Давайте возьмем что-нибудь к нам поближе. И глянем, как возникала аристократия у германцев и славян. Процессы все те же самые, но уже имеются какие-никакие описания, оставленные римскими историками и географами. Да и к нам все же поближе и даже как-то роднее. Итак, ...
4. Возникновение аристократии у германцев и славян: сиротское детство.
Стоп, а можно ли мешать германцев и славян в одну кучу? Оговорюсь сразу. Германцев и славян мешать в кучу можно! Ни в общественном строе, ни в хозяйственном укладе, ни в нравах и обычаях большой разницы между ними изначально не было. На это обратил внимание еще в первом веке нашей эры Корнелий Тацит. Так, завершая описание Свевии, которая точно входила в область расселения германцев, римский ученый переходит к певкинам, венедам и феннам. Замечая при этом, что затрудняется точно сказать, относятся ли они к германцам или к сарматам.
Однако, что касается венедов — а мы знаем, что это точно славянское племя — у Тацита особых сомнений нет. "Венеды, — пишет он, — многое заимствовали из нравов последних (сарматов — А.Ф.), так как они, занимаясь грабежом, исходили все леса и горы ... Однако их следует причислить скорее к германцам, ввиду того что они и дома прочные строят, и щиты имеют, и любят ходить и даже быстро — все это совершенно чуждо сарматам, всю жизнь проводящим в кибитке и на коне"[147].
Так что, если уж очевидец Тацит легко причисляет славян венедов к германцам, то и нам нет никакого резона изо всех сил соблюдать научную тщательность и пытаться выискивать между ними различия. Будем считать по умолчанию: все, что характерно в эти времена для одних, в той же степени относится и к другим.
Итак, есть ли у германцев и славян, описываемых римскими авторами на рубеже нашей эры, аристократия? Вопрос этот не такой простой, как кажется. Все мы помним из учебников истории, что ранне-государственная аристократия происходит из племенных вождей, их ближников и дружин. Более того, в англо-саксонской социальной антропологии утвердился даже целый термин, обозначающий переходную стадию от родового общества, где всем правят старейшины родов, то есть старики — к обществу ранне-государственному, где правит уже аристократия. Так вот, у англичан этот переходный тип социума называется "Chiefdom"[148], то есть "вождество". Социальная общность, где всем рулит верховный вождь и его вождеская компания.
Были ли у германцев и славян две тысячи лет назад вожди? Однозначно, были! Римские писатели с ними общались, и следы этого общения документально зафиксированы. А в какой степени эти вожди управляли жизнью племени? Да, фактически, ни в какой. Потому, что это были всего лишь военные вожди. Если кому повоевать — это к ним. А со всем остальным как-то и без вождей справлялись.
Пораженный этим фактом в самое сердце, Корнелий Тацит пишет: "вожди начальствуют над ними, скорее увлекая примером и вызывая их восхищение, если они решительны, если выдаются достоинствами, если сражаются всегда впереди, чем наделенные подлинной властью. Впрочем, ни карать смертью, ни налагать оковы, ни даже подвергать бичеванию не дозволено никому, кроме жрецов, да и они делают это как бы не в наказание и не по распоряжению вождя, а якобы по повелению бога, который, как они верят, присутствует среди сражающихся"[149].
Иначе говоря, вожди германцев и славян того времени — это такие могучие Ахиллесы. Непередаваемо хороши на поле битвы, но и все. В нормальную повседневную жизнь племени никто их особо не пускает. Суд и расправу вершат жрецы, которые, как мы помним из Дюмезиля, рекрутируются из старейшин.
Руководят хозяйством и — главное — распределением земли опять-таки старейшины, либо же специально уполномоченные народным собранием люди. Которые много позднее в деревенских уже общинах примут имя старост. Это подтверждает и Гай Юлий Цезарь в своих "Записках о Галльской войне". Так, описывая вопросы землепользования у свевов, одного из крупнейших германских племен того времени, он отмечает: "...должностные лица и старейшины ежегодно отводят родам и группам живущих вместе родственников, где и сколько они найдут нужным, земли, а через год принуждают их перейти на другое место"[150].
Это что же получается? Все известные нам аристократоведы и аристократолюбы в один голос утверждают: аристократия возвысилась и образовала высший класс общества именно потому, что она оказалась автором и носителем великого искусства управления людьми. Именно за то, что она оказывает обществу потрясающе ценные управленческие услуги, аристократия и имеет невообразимое по сравнению с простолюдином количество социальных благ. Драгоценное "царское искусство" — вот пропуск аристократии на вершину социальной пирамиды.
А тут что же мы видим? Будущая аристократия в лице военных вождей — отдельно. А реальное управление в лице старейшин и жрецов — отдельно. И собственно, никто вождей к управлению подпускать и не собирается. Даже в голову никому не приходит. И без них вполне себе люди как-то сами по себе управляются. Управление принадлежит "геронтологическому сословию" — старикам. И каждый член рода в положенное время присоединяется к этому управленческому сословию. С возрастом.
