Дилетант 2 История сослагательного наклонения

— Какими?

— В тексте должны быть слова 'fantômes contre'.

— В какой газете.

— Например, в "Газетт де Франс". Я думаю, если Buonaparte узурпирует власть, он закроет все оппозиционные печатные издания. Оставит только те, которые, образно говоря, лягут под него. 'Газетт де Франс' ничего не значащий проправительственный листок может остаться. ... Или...

— А там есть колонка объявлений?

— Есть... ... Детали мы ещё обсудим. Эх, кто мне такой кофе сварит, после того как ты уедешь?

— Думаю, никто. Ты вот лучше скажи: не переигрываем ли мы? Больно сложная комбинация. С чего ты решил, что кто-то вообще так глубоко будет копать под меня? Да и вообще будет интересоваться моим прошлым, вернее прошлым графа Луи́ Жерме́на де Фюне́са де Галарса?

— Я вам с Иваном когда-то говорил, что иногда надо пытаться ставить себя на место своего соперника. А иногда надо наоборот. В данном случае я исхожу из того, что я, лично я на месте Buonaparte, придя к власти, создал бы службу аналогичную нашей.

— Да, пожалуй. ... Кстати, а где он сейчас?

— В Италии. ... Теперь давай о деньгах...

Глава 3 (1796 октябрь)

Cherchez la femme

— Я вызвала тебя, Ржевский, вот по какому поводу... — Императрица на секунду задумалась, как бы решая, стоит ли мне говорить это повод, или нет. — Давно вынашиваю мысль женить Константина Павловича. После гибели Александра хотела даже женить его на Елизавете Алексеевне, но потом рассудила, что это будет не совсем правильно понято при европейских дворах. ... По-хорошему, искать невесту надо бы было ещё год назад, но известные события отсрочили сие ... начинание. Но время, чувствую, меня уже поджимает. Поэтому в августе я отправила в Европу генерала Будберга. Ну, ты его знаешь. Андрей Яковлевич должен был подыскать для Константина Павловича подходящую партию. И вот третьего дня он прислал мне письмо, в котором очень рекомендует обратить внимание на дочерей герцога Кобургского. Но прежде чем принять решение мне хочется, чтобы ты побольше узнал об этом семействе и сделал свой анализ. Сколько тебе времени надобно?

— Если позволите, Ваше Императорское Величество, одно замечание? — Я дождался кивка и продолжил. — Вы вполне можете себе позволить наплевать на то, что подумают при европейских дворах. Was kümmert es den Mond, dass ihn die Hunde anbellen? — Екатерина ухмыльнулась, но ничего не сказала. Я решился продолжить. — Женитьба бедующего наследника российского престола дело сугубо государственное и требует глубокого и всестороннего рассмотрения. И ещё одно, ... дело в том, что герцоги Кобургские и герцоги Вюртембергские находятся между собой ... э-э-э, если можно так сказать, в несколько натянутых отношениях. Это какая-то застарелая вражда. Не буду вдаваться в подробности, кои часто больше похожи на сплетни, но сие всё же имеет место и может негативно сказаться на отношении к будущей невестке Великой княгини Марии Фёдоровны, что в свою очередь, вряд ли улучшит семейную атмосферу и будет негативно сказываться на отношениях молодых супругов.

— И что?. ... Вот как только ты говоришь 'Ваше Императорское Величество', я чувствую, что ты скажешь какую-нибудь либо глупость, либо какую-нибудь гадость.

— Простите, Государыня. — Я встал и поклонился. — А что, в мире больше невест не осталось? Будберг во время своего вояжа заболел и вынужден был остановиться у Кобургов, а потом дальше ехать поленился. — Екатерина удивлённо (правда, нераздражённо) вскинула голову, но я продолжил. — Внучки герцога Саксен-Кобург-Заальфельдского, безусловно, наделены достоинствами. Они хороши собой, воспитаны и прекрасно образованы, но... Вот ... — Я вынул из папки, развернул и положил перед императрицей заранее заготовленную бумагу.

— Что это? — Екатерина, близоруко прищурясь, старалась понять, что там нарисовано. В конце концов, она открыла лежащий на столе футляр и надела очки.

— Это схема семейных уз между монаршими дворами Европы начиная с двенадцатого века. Как видите, в большинстве своём монаршие дворы хоть где-то, но пересекались друг с другом.

Схема была очень подробная, невероятно запутанная и уличить меня по ней в том, что я, мягко говоря, преувеличиваю, было сложно. Нет, ну конечно я блефовал.

— Ну и что? — Императрица долго рассматривала схему, даже взяла лупу. — Особенно близких родственных связей я здесь вижу немного. Вот, Генрих VIII, Мария Безумная.... Да, я знаю, что это может вести к вырождению и слабоумию, но нас это пока не касается.

