Легенды Чёрной скалы

— Значит, сила, — говорит бесцветный голос без пола и возраста, доносящийся отовсюду и ниоткуда сразу. — Считаешь, что мир полон силы?

Конечно. Есть сила, есть те, кто ей наделены и те, кто ей подчиняются.

— И к кому же ты относишь себя?

Хотелось бы владеть силой, а не подчиняться ей — это же очевидно. Быть сверху всегда лучше, чем быть внизу.

— А что если ты не прав?

Что если? Да я совершенно точно знаю, что неправ. Нечего кичиться силой. Если ты сильнее всех вокруг, то это не значит, что ты сильнее всех в мире. Просто ты ещё не встретил того, кто будет сильнее тебя.

— Не так. Ты можешь не только владеть силой или подчиняться ей.

Опять философия?

— Всего лишь понимание того, что мир не делится на чёрное и белое.

Что есть, то есть. Мир не чёрно-белый — он серый. Наполненный всеми оттенками серого.

— Не веришь в чистоту?

Не верю. Жизнь заставила. Чистота — это лишь временное отсутствие серости. Чем меньше стараешься — тем скорее посереешь.

— В тебе нет покоя. Ты стараешься быть хуже, чем есть. Но ты всё равно лучше, чем стараешься казаться.

Мне плевать. Я не думаю о том, зачем живу, а просто живу. Я не думаю, нужно ли что-то делать — я это просто делаю. Я знаю себя и поэтому спокоен.

— Но что же всё-таки бьётся в тебе?

Машина тормозит, и я открываю глаза, выбираясь из тягучей дрёмы. Кажется, за недолгие минуты дороги я успел заснуть и даже видеть какой-то сон, но вспоминать его почему-то совершенно не хотелось.

Причина остановки — блок-пост континенталов впереди. Но теперь мне их бояться нечего — люди Дамиана рассекают по Детройту, как у себя дома — никаких проблем со стороны копов, нацгвардии или "конти"нет в принципе. Не говоря уже об уличных бандах. Мало того, что Дамиан не полуночник в отличие от чёрных группировок, так у них ещё и хватает сообразительности не связываться с до зубов вооружёнными парнями, которые передвигаются группами человек по двадцать.

Нет, отморозки-то всё равно остаются. Но в самые опасные районы и смысла особо заезжать нет... А если такой смысл понравится, то всегда взять с собой "конти" или копов. Поистине, нет среди них непродающихся — просто у каждого своя цена покупки. Нет, наверное, есть всё-таки и среди американских силовиков честные и неподкупные, как и в любой полиции мира... Но я таких что-то не встречал.

Вибрация лежащего в нагрудном кармане куртки телефона. Достаю его, откидываю крышку чехла, смотрю на имя звонящего... А, ну да, как раз время сеанса.

— Да.

— Хочешь легенду? — без всяких предисловий спрашивает Белый. — Только вычитал!..

— Легенды позже, — осадил я брата. — Сначала скажи, как сам.

— Да как обычно неплохо... Поел, погулял, почитал. Сейчас тебе позвонил, а потом мистер Смит придёт.

С Белым за этими месяцы я виделся нечасто — от силы раз в неделю. Хотя вот перезванивались каждый день, ну или почти каждый день, если я слишком уж сильно уставал на тренировках.

Дамиан своё слово держал, хотя и наивностью всё-таки не страдал. Белого держали где-то к западу от Детройта в каком-то частном поместье и держали не на правах пленника-заложника, а скорее почётного гостя. Вообще-то привозили меня туда с мешком на голове, но я просто вспомнил, что уже когда-то бывал в тех местах, хотя о точном месте расположения особняка ничего сказать и не мог.

Белый за полгода наконец-то отъелся и перестал выглядеть младше своих десяти лет. Дамиан даже приставил одного из своих парней — того самого мистера Смита, учить брата, который уже давно не ходил в школу.

Держал своё слово и я, исправно тренируясь и больше не делая попыток сбежать, хотя и постоянно строя планы на эту тему. Новое моё существование нельзя было назвать радужным, но кроме изматывающих тренировок я наконец-то мог нормально есть и спать в тепле и сухости.

