Именем Тьхери.Чужие воспоминания

Мне срочно нужно было выпить, только вот что? И где я оказался?

Последнее, что я помнил — приступ тошноты, заставший меня у крыльца какого-то дома в тёмном переулке. Ах да, переулок, меня же там поджидали и даже ранили. Тогда понятно, откуда у меня дополнительные прелести в виде частичной потери чувствительности. Нет, чтобы она затронула голову — куда уж там, мучает, проклятая, так, что выть хочется. А стонать мне не пристало, тем более, когда на меня смотрят. Кстати, кто?

Кое-как сфокусировав взгляд на молчаливом наблюдателе, я понял, что это девушка. Щупленькая такая, невысокая, из всех женских достоинств — только ноги, стройность, да миловидное треугольное личико. Ни тебе груди, ни бёдер. Впрочем, пусть хоть косая будет, лишь бы не сбежала с громкими воплями: "Стража!".

— Попить принеси, — едва размыкая губы, попросил я.

Интересно, она расслышала, или голос у меня стал тише мышиного писка?

— Вам воды или чего-то другого?

Надо же, сообразила! Впрочем, от меня так драттом разит, что догадается и ребёнок.

Видимо, прочитав ответ по выражению моего страдальческого лица, девушка скрылась за дверью.

Я огляделся, насколько это позволяло физическое состояние.

Ненавижу похмелье, чувствую себя так, будто побывал в руках некроманта, пытавшегося заживо перепотрошить все мои внутренности. Желудок явно не на месте.

Небольшая комнатка. Спальня. Чистенько, но бедненько. Мебели совсем нет, только кровать, столик, стул, сундук да полочка с парой книг. Книги — это интересно, горожане такими вещами обычно не интересуются.

Меня положила на полу, собственной овчиной шубкой прикрыла — заботливая, мне приятно. И повязку наложила. Не перевелись еще в Лайонге добрые люди!

Девушка вернулась с початой бутылкой вина, налила немного в кружку и протянула мне.

Приподнявшись, с трудом удерживая посуду в дрожащих руках, постукивая зубами по стенкам кружки, я маленькими глотками влил внутрь живящую жидкость. Вроде бы легче, но пытка головной болью продолжалась.

Нужно, позарез нужно мне антипохмельное зелье! Рискнуть, что ли, попросить ее сделать? Но вряд ли у неё нужные ингредиенты найдутся, да и заподозрить что-то может. Не хочу я попасть в таком жалком виде в руки городской стражи, вовек от позора не отмоешься!

— Спасибо, — я вернул ей кружку.

Она забрала, снова куда-то ушла и вернулась с холодным компрессом. Определенно, мне нравится эта девочка!

— Вы как себя чувствуете? — голос немного дрожит, на мое предплечье коситься. Так, да ты, голубушка, никак в курсе, кто я такой? Поэтому такая заботливая.

— Тебе честно? Паршиво.

Раз знает, то мне терять нечего. И я тут же продиктовал ей список того, что следует купить на рынке, а потом, перетерев в ступке, варить на медленном огне с четверть часа, добавив капельку дратта. Не удивилась и не испугалась, кивнула и сказала, что кое-что из нужных ингредиентов есть у неё на кухне.

Она ушла, а я остался лежать и думать, что же мне делать с приютившим меня существом. Собственно, вариантов было немного: либо ничего, либо устранить. Убивать не хотелось — нет необходимости, да и регенерация тканей много сил отнимает. Нашего брата, кстати, по ней зачастую определяют — при желании знак на руке можно при помощи иллюзии скрыть, я тоже могу, не всякий распутает, — а тут всё просто: проткнули тебя чем-нибудь, стоят и смотрят, быстро ли кровь идти перестанет. Можно, конечно, со светлыми магами перепутать, теми, кто целительством занимается, но те ведь все на слуху, знаки свои не прячут.

Ладно, скоро узнаем, стоит ли напрягать голову ради её уничтожения: приведет стражу — значит, в расход. Вместе со стражей. Мне сейчас, конечно, хреново, но разум постепенно проясняется. А уж если я соображаю, то и со смертельным ранением такой фортель могу сотворить, что мало не покажется.

