Дзёдзюцу. Часть вторая

— Наверное... Вам лучше знать о Куцусике Хокусай.

Кано было удивительно, что они так спокойно разговаривают сейчас. Ему все больше и больше начинало казаться, что позавчерашняя ночь ему приснилась.

— О, это же один из самых особенных, гениальных людей! Я не понимаю, как я могу жить в Токио, окончить институт дизайна, и не знать ничего о человеке, который родился со мной в одном городе и столько сделал для мира искусства!

"Нет, не приснилась". — Моментально протрезвел Кано, когда этот человек процитировал его же фразу.

— А вот и пирожные. — Улыбаясь, Арако поставила на стол еще один поднос.

— Мне кажется, что мы встречались с вашим сыном раньше, достопочтенная Исида-сан.

Кано дернулся всем телом, как от удара током. Да, Катсухико не дал бы ему ничего забыть. А Арако лишь мило улыбнулась, не слишком, в общем-то понимая, что имеет в виду уважаемый гость. Одно она понимала очень хорошо — за столом творится что-то неладное. И подкрепляется это "неладное" застывшим в воздухе напряжением.

— Пожалуй, нужно сделать небольшой перерыв перед тем, как я подам койтя. — Нашлась она, машинально улыбаясь и осматривая задумчивые лица собравшихся за столом людей.

Тядзи* — Чайная церемония в Японии, чаще всего рассчитанная на определенное время, несет в себе оттенки официальной встречи.

Лаз для собак перед началом тядзи** — Через вход, размером не больше собачьей дверки, по традиции, должны были пролазить гости, чтобы попасть в помещение, в котором будет проходить тядзи.

8*

— Кано, мне кажется, что за столом что-то неладно. — Произнесла Арако, доставая сигарету в момент перерыва между первой и второй частями чаепития.

— Ты считаешь? — Невинно моргнул ее сын, выуживая из глубокого кармана кимоно свои сигареты.

— Кано, ты куришь!?

— Мама, мне уже девятнадцать...

— Да? Значит, здоровье губить никогда не рано?

— Мама...

— Кано, зачем ты нагнетаешь обстановку? Я не знаю, что там между вами...

— Что?? Ничего между нами!

— Я имею в виду, почему у вас такая взаимная неприязнь, я не знаю, но ты должен понять, что отношение с этим Катсухико очень важны для твоего отца. Пожалуйста, уйми свой характер хотя бы ради меня, если не ради него... Не заставляй меня нервничать.

— Я заставляю тебя нервничать?

— Ты с самого своего рождения всегда заставлял меня нервничать.

— Но что я такого сделал сегодня, ока-сан?

— Сегодня ты был на удивление вменяем... Но, все равно, твоя неожиданная любовь к поэзии... Заметно двусмысленной, между прочим. От чего тебя вдруг понесло про эту зимнюю муху??

— Ну, Ито-сан родился зимой...

— Ох, Господи... — Арако вздохнула и провела ладонью по щеке. — Кано, не забывай...

— Да-да, у отца больное сердце. А как тяжело мне это дается, никому не важно.

— Не будь таким эгоистом! Отец предложил тебе работу, освободил тебя от бремени быть владельцем "Ичибан", а ты все еще недоволен!

— Я буду доволен, когда отец совсем перестанет лезть в мою жизнь.

— Отец никогда не лез в твою жизнь. Она просто никогда не была ему интересна... Но ведь это тебя и злит, Кано?..

Окурок с тихим шипением упал в пепельницу с водой, потухая и выпуская короткую струйку дыма на прощание.

Действо чайной церемонии было поистине завораживающим. Опустившись на колени перед котацу, гости поклонились друг другу и замолчали, ожидая, пока хозяин дома заварит густой чай в одной чашке, которая в последствии пройдет по рукам всех, собравшихся за столом. Кано не пропустил момент, когда Катсухико приник к краю чашки губами. Чувствуя пристальное внимание к своей персоне, модельер поднял глаза, исподлобья глядя на Кано своими редчайше-светлыми глазами, и улыбнулся уголками губ. Такой прозрачный, непривычный цвет и завораживал и пугал художника. У Ито-сан были глаза, цвета зеленого чая... Икко Рану вырвал его из оцепенения, передавая ему чашку и, как бы случайно, коснувшись пальцами его руки. Арако была права, атмосфера за столом накалялась.

