Звонки. Часть вторая

— Что он делает? — Прохрипел Аксин, теряя голос.

Впервые за последние несколько дней, он мог поймать себя на мысли, что чувствует себя в безопасности рядом с некогда ужасающим его существом.

— Он... всего-навсего открывает портал. — Пожал плечами демон. — Он сам — птица низкого полета. И просто... — Человек в халате врача перестал засыпать в раскроенный череп бусины и теперь двумя руками тянул за уголок призрачной материи. -... просто передает с высших граней — в низшие.

— А мы на какой грани? — Аксину казалось, что у него потихоньку начинает съезжать крыша.

— Я — на всех сразу. А ты — на одной.

— А что он... передает? И зачем?

— А это уже куда более сложный вопрос... Информацию передает...

— Какую?!?

Демон молчал и не шевелился... Воздух вокруг них постепенно начал сгущаться и темнеть. Аксин почувствовал прилив внутреннего жара и внешнего холода одновременно, как будто перед потерей сознания. Голова у писателя закружилась еще больше... Он схватился за виски двумя руками, наконец-то открыл глаза и... Отшатнулся. Перед ним, из непроглядной чернильной тьмы, возникло лицо человека, едва освещенное тусклым золотистым светом. Желтоватые отблески выделяли высокие скулы, впалые щеки и выдающийся вперед подбородок. На лбу — темнеющая каштановая челка. Прищуренные глаза блестят и светятся голубоватым светом...

— Опасную! — Хрипловатым, приятно царапающим барабанные перепонки голосом, произнес человек... — Ту, которую использовал и ты!

Голос принадлежал его демону...

Не успев оправиться от одного потрясения, Аксин застыл, пораженный увиденным. И не сдвинулся бы с места ни за какие проценты, потому что вокруг была лишь чернеющая пустота и неизвестность.

— Опасную, ядовитую, сладкую... — Прошипел рядом с ним его демон. — Ту самую, которую ты так любишь...

Воздух, превратившийся уже в какую-то застывшую, вязкую массу, покрывался кристалликами льда и на глазах расходился трещинами. Казалось, еще немного и он рассыплется на острые и тонкие осколки и они с его демоном окажутся в настоящей пустоте...

— Что происходит?! — Запаниковал писатель, напоминая сам себе пугливую девицу из его романов.

Он бы, само собой, предпочел бы быть отважным победителем неизвестности, но... в книгах такие герои были отважными лишь потому что и они сами и он, автор, прекрасно знали, чем закончится их страшные приключения. Аксин же не только не мог знать, чем закончатся их путешествия по граням, но и что это вообще такое — грани и иже с ними.

— Ныряем! — Скомандовал демон и исчез в темноте.

Аксин, от ужаса потерявший способность принимать самостоятельные решения, кинулся за ним следом. Тело его сейчас же объял леденящий холод. Холод колол кожу миллионами острых иголочек, однако, вдыхаемый писателем, превращался в обжигающий жар. Жар проникал в легкие, спускался по венам и полностью заполнял опустошенное тело Аксина. Кровь его превратилась в раскаленную лаву, а по рукам и ногам пробежала невольная судорога. Глаза его съедала темнота, а голова кружилась так сильно, что Аксин вдруг понял, что теперь прекрасно знает, что чувствуют персонажи из его книг, которым удавалось побывать в далеком космосе и испытать на себе ощущение невесомости. Он, продолжая пребывать в замороженной пустоте, то падал куда-то, то переворачивался вверх ногами, то резко взлетал... или снова падал?.. А потом... Потом ему показалось, что тело его расслаивается надвое и... Аксин с легкостью вышел из себя же самого и оказался в том же зубоврачебном кабинете, из которого с таким страхом выскочил несколько секунд назад.

— Ну вот, теперь мы выше. — Произнес знакомый до дрожи голос за его спиной. — И глубже... — Добавил он печально. — Здесь тебе еще бывать не приходилось, Аксин.

— Где здесь? — Пробормотал он...

Странное это было состояние... Писатель будто бы одновременно видел себя со стороны и действовал... А ведь он только что убеждал своего демона в том, что не страдает раздвоением личности!

