Дилетант 2 История сослагательного наклонения

В этот же день из Европы вернулся Штиглиц.

— Майер Ротшильд, как ты любишь образно выражаться, правая рук ландграфа Гессен-Кассельского Вильгельма IX. Специализируется на теневых финансовых операциях и, если мне не соврал один из его людей, щедро мною замотивированный, даже хранит всю черную бухгалтерию ландграфа в потайном помещении под подвалом своего дома, вместе со своими бухгалтерскими книгами. — Николай отпил кофе, поморщился. — Так ты и не научился у Габриеля варить кофе. ... Ну ладно, о чём я? ... А, ну да, так вот, в свое время отец Вильгельма одалживал своих солдат Англии, которая пыталась с их помощью подавить восстание в колониях в Америке. С тех пор Англия в долгу перед Гессенским домом и расплачивается векселями. Майер придумал остроумную схему: его агенты закупают на эти векселя английский текстиль, везут его в Германию, где продают за звонкую монету. Вильгельм IX получает свои деньги, а Майер кладёт в карман часть прибыли. Вот так! Чтобы привлечь гера Майера к нашей, так сказать, кормушке, надо каким-то образом заинтересовывать Вильгельма. Или может быть другой вариант — как я понял, в его, в смысле Майера, планы входит создание широкой банковской сети по всей Европе. Как предложение, можно попробовать открыть банк в Петербурге на паях с ним. У Майера пять сыновей, вот одного и пригласить к нам... Как?

— Надеюсь, его как Зюсса не повесят?.... В области финансов я полностью полагаюсь на твоё чутьё, если ты считаешь, что таким образом мы можем привлечь к своей работе европейский капитал, то надо пробовать.

— Не европейский, а еврейский, это пока не одно и тоже. ... Почему нет? ... Финансировать наши проекты он согласился, мы сошлись на 2-х%.

— Это...?

— Это нормально. ... Между прочим, Майер хорошо помнит нашего Габриеля и до сих пор хранит подаренную им авторучку. ... Кстати, что слышно про...

— Пока ничего, но прошло только девять месяцев.

— Девять. ... Юпитер прошёл тот же путь за восемь месяцев.

— Нет, за девять. ... Я думаю, ещё рано.

— Волнуешься?

— А ты?

— Гм, кто из нас еврей? Тоже научился вопросом на вопрос отвечать. ... Я, как ты говоришь, полевой агент, мне волноваться нельзя, а ты руководитель, тебе волнения по рангу положены.

— Положено, вот и волнуюсь. ... Ладно, что по другим фигурантам? Есть что интересное?

— По Воронцову. Полномочный министр в Лондоне с 85 года, вот уже как почти двенадцать лет. Вдовец, после смерти жены в 84 году в Венеции, пока не женат.

— А от чего она умерла?

— От чахотки. Почему ты спрашиваешь? Ты эти сведения мог бы получить и у Екатерины Романовны, в конце концов, она его сестра?

— Вот потому и не спрашиваю, что сестра. Она один раз обмолвилась, что её братья англоманы. Я это запомнил. Согласись, посол России не должен быть ни чьим 'манном', он должен быть русофилом. А если он всё же 'ман', но это подозрительно, не находишь?

— Нахожу. Во время нашей войны с Турцией добился разоружения английского флота, снарядившегося в помощь Турции, и возобновил торговый трактат России с Великобританией в 93 году. По поводу флота должен отметить, что, по моему мнению, англичане сами не хотели влезать в эти дела, а Воронцов выдал это как дипломатический успех. Да и по поводу договора тоже. ... Договор англичанам самим выгоден, да к тому же они хотят нашими руками пободаться с Францией. Вот так.

— Насколько это вероятно, по поводу флота?

