Метелица (текущая глава)

На спину сыпались горящие ветви, за спиной рычал и ревел обезумевший от ярости раненый зверь. В те доли секунды, что убийца мог выкроить для краткого взгляда назад, в те мгновения, что не были от начала и до конца потрачены на очередной резкий поворот, очередную разминку с пылающей вокруг смертью, он видел, что бой все еще продолжался — видел и чувствовал, разделяя со своим стражем боль сполна.

Сотканный из света колосс плыл над чащей, отрезая путь к берегу. Исполинское тело ангела то разбухало изнутри, будто готовясь лопнуть лавиной искр и ослепительного жара, то складывалось, словно бумажный лист, изгибаясь под самыми невероятными углами, разделяясь, переплетаясь, проникая само в себя и выплескивая наружу калейдоскоп новых, еще более причудливых форм. Зверь был рядом — сотни едва видимых пастей, тысячи разбросанных в пространстве когтей. Бесплотные части необъятного целого, сплетенные воедино некоей незримой нитью и подчиненные единому слову, единственному желанию, снова и снова набрасывались на врага, отрывая кусок за куском от лучащейся светом формы — каждый раз все более совершенной, все более устойчивой.

Зверь задыхался. Зверь проигрывал.

Сорванное дыхание, сбитый шаг. Скользнувшая чуть дальше, чем следовало бы, нога, секундное промедление — и вот уже вокруг нет ничего, кроме пламени, жалкие клочки одеяний горят, осыпаясь серой трухой. Запах собственных паленых волос, своей обожженной плоти забивает ноздри, иссохшие губы готовы лопнуть от жара, а лицо, кажется, только что сунули в печь. Спасение приходит раньше, чем успевает дойти до конца одна лишь мысль: зверь уже здесь, зверь уже рядом — и себя ему вовсе не жаль. Некая часть общей формы, кусочек смертоносного узора, отделившись от целого, подхватила убийцу, протащив через огонь и швырнув на пока еще безопасный клочок суши — принимая на себя все, что было назначено ему.

Зверя, что сдерживал живой свет, стало еще на крупицу меньше.

Этого вполне хватило.

Их схватка давно выпадала из тех пределов, в которых человеческий разум еще мог надеяться что-то постичь. Зверь и ангел кружились в пьяном танце, рассыпанные клочками стремительно рождающихся и угасающих конечностей по рассеченной на слои ткани реальности. Беспрестанно мелькающие пятна света, выбивавшие из, казалось, самого воздуха прорехи, что истекали на горящую землю бесцветной кровью, свист иззубренных когтей, расчленяющих по искорке всполохи живого огня. Очередной удар, жестокий и меткий, заставил рассеянную в воздухе структуру всколыхнуться, возгоревшись ярче любого фонаря. Живой свет рванулся в прорехи, затопляя собою все необъятное, не признающее ограничений привычного пространства, тело.

Берег был уже близко.

Но Леопольд остановился.

С оглушительным треском разошлись незримые швы. Десятками гасли глаза, оборачивались белым дымом раскрытые пасти. Из мешанины тех пастей и глаз, из лавины когтей, что все еще пытались удержаться в светоносной плоти, рванулась, истекла наружу зыбкая, изодранная тень.

Черный кот неуклюже приземлился на гнилую траву, изломанные сучья. Подбежал, поджимая раненую лапу, к ногам хозяина, ткнулся мордой в обгорелую ткань.

-Нет, — тихо качнул головой Леопольд, привычным движением извлекая меч из ножен. — Не побегу. Не проси.

В лицо ударил нестерпимый жар, по уставшим глазам хлестнул плетью ослепительный свет.

-С давних времен мы судим.

Исполинские крылья были уже почти рядом, почти над ними.

-С давних времен мы...

-Noasmi ta cures, minodal.

Больше, чем голос. Больше, чем слово.

Тише шепота. Невыносимей самого оглушительного взрыва.

Спокойнее камня.

-Vls vaoresaji!

Крылья из света дрогнули. По растянувшейся, казалось, до самых небес фигуре пробежала рябь.

-Noasmi qting oxex...

Семь теней, семь нечетких силуэтов, скользили от берега.

-...ozol...