Голова бы болеть только перестала, достала, проклятая! Драконьи яйца, сам бы себе её с удовольствием оторвал!

Ну где её носит? Точно, доносить побежала!

Нет, не понимаю я людей: приютила, перевязала — и властям сдала. Не проще было бы меня так на крыльце оставить, а для надежности ещё сковородой по многострадальной голове огреть: сковорода ведь любимое женское оружие.

А она одна здесь живет, иначе бы кто-то из родственников обязательно нос в комнату сунул. С топором в руках. Одинокая. Тяжело, наверное, одной, всё самой приходится делать, да ещё и работать. Руки у неё не грубые — значит, не прачка там или посудомойка. Опять же — книжки... Спросить, что ли? А, не, не стану — я ведь от скуки, а она решит, что понравилась. Есть такие девчонки, которые магам на шею вешаются, да так, что не отодрать. Из каких уж соображений, не знаю, может, острых ощущений ищут. Меня, к счастью, чаша сия миновала, но о других бедолагах слышал. Даже тёмных. Непостижима женская логика, вернее, её полное отсутствие.

О, не прошло и года, вернулась, голубушка! Но только попробуй сказать мне, что зелье у тебя не получилось — убью в состоянии аффекта.

Вошла тихо, в глаза не смотрит. Боится. Поставила стакан с зелёной жидкостью в пределах досягаемости и отпрянула, будто я змея. Друзей-приятелей, вроде, не привела.

Неправильная горожанка, я бы на ее месте без солдат сюда больше не сунулся, тем более что после антипохмельного зелья мне стало намного лучше.

Здравствуйте, мысли, и катись к Белому магистру мерзкий внутренний голос, я и без тебя знаю, что дратт нужно было водой разбавлять.

Я сел, провел рукой по раненому боку, пустил по нему легкую волну колдовства, смявшую последствия ночного происшествия.

Как же приятно снова чувствовать себя здоровым и полным сил! Зарекаюсь, я месяц больше не пью. Вообще. Ну, дратта, остальное-то слабенькое — ни от эля, ни от вина мне вреда не будет, только желудок побалую. Кстати о желудке, его ведь накормить нужно.

— Что-нибудь ещё? — а я ведь и забыл о девочке. — А то мне на работу пора...

— Так иди, я не задерживаю. И в следующий раз будь осторожнее: маги разные попадаются, а наказание за них одно и то же. Или ты из корыстных побуждений?

— Что вы? — возмутилась девушка. — Мне ничего от вас не нужно.

— Вот и славно! Значит, с чистой совестью можем считать наше недолгое знакомство оконченным, — помолчав, я добавил: — Спасибо, не ожидал от тебя столько заботы. Про род моих занятий сразу догадалась?

— Нет, когда перевязывать стала.

Поискав глазами рубашку и куртку, я оделся, мысленно посмеиваясь над её недоумённым взглядом — ну, как тебе объяснишь, деточка, что на мне такие царапины быстро заживают, особенно, когда я в состоянии им магией помочь?

Сначала хотел уйти так, потом раздумал — человеческую доброту нужно поощрять, и положил на стол пару золотых монет. Естественно, она начала возражать, но я слушать не стал, прищурившись, посмотрел на нее своим немигающим взглядом — на всех действует, слова сами собой в горле застревают — и ушёл.

Все, завтракаю в гостинице, собираю вещи и уезжаю домой, подальше от этого враждебного Лайонга!

Одана

Маг, настоящий тёмный маг в моём доме!

Только сейчас, когда он ушел, я в полной мере поняла, чем могла обернуться моя помощь. Мы ведь о них очень мало знаем, и кто мог бы поручиться, что он меня не убил бы.

Вот в этом, наверное, и главная моя проблема — я не боялась быстрой безболезненной магической смерти. Быть может, это было бы даже выходом из сложившегося положения.

Страхи терзали меня, рвали на части — а тут появился этот волшебник...