— Неужели ты еще ничего не понял, Аксин? — Искренне удивился демон. — А я вот думал, что ты мальчик умный.

— Значит мы в тех самых тонких мирах, да?.. — Аксин повернулся, в надежде увидеть силуэт живого человека вместо привычной серой тени, но наткнулся глазами на пустое зубоврачебное кресло.

— Это твое. — Произнес кто-то незнакомый совсем рядом с ним.

Писатель отпрыгнул в сторону, закрываясь руками от возможной опасности и наткнулся спиной на что-то... или кого-то

— Не шевелись. И просто смотри... — Прошептал ему на ухо демон, на которого и облокотился еле живой писатель на подгибающихся ногах. — Ты должен знать, что с тобой обычно происходило на самом деле...

Коренастый силуэт "Того, кто изучает внутренний мир людей", с медлительной решительностью направлялся в его, Аксина, сторону. В руках он сжимал что-то тряпичное, развивающееся с такой силой, будто в помещении гулял сильнейший сквозняк. Однако сам Аксин не ощущал ничего, что могло бы напоминать ему хотя бы легкое движение воздуха в этом прозрачном пространстве.

"Ощущать!" — Вдруг пронзила его неожиданная догадка. — "Я ощущаю! Я могу чувствовать!"

— Меня тошнит! — С искренней радостью поделился он со стоящим за его спиной демоном, забыв на секунду о приближающемся к нему мяснику в белом халате.

— Радость-то какая... — Усмехнулись за его спиной.

— Я чувствую свое тело!

— Если хочешь прочувствовать его еще лучше — можешь дождаться, пока тебе вскроют голову. — Равнодушным голосом изрек мужчина. — В отличие от упустившего свое второе тело, твоего несчастного коллеги, ты то в полной мере ощутишь всю прелесть этих столь желанных тобою ощущений. Хотя я, признаться честно, с интересом полюбуюсь на содержимое твоей головы...

— Так что же мне делать? — Помертвевшими губами прошептал писатель, делая еще один шаг назад.

Тряпичная материя в руке хирурга расплывалась в воздухе, превращаясь в широкое, полупрозрачное покрывало, изрисованное знаками и символами. Подобное тот совсем недавно извлекал из кованого сундука для сумасшедшего мистика. Аксин вдруг со всей ясностью осознал, что продолжение всей этой истории будет удивительно похожим на участь его коллеги.

— Заберите меня отсюда! — Потребовал он у демона.

— Ты же хотел знать...

— Вы меня сюда притащили! Вы не сказали мне, что это будет опасно!

— Разве не об этом ты мечтал всю жизнь?..

— Я об этом писал, а не мечтал! — Чуть не зарыдал Аксин. — Я не готов испытывать те же ощущения на самом себе! — Он обернулся, собираясь высказать в невидимое лицо своего спутника все, что думает о происходящем в его жизни в последнее время, но не увидел за своей спиной ничего, кроме зияющей дыры в стене. В дыру пробивался серебристый свет, делая щель в воображаемой стене похожей на большое кривое зеркало. Кривое — потому что в проеме ее виднелась искаженная реальность. Та самая, которая осталась где-то... за гранью. Он видел свой город будто бы с высоты птичьего полета. Маленький провинциальный городок, занесенный Сибирскими снегами и окруженный высокими сопками в хвойных лесах. Железная дорога в отдалении извивалась, как большая полосатая змея, исчезая в извилинах ущелий и пропадая в тени деревьев. А где-то, совсем далеко, сияла тонкая лазурная полоса одного из самых огромных и чистых Русских озер... Он почувствовал нечто, напоминающее ностальгию по реальности... Но вдоволь насладиться проникающим чувством светлой тоски ему помешал огненный отблеск, который писатель уловил боковым зрением и который вернул его в осознание происходящего...

Теперь в руках хирурга пылал огонь. Языки его плясали, извиваясь и протягиваясь, как лучи, в разные стороны, ощупывая холодный воздух, как щупальца большого красного осьминога.

"Точно ребенок-мутант тянет свои ручки к свету"... — Пришло странное сравнение в бедовую писательскую голову.

