кучу ни в чем не повинных людей!...

Господи! Да тут же весь корабль набит VIPами! Если он взорвется, ни Земле, ни Империи не отмыться потом от взаимных подозрений!

Все эти мысли заняли у меня не больше пары секунд. Выпрямившись, я схватил за руки Ире и, взглянув ей в глаза, передал полученную информацию одним пакетом. Голову прострелило болью, но сейчас на это было наплевать!

— Срочно ищи Гвен! — хрипло приказал я ей. — Расскажи ей все! А я попробую остановить!

Бросив Хургаада — выполнив свой долг, он милосердно потерял сознание, но был еще жив, я помчался в нужном направлении. Конечно, Лаэле я не догоню, у нее приличный запас по времени. Но бомбу надо готовить к взрыву достаточно долго. Успею!

Благодаря информации, позаимствованной у Хургаада, я без труда разбирался в лабиринте коридоров и отсеков и выбирал самые короткие пути. И слава всем богам, ни охранники, ни слуги не пытались меня остановить и задержать, а автоматические двери открывались передо мной без запинки. Кээрт как-то обмолвилась, что присвоила мне наивысший допуск. Приятно, черт возьми, когда тебе доверяют!

Корабельные переборки ограничивали мое восприятие, но я уже смутно ощущал впереди присутствие Лаэле. Сильная, зараза! И хорошо маскировалась — я даже не заподозрил в ней менталистку!

И вдруг меня словно какая-то вязкая стена остановила. Нужная дверь была уже совсем рядом, но я больше не мог сделать ни шагу. Какая-то странная ментальная техника, которой почему-то наплевать на мою защиту! Я попытался проломиться вперед, но получилось еще хуже. Меня словно сдавило тисками со всех сторон. Я не мог даже вдохнуть!

Пришлось поспешно отпрянуть назад, но это не помогло. Меня начала охватывать паника. Удушье становилось нестерпимым, перед глазами пошли белые круги. Но тут меня за руки выдернули обратно. Благодарение всем богам, я снова мог дышать! Меня вытащили Гвен и Вирта. Дальше стояли в своих роскошных одеяниях Кээрт и Териа, а из-за их спин выглядывала любопытная Ире.

— Техника барьера, — констатировала Кээрт. — Где-то здесь спрятан... (незнакомое слово)... ретранслятор. Он усиливает воздействие и позволяет удерживать преграду изнутри.

— Против технических штучек хорошо помогает физическое воздействие, — прохрипел я, с трудом поднимаясь на ноги. — Если его нельзя отключить, надо разрушить!

— Слишком долго! — Кээрт передала мне ментальный конструкт, в котором соединились поиски подходящего оружия или заряда взрывчатки и согласование с системой безопасности корабля. Да, пока мы все это провернем, Лаэле нас десять раз успеет взорвать! — Надо строить наконечник, пирамиду! Константин — вы вершина! Ире — будь готова поделиться энергией! Я — опора! Гвен, Вирта, Тери — за вами основание!

— Вам нельзя! — вдруг с отчаянием воскликнула Териа. — Ваш ребенок! С ним произойдет то же самое, что и с моим!

Меня едва не оглушило вспышкой ее боли. Кээрт побледнела и слегка пошатнулась, но снова резко выпрямилась.

— Иногда нет иного выхода, — с обреченным спокойствием сказала она. — Девочки, становитесь в круг! Гвен, ты контролируешь утечку!

— Подождите! — в коридоре появилась запыхавшаяся Ри. — Ваше величество, не надо! Я заменю вас!

Маскировка, которую так тщательно накладывали на нее мы с Анкой, слетела. Ри оставалась под своей обычной личиной, но из-под нее светила аура кээнки.

Кээрт страшно побледнела.

— Раэнке! — тихо произнесла она.

— Зовите меня Ри, — прозвучало в ответ. — Раэнке больше нет, она умерла. Все — потом, ваше величество! Давайте начинать!

— Да, — очнулась Кээрт. — Нет времени. Девочки, в круг! Костя — готовьтесь!

Барьер и в этот раз пытался остановить меня, заключить в плен, раздавить. Но сейчас я чувствовал за спиной надежную поддержку боевых подруг, в которой различалась теплая нотка Ире, и я прошел через преграду как нож сквозь масло. Ну... как через хорошо замороженное масло, продавливаясь всей силой — и своей, и чужой. Теперь путь мне преграждала только дверь. Она оказалась запертой.