— Очень вероятно. ... И так думает Юпитер. ... У графа двое детей, сын и дочь. Старший Михаил, кстати, крестник Императрицы. В этом году ему исполнится 15 лет, прапорщик лейб-гвардии Преображенского полка, живёт с отцом, в России практически не был, по-английски говорит лучше чем по-русски, хотя отец, говорят, общается с ним только на русском. Отец обеспечил сыну лучших гувернеров и учителей. Кроме английского, читает и говорит по-французски, по-немецки, знает греческий и латынь. Прекрасный наездник, играет в шахматы и выходит в море на яхте. Этакий маленький лорд. На следующий год планируется его возвращение на родину. Англия Англией, а карьеру делать надо дома. Вот к нам и приедет ещё один английский .... Ты знаешь, я не хочу говорить 'шпион', но этот юноша всегда будет настроен проанглийски. Я бы ему не доверял.

— А дочь?

— А что дочь? Екатерина, тринадцать лет, вернее в октябре будет четырнадцать, маленькая английская леди. Образование получает под руководством наставницы, девицы Жардин. Ну, этой карьеру делать необходимости нет, я думаю Воронцов её там замуж и выдаст.

— Если мы его не отзовем...

— Нужна будет очень веская причина. ... Но это ещё не всё. ... В регистрационной книге церкви при русском посольстве Юпитер обнаружил странную запись... — Николай протянул мне листок бумаги. — Это копия.

'1790 г, май 17. Крѣщенъ рѣбенокъ от русскихъ родитѣлѣй (Г. С. Р. В. и мисс М. Б.). Нарѣченъ Василiй. Крестный — свящѣнникъ Литкѣвичъ'.

— Крайне любопытно...-Мальчику, стало быть, скоро семь лет.

— Там же на полях книги есть ещё одна, по-видимому более поздняя запись: "Графъ Сем. Ром. Воронцовъ и англичанка Беклбекъ...". Кто такая Мэри Беклбек, пока уточнить не удалось.

— Почему Мери?

— Ну, М. Б. я перевёл как Мэри Беклбек. Известно, что она умерла около 91 года, но была ли она русской, как гласит первая запись в церковной книге, или англичанкой, согласно второй записи, неизвестно. Точно так же, как и где этот мальчик. Вероятно Воронцов отдал его в какую-нибудь английскую семью.

— А что Литкевич?

— К сожалению, умер в 93 году.

— А слуги?

— Все у Воронцова с 91-92 года, предыдущих найти пока не удалось. С Жардин естественно не общались, сам понимаешь...

— Да, да, молодцы, правильно, здесь овчинка не стоит выделки.

— Будешь докладывать Екатерине Романовне?

— Нет, никому не буду ... пока. Надо думать. ... А что с нашими студеузами?

— Всё, как планировали.

В 95 и 96 годах мы направили на обучение в шести университетах Европы шестерых 'алексеевских птенцов'. В 95-м в Венский университет на медицинский факультет поступил Франц Хубер, он же Васька Иваняка, а в Карлов университет в Праге — Герхард Генцен, он же сын алексеевской вдовы Мирошки Стёпка. В Берн уехал Петька Вазюра, или по-швейцарски — Пьер Мюзи. Задача у ребят была простая — учиться наукам и стать своими среди чужих.

На следующий год мы отправили ещё троих — сын моего егеря Черняя, Кузька, впрочем, уже не Кузька, а Кузьма отправился в Кембридж. Кузьму Бекер готовил дольше всех, легенда Альберта Говарда прорабатывалась до микроскопических мелочей — уж шутить с Форинт Офис мы не хотели. Впрочем, в Сорбону Жана-Поля Сигаля (Кольку Селютку) готовили не меньше. Просто было только с Кёнигсбергским университетом — Влас Шклёда поехал как русский, не заметая следы по транзитным странам, поехал прямо из Питера, правда, под другим именем. Но у Власа и другая задача.

— Адаптировались?

— Я видел только своих, кого курирую. Уже ... гм, иностранцы.

— Это хорошо...

— Ну, ... осторожно скажем так — не плохо. ... Но это ещё не всё.

-???