И, конечно, сейчас же вспышка огня превратилась в орущего младенца с огромной головой и синеватой кожей. Этого чувствительная натура Аксина выдержать уже не смогла и, выразившись громко и отнюдь не интеллигентно, он бросился к тому самому проему, связывающему его пусть с искривленной, но настоящей жизнью. Спину его сейчас же обожгло раскаленным прикосновением. Перед лицом полыхнул пожар, окутывая его лицо дымом... Дым медленно превращался в материю, испещренную неразборчивыми рисунками и иероглифами, и, подобно липкому полиэтилену, облепил его голову... Аксин в последнем порыве вскрикнул, пытаясь воззвать к помощи своей верной тени, но та, а точнее Тот, как назло, куда-то запропастилась, оставив писателя на верную и очевидную погибель. Если не физическую, то... Какую? Сакральную? Ментальную? Астральную? Разбираться в терминологии у Аксина времени не было... Да и в самих терминах он разбирался слабо.

"Это конец... Моему рассудку — точно". — Подвел печальный итог Аксин и закрыл глаза...

Однако, как и в прошлый раз, это не помешало ему видеть все, что происходило с его ослабшим телом...

Символы на удушливой материи постепенно увеличивались, росли, как генномодифицированные сорняки, извивались утонченными узорами и превращались в вытянутые, худые фигуры, напоминающие нечто среднее между растениями и людьми. Они исполняли какой-то психоделический ломанный танец, кружась в сумасшедшем хороводе вокруг писателя, набирая скорость и продолжая расти и расти...

— Это твои страхи! — Услышал он внутри своей головы голос, который прозвучал, как спасительный гонг на ринге, где боролось его слабое сознание с психологическим давлением. — Не беги от них... Все равно — не убежишь.

— Помогите мне! — Ничего другого Аксин произнести не мог. Очевидно, эта фраза стала его навязчивой идеей.

Ему было страшно... Страх, липкий и сжимающий горло, душил его, накрывая собою последние проблески мысли. Существа, сейчас более всего напоминающие обычных фольклорных чертей с рогами и изгибающимися хлыстами-хвостами, продолжали свои издевательские пляски, теперь уже вокруг него самого. Они выросли до размера здоровой собаки и излучали красно-фиолетовые лучи, которые, скользя по незащищенным участкам кожи писателя, вызывали странные, будоражащие ощущения. Они роились вокруг него, как черные блестяще мухи в жаркий день у открытой банки с вареньем... Видно, Аксин со всеми его комплексами, да фобиями был для них сладким пирожком.

"Неужели все эти страхи — мои?.."

Аксин закрыл лицо руками, согнулся, прижимая подбородок к груди, и приготовился к тому, чтобы окончательно и бесповоротно сойти с ума...

— Сейчас мы опустимся еще ниже. — Решительно скомандовал демон, силуэт которого с трудом угадывался за мельтешащей массой из омерзительных извивающихся тварей.

— Вытащите меня... Наверх... Не хочу ниже... — Замотал головой Аксин, не открывая глаз. — Я хочу домой... В Настоящее...

— У тебя уже не хватит сил... — Задумчиво протянула тень с явно проявившимися человеческими чертами. — Но мы можем попробовать... Не теряй себя! — Скомандовал он напоследок...

И снова скользнул куда-то в черную дыру, появившуюся неожиданно, будто зияющая рана в сумрачной воздушной стене. Аксин с грустью взглянул в проем между тенью и светом, попрощался с белым миром, кинул быстрый взгляд на клубок теней, сплетенный из хлыстообразных хвостов и гибких тел... и нырнул вслед за своим демоном.

Они находились в его квартире. Это Аксин понимал точно. В его спальне. Он, его демон и... Тени. Они как будто обвивали его комнату, как ядовитые вьющиеся растения. Расползались по стенам, растекались по полу, оплетали стол и высокий, на длинной ноге, ночник. Да и с самой комнатой было что-то не то... И дело было не только в едва ощутимом понимании чужого воздействия, чего-то темного... В спальне было страшно холодно... и просто — Страшно. И окна... они были выбиты. И голуби... Голуби были там, с той стороны окна, на карнизе. Серые, растрепанные и грязные. Аксин содрогнулся... По телу его проходили странные вибрации, а сердце билось так, будто он только что повторил подвиг олимпийского чемпиона — рекордсмена. Причем, судя по тяжелому дыханию — он очень старался...