Погасшие было, благовония затлели вновь, и в воздухе поплыл опьяняющий сладковатый запах. Кано почувствовал легкое головокружение. Арако протянула ему чашку со светлым, едва прозрачным чаем. После церемонии койтя — распития крепкого чая из одной чашки, следовала церемония кусутя, когда гости пили светлый, едва заваренный чай, каждый из своей, персональной, кружки.

— Исида-кохай, вам наверняка есть, что сказать? — Разрезал тишину в доме вкрадчивый голос Ито.

Хрипотца, легким привкусом сахара на слуху, царапала что-то в голове Кано, задевая притаившиеся там эрогенные зоны. И вроде бы ничего такого не сказал, сволочь, но задело!

— Мне всегда есть, что сказать. — Пожал плечами художник, стараясь, чтобы этот жест продемонстрировал Катсухико все его безразличие к присутствию модельера в его доме и ко всем его проявлениям.

— Порадуете нас?

"Я бы тебя так порадовал..." — Подумал Кано, представляя, какой веселый переполох поднимется за столом, если он как бы невзначай прольет горячий, исходящий паром, чай на брюки Ито-сана. Но ведь его потом самого казнят... Да и калечить модельера вдруг показалось ему совсем не выгодной идеей...

— Большой снегопад...

Скоро закроют заставу.

Близится ночь. — Монотонно произнес Кано.

Трое гостей не сговариваясь, посмотрели на свои наручные часы. Отогору побагровел, а Арако взглянула в окно.

— Тонкий намек? — Улыбаясь, поинтересовался Катсухико.

И весь он выглядел сейчас таким безопасным, простым и спокойным... Ничего схожего с тем, ядовитым, как черная гадюка или паук птицеед, Ито-саном.

— Акико Есано. — Невпопад, по любимой привычке, ответил художник.

— Отличная у вас память. Да и декламируете вы неплохо. — Потянул Ито серьезно. И вдруг, наклонившись, по-змеиному потянулся вперед. — Вы во всем так талантливы? — Прошептал он с придыханием.

Кано резко подался назад, забыв, что сжимает в ослабевших пальцах чашку. Кипяток прокатился по краям кружки и выплеснулся на руку и колени юноши. Кано взвыл.

— Кано! — Испугалась его мама, прижав руку к груди. — Быстрее, иди, приложи что-нибудь холодное...

— Все самые важные части тела в порядке? — Спокойно поинтересовался Катсухико.

Художник кинул на него обиженный взгляд. Неужели он только что желал того же самого ему? Кано искренни раскаялся. Ох, не просто так это произошло, не просто так...

— Почему с тобой вечно что-нибудь случается? — Поинтересовался Отогору недовольно.

— Пойду переоденусь. — Пробормотал Кано сквозь зубы.

Он был рад, что чай пролился только на колени и никуда больше.

Кано свернулся калачиком на своей кровати и, прожигая взглядом черных глаз дыру в стене, тихо злился.

"Он специально это сделал". — Пришел он к выводу наконец-то.

Настроение его очень редко падало ниже нормальной отметки... Но сейчас оно у него опустилось до минусового уровня, исчисляемого во многих десятках. Кано достал сигарету и закурил прямо в комнате, не взирая на запрет родителей. Сам он искренне считал себя некурящим и хватался за сигарету только в периоды слишком плохого или слишком хорошего настроения.

— Сволочь... — Прошипел Кано, аккуратно поднимаясь с постели.

Места ожогов еще давали о себе знать легкой пульсирующей болью.

Кано решил, что единственной возможностью улучшить свое духовное, а вместе с тем и физическое, состояние возможно будет только одним способом — прогуляться к ботаническому саду. Ему хотелось побыть одному и разобраться со своими чувствами, пока они не навели в его голове еще больший сумбур.