— Георг III с 89 года страдает от припадков наследственной обменной болезни порфирии, во время приступов которой, становится совершенно невменяем. Вероятно, что через некоторое время его признают недееспособным и введут регентство, что касается его детей то они, можно сказать с большой долей вероятности, потомства иметь не будут.

— Это интересно, но как это относится к Константину Павловичу?

— Пока никак, но вот математический анализ показывает, что вероятность получить наследственное заболевание возрастает в геометрической прогрессии при ограниченном количестве связей в популяции. — Я достал и положил на стол лист с расчётами.

— В чём?

— В популяции, Ваше Величество. Популяция — это биологическая система.

Кажется с 'популяцией' я поторопился.

Екатерина взглянула на расчёты.

— Нет, нет, уволь меня от этих цифирей. ... Да и сядь уже. Что стоишь столбом. ... Как я поняла тебя, ты даешь плохой, ... как ты там говоришь, прогноз? Так ты даёшь плохой прогноз на женитьбу Константина Павловича на любой невесте из европейских домов?

— Не совсем так, Ваше Величество, но математические расчёты показывают, что вероятность хронических заболеваний крови и головного мозга, по остальным болезням расчёты не проводились, у Ваших правнуков уже 25 процентов, а у праправнуков — 50 процентов.

— Получается, что ... — Повисла пауза. Я молчал, давая возможность Екатерине самой прийти к нужному выводу — Получается, что через сто лет на троне России будет ... А у султана дочери есть?

— У Селима дочерей нет, да и со сменой веры у мусульман всё очень сложно. ... Есть ещё один важный момент, Ваше Величество.

— Какой? — Она ответила скорее 'на автомате', всё ещё погружённая в свои мысли.

— Момент очень .... э-э-э ... щепетильный, Ваше Величество.

— Да говори уже, не тяни.

— В русской национальной традиции важная роль отводится именно кровному родству, если это экстраполировать на монаршие особы, то речь идёт о наличие русской крови ...

— Можешь не продолжать. Я поняла тебя. ... Ты меня подводишь к мысли, что у Константина Павловича должна быть русская жена. — Екатерина не спросила, а именно констатировала это. Всегда знал, что она очень умна. >> А как иначе? На то она и 'Великая'! — И вот же, шельмец, заранее подготовился. — Она кивнула на разложенные бумаги. — Долго готовился?

— С момента, как Вы отправили в вояж генерала Будберга, Ваше Величество. Сколь я не бьюсь, чтобы вложить нашим людям понятие о соблюдении хотя бы элементарных правил секретности, а толком держать язык за зубами так никто и не научился. О том, что Андрей Яковлевич едет искать невесту для Константина Павловича, знала даже его кухарка. Как мне докладывают из Лондона, там об этом узнали уже через две недели. Думаю, что и в других столицах об этом знали. Подозреваю, что Будберга специально чем-то накормили, чтобы он к приезду в Кобург занемог.

— У тебя есть доказательства, или это только подозрения?

— Это логические выводы, которые напрашиваются из анализа подобных обстоятельств, кои стали известны, но если необходимо, можно найти и доказательства.

— А ты поднаторел, я гляжу.

Я промолчал, решил ничего не отвечать. Императрица устало откинулась на спинку кресла, сокрушённо вздохнула и задумчиво стала смотреть на висящий справа от меня свой портрет. Повисла долгая пауза. Екатерина что-то обдумывала, а может просто что-то вспоминала, наконец, она перевела взгляд на меня. — Эх, что будет с вами, когда я помру? ...

После гибели Александра императрица сильно сдала. Она была надломлена и смертью любимого внука, на которого возлагала надежды на продления своего курса управления империей, и тем необычайным напряжением, которое ей пришлось вынести в последнюю войну. Зиму Екатерина провела в Царском Селе. Приёмы были прекращены, о балах никто не упоминал, но к лету 1795 года её воля взяла верх над чёрной меланхолией и Императрица опять вернулась к активной государственной деятельности, но её поведение сильно изменилась — стала пользоваться тростью, располнела. У Императрицы появилось легкое дрожание головы и кистей рук и, кроме того, очень часто стала в разговорах упоминать о смерти. Она даже составила записку 'Ежели умру в городе, положите меня в Александро-Невском монастыре, в соборной церкви, мною построенной. Ежели в Царском Селе, в Софейском кладбище у Казанской Богородицы. Буде в Петергофе, у Сергеевской пустыни. Ежели в Москве, в Успенском монастыре'. Об этом мне рассказала Шурочка, которая очень быстро стала для Екатерины кем-то вроде секретаря. Трощинский и Грибовский по-прежнему были официальными кабинет-секретарями, но всё чаще и чаще Екатерина начала поручать Александре вести её переписку, а затем и составлять, и оформлять более серьёзные документы. Записку о похоронах она тоже продиктовала Шурочке.