Но всё когда-нибудь кончается, и всё когда-нибудь начинается.

Кончилась моя подготовка, в процессе которой я научился лучше драться, владеть ножом и просто научился более-менее сносно стрелять из разного оружия. Хотя в этом деле я так и остался той ещё посредственностью. Как ни крути, а не получается почувствовать пистолет или автомат продолжением своего тела, как тот же нож.

Подготовка закончилась, а началась...

А ничего ещё не началось. Я пока что как ребро монетки — тонкий промежуток между орлом и решкой. Но совсем скоро для меня начнётся та самая "Кайзеркриг" или же просто Игра.

В чём её смысл и правила? Не знаю. И Дамиан тоже ничего определённо не сказал. Вряд ли не захотел — у красавчика-то явное острое реченедержание, также известное как словесный понос. Поговорить он любит. И как ни странно я действительно пока не уличил его во лжи. Недомолвки — да, сколько хочешь. Но открытое враньё — никогда. При всей своей двинутости всё-таки были и у Дамиана кое-какие позитивные черты... Немного, правда.

Так про Игру он мне либо не захотел рассказывать что-то конкретно, либо и сам не знал. Последнее, кстати, вернее. А что я всё-таки узнал? Да немногое. Пройдёт эта самая Игра где-то в Детройте, "играть" в ней будут мои сверстники, что обнадёживало. Одно дело — драться с таким же подростком, пусть даже и немного поздоровее, и совсем другое — пытаться свалить здорового взрослого дядьку. Ни количество участников, ни правила Игры мне известны не были, кроме разве что классического "в конце останется только один". Но дьявол-то кроется в деталях. Надо ли действительно будет драться друг против друга? Это будет одна большая и быстрая заруба, или же, например, придётся обставлять убийства какими-то правилами? Ну там, чтобы не нашли убийцу в течение суток... Или официально вручить какое-нибудь оповещение жертве. Не знаю, короче.

Хотя, вскоре, как раз узнаю, ведь едем мы на север на открытие Игры.

А что у нас на севере? А ничего хорошего. На севере были первые массовые колонии — и свозили туда самых опасных отбросов штата Мичиган и нескольких окрестных, в которых была отменена смертная казнь. Сейчас там не полноценные тюрьмы, а лишь поселения. Натуральные посёлки, где зэки могут делать друг с другом всё, что заблагорассудится. Главное — не пытаться бежать, потому как беглецов никто не будет задерживать, а расстреляют издалека или подорвут с беспилотника.

За что такие привилегии? Да ясно за что. Когда началось Второе Восстание, то чёрная толпа выплеснулась за пределы города, пройдясь по спальным районам, жилым кварталам и пригородам. Вот тогда зэков и стали использовать. Позади — автоматчики и снайперы, впереди зэки с дубинками и прочим подручным материалом. Кто попытался сбежать — пристрелили на месте, кто сидел не за фатально тяжкие нарушения — выпустили и свели в очередной континентальный батальон... "Мичиган"? Нет, "Мичиган" — был первым и официальным. "Гурон-Вэлли?" Вроде бы действительно в честь какой-то тюрьмы... Да без разницы. всё равно их куда-то на запад услали. А оставшихся зэков вернули в поселение, но отвели охрану подальше.

Очень выгодная политика. С одной стороны типа эксперимент по адаптации преступников к нормальной жизни, сокращение расходов и радость для правозащитных организаций. С другой — воплощение политики "сожрите друг друга". Зачем самим казнить преступников, если они с большой охотой делают это и сами? Сплошная же выгода...

