2. Контрабандист Сталина -2

— М-да, это будет сложно.

— Введите пока карточную систему как во время войны в США или Германии на основные продукты и товары.

— Продолжай про энергию — что-то чиркнул у себя Киров.

— Энергии вам надо будет много и с запасом. При ваших "аппетитах" и низкоквалифицированной рабочей силы вам надо выплавлять хорошую сталь, опять энергия. Потом "заводить" такие производство, где будет как можно больше штамповки и литья и меньше слесарных и токарных работ. Пусть изделия будут неказистые и не красивые — со временем научитесь. Да, такие заводы окажутся дороже из-за дорогих мощных прессов и малых плавильных печей. Но трактора будут дешевле в производстве, а главное качественнее. Саму конструкцию надо выбирать легко ремонтируемую, простую и экономную по топливу — не спешу, наблюдая, как Киров делает для себя пометки.

— Теперь надо разобраться, куда дел Мамин 130 тыс. рублей, которые ему выделили в 1923 году для закупки станков. У вас по плану было производить 250-300 тракторов "Гномов". По каким причинам выпущено только несколько штук? И вообще вам с Маминым нужно поговорить. Может он, что дельного и предложит.

— Проверить, как расходуется другой кредит с 1923 года, который выделили на постройку в течение пяти лет 10 тыс. тракторов? Выполнять план должны были "Красный Путиловец" и Обуховский завод в Ленинграде, Харьковский паровозостроительный завод и завод "Аксай" в Ростове-на-Дону — показываю документы и наблюдаю "кислую" физиономию Кирова. Да-да твоя вотчина. Это тебе не на митингах выступать, тут скрупулёзно разбираться надо.

— Проконтролировать, что и как делают ваши инженеры с прошлого года в США.

Там советские инженеры приняли участие в разработке эскизного плана для тракторного завода. Рассчитывали на производство 50 000 тракторов в год. Этот проект стал основой для Харьковского тракторного завода и для Сталинградского тракторного завода. Разработали его Albert Kahn, Inc., R. Smith, Inc. и Frank D. Chase, Inc.

— Я бы на завод N14 в Кичкасе под руководством инженера Л. А. Унгера — киваю в его сторону. — Довёл бы выпуск до 500 штук в год, пока других нет.

— Вам нужно договариваться с немецкой фирмой Lanz, где не только выпускаются нефтяные трактора. Кроме колесных, там выпускаются и гусеничные. А так же интересные тягачи Lanz Eil-Bulldog (скоростной бульдог), которые бегают до 40 км/час. А версий Ackerluft-, Verkehrs— и Eil-Bulldog оборудовались котлами для обеспечения возможности перемещаться на угле или дровах. Очень советую купить лицензии и построить такой завод или даже пару у себя.

— Вот смотрите документы. Обратите внимание на Коломенский машиностроительный завод. Разберитесь с выпуском шведского трактора "Аванса". Почему как-то странно производство стало убыточным и прекратилось в прошлом году? Не кажется вам странным, что вдруг все ваши производства стали убыточными перед закупками американской техники и оборудования? Кто в этом виноват? Прежде чем разрушать старое, создайте новое.

— Твои слова и эти документы заставляют задуматься — признался Киров.

— Присмотрите ещё и другие площадки, а не те которые вам рекомендуют американцы для других заводов — говорю несколько медленно. Смотрю на притихших Будённого с Унгером, прислушивающихся к моему монологу.

— И опять я не пойму, почему только американские, в крайнем случае, немецкие модели, но американских владельцев? И зачем именно сейчас вы строите такие гиганты? Ведь будет страдать качество. А если какое импортное оборудование сломается, весь большой завод станет? Лучше постройте рядом несколько заводов объединённых общими стандартами, поездными путями, желательно водными и дальше вглубь страны. Помните, что передел мира не закончился, и на легкую войну не надейтесь. Вспомните, наконец, немецкую оккупацию — подвожу итог. Потом ещё все вместе немного пообсуждали трактора и их развитие.