Но, как мы сейчас понимаем, у будущей аристократии был все же отличный шанс приватизировать в свою пользу также и управление. Имя этому шансу — перманентная рево... Ой, нет, перманентная революция — это у Троцкого. А у германо-славянского вождеского корпуса — перманентная война.
5. Возникновение аристократии у германцев и славян: героическая юность.
— Известно ли Вам, уважаемый читатель, имя Ариовиста?
— Ну, как же, — добродушно усмехнется в ответ образованный читатель. — Кто не знает Ариовиста! Это же вождь германского племени свевов. Талантливый был мужик. В свое время чуть не всю Галлию под себя подмял. За что и поплатился. Ибо был великим Цезарем жестоко бит, в прямом смысле слова. Поскольку геройски погиб в сражении с войском гениального римского стратега. А к чему такой детский вопрос? — насторожится образованный читатель.
В самом деле, к чему бы это? И нет ли здесь какого подвоха?
Любому, кто одолел предыдущие две главы и мужественно взялся за третью, понятно: подвох наверняка есть, вот только в чем? Не стану тянуть кот за хвост и сразу задам следующий вопрос:
— А откуда Вам известно, уважаемый читатель, что Ариовист был вождем именно племени свевов, а не какого-нибудь другого?
— Ну, это даже как-то неприлично такое спрашивать, — оскорбится образованный читатель.— Это же в каждом энциклопедическом словаре написано!
Вот мы и дошли до обещанного подвоха. Лично я не прочитал ни одного энциклопедического словаря. Зато первый том "Записок о Галльской войне", повествующий о войне с Ариовистом, проштудировал, чуть ли ни с лупой. И представьте себе, не нашел ни единого упоминания о том, что Ариовист имеет хоть какое-то отношение к свевам! Везде о нем говорится как о вожде, или короле германцев.
Нет, я понимаю, что авторы энциклопедических словарей — люди ученые. И они наверняка могли установить племенную принадлежность Ариовиста по каким-то другим источникам. Но если бы они опирались исключительно на Цезаря, то эта информация оказалась бы им недоступна.
Но почему?! Почему Цезарь именует своего противника вождем германцев? А вовсе не свевов? Может быть, он просто не в курсе племенной принадлежности своего противника? Нет, в это как-то трудно поверить. А, может быть, ему вообще не известно племенное деление северных варваров, и он, поэтому, всех скопом величает германцами? Опять мимо! По тексту книги мы находим множество упоминаний о самых разных германских племенах. И Цезарь немало о них знает, римская разведка честно отрабатывает свой хлеб.
Так почему же в "Записках..." Ариовист фигурирует не как вождь свевов, а как вождь германцев? Ведь никаких общегерманских племенных союзов, предшественников государственных образований, в это время еще не существует. Племена, и только! Откуда тогда германцы в собирательном смысле? А ответ прост. Ариовист пришел завоевывать Галлию вовсе не как представитель великого и славного племени свевов! И не для свевов он ее завоевывал[151]. А для кого же?
Заглянем в "Записки...". Вот секваны жалуются, что Ариовист оттяпал у них треть всех земель, а теперь "приказывает им освободить ему еще одну треть, потому что несколько месяцев назад к нему прибыли 24 тысячи гарудов, которым нужно приготовить место для их поселения"[152].
Кто такие Гаруды?[153] Какое они отношение могли иметь к свевам? Да никакого. Совершенно отдельное германское племя. Тогда почему "вождь свевов" требует для гарудов землю? И если бы только они одни! Вот Цезарю удается ловким маневром вынудить Ариовиста принять генеральное сражение. Тот выводит из лагеря свое войско и строит его. Батюшки, кого мы там только ни встречаем: "гаруды, маркоманны трибоки, вангионы, неметы, седузии, свевы"[154]. Короче, полный германский интернационал! Нет, свевы там тоже есть. В конце списка, после седузиев.
Как же это они все попали в войско к "вождю свевов"? Может быть, вместе со своими племенами? Да нет, ничего подобного! Племена их в эти неспокойные времена как раз сидели ровно и никуда не двигались. Так что, племенными ополчениями это быть не может.
Иначе говоря, и Ариовист — не "вождь свевов", поскольку выступает сейчас не от них, а сам по себе. И бойцы его в войске находятся не как племенное ополчение (ибо нет такого племенного союза, включающего вышеозначенные племена), а сами по себе.
Сами по себе, как кто?
Сами по себе — как германская молодежь, которая вышла погулять, силушку молодецкую потешить. В прямом смысле слова. Как же это так? Да очень просто, отвечает нам Юлий Цезарь.
Дело в том, что в мирное время у германских племен "нет общего правительства, старейшины отдельных областей и округов творят там суд и улаживают споры".[155] То есть, занимаются своими взрослыми делами. Скука! А молодежи куда податься? Что, думаете некуда? Очень даже есть куда! А разбойничьи набеги на что?