Стараясь отогнать мрачные мысли и радуясь тому, что он ушёл, я быстро собралась и присоединилась к толпам горожан, сновавшим по улицам Лайонга. Я безбожно опаздывала, а Главный библиотекарь страсть как не любит опозданий! И ведь не оправдаешься — не скажешь ведь, что тёмного мага выхаживала, тогда точно тюрьма.

Предчувствие, опять то же предчувствие! То ли я схожу с ума, то ли со мной действительно должно произойти что-то ужасное.

Я боязливо покосилась на проходившего мимо солдата и попыталась проанализировать свои страхи. Должна же быть причина, должно же это было с чего-то начаться?

Ну да, точно, все это началось в среду, когда я, немного задержавшись на работе, расставляла книги. Главный библиотекарь покрикивал на меня, сетовал на мою нерасторопность, а потом вдруг замолчал, осекся. Заинтересовавшись, я обернулась и увидела посетителя. Представительный мужчина с длинными, собранными в хвост волосами. Он стоял у пюпитра и с праздным интересом осматривал помещение.

Я хотела вежливо сообщить ему о том, что библиотека уже закрыта, и, если ему что-то нужно, пусть заходит завтра, но, заметив, с каким подобострастием смотрит на него Главный библиотекарь, решила промолчать. Просто поставила книги на место, убрала лестницу и спросила, могу ли я уйти. Главный библиотекарь зашикал на меня, проворчал, чтобы я катилась ко всей драконьей родне. Я нисколько не обиделась: привыкла. Забрала сумку, вежливо поклонилась посетителю и тут ощутила на себе его взгляд. Очень странный взгляд. Вроде сначала он меня и не заметил, вскользь скользнул серо-голубыми глазами по лицу, потом вдруг напрягся, как зверь перед прыжком, нахмурился и впился взглядом. Сколько же эмоций в нем было: от удивления до ярости и недовольства!

Я никак не могла понять, чем вызвала такую бурю чувств, но отчетливо понимала, что этому человеку я не нравлюсь. Причем, очень не нравлюсь.

Я думала, он как-то объяснит свое поведение, но нет, он просто сухо похвалил Главного библиотекаря за образцовое содержание книг и помещения и ушел в сопровождении начальника городской стражи. Тут-то я поняла, что это был кто-то важный, и по-настоящему испугалась. Мне бы застыть в глубоком поклоне, потупив глаза в пол, а я так дерзко его рассматривала! Не приведите боги, уволят, чем я на жизнь зарабатывать-то стану?

— Кто это был? — шепотом поинтересовалась я у Главного библиотекаря.

— Кто-кто? Сам! — зыркнул на меня начальник. — Надеюсь, ему все понравилось.

Я тоже надеялась.

— А Сам — это кто?

— Сеньор Наместник, дура!

Точно, дура! Упекут тебя в тюрьму за неоказание должного почета власти. Наместник — это даже не Глава города, это же доверенное лицо Императора! Знать бы, чем я ему не понравилась. Одета аккуратно, всегда лояльна власти была, не дерзила... Ну да, поклон не тот отвесила, но ведь не на него он так среагировал, а на мое лицо. Кого или что оно ему напомнило?

А потом к нам в библиотеку пришел офицер Имперского сыскного управления и зачем-то забрал личные дела сотрудников. Было это три дня назад, и все эти три дня я просидела, как на иголках. Матушкино неодушевленное наследство недвусмысленно намекало на то, что злобный взгляд Наместника, моя персона и визит офицера — звенья одной цепи.

Но чем я могла угрожать безопасности империи, ума не приложу!

Вот и начала вслушиваться в шаги, с подозрением относиться к каждому патрулю, будто ждала, что меня арестуют. Естественно, от беспричинного волнения похудела, хотя куда мне еще худеть с моей комплекцией!

Всегда жалела, что пошла в отца, а не в мать — она у меня была женщина в полном смысле этого слова, взглядом могла мужчину остановить. Любого. В детстве я хотела быть на неё похожа, она ведь и для меня была такой загадочной и ассоциировалась со струящимся, пронизанным тонким ароматом шёлком.

Виделись мы редко, я ведь у отца жила, по-другому быть и не могло, зато она всегда рассказывала мне что-нибудь интересное.

