Впрочем, Высший иногда неделями не смотрел на земли Северного ветра. Такое бывало и раньше — но отчего-то происходило сейчас, в самый неудачный момент.

"А плохо ли это?", — мелькнула непрошенная мысль.

Кто будет повинен, если волк отнимет жизнь мальчишки, и что случится с его долгом? По всему выходило: Аллэ Хорон обязан был защитить жизнь ученика, но не пришел. Нет вины шамана, нет вины ученика — и Высший не смеет претендовать на его душу.

А вот неисполненное обещание Высшего — можно было использовать в свою пользу... Хотя бы подобрать еще одного ученика — и на этот раз провести его через испытания.

"Не все так скверно", — пришло спокойствие. — "Но мы еще поборемся".

Два младших духа — они здесь, под рукой шамана, вьются поземкой вокруг юрты в своей вечной игре. Мало в них ума, еще меньше памяти — но прикажи, и ослепят, оглушат волка, запутают ему лапы, не дадут дышать. Только действовать нужно быстро: боль — сильная защита от воли духов. Много ли надо времени, чтобы разодрать юнцу глотку?..

"А знает ли об этом вождь?"

Шаман почувствовал, что уже долгое время стоит, глядя в мертвые глазницы белого черепа. Нет ответов, которые доставались так легко. Но разве это единственный источник?

Возле юрты крутился малец из бедняцкой семьи — потерявшие свое стадо часто уходили в услужение другим соплеменникам. Волки, болезни, коварный наст под ногами оленя — много бед может изменить судьбу, заставить влезть в долги и их не отдать. После долгой зимы в услужение ушло чуть ли не треть всего племени. Многие из них как раз и бредили грабежами юга. И многие из них — считали шамана своим личным врагом, из-за которого в нищете они, чужими батраками. Будто не заберут у них награбленные богатства, не отнимут за старые и новые долги, прикрываясь традициями, которые так ловко научился вспоминать Тэнне. Если вообще вернутся живыми...

Этот мальчишка был из трех семей, что служили самому шаману — обстирывали, собирали хворост, следили за стадом. Нелегко им приходилось — ненависть, не достигавшая шамана, ложилась на них. Зато и жили три семьи, крепко держась друг друга — а там, где кулаки не могли помочь, вмешивался шаман. Долгом он их не сильно обременял — добавляя каждую луну не более, чем требовали иные хозяева. Зато помогал вещами и отдавал часть подношений, так что в семьях дети росли крепкими, здоровыми, и на кулаках могли за себя постоять — и этого мальца избитым приводили к шаману куда как реже, чем его сверстников.

— Слышал, что хотел Тэнне?

Тот быстро закивал.

— Волка видел?

— В клетке, у юрты вождя. Там круг от снега чистят! А волк большой! Из клетки совсем вырос и злой! Его веткой ткнуть — так прутья скрипят! Весь бешеный, морда в пене! — увлекался малец, начиная подъедать буквы, чтобы сказать еще быстрее.

— Бьют его?

— Не бьют, но палок навалено, и ткнуть каждый может. А еще там предатель Ро из Кайры, но его бить палкой нельзя! Он с вождем стоит!

— Кто? — не разобрал старик, и даже головой дернул, чтобы освободить ухо от меха тяжелой шапки.

— Шаман Кайры! Которые вашу Гаэ убили! Он живой! — Был пропитан голос мальчишки ненавистью.

Ро полагалось быть мертвым, как и всему руководству Кайра... Шаман не видел его тела — и не искал в общем погребении. Но ежели Ро жив... Как он смог им простить?! Как смеет стоять рядом с убийцами?!

Живой... Стоит с вождем... И Аллэ Хорон не слышит призыва... Мысли собирались в очень нехорошую картину.

Проверить на Старших духах? Они в поединке не помощники — разве что юрты унесет к небу, а в круге будет два мертвеца — ученик и волк...

— Молодец. — Запоздало похвалил шаман мальчишку и в тяжелых думах вернулся в юрту.