— Семён Михайлович давайте пройдёмся — неожиданно для всех предлагаю я.

— Ну, пойдём — красный конник. Идем в сад.

— Как вы относитесь к разведке? — попытаюсь несколько отвлечь Буденного от конницы и сделать нечто среднее.

— Ты это что? — остановился будущий маршал и зло посмотрел на меня.

— Это не то о чём вы подумали. Я хочу вам предложить создать новые войска — и пошёл дальше. — Это плод моих долгих размышлений и наблюдений, но и мне нужна ваша помощь.

— Какая?

— Мне надо чтобы вы поддержали меня и отговаривали своих товарищей от продолжения мировой революции такими дурными методами. Вы не сможете. У вас нет ни знаний, ни денег, ни людских, ни материальных ресурсов. Ни понимания мировых процессов и мировой экономики. Подождите — вижу, как Будённый хочет возразить. — Я не обратился вы к вам, если бы вы не были полным георгиевским кавалером.

— Не пойму я что-то тебя грек — вздохнул Будённый.

— Я предлагаю вам возглавить и объединить воздушную, воздушную высотную разведку, конную и специальных автомобилей и катеров. Образцы техники и вооружений я вам предоставлю, хотя и не такую, как вы сейчас думаете. Но всё это должно быть очень засекречено. Людей будете подбирать только сами. Используйте опыт ваших пластунов и казаков. Со временем поймёте, что я вам сейчас предложил.

— Вам-то это зачем? — совсем смутился Будённый.

— Лучше с умным потерять, чем с дураком найти — внимательно смотрю в глаза Будённому. — Даже у себя в стране вы можете послать самолёт и проверить как у вас дела в любом районе. Но опять никто кроме вас и господина Сталина не должен это знать. И значить никто не сможет вас обмануть.

— Странный ты какой-то. Непонятный — неуверенно мне Будённый.

— Я вам не враг, но у каждого свои секреты. Лишь бы вы не забыли, кто в трудную минуту протянул вам руку помощи, в смысле СССР. А в то, что вы представляете что-то серьёзное,... для любой из европейской армии я не верю.

— Как вы к нам категоричны — буркнул Будённый.

— Как есть. Пойдёмте, а то что-то я устал — вздохнул и перевёл я дух. Хватит с них, пусть и сами что-нибудь сделают.

Утром съездил к Ламановой и забрал её и её помощниц документы. Потом поехал во французское посольство. Уж не знаю, какое указание на счёт меня получил Эрбетт Жан но документы мне оформили без вопросов. Дальше меня завезли домой, а Потоцкий поехал с документами получить разрешение на выезд из СССР. Потом он заберёт женщин и повезёт их в наш вагон к Берсону...

Когда мы вечером добрались до базы Берсона, мне стало стыдно. Я совсем забыл про ленинградских курсантов, которые находились тут. Но Аполлинарий Федорович о них позаботился. Да и явно, этот пройдоха, спишет продуктов на них больше, чем выдавал. Чтобы курсанты не маялись дурью, он их привлёк к охране складов. Время сейчас неспокойное и дополнительная охрана никак не помешает.

Берсону за такое пообещал презент из-за границы. Командиру курсантов 50 рублей, а курсантам по 10 рублей и по каталку или фляге на выбор в Ленинграде. Их сейчас у меня не было, а все привезённые мной образцы уже увезли.

Чуть потеснившись в вагоне, я понял, что следующий раз надо брать более просторный, стали дожидаться заказанного паровоза...

Глава — 17.

С таким эскортом в виде вооружённых курсантов добрались до Ленинграда без проблем. А так обычные поезда и пассажиры частенько подвергаются нападению и грабежу.

Не успел я сойти с дежурного катера на свой пароход вместе с Бехтеревым, как вся команда опять встретила меня гулом одобрения. Понимаю. Осенняя ленинградская погода кого хочешь, доконает. Особенно ту половину моего экипажа, которая из южан.

