Горячее лето пятьдесят третьего

— Понравилась, товарищ Ракоши. Настолько понравилась, что пришла пора переосмыслить ее общественное значение. С одной стороны, это конечно игра, развлечение, безобидная замена гладиаторских боев, одной из базовых потребностей общества, еще с глубокой древности. Помните их 'panem et circenses'? Но с другой стороны, раз перед 'игрой' поднимается флаг, играется гимн, а на груди у них название страны, то это ничто иное, как имитация войны. Словом, это явление требует дополнительного переосмысления. Желаете поделиться с моими читателями мыслями о футболе?

— Почту за честь, товарищ Сталин. Когда я смогу это сделать?

— Прямо сейчас и пойдемте. Чайку попьем и, пока впечатления свежие, попытаемся их обдумать. Празднуйте, товарищи. Повод есть, ребята и правда молодцы., — товарищ Сталин посмотрел на телекамеру и добавил, — Мы сегодня радуемся, но переоценивать значение этой победы не стоит. Товарищей футболистов прошу не только улучшать спортивные достижения, но и постоянно помнить, что они являются примером для молодежи. Для Советской молодежи, а не для древнеримской, которой нужны были только хлеб и зрелища. Вы должны подавать пример не только, как ловчее играть с мячом на поле, но и как ставить высокие Цели и добиваться их исполнения. Только тогда от вашего футбола будет реальная польза Стране.

После этих слов, Иосиф Виссарионович Сталин кивнул Матьяшу Ракоши на выход, развернулся и вышел из ложи, провожаемый в спину телекамерой компании 'Эй Эн Би Си'.

* * *

Герой Советского Союза, генерал-майор Артем Сергеевич Сергеев*, на этот матч попасть не планировал, после прошлогоднего провала на Олимпиаде в Хельсинки и расформирования ЦДСА, к футболу он невольно охладел. Приемный сын Сталина прибыл в Москву для участия в Параде Победы седьмого ноября, а в свободное, между строевыми, время, планировал спокойно пообщаться с близкими, вдруг выяснил для себя, что сегодня все они буквально больны футболом. Футбол собиралась смотреть по телевизору, даже беременная Светлана. У самого Артема Федоровича 'дома', в Ростоке, осталась жена с почти восьмимесячным пузом, поэтому, общению с еще одной непраздной бабой, да еще и о футболе, он естественно предпочел стадион и компанию, полностью озабоченного этим футболом, брата.

*альт. история. Артем Сергеев, приемный сын Сталина, за умелое командование Шестнадцатой Гвардейской 'Ростокской' дивизией ПВО и, проявленные при этом, мужество и героизм, награжден званием Герой Советского Союза. На Парад Победы, 7.11.1953, вызваны все Герои СССР.

Хотя нет, Василий был не озабочен футболом, скорее воодушевлен и даже окрылен. В предстоящем матче он пообещал Невиданное Зрелище, а о своих подопечных говорил только в восторженных формах — Великолепный, Бесподобный, Выдающийся, Гениальный. Хоть Артем и охладел к футболу, но понимания игры не утратил, а после такой 'накачки', невольно проникся настоящим интересом.

Зрелище действительно получилось невиданное. Бобров* снова удивил заявкой на матч. В заявке снова появился новичок** и снова сменилась расстановка игроков. Невиданная до сего дня расстановка один-четыре-три-три, которая на деле оказалась, то сжимающейся по обстановке в один-четыре-пять-один, то разжимающейся в привычные один-четыре-один-пять. И персональная опека Пушкаша с постоянным прессингом остальных. Играть в отборе мяча начинал даже единственный по факту чистый форвард, спартаковец Симонян, порой вынуждая защитников выбивать мяч за кромку поля. Венграм просто не давали играть, у них не проходили комбинации длиннее трех пасов. Вместо сыгранной и опытной команды, на поле у них вдруг оказалось одиннадцать отличных игроков, но совершенно не понимающих — что происходит и что с этим делать.