— Аллэ Хорон, слышишь ли ты меня?!... — Не слышит...

— Гхо-Гзо, дух заблудившихся душ белой пустыни, услышь меня и прими плату!..

— Дарэ-Дат, дух подземного пожара Черного болота!..

Не слышат и они. Напрасно бил посох об пол, а голос требовательно взывал к алчным, оттого самым охотно отвечающим старшим духам.

Как много оленей отдал за это Ро? Именем какого высшего духа заклинал? И каких северных демонов он это сделал?! Ради кого — ради убийц его семьи, его племени?! Шаман не понимал этого. Он желал встряхнуть старого безумца за воротник и кулаками выбить ответы. Но "Ро из Кайры бить нельзя". И поединок — он должен состояться именно сегодня. Потому что каждый день приносить столько оленей в жертву не может даже безумный вождь.

Шаман подошел к мальчишке, преспокойно спавшему на подбитых под спину подушках. Присел с ним рядом и долго вглядывался в лицо ученика, который успел пробыть им так недолго.

тот будто чувствовал будущую судьбу — не было спокойствия на лице спящего, дергались его веки от снящихся кошмаров, вырывались короткие вскрики, то и дело сжимали руки легкую накидку, взятую вместо одеяла.

В накидке шаман узнал подаренный старшей жене широкий платок — привязались женщины к малышу. Но решение уже было принято — не могло быть другого.

— Просыпайся, — подергал он мальчишку за плечо.

— Уже вечер? — Мгновенно проснулся он.

Похлопал заспанными глазами и принялся растирать ладонями лицо. Странно, кормили его хорошо — а на такой же худой, как в первый день. Весь собран из острых углов — подбородок, нос, скулы, локти, плечи. Как у охотников, что смотрят в лицо Северному ветру. Только глаза — будто он и есть один из духов Северных ветров...

— Надо убить волка. — Скрипучим, от пересохшего горла, голосом произнес старик.

— Хорошо, — мальчишка быстро кивнул, скинул с ног шерстяное одеяльце и гибким ивовым прутом поднялся с места. — Где волк?

И легкой растерянностью посмотрел по сторонам. Но в ответ увидел только три удивленных взгляда.

— Ты уже убивал волка? — Уточнил шаман.

— А? — Похлопал малец все еще сонными глазами. — Да. То есть, не здесь... Там. — Показал он отчего-то на свою постель.

Может, родной край снился ему?

— То, что с тобой было раньше, и сейчас... Это немного разное. — Осторожно уточнил учитель.

— Я понимаю, — отвел тот взгляд.

— Но опыт... Если есть опыт, то это очень хорошо, — повеселел шаман.

И лица жен его впервые за этот день коснулись легкие — неуверенные улыбки.

Разное у них веселье — шаман радовался, что ученик легко уйдет из жизни: воином и в бою.

"Славным будет перерождение!" — хотел бы он сказать женам. Но те верили в чудо, и он не хотел им мешать.

— Нож тебе не дадут. Скажут, традиции: с чем чужак пришел в племя, тем и должен драться. Я дам тебе ремни, которыми ты был перевязан. Дам шерстяное покрывало, чтобы намотать на руки и ноги. Все видели, как ты приехал, и никто не посмеет спорить, что это не твое!

С этими словами шаман подошел к одному из сундуков и взял уложенные сверху вещи.

— Ничего, кроме этого, у тебя не будет. — Перекинул он их ученику.

— Нет-нет-нет! Ремни — это очень хорошо! — Выглядел мальчишка очень трогательно, отчего-то с любовью прижимая отданные ему вещи. — Обычно и ремней-то нет, — образовалась скупая слеза в уголке его глаз. — Говорит, иди и убей. Раз за разом, раз за разом...

— Какая жестокая у тебя родина... — Цокнул шаман.