Отмычка, некогда установленная Мартином на среднем пальце моей левой руки, в очередной раз сослужила мне добрую службу. Замок поддался, пропустив меня внутрь.

Там я попал в какой-то технический отсек, похоже, имеющий отношение к системе водоочистки корабля. Повсюду змеились трубы, слышался негромкий шум насосов, в огромных барабанных фильтрах струилась вода.

Здесь можно было легко затеряться, но я уже ясно видел цель. В дальнем углу над узкой нишей склонилась маленькая фигурка, а внутри мигал огнями из раскрытого контейнера с толстыми стенками массивный цилиндр.

Лаэле тоже увидела меня. В глаза мне уставился черный зрачок пистолетного ствола.

— Ни с места! — приказала она ломким голосом. — Еще один шаг, и я стреляю!

По крайней мере, она не выстрелила сразу, и это вселяло в меня надежду на благоприятный исход. С помощью памяти Хургаада я мог определить, что бомба еще не готова к взрыву. Лаэле пробудила ее, но не успела ввести все коды. И хотя она целилась в меня из пистолета, я мог убить или парализовать ее в любой момент, даже без помощи лазера в пальце. Ее силы были сосредоточены на поддержании барьера, защита практически слетела, в ауре зияли глубокие трещины с острыми осколками. Вот как, оказывается, выглядит безумие! Страшное и отталкивающее зрелище для того, кто видит!

Я мог прекратить это, обезвредив ее, но медлил. Любое мое вмешательство окончательно разрушит остатки хрупкой структуры ее разума. Милосерднее было бы просто пустить ей между глаз луч лазера. Но меня внезапно охватила жалость к этой девчонке. Сейчас она была почти открыта для меня, я мог просматривать ее воспоминания... и находил в них мало хорошего.

Хургаад, ты просто гад! И все вы — паскудные равнодушные сволочи! Вы так давно считаете себя служителями во имя великой цели, что утратили все человеческое! Кто сказал, что цель оправдывает средства?! Вы даже не задумывались над тем, что их надо оправдывать!... Мне уже неоднократно приходилось сталкиваться с различными спецслужбами, но все они были прагматиками и циниками, а эта поражала меня каким-то запредельным фанатизмом. Охранители, готовые полностью уничтожить охраняемый объект и умереть при этом сами, лишь бы не были нарушены поставленные в их мозгах барьеры! Возможно, я был несправедлив к Хургааду и его коллегам, ведь за ними числилось и немало хорошего, но нельзя же настолько открыто и откровенно считать всех жителей своей планеты простыми винтиками и относиться к ним как к расходному материалу!

Лаэле, девочка-сирота, в которой кто-то разглядел потенциал, что же они с тобой сотворили?! Точнее, что они сотворили из тебя?! Смертельное оружие с совершенной мимикрией и... хрупкой психикой, способной разлететься на куски, если эмоциональная нагрузка превысит расчетную.

Тогда, в прошлый раз, Хургаад восстановил ее с помощью секса. Но сейчас и это не поможет, она прошла слишком далеко по пути саморазрушения.

Все это заняло лишь несколько секунд реального времени. Она так и не выстрелила. Может, еще есть шанс?!

— Лаэле, — мягко произнес я. — Почему вы хотите умереть?

Это был решающий момент. Если она окончательно сорвется, мне придется бить сразу на поражение. Но она откликнулась. Пистолет в ее руке слабо дрогнул.

— Зачем мне жить? — произнесла она тусклым голосом. — Ради чего? Наша цель достигнута. Я утратила свое предназначение.

"Да что ты понимаешь в предназначениях?!" — захотелось процитировать мне Майлза Форкосигана, но я просто не смог произнести эту фразу по-кээнски. Слово, которое употребила Лаэле, относилось, скорее, к неодушевленной вещи, которую следовало использовать по назначению. Я не знал правильного термина.

— Человек не живет всю жизнь ради только одной цели, — вместо этого сказал я. — Моя жизнь когда-то тоже изменилась... очень сильно. Я потерял все, абсолютно все, что связывало меня с прошлым. Мне пришлось учиться жить заново. Я прошел через то же, что ты сейчас, и могу показать тебе путь.