*альт. Ист. Всеволод Бобров капитан и главный тренер ЦСК ВВС-ВДВ и сборных СССР по футболу и хоккею. В реальной истории близкий друг Василия Сталина

**альт. Ист. В первом отборочном матче в Венгрии дебютировал шестнадцатилетний Эдуард Стрельцов

Советская же сборная играла как хороший симфонический оркестр. Менялась мелодия, менялся ритм, но никто не сбивался, никто не фальшивил. А дирижером у этого оркестра оказался тот самый гениальный Васин новичок — Александр Волков, про которого он так разливался до матча. А во время матча разливался из динамика телевизора Николай Озеров, телевизор в ложе Федерации Футбола СССР на Динамо присутствовал и работал на полную громкость, а когда Озеров повторял восторженные Васины эпитеты, брат возбужденно хлопал Артема по плечу, или тыкал локтем в бок.

Волков действительно делал игру. Он уверенно держал свой плацдарм в центре, но при этом все время находился неподалеку от мяча, а при отборе, всегда был лучшим вариантом для первого паса. А потом делал игру. То разгоняя по свободным флангам Боброва со Стрельцовым, то руководил методичной и массовой осадой ворот Венгерской сборной, то собственной обороной, при подаче венграми, редких в этом матче, угловых ударов. Он был буквально везде, он был вездесущ, просто какое-то сверхестественное футбольное существо. А когда на семьдесят восьмой минуте, метров с тридцати-тридцати двух, Волков, в обвод стенки, пробил, прекрасно игравшего сегодня, вратаря сборной Венгрии и сделал счет четыре-ноль, Озеров буквально зашелся в экстазе. 'ГОООЛ! Да! Гол! Ну, 'Зверь'! Я умираю от восторга, зовите скорее нового комментатора!'

Впечатление не испортил даже ответный гол Пушкаша, на предпоследней минуте матча, а может быть даже его улучшил. Этот гол зримо всем напомнил, кого именно сегодня обыграла сборная СССР и все оставшееся до финального свистка время стадион скандировал 'Вол-ков! Вол-ков!'.

Сразу, после окончания игры, в прямой эфир включилась камера в правительственной ложе. Поздравления товарищей Рокоссовского и Ракоши, а также, как всегда замысловатое, послание отца, Василий Сталин выслушал, расплываясь в блаженной улыбке.

— Будет им пример для молодежи, будет. Завтра они все узнают. Пойдем, Артемка, я тебя со 'Зверем' познакомлю.

* * *

Однако, познакомить брата со Зверем, Василию Сталину так и не удалось, в раздевалке его не оказалось. Все команда была в наличии, все бурно, наперебой, обсуждали победу, то и дело раздавался веселый смех, а Волкова не было. И что самое удивительное, на это никто не обращал внимание. Всеволод Бобров так и не смог внятно ответить Сталину-младшему на вопрос — 'Зверь уже ушел, или еще не пришел?' Не заметили его и дежурившие у кромки поля телевизионщики с прочими журналистами. Главный герой завтрашних репортажей всех мировых спортивных изданий просто исчез, так и не дав ни одного интервью.

* * *

Три часа спустя. Медицинский вагон агитационного поезда 'Красный коммунар'

— Все, товарищ Сталин. Больше ничего не нужно. Лучшее — враг хорошего. Вам сейчас в пору по новой жениться.

— Борджигина заберешь? — Сталин дождался подтверждающего кивка и задал еще один вопрос, — Почему все-таки спорт, Шура? С твоей-то головой... Ты мог бы устроить настоящую революцию в медицине. Жизни спасать.

— Никакой революции не получится, товарищ Сталин. Борджигин феномен. Едва ли, на всей Земле, отыщется хотя-бы еще парочка таких-же. А спасать жизни, как и отнимать их, нужно очень избирательно. И то, и другое — одинаково наглое вмешательство в код Всеобщего.

— Одинаково? Лечить и убивать?

— С точки зрения Всеобщего — да.

— Объяснить, конечно, не сможешь?

— Конечно нет. Это моя философия и, чтобы ее понять, вы должны стать мной. Вы ведь мне про коммунизм тоже объяснить не сможете. Коммунизм ваш — даже не философия, а наивная мечта. Вот и у меня есть мечта, а спорт меньше других занятий будет мешать ее осуществлению.

— Мечта у тебя секретная?

