| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Таких нужно ликвидировать и без лишних сантиментов. Общество должно понять, что либерализма больше не будет — нянчиться с социальным мусором никто не собирается. Не хочешь приносить пользу обществу — и тебе никто не будет помогать. Живи, как хочешь, а совершишь три мелких или одно серьёзное преступление — в расход.
— Хорошо, товарищ Асташёва, — после недолгого молчания Канарис снова заговорил. — Я понял ход ваших мыслей, но простите, мы снова идём к военному коммунизму. А что будет тогда, когда экономика восстановит всю инфраструктуру страны и начнётся переизбыток производства?
— Его никогда не будет.
— Почему?
— Падения производства не будет даже, если вся планета станет одним единым государством.
— Извините, но это бред!
— Ни капли!
— И куда вы направите все излишки производства?
— В космос. На освоение планет нашей Солнечной системы и разведку других звёзд. Я знаю, о чём говорю. В том мире, откуда я прибыла, военные доктрины большинства экономически развитых стран съедали львиную долю ресурсов. Ставлю в пример Японию. После поражения во Второй Мировой Войне стране восходящего солнца было запрещено иметь армию. Знаете, что сделали японцы? Они направили весь экономический потенциал на развитие науки и техники. Через двадцать лет, даже при либеральной экономической форме правления, они стали законодателями мод в электронике и автомобилестроении. Самые экономичные машины первыми появились у них, самые миниатюрные радиоэлектронные компоненты — тоже из Японии.
Воссоздав высокотехнологичную производственную базу моего погибшего мира, мы создадим мощное оружие и, естественно, сможем противостоять ЛЮБОЙ стране мира. И оно тоже будет совершенствоваться, но не в том объёме, что при гонке вооружений. А вот основные направления технического прогресса используем с умом — мы сделаем жизнь людей нашей страны более комфортной, победим болезни и уйдём к звёздам.
— Это немыслимо!
— Почему, товарищ Канарис? Вы знаете о послании из моего мира? Там, где собраны последние наработки и откуда были позаимствованы урановая бомба и другие технические новинки.
— Да, я слышал об этом.
— Так вот я и прошу дать мне возможность создать такой технический потенциал в стране, при котором ни одна шавка не посмеет вякнуть на СФГ. Остальной мир будет нашим сырьевым придатком, да и то непродолжительное время. Научившись синтезировать...
— Что, простите?
— Научившись создавать искусственные аналоги природных ресурсов, мы полностью станем автономны.
— А как же запасы полезных ископаемых? — не сдавался Канарис. — Они ведь не бесконечны.
— Скоро у нас появится возможность уйти от углеводородного топлива и заменить его экологически чистым.
— Не верю. Это... как это по-русски... фантастика, вот!
— А вы не забыли о моём костюме, в котором я наводила страх и ужас на Вермахт и танковые соединения?
— Такое не забывается никогда.
— И что, от моих полётов был виден след работы двигателей внутреннего сгорания? Там стоит движитель на энергии атома. Мирной энергии, которую мы и позаимствуем для будущих машин в любой отрасли техники, народного хозяйства и быта.
— Не сильно ли ты замахнулась, товарищ Асташёва? — голос Сталина стал металлическим.
Блин, похоже, что действительно переборщила. Но отступать уже слишком поздно. Сейчас нужно сыграть ва-банк и попытаться "дожать" руководство страны.
— Ни капли, Иосиф Виссарионович. Вот если бы я попросила себе полномочия на выбор молодых дарований во всём СФГ и тридцать процентов производственных мощностей...
— И какая от этого будет польза?
— Через десять лет вы получите новое поколение учёных в большинстве направлений науки, плюс готовые заводы и фабрики самого современного уровня.
— Почему тебе надо десять лет?
— Потому что, товарищ Сталин, столько времени нужно, чтобы выучить ребёнка, прошедшего начальную ступень обучения, и сделать из него специалиста. Настоящего специалиста в своём направлении науки или техники. Образованного, думающего и желающего двигаться вперёд и ввысь, которому не страшны религиозный дурман и псевдонауки. Он будет уметь отделять зёрна от плевел и осознавать, что он и только он способен изменить себя и окружающий мир, а не какой-то там дядька или тётка в пёстрой одежде и с посохом или ещё с чем-то в руке. Что только он творец своего будущего и совершенству нет предела...
Я замолчала. Тишина, возникшая после моего выступления, позволяла слышать лёгкий шум волн, плескавшихся о камни там, внизу у береговой кромки. Вот пролетела чайка, надсадно крича, треснули дрова в костре, и небольшая порция дыма взметнулась в вечернее небо.
Первым встал Сёва. Он поправил свой костюм и оглядел меня внимательным взглядом.
— Товарищ Асташёва. Я внимательно слушал вас, но ещё внимательнее смотрел вам в глаза. Знаете, я вам верю. То, каким блеском горели ваши глаза, когда вы говорили нам о своих планах... это невозможно подделать. И дело здесь не в примере Японии, как образца для подражания. Вы знаете, о чём говорите и главное — знаете, как это всё воплотить в жизнь. У нас в старину говорили — "Мудр как старец с горы Фудзияма, справедлив как Император и последователен как самурай". Со своей стороны я буду всячески поддерживать вас в ваших начинаниях.