Ученик в ответ увел взгляд в сторону и промолчал. И верно — какой бы не была родная земля, неправильно ее ругать. Видимо, в том краю было много волков, и мало оружия. Или волки те были маленькими — не ростом по плечо у взрослого, и по пояс у щенка...

— Действуй решительно! — Вырвалось у шамана. — А я тебе помогу! — Только сейчас нагнала его верная мысль.

Даже суетливость появилась, недостойная положения и седин — но среди глиняных чашек, сложенных в сундуке, аккурат было подходящее зелье. Глушащее боль, придающее силы, ярости, бесстрашия.

-Вот. — ткнул он чашку в подставленные руки ученика. — Намажь губы и щеки изнутри. Грибы и ягоды Черного болота!

-Не нужно, учитель, — забрав чашу и деловито спрятав под подушкой, тут же выпрямился малец.

И возмущение шамана вместе со злостью на строптивого юнца замерли, наткнувшись на уверенность в его глазах.

"Сам отказался от легкой смерти", — недовольно поджал губы старик и ушел к своей постели.

Многие умирали так — отказываясь от лекарств и советов. Значит, он спасет этим средством кого-нибудь еще.

Следовало подумать над тем, что будет после — покуда женщины собрали из покрывала обувь, перевязь на голову и накидку на тело.

А будет то, что всем скажут: вздорный шаман приказал юному ученику драться на смерть с волком, и тот его разорвал. Вздорный, безумный шаман. Нужен ли племени такой?..

И покуда жены подходили, подходили, примеряли, цокали, и перевязывали одежды на ученике по новой, шаман мрачнел все сильнее и сильнее. Не зря Уллэн не зарезал шамана Кайры. Но каким бы дураком не выставили сегодня шамана — чужака из Кайры племя не примет. Так что же они замыслили? Просто облить грязью? Сколько оленей они отправили под нож ради этого? Не сходилось.

Переодевание ученика неожиданно потребовало его участия — потому что мальчишка заупрямился и не отдал ремни, чтобы как-то украсить внешний вид или перетянуть ими пояс и грудь.

— Оставьте его, женщины. Пусть делает так, как привык.

Хотя даже намотай он все ремни на руку — волк все равно раздробит кость.

Мальчишка, впрочем, ремни оставил в ладони — еще успеет намотать.

— Скажи им, я выбрал поединок. — Вновь вышел шаман под холодное небо начала осени.

Тот же малец кивнул и унесся — только и видели. Надеюсь, хватит ума не орать и степенно сказать вождю...

Понятно, что в таком виде — как в племя пришел, ученика до места вести не стали. Закутали в шубу, надели шапку, варежки и унты — придет момент поединка, тогда и снимут. Нет тут нарушения традиции.

Упрямые жены взвалили мальца на себя — якобы, устанет за недолгий путь. Пусть их, в усталости есть своя польза — меньше переживаний...

Небольшая процессия собирала взгляды — новость обошла племя, как верховой пожар засохшую траву. И было в том взгляде так много недоумения, замешанного на искреннем интересе, что через какое-то время шаман понял, что именно скажут люди Белого Льда, когда мальчишку порвет волк: заносчивый шаман хотел показать, что он сможет защитить ребенка от волка своим искусством, но не смог. Так сможет ли он защитить племя?..

Ближе к центру стойбища через людей приходилось натурально проталкиваться — не помогали и затрещины посохом по мальцам, юзом сновавшим мимо них. А в чужом поведении чувствовалось все меньше уважения.

"— Мог бы и сыном признать", — шипели в спину.

Шипели на один голос, неустанно следуя за ним, пока процессия не вывалилась на огороженную частоколом круглую и вытоптанную снежную поляну, замкнутую меж юрт вождя и приближенных ему людей. Само место использовалось им для тренировки воинов племени -вон стоят, окружив место будущего боя. На груди и рукавах — стеганные кожаные крутки, на поясе — клинки в ножнах, украшенных цветастой тканью. На лице — высокомерие и скука, хотя сами наверняка полагали , что выглядят сурово и отважно. Много ли надо отваги, чтобы порубить дружеское племя?..