— Тебе знакомо это место, не правда ли?

Неподалеку, как всегда, держался его спутник. Теперь он приобрел заметные очертания осязаемого человека. Это был мужчина, высокого роста, с прорезавшейся в темных волосах сединой, с узкими светящимися голубыми глазами. Однако облик его все еще был скрыт будто бы в тени. Так, словно он, Аксин, находился на солнечной стороне, а его демон разговаривал с ним из глубокой пещеры, стоя где-то в отдалении. На него свет почти не попадал и скрывал его подробные черты в сумраке.

— Мы все еще Там?

— Хуже, малыш, мы еще ниже. — Демон сделал к нему пару шагов, но контрастное освещение от этого не изменилось. — Считай, что мы — в чертогах твоего подсознания... Мрачноватое место, да?

— Вы хотите сказать, что эта комната... Что я ТАК воспринимаю свою комнату?

— Да ты и на жизнь то на свою посмотри... Это все твое восприятие, Аксин.

Серые грязные стены, постоянный холод и сквозняк, свинцовое небо, игры теней на потолке, отблеск невидимого огня на крошеве разбитого стекла... И нечто, что Аксин не мог объяснить, но мог почувствовать... Все это исходило от существ, которые продолжали заполнять пространство вокруг них. Они необъяснимым образом влияли на внутреннее состояние писателя. И на температуру его тела — тоже... Странно это было. Только что его знобило, и вот, пожалуйста, теперь его телом постепенно завладевал жар. Какой-то нездоровый это был жар. Морок, возбужденная дрожь и сладостное ощущение где-то в глубине, внизу живота.

— Эти тени — мои страхи и...?

— Догадываешься, я смотрю?.. Вот и славно. Да... и твои желания. Все то запретное, темное и сладостное, о чем ты мечтаешь в глубине своего подсознания. Все твои пороки, запретные мечты, нереализованные вожделения... То, в чем ты боишься признаться сам себе, будучи весьма пуританским юношей. — Мужчина усмехнулся.

— Похоть... — Пробормотал Аксин горячими, пересохшими губами.

— Сладкие, черти, да? А ты, мальчик-умница, оказывается еще какой развратник!

Писатель прикрыл глаза, чувствуя, как скулы покрывает жгучий румянец. Как при высокой температуре... Он с ужасом чувствовал, как к рукам его прикасаются чьи-то теплые шершавые, как будто шерстистые пальцы с длинными, загнутыми когтями, скользят по запястьям, по щиколоткам... Влажные горячие губы мазнули по мочкам ушей, нашептывая что-то неприличное и возбуждающе-возмутительное. Ощущение это было мерзкое, темное, запретное... И очень манящее. Как чувство голода, как жажда. И твердая внутренняя уверенность, что жажду эту можно насытить прямо сейчас, легко, быстро и главное — с гарантией великолепного удовольствия. Противостоять этому чувству было очень сложно... невозможно. Чувство это заполняло его изнутри, как нечто чужое. Оно завладевало его телом, устраиваясь в нем, уверенно располагаясь и заставляя думать и чувствовать то, от чего в нормальном состоянии Аксин просто напросто сгорел бы от стыда. В буквальном смысле рассыпался бы кучкой пепла у ног его демона. Это же чужеродное заставляло его расстилаться у ног его демона отнюдь не бестелесной выгоревшей пылью... Это толкало его на жуткие, странные поступки, потому что в следующую секунду он, поддавшись на невнятные уговоры теней, уже шагнул в самую жаровню из сплетенных темных тел, тонких длинных лап и жгутообразных хвостов. Там, среди пульсирующей массы из горячих тел было тепло, как во влажном раскаленном пару. И чем больше он вдыхал этот сладковатый пар, тем смелее и раскованнее становился в своих порывах.