Потоцкий с Андреем сразу отправились выяснять на счет груза и военных. А женщин я, на пару дней пока разместил в гостинице "Англетер". Бедную гостиницу после революции переименовали в "Интернационал", чем окончательно чуть её не разорили. Экономика показала кукиш революционерам. Пришлось в 1925 году вернуть ей бывшее название и гостиница начала потихоньку возрождаться. Правда не о каком пятизвёздочном отеле сейчас речь не идёт, но это всё ещё приличный отель в городе, пользующийся популярностью у богемы.

Связанно ли обратное переименование с убийством или самоубийством Есенина, большой вопрос. Одна из самых проблемных тем в восприятии Есенина — его отношение к евреям. Поэта не раз обвиняли в антисемитизме. Во время жизни Есенина в Москве на него было заведено 13 уголовных дел. В большинстве дел, кроме дебошей и драк, фигурировали нелицеприятные высказывания поэта о евреях. Провокации следовали одна за другой. Есенин не раз высказывал критические замечания в адрес Троцкого и даже ввел его в пьесу "Страна негодяев" под псевдонимом Чекистов. Травля Есенина шла с подачи Троцкого, который ясно понимал, что Есенин становится опасен.

Окончилась скандалом поездка Есенина и в Америку. На вечере, устроенном Мани Лейбом, Есенин читал "Страну Негодяев" и прочел вместо еврей "жид", чем возмутил кошерную публику. Несмотря на попытки Айседоры Дункан замять скандал, дело кончилось потасовкой и уже привычным обвинением Есенина в антисемитизме.

Своей непредсказуемостью и своей упрямой несговорчивостью поэт достал многих. По мере всё больше и большей популярности поэта у народа власти, скорее всего, посчитали, что нечего раскачивать и так "тонущую лодку" и решили вопрос кардинально.

С другой в "Англетере" было написано его последнее стихотворение: "До свиданья, друг мой, до свиданья...". Возможно, Есенин устал от борьбы со всем и вся и не возможности что-то изменить...

Сам поэт конфликтовал не только с властью, но и со своими "братьями" писателями и поэтами. Так, Есенин не принимал стихи Пастернака. Поэты даже дрались. Самые острые отношения были у Есенина с Маяковским. Два талантливых поэта делили литературный пьедестал, постоянно вступали в полемику.

Это ещё раз доказывает, что сейчас в мире, а особенно в СССР происходили не только социальные конфликты, но и этнические и национальные. Причём люди прошедшие войну, подполье, эмиграцию и другие лишения хватались за оружие, не думая о последствиях. Решали всё быстро и кардинально, по принципу кто сильнее, тот и прав и пленных не брать. Только со сменой поколений в СССР конфликт несколько приутих к сороковым годам. Способствовали этому частично и репрессии проведённые Сталиным самых непримиримых фигур и надвигающиеся войны.

— У нас проблема — не успел я зайти в каюту, как обрадовал меня Одовский.

— Ну, давай — зло сказал я и проследил, как вахтенный поставил мои вещи около стола.

— У нас "заяц" на пароходе — вымолвил капитан, как только за вахтенным закрылась дверь.

— Большой?

— Ещё какой. Некто Бори?с Гео?ргиевич Бажа?нов.

— И как он попал на пароход?

— Его ночью переправили к нам на лодке. Мы его пока спрятали в медотсеке.

— На оружие проверили?

— Забрали наган.

— Так. Дай мне двадцать минут, и пойдём трясти этого зайца...

"Заяц" оказался похож на кролика Сеню из мультика или на украинского политика Яценюка. Такой же худой с редкими волосами с залысинами и круглые очки. Лишь крупноватый нос портил "портрет кролика Сени".

— Вы что не могли по-другому выехать из СССР? — уставился на него. Вот зачем мне этот геморрой?

— Я так сначала и хотел, через Среднею Азию. Но потом увидел в документах название вашего парохода и его французскую принадлежность. Неужели вы откажите политическому беженцу от коммунистического режима?