Пятеро, что разгоняли пламя.

Один, что стоял на страже, ощетинившись Ключами.

-...quo-o-i-ape quo-a-al!

Один, что говорил. Один, от чьих слов дрожало нечто большее, чем огонь или воздух, изгибалось, готовое выгнуться вовне, нечто большее, чем земля или небо.

С тонких губ его стекла кровь — красные ручейки тянули наружу осколки полопавшихся, раскрошенных едва ли не до пыли, зубов. Вены на шее вздулись мертвенно-синюшными канатами, коротко стриженые волосы десятками осыпались с головы.

Но майор Амброс Кутрик, глава Батальона, продолжал шагать, вбивая слово за словом в скорчившуюся от нестерпимой муки фигуру из света.

-Noasmi tonuji!

Фальшивый ангел дрожал все сильнее — огромные крылья снова и снова хлестали воздух, но не могли более сдвинуть застывший силуэт и на мизинец вперед или вверх. Очередное слово сорвало их прочь с такой легкостью, словно маг имел дело с обыкновенной бабочкой: распустив на сияющие нити оба крыла, Кутрик каркнул, давясь кровью, новую фразу — и, стиснув зубы, взмахнул рукой.

Свет начал таять — глаза майора же, сплошь залитые белым, мерцали все сильней. Подходя еще ближе — Леопольд с удивлением узнал в одном из сопровождавших мага собственного младшего сына — Амброс проревел, явно будучи уже на пределе, завершающую строфу.

Свет померк. Изуродованное творение, чей век был столь недолог, вздрогнуло раз, другой — и пролилось на опаленную землю дождем сверкающих нитей, рассыпалось невыносимо яркими отсверками, не оставив после себя ничего, кроме пепла и воды.

Их руки дрожали от напряжения и боли.

Но встретиться им все же удалось.

-Енохианец, — слабо улыбнулся Леопольд, глядя в глаза мага — среди молочно-белой мглы постепенно начинали прорезаться зрачки. — Подозревал. Давно.

-Но подозрений, однако, не высказали, — пожимая протянутую руку, усмехнулся сквозь боль Кутрик.

-Не люблю ошибаться. Не люблю также и бросать на ветер слова. К моей благодарности вам это, конечно же, не относится. Не ожидал, признаюсь...

-Я тоже не ожидал, что кинусь за вами, — тряхнул головой маг. — Но с той кашей, что у нас заварилась...дьявол, я бы кинулся, даже если бы меня от вас тошнило раза в три сильней.

Нервный стук шагов. Тени, скользящие по белым стенам. Утробный вой сирен и глухие залпы вдалеке.

-Да где же ты, где, проклятый...ох, драть вас в ухо коромыслом, не вынимая...

Перспектива того, что сердце, не совладав с напряжением, выскочит вон и полетит вниз по ступенькам, перестала его пугать около пары минут назад — здесь и сейчас Алеев беспокоился больше о том, чтобы на очередной ступеньке не навернулся его хрипло рычащий на трех языках за раз, спутник.

-А ведь отдерут, я не я буду, отдерут, юродивцы, истуканы в погонах, тулупы ежовые...на славу поколдовали, ой на славу, спасу нет, как хорошо, обгажусь сейчас от счастья великого за ваши туши и души...

Фруалард Теаилла Гергбу брал шаг столь быстрый и размашистый, что никто, не знакомый прежде с магом, не сумел бы сдержать удивления, наблюдая за тем, сколь лихо существо его телосложения несется по коридору, не глядя перепрыгивая пороги, подскакивая на ступенях и вышибая дверь за дверью ногой, с которой в спешке успел сорваться стоптанный башмак.

-...ну ничего, туфли с ушами, недолго ждать осталось, принц прекрасный сюда явится, уж он вас по первому числу обласкает, никого милостью своей не пропустит, отпорет, высушит и выдубит, да на гвоздик привесит, птичкой у него в объятьях будешь голосить...

Лейтенант, сведший знакомство с коротышкой сравнительно давно, удивлялся, в свою очередь, только одному — что помимо бега, препятствия в котором, кажется, вовсе игнорировались, маг успевал не только разражаться руганью, но еще и рыться в прихваченном из собственных покоев мешке, широкими жестами разбрасывая вокруг самые разные вещи.

