— Как вы думаете, Станислав Наумович, что сейчас примется делать этот сбежавший товарищ? Вряд ли он способен долго ходить по лесам.
— Возможно, вернется обратно и попытается перезимовать. Возможно, попытается сжечь там строения, по принципу — чтобы врагу не досталось, может попытаться пешком уйти вниз по реке в надежде найти нетронутый склад.
— А может он попытаться отомстить — начать тупо выбивать наших людей, стреляя из леса?
Михайленко на минуту задумался, потом решительно сказал:
— Нет, не может. Это — жест отчаяния, поведение смертника, потому что после первого же выстрела на него начнется охота и будет продолжаться до тех пор, пока его не пристрелят. Он же до конца будет пытаться обратить ситуацию в свою пользу. Так что я бы предположил попытку опережения.
— Будем надеяться, что это так. Жаль, конечно, что вышло таким образом.
— Андрей Владимирович, я обязательно найду этого человека. Для меня это теперь личное.
— Личное?
— Да. Я знаю, что это не вполне профессионально, но все-таки... Вы можете гарантировать, что это останется между нами?
— Конечно.
— Дело вот в чем: я знаю этого человека.
Видимо, даже в темноте можно было различить удивление на лице Бородулина.
— Да, к сожалению, я его знаю. Или это к лучшему — кто знает. Это сын бывшего моего директора.
— Тот самый?
— Тот самый.
— Как я понимаю, пока он где-то рядом, покоя нам не будет.
— Именно так.
— Я только прошу вас прежде, чем действовать, предупреждать меня.
— Обязательно. И еще: я кое-что выяснил касательно шаров и развалин крепости. Давайте утром прогуляемся туда, я вам покажу нечто интересное.
5
Утро прошло в суете и беготне, вчерашние события изрядно прибавили хлопот. Нужно было определить на проживание привезенных накануне людей, отправить Зою с трофейной командой в бывшее бандитское гнездо выскребать по сусекам остатки барахла, принять рапорт Черемисина о пополнении оружейки...
Когда удалось отбиться от срочных дел, время шло уже к полудню. Позаимствовав у рыбачек временно незанятую лодку, Бородулин и Михайленко отправились к развалинам.
— Скажите, Андрей Владимирович, нет ли где-нибудь на складах небольшого сейфа? — спросил безопасник, когда они подошли к обрушенной стене.
— Я не видел. Думаю, навряд ли.
— Надо бы поискать, проверить.
— Вы считаете, эти шары настолько важны?
— Сейчас увидите сами. Вот, держите.
Андрей взял шар, ощутив холод неизвестного материала, не то кости, не то камня. Но едва он начал подниматься по лестнице, то почувствовал в руке легкую вибрацию. На второй площадке шар уже достаточно громко жужжал и весьма заметно вибрировал. С каждым шагом вверх по лестнице жужжание и вибрация усиливались. На третьей площадке шар начал светиться зеленым светом. Сперва довольно блекло, но потом все ярче и ярче. На последнем лестничном пролете он начал еще и нагреваться, да так, что ощутимо жег руки.
— Впечатляет? — спросил шедший следом Михайленко. — А теперь последняя часть представления, так сказать, заключительный аккорд. Давайте мне объект исследования и поднимайтесь наверх, к плите.
Андрей передал шар и продолжил подниматься выше. Наверху все было без изменений, так же, как и в прошлый раз: перерезанная надвое трещиной каменная плита и каменный столб "бюро" со вмятиной на крышке.
— Готовы? — крикнул снизу заместитель.
— Угу.
— Я сейчас буду потихоньку подниматься, а вы следите за планшетом!
Андрей уставился на каменную тумбу. Какой планшет Михайленко имел в виду? На лестнице был слышен неторопливый шорох шагов. Внезапно со стороны тумбы раздался громкий низкий прерывистый звук, на наклонной панели бюро засветилась красная рамка, действительно образовав нечто вроде экрана планшета, и на ней под паутиной трещин показалась красная надпись:
Терминал снабжения неисправен. Восстановление функционирования невозможно. Повторная активация невозможна. Во избежание повреждения устройства удалите ключ на безопасное расстояние от терминала.