— В Швейцарии англичане организовали шпионский центр. Руководит им некий Уильям Викхэм. По нашим данным Викхэм родился в Коттингли, это деревня между городами Шипли и Бингли в графстве Йоркшир в 61 году. Отец Генри Уикем, эсквайр, мать Элизабет. В 83 закончил Оксфорд, в 86 году защитил докторскую степень по юриспруденции в Женеве, в 88 женился на Элеоноре Бертран. В 94 по личному распоряжению министра иностранных дел Гренвилла направлен помощником британского посла в Швейцарии. Викхэм координирует интриги французских эмигрантов с деятельностью сети британских шпионов. Его главная задача — поднять роялистское восстание во Франции. Питт-младший, по информации Юпитера, выделил Викхэму щедрые средства на выполнение его миссии. Так, только в октябре прошлого года Викхэм потратил около 30 000 фунтов стерлингов.

— Ого! ... А вот с эти можно уже идти и к Екатерине Романовне и к Императрице..., только вот до наших ли ей забот?

— А как она вообще..., что Роджерсон говорит?

— А что Роджерсон? Он же не бог. У Императрицы, по-видимому, в голове лопнул сосуд, и произошло кровоизлияние. Сейчас положение немного стабилизировалось, но левая часть лица частично парализована, плохо слушается левая рука и левая нога. Необходимо время, но... Но, к сожалению о полном выздоровлении речи не идёт.

— Да... Боюсь если что, нашу канцелярию могут и упразднить, и все наши потуги..., ладно потуги, все наши люди останутся без поддержки.

— На 'если что' я заручился некоторой страховкой. Даже если упразднят меня и Дашкову вас тронуть не должны, какая-то подобная структура всё одно должна быть. Впрочем, давай будем решать проблемы по мере их поступления. Да и Павел лично ко мне относится вполне доброжелательно. Мы ведь с ним тут немного поработали в одной комиссии, так что... ... Так что твой вояж можно считать архи успешным?

— Погоди, я ведь ещё не всё доложил. ... Видишь ли, англичане, такие затейники, придумали, как одним ядром убивать больше народу. Сам я, конечно, в этом мало что соображаю, но ты, думаю, поймёшь. Дай карандаш и бумагу — мне пришлось всю информацию в голове держать, чтобы не рисковать. ... Хотя, надо сказать меня нигде ни разу не обыскивали, да и багаж толком не досматривали.

Пока Штиглиц рисовал, я уже догадался, что это будет. Значит капитан Шрапнель своё ядро уже изобрёл? А я думал, это будет попозже. Охо -хо, и всё ведь, для того чтобы побольше людей убить. Вот лучше бы он мясорубку, или там пишущую машинку придумал... Сейчас то, что он изобрёл представляет собой переделанную гранату, где в начинку кроме пороха добавлены пули, штук 40, может 50.

Я посмотрел на рисунок.

— А знаешь, то, что здесь нарисовано сильно напоминает картечную гранату Онисима Михайлова, он её описал в "Уставе ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки" в, если мне не изменяет память, 621 году, то бишь сто пятьдесят с лишним лет назад. ... Вот так будет всегда — мы придумаем, а англичане перепридумают и славу изобретателей оставят за собой.

— Так это они у нас украли?

— Да нет, не думаю. Вероятно, сами изобрели, хотя... Всё равно, сие генерал-фельдцейхместеру Зубову надо показать — пусть внедряет, тем более, что это аглицкое ноу-хау.

— Как? Ноу-хау?

— Ну, типа 'новая технология' по-аглицки.

— А чего ты всё 'по-аглицки' да 'по-аглицки', я раньше от тебя этого не слыхал?

— Так говорит мой Филька, и мне это кажется забавным.

'Алексеевские птенцы', это так, для красивого словца, по аналогии с 'птенцами гнезда Петрова'. Своих ребятишек я так никогда не называю. Они для меня просто Васьки, Мишки, Кольки. Нет, ну в самом-то начале я пытался воспитать у них другое восприятие собственных имён, и на первых уроках пытался называть их типа Василий, Михаил, или там Николай, но всё это, кроме прыскания в кулак, у них никакой другой реакции не вызывало. Я представил это всё со стороны и согласился с тем, что выглядит всё глупо, ну и бросил затею. Только Шурочка серьёзно к этому относилась, поэтому легко и сразу стала не только Шурочкой, но и Александрой и, даже, Александрой Фёдоровной.