-...вот же пропасть, не найдешь ничего, хоть по брови заройся, хоть хером размешивай! А все почему, я спрошу, да сам же и отвечу, потому что никто в этой армии, от ратных подвигов коей все куры бы со смеху перемерли, ответа мне не даст, тут ничего вообще тебе не дадут, ничегошеньки, в хлеву вашем сидючи, не заработаешь, разве что чирей на заду, да и за тот пахать по выходным заставят! Потому что вы, чурбаны полоротые, ни секунды продыху мне не давали с того самого, считай, года, когда я, Господи прости дурака, работать к вам заявился! Загоняли старика, а как надо что — так им вынь, так им положь, будьте покойны! Что я тут найду, что? Счастье свое? Зарплату за полугодие? Дедушкину тазовую кость? Да что угодно, кроме того, что надобно, потому что с вами, тюфяки небритые, у меня ни дня не было, чтобы вещи по порядку разложить!

Позади осталось несколько потрепанных книг, два жуткого вида ножа. Куда-то вниз по лестнице полетели, завершив свой полет оглушительным звоном, чудные фигурки из стекла, на ступени были брошены последовательно моток проволоки, булькающая фляжка, поеденная молью меховая шапка, грязные носки, плитка шоколада, резные дощечки, перехваченные бечевкой, острый серп, флакон с какой-то прозрачной жидкостью, заржавленный револьвер...

-Ага! Да вот же оно! — морщинистое лицо мага перекосило в ядовитой ухмылке. — Ну, товарищи дуроломы, разрешаю радоваться, только пока еще шепоточком. Взбрыкнем с вами разок-другой перед смертью, аж портреты со стен полетят. А повезет — и что другое рухнет...лейтенант! Да, тебе, тебе, дундук, что, тут где-то еще один такой водится? Не думаю — природа бы такого насилия над собой не попустила, один и то перебор...сюда иди. И слушай внимательно, потому как если ты, безголовец стоеросовый, помыслишь только, чтобы меня о чем переспросить, доказав тем самым, что ворон считаешь, пока я ради вас глотку и жилы деру, я твой жбан с плеч сниму и вместо снаряда воспользуюсь! Шлепнешься всем мозжечком об самый...

Осторожно приблизившись — маг, бросив изрядно отощавший мешок на пол, остался стоять с небольшим деревянным ящичком в руках — контролер "стрел" едва слышно вздохнул, раздумывая, что приведет коротышку в большую ярость: молчание или вопрос, который, конечно же, покажется ему бесконечно глупым и неуместным. Сомнения разрешил сам Фруалард — несколько секунд провозившись с защелками и небрежным жестом погасив мерцавшие на крышке руны, маг вытянул наружу нечто, завернутое в расшитый узорами клочок ткани.

-Веришь, нет — надеялся, что не пригодится больше никогда, — меж пальцами старого мага тускло блеснул какой-то крохотный обломок. — Да с вами, лбы чугунные, о чем точно не стоит мечтать — так это о жизни спокойной.

-И что это у вас? — решив, что дальнейшее молчание определенно может стать опасным для здоровья, выдохнул Алеев.

-Смерть их, лейтенант, — скривился маг. — Смерть и страх наибольший. Подарок от покойного Магнуса Эверланна. В другое время за такой вот кусочек знающие люди полцарства предложат, а сейчас, ты уж мне поверь, все три и еще страну соседнюю на сдачу взять заставят.

-То самое холодное железо? Вы как-то рассказывали...

-А ты, гляжу, и запомнил? — желчно усмехнулся Фруалард. — Ну, может я погорячился тогда по твоему вопросу, может ты и не совсем полено...так, пенек всего лишь. Рацию взял? Вижу, вижу, воздух зря не тряси. Давай мне Щепкина и поживей — как объясню вам, бестолочам зашибленным, что и как делать — побежишь аккурат к полковнику да в самые ручки передашь — и не приведи Господь тебе уронить! Отыщу что в аду, что у гостей в чертогах — и проведаешь тогда, как оно больно бывает!