Нацепив на лицо дежурную улыбку, я проскользнула в здание библиотеки, быстро зашвырнула сумку под стол и сделала вид, что погружена в работу с каталогом: выбраковывала и сверяла карточки. Мой коллега, Шезаф, хмыкнул, но промолчал, любезно помог принести тяжелый ящик.

Я знаю, что нравлюсь ему, да и он мне не совсем безразличен, так что и бровью не повела, когда, возвращаясь на свое место, молодой человек, будто случайно, коснулся моего бедра.

Интересно, когда он решиться куда-нибудь меня пригласить, или мечтает по-быстрому пообжиматься со мной в тёмном хранилище? Нет, Шезаф не станет, хотел бы — давно бы сделал, благо возможность была.

— Одана, ты что сегодня вечером делаешь?

Никак свершилось? После того, как я рассталась с Эйтом, он все ходил вокруг да около, а теперь вдруг... Боялся, что откажусь? Шезаф, ты себя в зеркало видел? Щёлкни пальцами — любая побежит! Я, конечно, не любая и не побегу, но на кое-что надеюсь.

В голове тут же возникли знакомые женские ассоциации, замелькали пёстрые картинки: ужин в лучшем заведении города, статус жениха и невесты, свадьба, уютный домик, дети.

Что-то я размечталась, излишне тороплю события, мы ведь даже еще ни разу не поцеловались.

— Ничего я не делаю, может, к знакомой загляну.

Ну же, Шезаф, смелей, я отвечу "да"! От волнения я даже карточку из рук выронила.

— В общем, я тут подумал и решил пригласить тебя на ужин.

Выдержав нужную паузу, я ответила утвердительно, светясь от счастья оттого, что мои мечты начинают сбываться. Я ведь не слишком счастливая, не то, чтобы мне есть в чем судьбу обвинить, но удачей я не обласкана.

Большой город и одинокая девушка — не самое удачное сочетание, хорошо хоть, что отцовского наследства хватило на то, чтобы домик купить. Я ведь раньше не в Лайонге жила, а в Медире, только после смерти родителей сюда переехала — место нашлось. И все мои знакомые там остались, подруги детства, тетушки, дядюшки... Рисковая? Да нет, просто не хотелось каждый день вспоминать об утратах. В Медире ведь каждый камушек, каждое деревце пронизано прошлым, а в Лайонге у меня началась новая жизнь.

Шезаф удовлетворенно кивнул и таинственно сообщил, что зайдет за мной ровно в восемь — даёт время на то, чтобы я переоделась. Только во что? Не то, чтобы мне нечего надеть, просто знать бы заранее, куда он меня поведет. Ладно, подберу что-то в меру скромное и торжественное — с моим гардеробом это несложно, в одном сундуке все пожитки умещаются.

За милым шушуканьем нас застал Главный библиотекарь и естественно сделал замечание. Мне — персональное, за опоздание. Я смущенно потупилась и промолчала. Замечание — не разнос, можно и пережить.

Рабочий день тянулся мучительно медленно. Я перебирала карточки, носила туда-сюда книги, терпеливо отвечала на вопросы читателей, всегда предельно вежливая и корректная. Хотя некоторых хотелось поставить на место: заставлять меня лезть по лестнице на верхние полки, чтобы взглянуть на мои ноги и нижнее бельё. Да, есть и такие, и никому не пожалуешься. А на что, собственно, жаловаться? Он попросил достать книгу — никакого преступления. И я мирилась с издержками работы девушки-библиотекаря. В конце концов, сколько таких неприятных читателей? Один за неделю, ну, два, а, служи я в трактире или в гостинице (куда ещё возьмут женщину?), за день бы заработала десятки шлепков по мягкому месту и сотни похотливых взглядов. Наши читатели руки не распускают, за что им большое спасибо.

Наконец вся эта канитель закончилась, и я, соблюдая формальности, попрощавшись с коллегами, поспешила домой. По дороге зашла в чайную лавку и к молочнику — запасы провизии подходили к концу, а сытными ужинами меня будут кормить не каждый вечер.