Мигнув трижды, надпись исчезла.
— Спускайтесь, Андрей Владимирович! — послышался снизу голос. — Больше ничего не покажут.
Бородулин в некоторой растерянности двинулся вниз. Когда он спустился, Михайленко уже стоял у разрушенной стены.
— Что скажете, Андрей Владимирович?
— Во-первых, теперь понятно назначение устройства: его цель — снабжение. Чем и в каком количестве — это не столь важно. Но это явно превосходит возможности самых передовых технологий!
— Верно, теперь можно быть уверенными, что мы все действительно были перенесены сюда некими весьма могущественными силами. Домики, склады — это, так сказать, готовые наборы. А вот такие терминалы, скорее всего, позволяют выбирать, заказывать с некоего склада любые или почти любые материальные ценности.
— Да, если бы это был исправный агрегат, мы бы здесь могли обосноваться вполне основательно и, базируясь на озере, разведывать и обживать местность.
— А кто вам мешает делать это без терминала? Озеро — неиссякаемый источник продуктов, есть огороды, семена, удобрения, лес — у вас готовая продовольственная база. Проблемы лишь с предметами промышленного производства.
— Значит, нужно организовывать разведку как можно быстрей, пока эти наши ресурсы не иссякли.
— Вот именно. Кроме того, если здесь у нас есть терминал испорченный, то где-то наверняка есть действующий.
— А шар может его чувствовать!
— Точно. И, кроме того, в некоторых случаях может включить выключенный терминал. Вы помните, там было слово "активация".
— Значит, нужно выдать один из шаров Юрам, чтобы они во время их походов в лес заодно искали и подобные терминалы.
— Кроме того, вы обратили внимание — терминал находится на верхнем этаже башни, то есть он максимально защищен на случай нападения.
— Значит, нападения возможны...
— Да. И очень может быть, что терминал обязательно связан с подобным укреплением. И вот это — исправный терминал в крепости — действительно может быть отправной точкой экспансии.
— А вы обратили внимание, Станислав Наумович, что надписи на терминале были на русском языке?
— Конечно. Я ведь уже почти неделю обдумываю эту информацию. И содержимое складов все русское и на русском. Догадываетесь, что это означает?
— Честно говоря, не совсем.
— А то, что могут быть точно такие же склады, терминалы и прочее на других языках для других национальных групп. И если мы промедлим, то, что предназначено для нас, могут забрать другие группы.
— Хотите сказать, что предстоит война за ресурсы?
— Кто знает, не хотелось бы. Но вы ведь и сами заметили — нам ничего не дают просто так. Ведь зачем-то выдано нам оружие. Причем, заметьте: при переносе пропали современные автоматические винтовки, а взамен выдан металлолом времен войны.
— Да... Знаете, Станислав Михайлович, что меня сейчас больше всего интересует?
— Что же?
— Эта крепость с терминалом — была предназначена для нас или это просто декорация?
За разговором они почти уже дошли до берега, как вдруг Бородулин резко остановился. Секунду он стоял неподвижно, а затем бегом кинулся назад.
— Куда вы, Андрей Владимирович? — крикнул вслед Михайленко и, не получив ответа, поспешил следом.
Андрей вбежал в башню, ссыпался по лестнице в подвал и, подсвечивая верным "жучком", принялся разгребать ботинками скопившийся на полу толстый слой пыли.
— Да стойте же, объясните, какая вожжа попала вам под мантию. — добежавший заместитель включил свой фонарь и яркий луч света высветил изрядного размера кусок пола.
— Третий шар, Станислав Наумович, — ответил Андрей, не отрываясь от своего занятия.
— Что?
— Был еще один шар, он выкатился из футляра, а я торопился и не стал его поднимать. Он должен быть где-то здесь, в этой стороне.