— А ничего сынок у этого Отогору, да? — Поделился Икко Рану своим мнением с Катсухико.

— Да, ничего. Ничего хорошего.

— Как думаешь, он...?

— А по нему не видно? — Фыркнул Ито. — Однозначно — педик.

— Ну, я бы не был так уверен...

— Я встречал его пару раз в гей-барах. — Признался модельер.

Правда, больше он ни в чем не стал признаваться.

Несколько часов чаепития в компании семейства Исида в полном составе утомили Ито. Когда церемония подошла к концу, они еще долгое время обсуждали с Отогору дела обеих фирм и от долгих вычислительных размышлений, а может быть от запаха благовоний, Ито почувствовал себя невероятно уставшим. А еще этот парень... Он поймал себя на мысли, что куда с большим удовольствием побеседовал бы с Кано наедине и в более приватной обстановке... В ту ночь Кано действительно очень разозлил мужчину. И злопамятная натура Катсухико требовала реванша... Как и тело — удовлетворения.

"Вот зациклило-то меня на этом сумасшедшем". — Поражался сам себе Ито. И, тем не менее, продолжал держать Исида-младшего на крючке напряжения. К тому же, что это так легко у него получалось.

— Интересно, куда это он собрался? — Вывел его из раздумий голос друга.

Кано, в своей обычной, как считал Ито — клоунской одежде, промаршировал мимо мужчин, занятый какими-то своими размышлениями о мировых проблемах.

— Хочешь пойти за ним? — Улыбнулся Ито, сощурившись.

— Лучше всего нам было бы пойти обратно к столу. Мы с тобой нарушили общепринятый японский этикет, когда покинули его только для того, чтобы покурить.

— Ох уж этот ваш этикет!

— И твой тоже, Катсухико. Ты решил жить в Японии, значит должен принять и законы этой страны. К тому же, что ты наполовину Японец и это должно быть у тебя в крови.

— С волками жить — по-волчьи выть?

Рану недовольно нахмурился. С Катсухико порою было тяжело общаться. А еще чаще он был просто невыносим.

— Ваш сын, а по совместительству художник нашего будущего проекта, решил нас покинуть? — Поинтересовался он у Отогору, вернувшись в гостиную.

— Он сказал, что плохо чувствует себя и решил подышать немного свежим воздухом.

— Он отправился в "Центр цветов и деревьев", я уверена. — Улыбнулась Арако. — Кстати, если вам интересно, вы тоже можете там побывать. Там довольно красиво и собрана огромная коллекция редчайших растений. Это своеобразная достопримечательность Тибы.

— Спасибо, но, боюсь, у нас очень много дел в городе. — Вежливо отказался Ворисо.

— А я бы с удовольствием прогулялся. — Оживился Катсухико. — Я всегда любил ботанику...

Его друзья воззрились на него с крайним недоумением.

— Ну, тогда я могу позвонить Кано и попросить, чтобы он провел вам небольшую экскурсию.

— Не стоит беспокоиться! Просто скажите мне, где я могу его найти и далеко ли идти до этого центра?

— Мне было бы не сложно, конечно, но ладно... Там есть местечко, где стоят скамейки. На одной из них вы его и найдете. Как правило, Кано там рисует.

— Надеюсь, я не обижу никого своим столь скорым уходом?

— Нам было очень приятно познакомиться с вами поближе, в простой, так сказать, обстановке, Ито-сан. — Отогору поднялся с татами. — Но я ценю чужое время, так же как и свое. И чужие желания тоже. Насколько я помню, мы договорились с вами, что вечер, посвященный официальному соглашению на сотрудничество двух компаний будет проходить в ресторане "Юми"?

— Да. Для меня это великая честь и радость — увидеть вас с семьей снова. — Почтенно произнес Ито, прикрывая длинными черными ресницами светлые, какие-то прозрачные глаза.

Мужчины обменялись любезностями и поклонились друг другу.

Оба оставшихся сотрудника фирмы "Махоу" проводили глазами их начальника.