— От вас — нет. Я мечтаю понять замысел Создателя этого дурдома, под названием материальная Вселенная.

— А если поймешь?

Волков неопределенно пожал плечами.

— Зависит от замысла. Буду или вредить, или помогать. Это мечта, товарищ Сталин. Я пока еще страшно далек от Понимания. Про спорт мы с вами еще не раз поговорим, пока он еще даже не начался, что-либо обсуждать — глупо. Чтобы понять перспективу, вы должны оценить первые реальные результаты. Это как с музыкой. Если ее сам не слышал, словами никто объяснить не сможет. А насчет женитьбы, я не шучу. Еще одного сына воспитать успеете. Кто знает, может это и будет вашим главным вкладом в Код Всеобщего... Пойдем, Борджигин.

— Погоди, Шура. Что-то ведь нам надо строить, куда-то вести людей. Что, если не Коммунизм?

— Не знаю, товарищ Сталин. Что-нибудь реальное. Коммунизм не для людей, а для существ разумных. Люди разумны лишь отчасти. Из этого и исходите...

* * *

18 октября 1953 года. Москва, Казанский вокзал. Агитационный поезд 'Красный Коммунар'

Оглядев, кое-как рассевшихся в неожиданно оказавшемся тесном салон-вагоне, членов Президиума ЦК КПСС, товарищ Сталин усмехнулся в усы и отложил трубку.

— Курить не будет, а то угорим. Эка вы Президиум раздули, скоро в один вагон помещаться перестанете. Для меня это показатель вашей нерешительности, товарищи коммунисты. Про Васю я вчера все объяснил Павлу Анатольевичу. Проект указа 'О формировании Отряда подготовки космонавтов СССР', поддерживаю в редакции товарища Берия. Все услышали? Нет, обосновывать сейчас не буду, если хотите обоснований, читайте на днях в 'Правде'. Так не хотите? Понимаю. Ставь проект указа на голосование, Константин Константинович. Конечно прямо здесь, чего тянуть-то? Четверо за, один против, двенадцать воздержавшихся. Четыре-один, как вчера. Что опять не так, Павел Анатольевич?

— Скандал будет, Иосиф Виссарионович.

— Если Вася дурак, то обязательно будет. Только зачем вам дурак в Космосе? Вот и посмотрим. Ты его ко мне отправь, я сам ему все объясню. И предупреди, что если затеет скандал, то все объясню через 'Правду' на всю Страну. Вот тогда будет очень обидно, это я обещаю. Не будет никакого скандала, Паша, он не дурак. Все у вас? Можем мы наконец отправляться?

Судоплатова, судя по реакции, отповедь не убедила.

— Слишком сурово. Несправедливо. Но спорить не буду. Есть еще один скользкий момент, который хотелось бы с вами обсудить. По достоверным агентурным данным, Мао и Хо Ши Мин в тайне от нас сговариваются о разделе Юго-Восточной Азии.

— А мне то что за печаль? Я политикой больше не занимаюсь. У вас хватает ресурсов на любое решение этой задачи. То, что эта парочка — коммунисты 'крашенные', вам давно известно. Их цивилизациям по шесть тысяч лет. Они без потери идентичности переварили монголов, маньчжуров, европейских колонизаторов, переварят и коммунизм. Помогать им строить социализм бессмысленно, они все построенное используют исключительно в своих национальных интересах. Вы должны действовать в собственных интересах. Я что, должен начать вникать в конкретику, чтобы помочь вам определить Свои интересы?

На выручку к соратнику пришел Рокоссовский.

— Вопрос потому и скользкий, что нам выгоднее всего поддержать Королевство Таиланд, но это будет выглядеть странно, с точки зрения социалистической солидарности. Частично вопрос в вашей плоскости, в идеологической, поэтому Павел Анатольевич его и поднял. А с Василием и правда не справедливо, все звания и награды он заслужил честно. Вы ему специально создаете условие психической перегрузки. Именно ему, своему сыну. А если психанет, Иосиф Виссарионович?

Сталин усмехнулся и равнодушно пожал плечами.

