| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Так что вайнахских партизан в ЧИАССР было мало, а вот русских — наоборот — тут еще помнили резню, устроенную местными жителями по отношению к русским во время Гражданской, поэтому русские не стали дожидаться повторения тех событий — и так как они еще не были излишне отравлены дружбой народов, то борьба с бандами, а потом с немцами и турками, тут только разгоралась, благо многие милиционеры из вайнахов также переходили в банды, то есть вскрывали свое истинное лицо, а не ходили по домам отбирать оружие у русских, чтобы оставить их беззащитными перед бандами, как было в девяностые. И даже несмотря на призыв русских в армию партизанских отрядов тут хватало, благо что русских до войны тут было под двести тысяч, тогда как вайнахов — около четырехсот. Вот с этим-то партизанскими отрядами мы и налаживали связь — по радио, самолетами. В других республиках было примерно то же самое, а в Осетинской и много местного населения воевало против оккупантов. Но в целом большими силами мы пока на восток Северного Кавказа не совались.
Северный фланг нашего Кавказского Фронта, казалось бы, был открыт для наступления — завеса немецких войск там была очень жидкой. Но и нам туда лезть было не резон — важных для немцев точек там близко не было — засушливые безводные степи и все — ну и калмыцкие формирования. До Астраханского фронта — 450 километров на северо-восток по прямой — просто не дойдем. До Сталинградского фронта — еще дальше. Ну вот Ростов-на-Дону — 250 километров от нашего северного фаса. Так тоже не дойдем — на восточное побережье Черного моря постоянно прибывают транспорты с войсками и грузами — немцам будет чем нас встретить, это уж не говоря о том, что наши кавказские части не готовы к таким длительным наступательным операциям и даже маршам — обвыклись бы в обороне под руководством наших инструкторов — и то хлеб. Возникал клинч — мы не можем идти дальше, немцы пока не могут сбить нас с позиций. Да им особо и не надо — типа пусть турки там воюют.
Между тем севернее, напомню, в эти же дни шло наше наступление на юг. Разгромив двадцать девятого августа немецкие части, наступавшие на Курск, мы стали продвигаться дальше на юг и юго-восток. Белгород мы захватили с наскока первого сентября, попытка наступать на юго-юго-запад, на Харьков, была остановлена немцами, но на юго-востоке в немецкой обороне зияла дыра — в нее-то мы и полились. Сначала — по междуречью Северского Донца и Оскола — сто километров до Изюма мы прошли за три дня — у немцев тут были только тыловые службы да полицейские подразделения в основном из союзников — румын, венгров, хорватов, словаков, итальянцев, бандеровцев из тех, что воевали совместно с немцами а не против них, так что нашим боевым группам все эти 'силы' были на один зубок. К тому же впереди боевых групп шел авангард на немецкой технике и в немецкой военной форме, а тыловики не ожидали увидеть здесь русских, поэтому бои в населенных пунктах сводились в основном к отлову пленных.
Всего за эти три дня мы смогли сформировать шесть боевых групп численностью по одной-полторы тысячи человек, паре-тройке десятков танков, до полусотни БМП и вездеходов, до полусотни же стволов буксируемой артиллерии и минометов, ну и пара-тройка Аистов, которые использовались и как легкие штурмовики, и как разведчики, и как транспортники грузоподъемностью до полутонны, если недалеко. Пехота же и боеприпасы ехали на автомобильном транспорте, в основном трофейном. Белый Колодезь, Великий Бурлук, Купянск, Шевченково, Балаклея, Изюм — эти и множество других городков и поселков только и ждали, когда их освободят — порой больше времени уходило на то, чтобы сформировать из местного ополчения отряды для охраны своих населенных пунктов, вооружить их трофейным оружием, организовать строительство оборонительных сооружений, распределение продуктов среди населения, начать эвакуацию на Большую Землю — уже нашу — хотя бы детей и некоторых женщин, чтобы уберечь их от предстоящих боев — местное население ни в какую не хотело повторной оккупации и, похоже, собиралось драться насмерть. За эти три дня в придачу к десяти тысячам наших бойцов, находившихся в составе боевых групп, численность ополчения достигла уже пятидесяти тысяч человек, причем две трети их них были вооружены стрелковым оружием, пусть даже немецкими карабинами с ручным перезаряжанием, к тому же оно получало на баланс трофейную артиллерию и минометы — где-то шестьдесят стволов, и также — СПГ и гранатометы, чтобы жечь танки. Ну и сколько-то зенитной артиллерии — в основном немецкой. Что со всем этим делать — было непонятно. Мы-то собирались пошуметь в немецких тылах, чтобы отвлечь хотя бы часть сил врага от основных фронтов — нашего и восточного. Но теперь заваривалась такая каша, что волей-неволей приходилось шуметь все дальше и дальше от нашего фронта — теперь чтобы отвлечь силы немцев от свежеосвобожденных территорий.