Вдвоем за полчаса они обшарили каждый сантиметр подвала, и ничего не нашли. Шара не было.
— Да, Андрей Владимирович, это очень плохо, — говорил Михайленко, когда они вновь шагали к лодке. — Есть, конечно, шанс, что нашел кто-то из своих, но давайте будем готовы к тому, что он сейчас у наших беглецов. Кто знает, что он может натворить, если наткнется на такой вот канал снабжения и сможет им воспользоваться!
— Получается, нужно как можно быстрее опросить всех своих и, если не найдем, организовывать экспедицию вниз по реке. Может, получится опередить или, хотя бы, догнать.
— Получается, что так.
— Скажите, тот парень, он насколько физически силен? Какое расстояние он сможет пройти за день? Учитывая, что понесет палатку, спальник, продукты, оружие и патроны.
— Вообще-то он не самый хилый, думаю, километров двадцать пройти он вполне способен.
— А его подруга?
— Если честно, я ничего о ней не знаю. Видел мельком, но она тоже кисейной барышней не выглядит. Опять же, если бы он не был в ней уверен, не взял бы с собой, чтобы она его не тормозила.
— Двадцать километров... Если пойдет вдоль берега, сегодня к вечеру будет где-то неподалеку. А если рискнет срезать угол, пойти напрямую? Получается, ему идти километров сорок с небольшим. То есть завтра к обеду он будет в тридцати километрах впереди нас вниз по течению. Надо срочно готовить группу для перехвата, чтобы завтра с утра вышли. По течению, да с мотором — за пару часов опередят, а потом будут ждать.
— Звучит разумно. Три-четыре человека, думаю, будет вполне достаточно.
В поселке Андрея ждал сюрприз: вернулись Юры. Молодой почти сразу убежал к друзьям, Старый уселся на любимое место — верстак под навесом у склада и уже приступил к набивке трубки. Бородулин подошел, поздоровался.
— Здорово, начальник, — ответствовал Юра.
Андрей уселся рядом, дождался, пока якут закурит. Тут же вспомнил, что запасы "беломора" на исходе, а прочие курильщики уже добивают ящик болгарских сигарет. Морщатся, плюются, ругаются — конечно, это не "винстон" и не "честер" — но курят.
— Скажи, охотник, что ты делать будешь, когда табак выйдет?
Юра затянулся, выпустил клуб дыма.
— Однако, из запаса возьму.
— Ух ты, у тебя и запас есть!
— У каждого запас должен быть, сам ведь знаешь.
— Ну и жук же ты!
Якут только усмехнулся и сделал очередную затяжку.
— Тогда рассказывай, где были, что видели.
— Однако, людей видели.
— Где, сколько? — встрепенулся Андрей.
— Два дня пути вниз по реке. Небольшой склад, шестнадцать человек, студенты с учителем.
Вот так вот, что спросил, то и получил. Не стоит забывать, что собеседник лишь прикидывается темным и необразованным. Кстати, вполне успешно прикидывается.
— И что они планируют делать?
— Однако, сперва поговорить с тобой хотят.
— Ясно, ладно. А что-нибудь странное не видели?
— Ничего не видели, однако. Обычная тайга. Ничего особого.
— Ты, Юра, поглядывай, тут могут быть разные хитрые места. Если такое найти, может быть для всех огромная польза. Я тебе потом дам один шарик, он может показать, где такое место есть.
В ответ раздалось хихиканье.
— Что, начальник, избушку ищешь на курьих ножках? — спросил, просмеявшись, Старый Юра.
— Вроде того, — не принял тона Бородулин. — Должны тут быть особые места, я это наверняка знаю. Если найти такое, можно будет хорошо жить. И получать не только то, что найдешь, но и то, что попросишь. Такая находка будет поважнее, чем тот дом с оружием.
Якут вдруг стал серьезным.
— Хорошо, Андрей Владимирович. Я буду внимательно смотреть. Если что увижу, ты первым узнаешь.