"Разбойничьи набеги, — пишет Юлий Цезарь, — если только они ведутся вне территории данного племени, не считаются позором; [германцы] выставляют на вид их необходимость как упражнения для юношества и как средство против праздности. И вот, когда кто-либо из первых лиц в племени заявляет в народном собрании о своем намерении предводительствовать [в военном предприятии] и призывает тех, кто хочет следовать за ним, изъявить свою готовность к этому, тогда подымаются те, кто одобряет и предприятие, и вождя, и, приветствуемые собравшимися, обещают ему свою помощь"[156]
С Цезарем вполне согласен Тацит, при этом он вносит важное уточнение. "Если племя, в котором они родились, коснеет в долгом мире и праздности, то многие из знатных юношей [по своему собственному почину] отправляются к тем племенам, которые в то время ведут какую-нибудь войну, так как этому народу покой противен, да и легче отличиться среди опасностей, а прокормить большую дружину можно только грабежом и войной"[157].
Да, это верно, большую дружину можно прокормить только грабежом и разбоем. Не покладая рук. Тот же Ариовист в доверительной беседе поведал Цезарю, что находится в походе уже четырнадцать лет. А попробуй иначе прокормить такую дружину! Так что, "пусть Цезарь вступит с ним в борьбу с оружием в руках, когда угодно: он узнает тогда, что значит храбрость непобедимых германцев, в высшей степени искусных в войне и в течение четырнадцати лет не видавших над собой крова"[158]
Грабеж и разбой! Прошли те времена, когда это было просто невинное развлечение юношества. Теперь это же просто золотое дно какое-то! В XIX веке исследователи экономики горских народов, прежде всего народов Кавказа, создадут очень интересное экономическое понятие. "Набеговая экономика". Экономика, где разбой, грабеж становятся ключевым источников материальных ценностей. Разбой в этой экономической модели становится на то место, которое в других моделях занимает труд. Место поставщика материальных ценностей. Место создателя стоимости.
Так вот, в эпоху разложения родового строя индоевропейцев именно набеговая экономика становится фундаментом формирования нового социального порядка. Немногочисленные в старые добрые времена — теперь молодежные банды насчитывают десятки тысяч бойцов и захватывают целые страны! Супердержаве древнего мира — Риму и его лучшему полководцу Цезарю потребовалось напряжение всех сил, чтобы справиться с молодежной бандой Ариовиста. А ведь он был не первый и не последний.
За полсотни лет до него эта же супердержава чуть было не двинула коньки от набега такой же точно банды кимвров в компании с тевтонами. Современные историки любят говорить, что, дескать, кимвров согнал с их мест подъем уровня морской воды. И двинулись они всеми чадами и домочадцами, на телегах в поисках лучшей доли. А вот Страбон, чей дедушка вполне мог с оружием в руках сходиться с кимврами при Верцеллах, с современными историками не согласен.
"О кимврах, — пишет он, — кое-что рассказывают неправильно, а кое-что является недостаточно достоверным. Ведь никто, пожалуй, не поверит, будто бы причиной их превращения в бродяг и разбойников было то, что с полуострова, где они жили, их выгнал большой прилив. Они и теперь живут в той же области, которой владели прежде..."[159] Вот так вот! И теперь, при Страбоне кимвры живут на старом месте. Никуда не делись, никуда не ушли.
А кто же были те, что двинулись на Рим? Молодая поросль в поисках "лучшей доли"? Причем, ведь и до похода на столицу мира кимвры успели заявить о себе именно как "бродяги и грабители". Сначала прогулялись на Азовское море — это от Ютландии-то! На карту при случае гляньте! Дошли до Керченского пролива, после чего греческий Боспор получил невеселое наименование "Киммерийский". Потренировались. Набили руку. И лишь затем направились, как сейчас любят говорить, "покорять столицу". В прямом смысле слова.
Да и не одни направились. Сначала компанию им составляли лишь тевтоны и амброны. А затем кто только ни присоединился! Не знаю, кто это такие, но Страбон пишет о галлах-скордисках, тевристах, таврисках. После которых кимвры, наконец, направились "к богатым золотом, но мирным гельветам. Гельветы видели, что богатство, полученное от разбоев, превосходит их собственное, и пришли в возбуждение, особенно их племена тигурины и товгены; они даже присоединились к движению [кимвров]."[160]
А теперь прикиньте ситуацию. Если уж "богатые золотом гельветы" сообразили, что "богатство, полученное от разбоев, превосходит их собственное", то что говорить о всех остальных! Молодежные банды разбойников и грабителей оказываются теперь не просто чем-то вроде спартакиады народов для подрастающего поколения, но глобальным экономически и политически значимым институтом.
Да и только ли теперь? Вспомним основание Рима. Да, по легенде Ромул и Рем — царские сыновья. Вот только папа-царь отправил младенцев в корзинке поплавать по реке. Поймал корзинку пастух. И стали братья пастухами. Однако, скучное это дело. И ушли они из пастухов — куда? Правильно, в разбойники! Так гласит легенда. Именно в составе банды разбойников и стали они основателями Рима.