— Когда-нибудь все умирают, Ваше Величество. Когда-нибудь умру и я. Один Господь знает наш срок. ... Но если Вас не станет, то не станет и нас.

— Значит, ты уже рассчитывал эту ситуацию?

— Нет, Ваше Величество, мне хочется, чтобы Вы жили долго, и я гоню от себя подобные мысли.

— Memento mori, мой друг. От того что ты гонишь подобные мысли, жизнь длиннее не становится. Der Tod hat noch keinen vergessen. — > Это конечно — смерть еще ни про кого не забыла. — ... И всё же, что ты думаешь, будет?

— Э-э-э... Я думаю, что казнить всех Ваших приближённых не будут, но почти всех удалят от двора. Дашкову, думаю, сошлют в ссылку, меня, скорее всего, просто уволят со службы.

— М-мда... Может быть, может быть и так... — Опять Екатерина о чём-то задумалась, и опять стала смотреть на свой портрет. Минуты через две, не переводя взгляда, она вдруг спросила. — А кто была мать Александры?

Какой Александры? Шурочки? Причём тут Шурочка?

>Да ну, бред.

— Крестьянка, Ваше Величество. Она умерла при родах.

Опять повисла долгая пауза. Наконец императрица, видимо придя к какому-то решению, всё ещё глядя на свой портрет, произнесла — Ладно, ступай. Мне надо подумать. Über Nacht kommt guter Rat.

Ну что ж, может быть действительно пройдет ночь — придёт верное решение.

Уже уходя, я услышал, как императрица задумчиво, сама себе повторила сказанную мной немецкую пословицу. — Was kümmert es den Mond, dass ihn die Hunde anbellen?

Вот, правильно, почему Луну должно волновать, что собаки на неё лают?

— Неужели ей пришла в голову мысль женить Константина на Шурочке?

— А что такое счастье?

Счастье водит своим пальчиком по моему лицу, как будто рисует. Обводит подбородок, губы, нос, шрам на лбу.

— Когда я думаю, что если бы пуля того поляка прошла чуточку правее, мне становится страшно. Я думаю, что он убил бы нас обоих.

— Как это? Ведь мы с тобой тогда даже знакомы небыли. Когда я получил этот шрам, тебе было только четырнадцать лет. Ты про меня и не слыхала ничего, и не знала, что я существую.

— А вот знала, знала. — Дуня ложится мне на плечё и обнимает за шею. — Я ещё маленькая была, лет десять или одиннадцать мне было, когда дядя однажды за ужином рассказывал, что известного всей Москве кутилу и забияку Сержа Перовского сбил с ног одним ударом приезжий орловский помещик Ржевский. Я у него еще тогда спросила, что в этом удивительного, а он сказал, удивительное то, что помещик этот Ржевский, без ног, на протезах. А влюбилась я в тебя сразу же, как только дядюшка подвёл тебя к нам тогда на балу. Мне сейчас кажется, что я любила тебя всегда и если тебя не станет, я тоже умру. Поэтому если бы тот поляк убил тебя, он убил бы и меня.

Я прижал к себе своё счастье.

— Дуняшенька, душа моя, я тебя тоже очень люблю и обещаю, что не станет меня ещё очень не скоро.

— А когда ты ..., когда ты узнал, что любишь меня?

— Как только твой дядюшка подвёл меня к вам на балу.

— Правда?

— Правда.

Дуня целует меня и время останавливается.

..............

Дождь какой, всё льет и льёт. Начало октября в этом году ну очень мокрое. Не зря его в старину называли грязником.

— Почему Шурочка не приходит к нам в гости? Она единственная моя подруга в Петербурге, я без неё скучаю.

— У неё много дел во дворце. Императрица себя плохо чувствует, у неё частые головные боли, и Шурочка постоянно при ней.

— Но ведь у императрицы не одна фрейлина.

— Не одна, но массаж головы может делать только Шурочка.

— Массаж головы? Что такое массаж я помню, ты мне делал. — По её тону я понял, что если мы и уснём сегодня, то только под утро. — А для чего?

— Дело в том, что у человека с возрастом кровеносные сосуды сужаются... — > Рассказать ей о причинах инсультов? А она поймёт? >> А как расскажешь. .... — Ну, в общем так. Чтобы человеческий мозг нормально работал, ему нужен кислород. Кислород поставляется кровью, кровь течёт по сосудам, сосуды с возрастам или в результате болезней сужаются, кислороду к мозгу подходит меньше, начинаются головные боли, некоторые участки мозга могут умереть, а это, в свою очередь, приведёт либо к смерти человека, либо к параличу. Чтобы улучшить проход крови по сосудам китайские врачи придумали специальный массаж, который помогает крови попадать в клетки мозга. Вот Шурочка и делает этот массаж императрице.

— А где этому Шурочка научилась? В Китае?

Хм. Да уж.