На отдельном возвышении, со стороны высоченной, украшенной алым и черным юрты вождя, сидел на мехах Уллэн в окружении ближних воинов. Там же был и Анхет. Там же был и Ро. Шаман попытался встретиться с ним взглядом — но тот упрямо смотрел под ноги...

А на том конце поляны — было то, что сегодня убьет в шамане еще немного от человека.

В крупной деревянной клетке ярился бело-серый волк. В шерсти были видны подтеки крови — двое мальчишек крови Уллэна, его выродки, смеясь, кололи людоеда острыми палками, вводя того в бешенство. И пасти зверя стекала вязкая слюна, а деревянные стержни решетки, излохмаченные когтями и зубами, уже не выглядели так надежно.

Как они собираются контролировать волка, когда он закончит с учеником?... "Так сможет ли он защитить племя?.." — ворохнулось снова в памяти. Это скажут людям, потерявшим близких из-за шамана, когда волк вырвется — а тот ничего не сможет сделать.

И нужен ли шаман вообще, если волка легко убьют воины с железным оружием?

В отличие от Ро, вождь ответил на взгляд легко и прямо. Даже улыбнулся.

— Люди Белого Льда! — Поднялся Уллэн с мехов и поднял руку, призывая общее внимание.

Вождь выглядел, так, как должен выглядеть вождь по мысли Уллэна — весь в дорогих одеждах с юга, аляписто красный, черный, золотой, медный — его бы возить по южным городам и показывать на потеху публике. Но молодежи и ближним нравилось — так много яркого цвета не бывает на севере, а цену этим вещам южные купцы выставляли такую, что нужно было отдать неплохое стадо ради легких тряпок. Богатство, выставленное напоказ, вызывало жадность и желание узнать, как получить такое же — желательно, ничего не делая. У Уллэна был легкий ответ — отнимите. Поэтому его обожали, а людей со скучными ответами про тяжелый труд — ненавидели.

— Шаман потребовал поединка для ребенка. С этим волком! — Драмматично простер он руки в сторону ученика, а затем и клетки.

"Требовал?!" — не узнавал шаман своих слов.

И тоже толпа столь же изумленно зароптала.

— Традиции говорят, он в своем праве. — Солидно кивнул Тэнне, отчего-то стоящий от группы правителя наособицу. — Шаман сказал, что брать ребенка в семью не будет. Шаман сказал, его будущий ученик легко убьет этого волка, и в славе войдет в наше племя!

"Подлецы"

Гул людской сменился на предвкушающе-заинтересованный.

— Да состоится бой! — Кратко отмахнулся Уллэн, садясь обратно на меховой трон.

Воины вокруг поляны синхронным жестом выхватили клинки, а еще двое принялись длинными палками осторожно вышибать затворы на деревянной клетке.

"Стойте! Дайте время!" — Чуть было в голос не заорал шаман.

Но вместо этого молча потянул женщин за плечи прочь с поляны — уже попрощались, уже ничего не изменить. Воины не очень-то и охотно пропустили их в толпу, а далее шаман буквально силком увел жен в сторону от возможного движения разъяренного волка и встал на пригорок рядом с вождем.

Из-за суеты шаман не сразу понял, отчего голоса людские столь взволнованны, а когда вновь посмотрел в круг, сам выдохнул что-то неоформленно-ругательное.

Клетку до сих пор не открыли — дело было не в ней. Излохмаченные когтями и зубами засовы дали то самое время подготовиться для боя. И что же сделал за это время ученик?

Ученик накрепко связал себе ремнями ноги по голени и выше колена, а теперь завершал застегивать туго намотанный ремень поверх локтей. Скованный самим собой, полуголый, против бешенного волка — ростом в холке выше, чем он сам.

Время будто замерло от изумления — или толпа внезапно замолкла в миг, когда хрустнула клетка. Запор попросту сломался, и зверь вышиб стену клетки вместе с остатками дерева.

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