— Рассказывайте всё... иначе вы никуда не поедете. Мне из-за вас свой бизнес рушить, нет никакого желания. Да и переезд будет не бесплатным, если меня убедите — переглянулся я с Одовским.

Рассказ несколько меня обескуражил. Бажанов с 1923 года работал помощником Сталина по Политбюро. Сам Бажанов не принимал никаких ответственных государственных или политических решений. Тем не менее, их исполнение требовало высокой степени информированности обо всём, что происходит в высших эшелонах власти. Он видел и личное отношение членов Политбюро друг к другу, то есть был носителем информации, которая не вошла ни в какие официальные документы. Как сообщает нам Бажанов, разочаровавшись в идеях коммунизма, он решает бежать из СССР.

После общего рассказа я отклонился на стенку каюты. И что мне теперь с ним делать? Выдать властям? Нельзя. Ни экипаж, ни другие в Европе меня не поймут. Стукачи у меня на пароходе явно есть, хотя я пытаюсь как можно больше шифроваться. Хорошо упаковываю образцы, ставлю замки и охрану, но всё это частности.

Если пока я числюсь просто контрабандист и торговец оружием, то сдача Бажанова сейчас, это всё равно, что подставить подпись, что я сотрудника ОГПУ. Оно мне надо? С другой стороны в самом Политбюро, так "течёт" что выдача Бажанова ничего особо не изменит. Вот только как быть со Сталиным? Явно обидится. Плюс в самом Питере тут всяких разных хватает. Кто же ему помог найти корабль на рейде и подвезти на шлюпке ночью. Нет уж, из роли контрабандиста выходить не будем.

— Мы сейчас не идём прямо во Францию. Поэтому вам придётся попутешествовать с нами. Из-за этого цена проезда до Франции в эквиваленте полторы тысячи долларов — принял я решение. Сдам Бажанова Жаку Лефебвруа, думаю, ему будет интересно. — Ну и мне консультации кое-какие окажите.

Бажанов отошёл в угол к своим вещам и стал там капаться. Я на всякий случай достал браунинг и направил на него.

— Тут 250 золотых царских червонцев. Больше у меня нет — увидев пистолет, медленно протянул на руках бумажные цилиндры Бажанов...

Не успели мы стать к причалу, как к капитану явился знакомый бригадир красных бубончиков, да ещё чуть поддатый. Понимаю, иностранных судов в порт приходят единицы, поэтому явно следили и ждали.

— Так Архипыч, если кого завтра увижу даже после с похмелья, это будет последняя твоя работа у меня. Курить бегать от парохода тоже подальше. Будет опасный груз. Наблюдателей поставлю. Одним штрафом не отделаетесь. Понял — вмешался я.

Дальше всё закрутилось. Контроль перетаскивания груза с трюма в трюм. Согласовал с Олафом, куда будут грузить оружие и боеприпасы. Потом пиломатериалы. Я в основном взял разные доски и небольшой брус. Появился Потоцкий и с ним и Андреем ехали в Кресты. Познакомился с Шаровым. Николай Давидович долго "мялся" пока я не спросил напрямик, что он конкретно хочет. Присутствие Потоцкого с "убойными бумагами" его явно нервировало.

— Привезите нам следующий раз маузеры...и автомобили. Любые и побольше, но желательно однотипные — выдохнул он.

— Договорились. Вот только немецкие маузеры не обещаю. А вы настоящих вояк попридержите, мне ещё много нужно будет — а чего мне отказываться, если обычно мне золотыми червонцами платят. Придётся заскочить в Испанию и купить пистолеты. Заколебали просто с ними. Да и Потоцкий, как увидит у кого при мне пистолет Маузера, так демонстративно и вздыхает.

В Крестах после двух часов перебора личных дел остановился на пехотном капитане Орешкове. Особо доказанной вины я в его деле не нашёл, скорее загребли на всякий случай. Кто-то упомянул фамилию в допросах о знакомстве с ним...