— Психанет и психанет. Психи вам в Космосе тоже не нужны. Ты прав, Костя, я ему как сыну создал исключительное условие. Подыграл, каюсь, родная кровь. Но в чем подыграл, я вам не скажу, только ему. С Васей вопрос закрыли.

Выгодно вам Таиланд поддерживать, поддерживайте. Чего вы вообще такие вопросы возводите в ранг идеологических? Они там тайно сговариваются, и вы тайно сговоритесь. Подключите Индию, товарищ Неру мне показался вполне вменяемым товарищем. Он гораздо больше похож на коммуниста, чем этот хитрожопый Мао.

Очнитесь уже, и взгляните на мир трезвыми глазами. Капитализм нам больше не враг. Вы волка поймали и посадили на цепь, теперь он охраняет наш дом. Наш социалистический дом от феодальной Азии и родоплеменной Африки. Теперь капитализм — это наш инструмент, он поможет нам строить Наш социализм в мире, а потом Наш коммунизм. Только мы сможем его построить, не скатившись в национализм. Капитализм теперь не волк, а пес, используйте пса.

— Мао нас обвинит в предательстве и всех прочих смертных грехах.

— И мы его обвиним в том-же самом. За это не переживайте. Печатайте все его обвинения в 'Правде' и будем их детально разбирать. Уверяю вас, ничего, кроме демагогии, там не будет. Пусть обвиняет, дурень, сам же посмешищем станет.

Вы лучше о наших делах задумайтесь. Вот какая по-вашему у нас сейчас власть? Давай, молодой.

От неожиданности Шелепин вскочил, и чуть не опрокинул, сидящего впритык Игнатьева.

— Советская, товарищ Сталин.

— Нет, товарищ Шелепин. Никакой Советской власти не существует в Природе, это просто самоназвание, вроде Динамо, или Спартак. Власть у нас сейчас натурально теократическая. По сути, коммунизм — это религия, а Президиум ЦК — это верховные жрецы.

Коммунизм — это учение не науки, а веры. Веры в то, что когда-нибудь все люди на Земле станут настоящими коммунистами. Вера в то, что потомки будут лучше нас, умнее нас. Вера в построение руками потомков Рая на Земле.

Плевать на Азию, они там тысячи лет что-то делят, и еще тысячи делить будут. Не в наших силах этот процесс прекратить, его можно только перенаправлять в наиболее безвредный для нас ход.

Думайте о потомках, думайте о молодежи. В руках нашей молодежи окажется невиданное могущество и немыслимые для нас соблазны. Как воспитать их настоящими коммунистами? Решение этого вопроса — наша основная задача.

Да, Костя, я воспитываю из Василия настоящего коммуниста — это мой отцовский долг.

А за решение азиатских проблем предлагаю вам назначить ответственным товарища Судоплатова.

Товарищ Сталин усмехнулся и поднял уже набитую и отложенную трубку.

— Он хоть ко мне сейчас и в оппозиции, но коммунист настоящий. Разберется, как там наши интересы правильно блюсти. Давайте на выход, товарищи провожающие, поезд скоро отправляется. На улице покурите.

* * *

25 октября 1953 года. Республика Калифорния, Санта-Моника, Конференц-зал главного офиса Дуглас-Локхид Эйркрафт Корпорэйшн.

— Господа Президенты, от имени руководства компании Дуглас-Локхид, благодарим вас за оказанную честь. Мистер ОЛири приносит вам свои глубочайшие извинения за то, что не смог лично поприсутствовать на этой встрече.

Президент республики Техас, Алан Шиверс, понимающе кивнул головой и первым протянул руку для пожатия.

— Мы все понимаем, мистер Родригес. Сэр Майкл ОЛири слишком важный человек, чтобы отвлекаться на такие мелочи. К тому-же, по нашим сведениям, именно вы и есть тот самый Гений и Ангел-Хранитель 'Счастливчика ОЛири'. Вы русский, мистер Родригес?

— Я родился в Толедо, сэр. Сейчас, гражданин Республики Калифорния и представляю интересы исключительно Дуглас-Локхид Корпорэйшн. Русский здесь сегодня — мистер Эйтингтон. Позвольте представить господа. Мистер Наум Эйтингтон, генерал-полковник и заместитель министра Государственной Безопасности Советского Союза.