— ...Кровавая богиня Доарликуэ отправилась на восток, чтобы познать свои новые силы, свою судьбу и своё будущее. Но воздвигнутая ею на месте старого храма Чёрная Скала осталась стоять. И связала она земли смертных, подземелья, небеса и мир хищных звёзд. И хлынули в мир смертных демоны и злые духи, опустошая землю и обрекая её на конец, раньше начертанного срока. Светлые боги решили остановить вторжение и призвали на великую битву воинов со всех сторон света. Явились племена горные и лесные, с далёкого севера и далёкого юга, с рассветных островов и из земель вовсе неведомых. Разные обликом, с диковинными нравами и говорящие на неизвестных языках. И был день, и была ночь, и случилась великая битва, в которой сошлись люди, ведомые светлыми богами, и воинство тёмных миров. Кровь воинов залила всё от горизонта до горизонта, боевые кличи достигли небес, а когда ломались копья и палицы, то в ход шли кулаки и зубы. Сокрушена была тёмная армия. Кровь белая, синяя и всех иных цветов, кроме красного — кровь демонов и духов, пролилась на ступенях Чёрной Скалы. Воины ворвались внутрь и перекрыли своими телами дорогу, что соединяла небеса и подземелья.

Победу праздновали светлые боги — сокрушены были силы зла. И чтобы впредь не случалось такого, оставили они подле опасного места могучее воинство многоязыкое, наречённое Стражами Чёрной Скалы.

Но как не в силах человек выжечь ночную темноту факелом, так не перекрыть дорогу злу. Вечная эта война — людям в ней не победить, а вот проиграть ничего не стоит. Зло всегда будет ждать, когда треснут крепкие стены из веры и отваги, чтобы вернуться вновь.

Года сменяли друг друга, и забываться стало прошлое. Леность и праздность завладели сердцами Стражей, перестали они брать в руки оружие, погрязли в разврате и алчности. И вновь тогда проснулась Чёрная Скала, и открылись врата в преисподнею. Хозяин Миктлана послал в мир людей колдунью Малинал-Шочи, что повелевала пустынями и песками. И вызвала она небывалую и невиданную пыльную бурю, которая поглотила земли вокруг Чёрной Скалы.

Копиться начало зло подле неё, но не замечали этого светлые боги. Чёрная Скала больше не казалась опасной, а стала лишь одним и множества заброшенных храмов исчезнувших божеств.

И лишь сама земля, что хранила пролитую в неё кровь людей и демонов, помнила о том, что на самом деле такое — Чёрная Скала...

...Странно, но под рассказ Белого дремать совсем не хотелось. В тишине едущего джипа, в окружении словно бы немых парней в чёрном я засыпал сразу. А тут — ни в какую. Мне нравилось слушать истории Белого? Пожалуй. Мне нравились эти истории? Нет. Я не разделял любви брата к страшным историям и древним легендам. Но мне всё равно нравилось их слушать.

Белый рассказывал свою историю, а я всё держал телефон около уха, слушая его. Мы продолжали двигаться куда-то на север. Что ждало меня на севере? Игра. "Кайзеркриг". Чего мне ждать от неё? Не знаю. Да и не особо хочу знать.

Но зато я знаю, что кто бы ни выиграл, победа всё равно за мной.

15.

Наш кортеж из четырёх машин прибыл в место назначения — явно заброшенное офисное здание на северной окраине Детройта. На дороге перед ним стояли уже стояли несколько броневиков полиции, нацгвардии и континенталов, а заросшая пожухлой травой парковка была полна машин разной степени роскошности.

Зарулили туда, остановились.

— Приехали, — произнёс сидевший на переднем сидении парень в чёрном.

Вылез из джипа, размял шею. Из остановившегося впереди "мерседеса" вышел Дамиан в своём неизменно белом наряде из костюма, пальто, туфель и шляпы. Такое вот безобразно белое пятно среди одетых во всё чёрное его подручных... К которым, в принципе, я тоже теперь относился. И одет был тоже в чёрную полувоенную одежду.

— Какое паршивое место для сбора выбрали-то, — презрительно скривился Дамиан, окидывая брезгливым взглядом заброшенное здание. — Надеюсь, хоть крыс тут нет?

— Боишься крыс? — хмыкнул я.

— А ты боишься испражнений? Вряд ли. Так почему тогда избегаешь с ними близко сталкиваться?

— Ладно, понял.

— Если понял, то пошли, — скривился франт. — Готов хоть?