На запад — за Северский Донец — нам проникнуть крупными силами не удалось, так что мы перебрались на восток — за Оскол — и пошли шуметь там. Но легче всего проходило продвижение на юг. Легендарный Славянск, Краматорск, Константиновка, Горловка, Енакиево — сто километров были пройдены всего за два дня, после чего немцы смогли собрать достаточно сил, чтобы остановить наш прорыв дальше на юг — Донецк, который в это время назывался Сталино, мы освободить пока не смогли. Северная ветка нашего дальнейшего движения на юг — вдоль Северского Донца — Лиман, Северодонецк, Лисичанск и наконец Ворошиловград (в мое время — Луганск) — протяженностью 150 километров — была освобождена за четыре дня. А потом группы от Ворошиловграда повернули на юг, где в пятидесяти километрах встретились с западной группой в Красном Луче.
К этому времени тут действовали уже семь боевых групп численностью до двух тысяч человек. С сотней танков и парой сотен БМП и вездеходов, да на автотранспорте — это была грозная сила в условиях, когда у немцев тут были только тыловые части. Попытка освободить Донецк повторным наступлением, но уже с востока, снова не удалась, поэтому группа за три дня прошла крюком через Новошахтинск и Шахты 160 километров — сначала на юго-восток, потом — на юг, вдоль Дона — и опа! — девятого сентября она врывается в Ростов-на-Дону. Трехдневные бои в городе задержали ее на некоторое время, но уже к двенадцатому сентября группа была готова действовать дальше — местное ополчение и освобожденные из плена красноармейцы сбиты в боевые подразделения и вооружены, укрепления первой очереди вырыты и осваиваются этими войсками, запасов в городе просто немеряно — и оружия, и боеприпасов, и медикаментов, и продовольствия — Ростов был у немцев крупным перевалочным пунктом, где грузы выгружались с кораблей на склады и затем развозились по железной дороге на север и северо-восток — против нашего и восточного фронта. И если подвоз по морю шел как по часам, то вывоз грузов дальше на север испытывал трудности — наши высотники во время челночных рейсов на Кавказ постоянно сбрасывали вниз управляемые бомбы — все-равно пролетают мимо, так чего бы и не побомбить по пути фрица, особенно когда в Армении, а потом и Абхазии оборудовали посадочные полосы и добыли достаточно топлива — бензина или спирта, так что в рейсы можно было взять и дополнительный груз — все-равно он лимитировался не только весом, но и объемом, так что одного оператора и с десяток бомб можно было и прихватить.
И бомбили мы в основном железные дороги — прежде всего мосты, но не только — сбросить бомбу на полотно — значит приостановить движение как минимум на час — пока обнаружат что полотно повреждено, пока подвезут ремонтную бригаду, рельсы и шпалы, пока засыпят воронку и отремонтируют путь — вот время и прошло. И если таких подрывов сделать пять-семь штук за рейс — вот уже три-четыре часа дорога стоит. А если удастся подорвать какой-нибудь мост — пусть и не самый большой, но не защищенный немецкими ЗРК — дорога может встать и на сутки, да и попадание в паровоз или хотя бы в состав останавливает движение часов на пять. А таких рейсов мы делали в день до десятка. Половина бомб — на пути туда, половина — на пути обратно — и вот дороги работают хорошо если на треть мощности, да и убыль паровозного и вагонного парка уже начинает сказываться. Так что немцам все чаще приходилось везти грузы на север на автотранспорте, а пехоте и танкам — так и вообще двигаться своим ходом — чем дальше, тем все больше снабжение немецких войск провисало. Правда, нам это тоже аукалось — эти медленно идущие боевые части как раз и останавливали наше распространение на юг — так-то они быстро проскакивали бы по железной дороге до фронта и нам бы не мешали, а так — приходилось вступать с ними в бои, выстраивать против них оборону. Конечно, эти же факторы позволяли держать южный фланг открытым, да и встречные бои с неподготовленными колоннами — ну откуда тут, в глубоком тылу, русские ! — проходили с разгромным счетом, так что немецкие транспортные колонны служили существенной подпиткой нашим наступающим на юг частям. В общем, это была палка о двух концах, но бережливо собранные для нас немцами в Ростове запасы были для нас очень кстати. К тому же и вдоль Днепра и к востоку от него мы устроили такую же 'рельсовую войну', поэтому еще дней десять можно было не ожидать подхода крупных сил.
А наша ростовская группировка, забравшись уже в глубокий немецкий тыл, оказалась в очень выгодном положении. Ее то мы и двинули на юг, дополнительно нарастив ее численность из местных пополнений и трофейной техники, в том числе и танков. Там и идти-то было всего ничего — от Ростова двести километров на юг — и уже северный фланг нашего Кавказского фронта. Но мы двинули ее немного западнее, и через 250 километров и три дня — сумасшедшие темпы ! — эта группа вламывается в Краснодар с севера и повторно его освобождает.
Тут уж рушится вся система обороны, что немцы выстраивали против наших войск, так что в итоге мы освободили Кубань на всем ее течении, перерезав немцам путь от Новороссийска на север — сам город немцам опять удалось удержать за собой, да мы его особо и не штурмовали — обозначили наступление, да больше обложили его ДРГ и собственно обороной в лесистых горах.