Если Сталин сейчас жёстко осадит меня — будет крышка. И дело не в моей будущей карьере, пойдёт прахом всё, к чему я шла и стремилась.
— Вот что, Настя... — Сталин сделал небольшую паузу, чтобы раскурить трубку, — ... я согласен со многим, что сказал японский император. Это невозможно подделать. Более того. После спасения Якова, когда ты уехала из Кремля, я сказал ему, что ты — путеводная звезда СССР.
Было такое. Мне Берия потом об этом рассказал.
— Так вот я специально для тебя повторю это: ты — путеводная звезда теперь уже нашего объединённого государства. Будут тебе и полномочия, и производственные мощности. Товарищ Канарис, вы согласны с нами?
— Целиком и полностью, товарищ Сталин. Я ещё не отошёл от шока услышанного здесь из уст Анастасии Олеговны. Слишком всё неправдоподобно пока, но очень заманчиво. И соглашусь с императором — так может говорить человек, искренне верящий сам в это и знающий, как этого добиться. У нас есть шанс сделать наше государство великим, я не побоюсь этого слова. И мы совершим роковую ошибку, упустив эту возможность.
Глава 3
Москва. 6 июля 1943 года. Управление ГКР. 14 часов 35 минут.
Только вчера прилетели обратно в Москву. Уже перед самым отъездом Совет Трёх поручил мне подготовить материалы по новому проекту "Далёкие перспективы", куда войдут отбор и обучение подрастающего поколения, полный контроль по строящимся объектам в рамках развития передовых технологий стратегического направления.
Все время до обеда я занималась подготовкой материалов. Час назад созвонилась с моими протеже, как я называю Иоффе, Бакаева, Курчатова и фон Брауна с Королёвым. Они обещали прибыть завтра для составления подробного плана по завершению строительства и определения вектора производства первых образцов высокотехнологической продукции.
Я устало потянулась, встала со своего места и подошла к окну. Солнечная погода радовала глаз, небольшой ветерок шевелил листву на деревьях. Я невольно предалась мечтам о предстоящем создании образовательного учреждения для одарённых детей. Внезапно в дверь постучали.
— Да, войдите!
На пороге показался Шатров. Вместе с ним пришло ещё пятеро человек: две девушки и трое молодых людей, всем до тридцати лет.
— Здравствуйте, Анастасия Олеговна! — поприветствовал он меня. — Как и обещал, я собрал костяк своей группы. Мы готовы приступить к исследованиям, как только нам дадут помещение.
— Здравствуйте, товарищи. Проходите, присаживайтесь. Как я понимаю, вы согласны на такой уровень секретности? — окидываю внимательным взглядом всех собравшихся. Они кивают в ответ, но по лицам видно, что все немного взволнованы.
— Анастасия Олеговна! А где нам дадут разместиться?
— Завтра попрошу Бакаева дать вам одну из своих лабораторий. Ту, которая вне его института — филиал. Это для начала. Составите список необходимого на первое время, а я попрошу товарища Бакаева поделиться с вами требуемым оборудованием и приборами. Кроме того, ожидаю от вас ежемесячный отчёт о проделанной работе. Вот вам стандартный допуск к гостайне, — подаю каждому напечатанный на нескольких листах документ. — После его подписания приглашаю вас всех в другой кабинет.
— Что-то не так? — Шатров смотрит на меня, изменившись в лице.
— Я же обещала вам помочь с материалом для исследований.
Через пару минут мы попадаем в маленький кабинет, куда был перенесён ноутбук с принтером и всеми материалами из будущего. Включаю его. Пока идёт загрузка операционной системы, окидываю взглядом всех собравшихся. Как в старые добрые времена с Иоффе и Бакаевым, на их лицах застыла маска глубокого удивления, с перемежающимся шоком.
— Теперь мне понятно, почему уровень секретности "ОГВ", — тихо говорит Шатров.
— Правильно понимаете, Николай Степанович. Тэкс... сейчас найдём в Базе Знаний ваше направление и распечатаем.
— Простите, товарищ Асташёва, — тихо говорит одна из девушек — я слышала о том, что вы к нам прибыли откуда-то, но не думала, что это правда.
— Совершенно верно, — киваю головой. — Именно поэтому все материалы по большинству направлений Базы Знаний этого устройства засекречены. Я даю вам наработки из будущего. Ваша задача внимательно изучить их, сделать выводы, куда двигаться дальше и попытаться продолжить исследования.
По мере подготовки всего свода материалов в печатном варианте, вся группа присела за небольшой столик и читает уже распечатанные статьи. Шатров целиком ушёл в себя, проглядывая одну страницу за другой и беззвучно шевеля губами. Через несколько минут он отрывается от документов и шокировано смотрит на меня.