От всей дюжины со мной остаются только пятеро. Бывший неформальный лидер Егор Мунюхин после нашей акции с де Саксом, как-то ну, не то что бы подрастерял своё лидерство, нет, но как-то резко повзрослел и на своих товарищей стал посматривать как бы снисходительно, что ли.

Я поручил ему подбор кадров для нашей работы. Естественно, что в начале, мы очень долго все вместе и он, и я, и Екатерина Романовна, и Крылов, и Бекер, а позже и Штиглиц, вырабатывали общие критерии того, чем же, в конце концов, должен обладать необходимый нам человек, какие таланты у него должны быть, а чего категорически быть не должно. Дашкова была против кандидатуры Егора.

За три года существования Специальной канцелярии Кабинета Её Императорского Величества мы, как любая государственная структура обросли естественными бюрократическими наростами. Кто-то ж должен заниматься и хозяйственной деятельностью, и канцелярской, и кадровой. Вот бумаги, к примеру, для Императрицы оформлять, что постоянно должен я? Да и не Дашкова. А кто для этого людей должен подбирать? Крылов? Вот! Но человек должен быть свой, доверенный.

Дашковой же не нравилось, что Егор молод, но он ещё, кроме того,оказывается, и не из того сословия (естественно она выговаривала это только мне), в круг дворян он не вхож и не будет, а наиболее грамотная часть населения сейчас только дворяне. Долго её пришлось переубеждать. Её сословные предрассудки оказались намного серьёзнее и живучее, чем я предполагал, даже было удивительно, почему она без всякого колебания тогда признала Шурочку.

— Екатерина Романовна, умных и способных людей надо выдвигать на должности независимо от их положения. Это не я сказал, это Сунь-Цзы сказал, и я думаю, что он абсолютно прав.

— Я не спорю ни с тобою, ни с Сунь-Цзы, но ты предлагаешь назначить на очень важную должность человека, который заведомо с ней не справится. Может твой этот мальчишка и не глуп и, даже, наделён определёнными способностями, но у него нет ни какого, ни опыта, ни положения.

— Да я не предлагаю его назначать на должность. Я предлагаю поручить ему работу по определению людей, которые были бы нам интересны. Мы может и сможем найти человека более опытного и достойного, но мне нужен человек в котором бы я был абсолютно уверен. ... А его молодость, это состояние временное и быстро проходящее, опыт же придёт.

Кое-как я её убедил, мотивируя тем, что разведывательная работа подразумевает сбор информации на всех уровнях, и информация не бывает не важной.

А вот Ваня Чеботок стал моим секретарём, моим химиком, моим ... В общим, Иван — мои руки, причём руки, растущие из нужного места. Наверное, из него вышел бы талантливый учёный, который что-нибудь открыл бы, ну там новый химический элемент, например гелий, или тот же бром, или планету какую, да тот же Нептун ещё не открыт, но меня почему-то задавила жаба делиться с человечеством. Но мне ведь тоже нужен способный человек, а человечество и так потом всё откроет и придумает.

— Вань, то, что я хочу тебе сейчас рассказать должно остаться в строжайшей тайне. То, что мы с тобой будем сейчас разрабатывать, не должно уйти на сторону ни при каких обстоятельствах.

Иван обескуражено смотрел на меня, даже как-то с обидой.

— Александр Фёдорович, Вы меня пугаете. Мне казалось, что я не давал Вам повода усомниться в моей ...

— Прости, Иван. Я никогда в твоей порядочности не сомневался. Я, наверное, неудачно начал разговор. Дело вот в чём, я хочу предложить тебе разработать оружие.

— Но я, да и Вы, насколько я знаю, ничем подобным раньше не занимались. Мне казалось, что Вы больше механик, чем военный, несмотря на то, что офицер. А какая может быть механика в сабле? Разве, что в пистолете, но и там всё понятно. ... Вы что-то придумали?