— Всегда, — пожал я плечами и последовал за Дамианом. — А остальные?

— Приглашение только для нас двоих.

На входе обнаружилась пара чуваков в серых костюмах, тёмных очках и с гарнитурами связи на ушах. Такие даже немного карикатурные телохранители или федеральные агенты.

— Сэр.

— Дамиан Ксавье, "Инферно", — небрежно бросил франт, протягивая агентам какую-то чёрно-золотистую карточку.

— Да, прошу вас, сэр.

Я шагнул было следом за своим... пусть будет наниматель. Это звучит ещё более-менее пристойно.

Однако меня тут же остановил второй агент.

— Извините, сэр, но вам в другую сторону.

"Сэээр"... Ну надо же... А раньше я был разве что "эй ты, снежок". Повышение в статусе, ё-моё.

Бросил взгляд на Дамиана, тот едва заметно кивнул.

— Не разочаруй меня, Блэк, — бросил он напоследок.

Это не в моих интересах.

Агент проводил меня по длинному коридору, заваленного каким-то хламом и непонятным мусором. И, кажется, я уже немного одамианился, потому что тоже считаю, что для такого пафосного мероприятия могли бы подобрать халупу и посолиднее...

— Прошу сюда.

Я вошёл в одну из комнат. Пустую, но хотя бы чистую... Хотя нет. не пустую — посреди неё стоял новенький стул выпендрёжно-хайтечного дизайна.

— Прошу, присаживайтесь.

— Это шутка? — покосился я на агента. — Если да, то это хреновая шутка.

— Сэр, я не умею шутить. Прошу, присаживайтесь.

Ну хрен с тобой, чувак... Присядем на стул — с нас не убудет... Если только стул не электрический.

Сел. Сижу. Мягко, удобно. И ни хрена не понятно. Ощущения как у суслика на Куликовом поле — что-то происходит, но я ничего не понима...

Стул с частью пола начал с механическим лязгом уходить вниз. Я инстинктивно вцепился в подлокотники и негромко выругался.

Позёры, чёрт их забери... А менее картинно можно было всё обставить? Наверное, нет.

Я опускаюсь на одно какого-то колодца. Квадрат света надо мной исчезает, закрываемый двумя сходящимися створками. Колодец довольно глубокий. Если прикинуть скорость снижения и время, то получается, что я опустился под землю уже где-то на уровень минус второго этажа .

Воздух становится теплее. Добро пожаловать в Ад, Чёрный? Ха-ха, очень смешно — я и так уж давно в Аду. Рай, Ад — это не иные миры, а то, что люди делают с своим миром. И обычно люди в нём гадят.

Лязг. Меня встряхивает, останавливаюсь. Лязг, движение продолжается, но уже по горизонтали — куда-то влево. Да и вдобавок, кажется, по какой-то дуге, если я правильно понимаю направление. Иначе-то ориентироваться нельзя — кругом кромешная тьма.

Однако эта тьма полна звуков и запахов. Чьё-то сопящее дыхание, шуршание, запах женских духов... Приторный. "Шинель N5", блин. Это я знаю, эту слащавую дрянь обожала моя опекунша Джаннет. Ещё запахи. Медицинские какие-то — спирт, лекарства или ещё какой-то формалин... Хотя насчёт формалина на самом деле не знаю — никогда не видел его.

Лязг, остановка. Судя по эху — помещение довольно просторное. Настоящий зал. И тут тепло, а не ноль градусов, как было на улице.

— Я хотел бы сыграть с вами в одну игру, — послышался искажённый помехами голос.

Сверху ударил столб света, освещая середину подземного зала. Я инстинктивно зажмурился по темноты, проморгался, пытаясь прогнать пляшущие в глазах пятна.

В круге света стояло футуристично выглядящее инвалидное кресло в котором сидел худой старик, одетый в чёрный костюм, украшенный на груди алой розой, белую рубашку и чёрный галстук. Его голова было безвольно запрокинуто на плечо, средней длинны седые волосы торчали во все стороны, а немигающий взгляд был направлен в одну точку.