Тем временем наш фронт на севере трещал и прогибался под ударами немецких войск — все-таки мы отправили на юг довольно большое количество бойцов и бронетехники, чтобы их можно было быстро восполнить. Да и освобожденные районы обкладывались немецкими войсками все плотнее — так, Ростов-на-Дону был уже плотно обложен с востока и запада — немцы как пригнали из Европы новые дивизии, так и сняли их с восточных фронтов — прежде всего Сталинградского. Теперь нам надо было особенно хорошо подумать — что делать дальше.
По идее, надо бы возвращаться на север и высвобождать Ростов из окружения. Это был самый напрашивающийся вариант действий. Вместе с тем, наша оборона вокруг Ростова укреплялась с каждым часом — десятки тысяч жителей километрами копали окопы, траншеи, противотанковые рвы, доты — по нашим оценкам, чтобы взять город штурмом, немцам потребуется до семи пехотных дивизий и десятки тонн артиллерийских снарядов и авиабомб — не так уж просто выковырять пехотинца, если он как следует окопался. А на подвоз всего этого добра немцам потребуется неделя как минимум, которой у них не было — изъятые со Сталинградского фронта части ослабили немецкую оборону и РККА уже начала наступление в промежуток между Доном и Сарпинскими озерами, которые шли на юг от Волги южнее Сталинграда — ранее фронт напротив Сталинграда как раз установился по излучине Дона и этим озерам, а между ними образовался неприкрытый естественными преградами промежуток — в него-то и вломились пехота и танки Красной Армии, и понемногу заходили за оборонительную полосу немцев, протянувшуюся вдоль западных берегов Сарпинских озер. Так что свободных сил у немцев здесь и сейчас не было — мы уже перехватили переговоры, из которых следовало, что немцы будут возвращать часть пехоты обратно на север, чтобы купировать наступление РККА.
Нам же бить на север смысла не было — немцев не обгоним, а моторесурс и топливо растратим в длительных маршах — до Ростова тут было 250 километров на север и затем еще триста на северо-восток до района наступления РККА. И этот рейд будет проходить под постоянными налетами немецкой авиации — своего зонтика из истребителей там у нас уже не будет, а крупнокалиберными пулеметами и ЗСУ-23-2 можно отбиться только от истребителей и пикировщиков, но не от высотных бомбардировщиков, которыми в открытых степях нас можно будет раскатать только так — не помогут никакие балки и овраги. Идти на восток — до Астраханского фронта — не сильно ближе — если считать от Краснодара, где сейчас находилась наша танковая группировка — то более 650 километров, и это по прямой. Тут те же самые факторы — моторесурс, топливо, авиация.
Но и простаивать танкам — тоже не дело. Оставался единственный вариант — брать Баку. Это окончательно прервет сообщение немцев и турок через Кавказ и заодно лишит их бакинской нефти — куш большой. Возникал вопрос — как туда добираться. Идти к северу вдоль Кавказа — это более семисот километров на юго-восток до Махачкалы и потом еще триста почти на юг до самого Баку. До астраханского фронта вроде бы ближе, но если мы освободим Баку — Астраханский фронт сдвинется сам собой, а потом не придется освобождать еще и Баку. Выгодно. Но к северу от Кавказа — немецкая авиация. Помимо множества формирований — все-таки рядом фронт. Еще вариант — идти южнее Главного Кавказского Хребта — через Абхазию, потом через Грузию и Азербайджан. Этот маршрут имел несколько плюсов — немецкая авиация там почти отсутствует, половина пути пройдет через уже освобожденные нами территории, попутно освобождаем Грузию — сплошная выгода. К тому же часть маршрута — от Туапсе до Сухуми — а это двести километров — можно проделать морем. Это дает экономию топлива и моторесурса, а риск сравнительно невелик — военный флот Оси мы отогнали авиацией и своими кораблями, разве что подлодки могут кого-нибудь потопить, но тут работала наша авиация — уж не знаю насколько эффективно — пока никакой подлодки не потопили но пару спугнули. Со слов самих авиаторов. Да и много ли этих подлодок — ранее они никому из врагов тут не были нужны, а с момента освобождения прибрежной зоны Черного моря и появления у нас флота прошло слишком мало времени, чтобы перегонять их сюда. В общем, риск морской перевозки войск выглядел невеликим. А вот если освободить грузинский Поти, то морской маршрут продлится еще на сто километров. От него по маршруту Кутаиси-Тбилиси-Ленинакан-Баку получается семьсот километров. То есть сам маршрут выйдет немного длиннее, зато без авиации, частично — морским транспортом, а основные магистрали в Грузии и Азербайджане вполне сносного качества, по ним можно перемещать большие массы войск без опасений, что дороги будут разбиты, войска начнут в них вязнуть и скорость передвижения снизится до неприемлемых величин. К тому же — от Поти более пятисот километров можно проехать по железной дороге. То есть мы будем расходовать моторесурс и топливо для бронетехники только на погрузку-выгрузку, но и на начальный маршрут от Краснодара через Майкоп до Туапсе и на конечный маршрут до Баку — а это на круг двести-триста километров. Решено — берем Поти.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