"Эгоист" — Подумал каждый из них почти одновременно.

9*

Дорогу до Ботанического сада Катсухико нашел легко и быстро. Шел он неторопясь, получая удовольствие от прогулки, рассматривая пригородные пейзажи и отдыхая от городской суеты. Токио он любил, но... но любовь эта была не взаимна, ибо большие города кипят только для себя и никого не любят. Такая любовь быстро выматывала Ито. А здесь... Здесь было огромное здание со стеклянными стенами, за которыми зеленели разномастные растения.

Катсухико, весело и мелодично насвистывая себе какую-то мелодию под нос, зашагал по выложенной сверкающей плиткой тропинке между высокими тропическими деревьями.

"Ebony" — Эбеновое дерево" — Прочитал он выгравированное название на табличке. А прямо над табличкой, между ветками дальних деревьев виднелся стройный силуэт в шляпе, склонившийся над блокнотом с карандашом. Воплощение богемы... Над силуэтом печальнос клонилась ветка с зелеными лимонами.

— Yesterday you told me about the blue — blue sky...

And all that I can see is just a yellow lemon-tree...* — То ли напел, то ли промурлыкал себе под нос Катсухико и направился к трудолюбивому силуэту, который, прикусив от усердия кончик языка, старательно водил карандашом по бумаге, не замечая ничего вокруг.

Тихо подкравшись, Ито облокотился на спинку скамейки, перевесился через плечо Кано и заглянул в блокнот. Скосил глаза вбок и столкнулся взглядом с окаменевшим на своей скамейке художником.

— Исчезни отсюда! — Кано взмахнул блокнотом, целясь явно в голову мужчине.

Катсухико перехватил его руку в полете, и, не отпуская ее, уселся на скамейку, притянув парня к себе и обняв его другой рукой за плечо.

— Только вместе с тобой, дорогой. — Широко улыбнулся Ито. — Не знаю, каким образом, но ты весьма пагубно на меня действуешь. Мне хочется вести себя по-идиотски и говорить тебе милую ерунду... Твоя глупость передается по воздуху, как опасный вирус.

— Не боишься, что это смертельно опасно? — Кано высвободился из цепких рук и, соскочив со скамейки, отошел на приличное расстояние.

— Если понаблюдать за твоим образом жизни... Да, это действительно смертельно опасно. Но я люблю риск.

— Не правда. — Поморщился Исида.

Катсухико невольно залюбовался им. Растрепанный и нахмурившийся Кано был похож на вспугнутого кота, встопорщившего шерсть на загривке.

— Да ну? А что же я люблю?

— Такие, как ты, любят свою работу, свой Мерседес, или что у тебя там... Свое положение в обществе и свой креативный образ, который не всегда соответствует тому, что есть внутри них самих. Вы хотите выглядеть крутыми бесстрашными ребятами, но больше всего на свете боитесь потерять свою стабильность. Иногда, такие, как ты, хотят, чтобы их любили и оттого заводят себе собаку, потому что окружающие люди редко любят таких, как ты. Такие, как ты, хотят выглядеть смелее и более вызывающе, чем они есть на самом деле.

— Давай вычтем из твоих слов Мерседес и работу... И получим тебя. А?

— Не правда. Меня любят все. А те, кто меня не любит, всего-навсего мне завидуют.

— Я тебе не завидую. Я тебя жалею... Далеко в глубине души. — Ито всем своим видом демонстрировал живое воплощение иронии и живого интереса к происходящему.

— Ты меня так сильно не любишь?

— Ты меня раздражаешь.

— И какого черта ты здесь делаешь? Решил проявить снисхождение и пришел меня пожалеть?

— Твоя мать пообещала мне экскурсию по ботаническому саду, которую проведешь мне ты.

Кано фыркнул.

— А если мне не захочется?

— А если мне вдруг не захочется подписывать бумаги? Что тогда? Сделка не состоится, а, Исида-тян?

— Так вы еще не заключили эту сделку? — Кано посерьезнел и скрестил руки на груди.