— Тарщ комиссар первого ранга... это... это вообще не передать словами. Я предполагал, что за генетикой будущее, но не думал, что наши... э-э-э... потомки расшифруют код человека. Вы понимаете, что это значит?
— Будет интересно послушать ваше мнение по этому поводу, — улыбаюсь я ему.
— Раз, как его... э-э-э... геном, вот! расшифрован более чем на половину, то мы продолжим эстафету и доведём дело до логического конца. Это будет прорывом в лечении людей, прорывом по увеличению продолжительности жизни! Человек имеет цепочку наследственности и систему регенерации клеток, значит, должна быть возможность искусственно воздействовать на этот процесс! Вы понимаете, ЧТО это означает?!
— Что? — продолжаю улыбаться.
Я-то понимаю все последствия расшифровки полного кода генома человека. Посмотрим, насколько ты это осознаешь.
— Это значит, что мы можем воздействовать на регенерацию тканей, конечностей. Мы сможем восстановить руку или ногу, да что там — любой повреждённый орган у любого человека! Да здравствует терапия без хирургии!
Молодец, Николай! Я в тебе не ошиблась!
— Но это ещё не всё, — он окинул взглядом всех собравшихся коллег. — Товарищи! Это путь к БЕССМЕРТИЮ! Организм, способный на постоянную регенерацию тканей и клеток, не стареет. Он живёт вечно!
— А мозг? — осторожно возражает ему один из его коллег. — Накопление информации дойдёт до определённого порога и тогда...
— Чушь! Человеческий мозг постоянно получает информацию. Но та, которая необходима — остаётся, остальная забывается. Так и здесь — нет предела запоминания, она будет постоянно обновляться.
Два-ноль, товарищ Шатров! В самую точку попал!
* * *
Через два месяца после вышеуказанных событий строительство перспективных стратегических объектов возобновилось. Процесс пошёл семимильными шагами. Перечислять мелкие победы или поражения, неувязки или удачные моменты не вижу смысла, лучше обобщить всю накопившуюся информацию.
С 1 января 1944-го года в СФГ начала проводиться политика "притирания народов друг к другу". Крупнейшие СМИ освещали праздники, считавшиеся значимыми у той или иной народности. Устраивались митинги, фестивали фольклорной музыки, приуроченные к таким юбилеям. То, с каким вдохновением люди откликнулись на эти мероприятия, позволило в корне изменить социальную обстановку в СФГ. На общегосударственном празднике Победы над фашизмом произошёл удивительный случай. Большинство творческих коллективов из союзных республик выступало в разных конкурсах, но когда подошло время музыкального, одиннадцать ансамблей выставили песню "Катюша". Представляете удивление советских людей, когда эту песню на русском языке поют немцы, французы, итальянцы, болгары, японцы и даже ирландцы? И в довесок, к нам приехали гости — творческие коллективы Китая, Монголии, Норманнского Протектората и даже из Мехико — столицы новообразованного, как и СФГ, объединённого государства от Мексики до Панамы — МСШ: Мексиканских Соединённых Штатов. И все эти коллективы также привезли в репертуаре песню "Катюша".
Большинство людей пришло на грандиозное празднество в военной форме. Уж не знаю, отчего у них возник такой настрой, но даже пожилые люди приобрели себе комплекты военной формы без знаков различия и явились в ней на праздник. Кульминацией праздника стали несколько знаковых песен. "Вставай страна огромная..." — люди откровенно плакали под неё. Не только бывшие советские люди, все встали со своих мест в один единый ряд и с дрожью в голосе пели её. После неё зазвучали "Марсельеза" и песня "Единого фронта антифашистов Германии".
Я долго думала, какую песню представить на празднике от руководства страны. Честно говоря, перелопатив около трёх десятков военно-патриотических песен из моего ноутбука, поначалу я не смогла определиться со своим выбором. Перейдя по ссылке Базы Знаний на 70-е годы, наткнулась на гимн чилийских коммунистов, который полностью меня покорил. О Сальвадоре Альенде[4] в СФГ и слыхом не слыхивали, поэтому менять часть слов песни не стала.
И вот я на празднике. Волнуюсь, как девчонка. Рядом со мной молодой гитарист из Института Культуры, с которым я разучивала мелодию пару дней. Подхожу к микрофону.
— Эта песня посвящена всем, в ком течёт испанская кровь свободы. Свободы от рабства и международного империализма...
К середине песни встали все, как при исполнении "Вставай страна огромная...". Вижу на глазах людей слёзы, их лица выражают единение и решимость встать единым строем на защиту нашей новой страны. Испанцы до того "завелись", что скандируют припев, выбрасывая вперёд сжатые кулаки. Мексиканцы в полнейшем шоке. К концу песни они немного отходят и присоединяются своим собратьям по языку. После окончания её исполнения, микрофон берёт один из испанских товарищей, участник боёв против режима Франко.
— Камрад Аста?шева, — обращается он ко мне, немного коверкая мою фамилию. Его голос дрожит после песни. — Хорхе Альенде был командиром Второй Освободительной армии Испании. Он пал смертью храбрых при наступлении на Валенсию.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
