Звонки. Часть третья

Аксин мог только еще шире распахнуть глаза и задержать дыхание. Ни разу еще ему не приходилось слышать столь человеческих ноток в голосе раздраженного существа. Да и существом его демон больше не был. Перед ним сидел вполне осязаемый человек, до которого можно было дотронуться... Точнее, который мог дотронуться до него. Аксин вдруг ясно понял, какую страшную жалость испытывает от осознания того, что все это лишь сон.

— Все. Мне с тобою возиться осталось не больше одиннадцати часов. За это время я могу позволить себе поразвлечься... И ответить тебе на все существующие в твоей голове вопросы. Только, ради всего темного на Земле и за ее краями... без твоих невразумительных причитаний!!! — Демон, не переставая давить на кадык испуганного писателя, поудобнее устроился на стоге сена, откинул голову назад и уставился в бездонное небо над собой. — Умеешь же толковые вещи создавать... А все дурью маешься — книжки свои бестолковые пишешь. Монстры, супермены, гигантские птицы... Невероятная чушь! Ну да ладно... Значит, ты хотел знать, кто я? Хорошо, я тебе расскажу. Не все, конечно, все тебе знать не обязательно... Но, знаешь ли, я и сам довольно давно не вел простые светские беседы с людьми. Все больше предупреждения о сроках, смертельные угрозы, тихие подвывания на ухо спящим детям... — Он засмеялся и отобрал у замершего в неудобной позе писателя трубку. — Алексей, я простой дух мертвого человека. — Закончил он неожиданно серьезно и тихо. И убрал наконец-то руку от шеи писателя. Сложил руки на коленях. Уставился в даль — в бесконечность... Замолчал.

— А я?!.. — Выкрикнул Аксин возмущенно и тут же закашлялся. — Я... Я здесь вообще причем?

— А тебя нашел по запаху. По запаху боли, отчаянья и болезни.

— Болезни?

— Душевной.

— Я не душевнобольной!

— Ты уверен? — Демон поднял дугообразную бровь.

— Честно говоря... Нет. — Опустил голову Аксин.

— Это же надо... — Демон улыбнулся уголками губ и заглянул писателю в лицо. — И все же творческая душа мечтателя — удивительное лакомство. Столько светлой, безнадежной печали!

— Ты питаешься душами? — Скосил на него глаза Аксин.

— Тебе идет смущение. — Заметил его собеседник. — Нет, душу поглотить невозможно... Я питаюсь её болью и страхами. Ты ведь наверняка обратил внимание, что тебе стало куда легче, когда я появился в твоей жизни.

— Я больше не могу писать книги!

— Потому что я забираю всю ту энергию, которая уходила на твоё, как ты это называешь, липовое искусство.

— Энергию?..

— Через боль, дорогой Алексей Александрович. Вся твоя жизнь держится на боли, от которой ты убегаешь в выдуманные собою же миры. Конечно, по секрету тебе признаюсь, никакие они, эти твои миры, и не выдуманные... Но о таких подробностях тебе знать не стоит.

— Как это — не выдуманные? — Не то расстроился, не то возмутился писатель. — Я же их придумываю.

— Это они хотят, чтобы ты так думал. Ты считаешь, что этот сон тоже выдумал ты?

— Мое подсознание. Что же еще...

— Нет. Ты просто зашел через открывшуюся тебе дверь. Этому сну намного больше лет, чем ты думаешь... И он уже снился.

— Кому? — Оторопел Аксин.

— Да кому угодно! Может быть, даже, тебе. Лет так десять назад.

— А что будет по истечении четырех дней?

Демон поморщился, раздумывая, как ему проще и изящнее уйти от опасного вопроса. Лгать он не мог, но и правда в этом случае нарушила бы все его дальнейшие планы. Он неожиданно разозлился на самого себя. Этот мальчишка обходится ему слишком дорого! Демон и сам не мог объяснить, почему несчастный глупый писатель вызывает у него такое неконтролируемое желание игры. Конечно, как существо своего рода сказочное, в прошлом — романтичный колдун, а в настоящем — заблудший дух самоубийцы, не мог пройти мимо такой захватывающей возможности поиграть в кошки-мышки с очередной жертвой. Да какой жертвой! Душа мечтателя — редкий подарок. Поглощать ее эмоции можно было Бесконечно, а убедить ее в чем-либо слишком просто. Беспокойная душа, находящаяся в постоянном полете, сама готова была поверить в любую симпатичную иллюзию.

Бесконечно... И над этой идеей стоило задуматься. Действительно — задуматься. Но, пока — тянуть время, измываясь над доверчивым писателем, мучая его неопределенностью и таинственностью. Сложным заданием это не было — подсознательно писатель желал этого сам. Ведь иначе не было бы создано ни фрагмента из выдуманного им сна. Единственное, что зависело от демона — это талантливые манипуляции, с которыми он с легкостью и справлялся.

— Так что со мною будет... уже совсем скоро? — С осторожной настойчивостью повторил писатель.

Во взгляде его явно читалось заметное беспокойство. Пока еще беглое и нечеткое...

"Вечный ребенок". — Со смешанным раздражением и снисходительностью подумал мертвый алхимик.

И в предвкушении зажмурился. Чем дальше — тем интереснее закручивался сюжет. Наверное, кое в чем он был не прав. Алексей Олонецкий все же обладал некоторым талантом мистика...

* * *