— Договорились. Завтра утром выйти сможем?
— Однако, можно и завтра утром.
Вот и определился состав делегации. Он сам, для переговоров с найденными людьми, потом Михайленко, он хорошо знает в лицо этого неофюрера, ну и в качестве проводников Юры — они теперь всегда ходят парой. Молодой намертво прилип к старому, палкой не отгонишь. Да и старый, судя по всему, доволен, чему-то учит, о чем-то рассказывает. Интересно как это лесная наука вяжется у молодого с тремя курсами физтеха? Да и неплохо было бы поинтересоваться, где учился Старый Юра. Кто знает, может, он кандидат филологии. Если так, Бородулин бы не удивился.
Контрразведчик лично опросил всех жителей поселка. Никто шар не видел, а большинство и в крепость никогда не ходили. Единственная зацепка — однажды Зимин, уходя охотиться на правый берег, видел у развалин того кадра, бандитского засланца. Честно говоря, если бы не шар, Андрей не стал бы преследовать беглецов. Без навыков, без специальных знаний в тайге сложно выжить накануне зимы, а уж зимой — и вовсе невозможно. Но давать ублюдку такой шанс было бы полным идиотизмом. Кто знает, найдет он терминал снабжения, закажет там супер-пупер бластер, и пойдет мстить тем, кто посмел сопротивляться. Да и просто не помешает в хозяйстве лишний индикатор. Никто же не ограничил пока количество терминалов в активе группы. Зря, что ли, в коробке было именно три шара, возможно, что все они пойдут в дело. Или, может, для какого-нибудь действия все три нужны. Короче, отпускать мерзавца с шаром нельзя. Экспедиция займет минимум три дня, а, может, и больше. Надо кого-то оставить за себя, чтобы дела не встали. Хотя, вроде, подготовка к зиме почти завершена, еды напасли, дров — тоже, дома построятся, надо только ускорить кирпичное производство, ибо без печей в новых домах жить будет все равно невозможно, да проследить за вывозом оставшихся запасов из бандитской малины. И кандидат на это дело у Андрея был.
Дед Уржумов нашелся в лесу, где самолично выбирал деревья под порубку. Увидев Андрея, он коротко распорядился и пошел навстречу "товарищу начальнику".
— Какими судьбами, Андрей Владимирович? — спросил Уржумов, пожимая руку гостю.
— Разговор есть, Борис Тимофеевич.
— Ну коли так, давай поговорим.
Они присели на поваленный ствол поодаль от рубщиков.
— Борис Тимофеевич, — начал Бородулин, — так выходит, что мне придется уехать по делам.
— И надолго?
— Точно еще не знаю, может на пару-тройку дней, а, может, и на пару недель. И дела вынуждают ехать срочно, буквально завтра утром, может даже до света. И все бы ничего, но остаются у меня дела, которые на неделю никак отложить нельзя.
— Это ты про суд?
— Точно. Пора уже что-то с этой парочкой решать. Я-то сам, конечно, уже определился, но тут важно именно общее, народное осуждение. Как для этих двоих, так и для их бывших приятелей.
— И что ты, Андрей Владимирыч, про них решил?
— Надо их посмотреть какое-то время, насколько гнилые людишки. Скажем, с полгода, под предлогом отработки нанесенного ущерба. А там — если окажется, что полное дерьмо — выгнать в тайгу к чертовой бабушке, а если все-таки еще не безнадежны, то предложить присоединиться к коллективу.
— Тут я с тобой, пожалуй, соглашусь.
Уржумов огладил бородищу широкой ладонью.
— И ты, стало быть, хочешь, чтобы я заместо тебя это дело провернул?
— Не только.
— Ишь ты! А чего еще?
— Ты, Борис Тимофеевич, человек серьезный, обстоятельный, люди тебя уважают, даже Зоя, вон, к слову твоему прислушивается. Возьми на себя руководство в поселке, стань, так сказать, гражданской администрацией. Хотя бы на время моих отлучек.