Рация первое время исторгала одни лишь хрипы и треск — всерьез опасаясь, что маг в ярости предпримет по отношению к безвинному прибору какое-нибудь насилие, Алеев уже намерен был взять его обратно — но раньше, чем Фруалард успел бы огрызнуться, по коридору прокатился до предела усталый, полный нечеловеческого напряжения голос главы Второй Площадки:

-Лейтенант, где этот горластый...

-Все еще на этом свете, полковник, — прохрипел маг. — Где и мне и вам повезет задержаться, коли вы сейчас меня послушаете.

-Положим, я это сделаю. Вы обещали некий способ...

-Я обещал шанс, не более того, — обрубил Гергбу. — А теперь отвечайте на вопросы — и если не хотите, чтобы к утру нас сковали одной цепочкой, делайте это быстро. Меня не было минут шесть — какова ситуация снаружи?

-О линии Флегентон можно забыть, — тут же последовал ответ — сухой и лишенный даже намека на интонацию. — Ахерон пока еще в строю — полагаю, лишь потому, что крестовики от этой дуры в небе охерели не меньше нашего. Попытки к наступлению делаются, но, честно говоря, жидковатые — сил держать сволочей у бережка пока еще хватает. Конструкты у Могилы явно все вышли, а новой волны десанта что-то не видать. Есть мнение, что потеряв второе судно, они там задумались об отступлении...

-Надеюсь, что нет, эти болваны нам сейчас нужны как воздух. Что там кольцо?

-Верите или нет, никуда не делось, — в этот раз Щепкин даже не пытался скрыть раздражение, клокотавшее в каждом слове. — Мы теряем время, Фруалард. Есть вариант...

-Затолкайте свои варианты поглубже, полковник, и сядьте ровно, чтобы наружу не лезли, — не менее раздраженно отозвался маг. — Новых атак с их стороны не было?

-Нет.

-Структура вокруг кольца выглядит так же?

-Нет, там уже серп да молот намалевали в знак приветствия! У нас выбито больше половины следящих систем в прибрежных секторах, и это только те, что без магического компонента! Живых же глаз там теперь и вовсе не найдешь! Что вы хотите от меня услышать? Эта погань все еще там — светится, может, чуть ярче, и все на том, пожалуй...

-Хорошо, — неожиданно тихо произнес Фруалард. — Значит, время еще есть.

-Сколько?

-Если я прав — а то, что мы все еще живы, вовсю о том вопит — у нас минут пятнадцать, может, двадцать. Затем эта дрянь закончит передачу...

-И что тогда? — не выдержал стоящий рядом Алеев.

-Тогда еще через десять минут, лейтенант, можно будет попрощаться с Площадкой. Через час — с Ленинградом и областью. К рассвету, если их флот ничто не задержит, карта Союза уже никому больше не понадобится, — с шумом выдохнув, Фруалард быстро продолжил. — Однако, ошибок они наделали воз и с горкой. Решили не мелочиться. Как только удалось поднять и запитать окно от всех тех чар, что вы, дегенераты, тут разливали вокруг да около, будто воду, поставили на передачу целый линкор...выведи гости сперва что-то полегче, свяжи нас боем...да, туговато бы пришлось. Повезло, ой как повезло, что нас ни в грош медный не ставят — думают, паскуды, можно прямо под носом...

-Не отвлекайтесь, — подал голос Щепкин. — О чем идет речь?

-Большинство, даже среди нашего брата, ни бельмеса в гостях не смыслит — а дом Ллинос, к их чести, смыслит целый бельмес. Я же по их словам только рассуждаю, по тому, чему самого научили...

-Фруалард!

-...что поведали те, кто по ту сторону бывал, кто вернуться смог. Вот вы бы на их месте что сделали, полковник? Правильно, кинули бы авиацию порезвее — и пока та все, что на земле, в блин укатывает, подводили бы спокойно основные силы...но это вы — или любой другой, кто под нашим солнцем уродился. А эти поганцы иначе глядят — это как же, позвольте, попереть наперед Королевы! — лицо мага перекосила очередная, ни разу не приятная, улыбка. — Проковыряли форточку к нам — ну хорошо, здесь они молодцы. Но сунули в нее первым делом что? Правильно — самую жирную тушу!