Именем Тьхери.Чужие воспоминания

Итак, Одана дочь младшего офицера городской стражи и жрицы богини любви. Поэтому-то она и получила образование. Жила с отцом, периодически навещала мать в храме; та рассказывала ей занятные вещи... Даже воображение разыгралось!

Судорожно сглотнув, я заставил себя пропустить все подобные разговоры.

Драконьи глаза, а на вид и не скажешь, что эта девушка столько всего знает. Теоретически, по крайней мере, ибо с практикой у неё хуже.

Ладно, опустим нравственность, а то рискую проглядеть что-то важное. Да и, если честно, мамаша интереснее дочери будет.

Ещё раз напоминаю: жрица богини любви — не проститутка, а храм — не бордель. Да, они это умеют, очень даже умеют, кажется, будто на небеса попал, но показывают лишь тем, кому захотят. Некоторые и вовсе никому, кроме возлюбленного. Просто танцуют, извиваются, дразнят по праздникам, а не дают. Это вовсе не их основная обязанность, точнее, не обязанность вовсе. Они ведь за любовь отвечают, помолвки скрепляют, помогают ребёнка зачать (ага, конечно, не сами, а молитвами, травками, заговорами и прочим), мир в семье налаживают — словом, незаменимые повседневные феи.

Женщины их любят, целыми днями в храме пропадают, советы слушают, а потом на мужьях своих пробуют.

Вот такой жрицей была мать Оданы, и не последней жрицей, а той, что разрешалось касаться изображения богини и разговаривать с ней. Что-то мне подсказывает, что она и в магическом плане кое-что умела, потому что в одном из воспоминаний дочери производила странные манипуляции руками над беременной женщиной. Впрочем, могу ошибаться, иногда руки жрицы — лишь инструмент для богини.

Что там дальше? Школа, первая любовь... Скучная обыденная жизнь, уцепиться совершенно не за что.

Работа, смерть родителей, переезд в Лайонг. Стоп! Я нахмурился и вернулся назад. Здесь чего-то не хватает, какого-то куска. Вот её мать жива, они беседуют о всякой чепухе — раз, и её хоронят. Но отчего она умерла? Загадка. Прокляли? Но почему нет ни сообщения о смерти, ни оплакивания, только похороны. Куда делся из памяти временной промежуток между ними?

Я попробовал детально окунуться в воспоминания, дошёл до разговоров о планах совершить небольшую семейную прогулку и резко перескочил к урне с прахом. Куска воспоминаний не хватало.

Забыла ли она сама, или ей помогли? Что там было?

Снова вернулся к нужному кусочку, попытался копнуть глубже, но неведомая сила вытолкнула меня из воспоминаний девчонки. Я поморщился и вернулся в реальный мир.

Одана сидела тихо, боялась пошевелиться, даже, казалось, не дышала. Замечательное состояние, вызывающее злорадное чувство. Хотелось ещё больше упрочить власть, сделать что-то с этим податливым существом.

Всё-таки соблазн — страшное дело, тут и голову потерять не долго. Я ведь чувствую страх, кожей его ощущаю и подсознательно упиваюсь этим ощущением. В юности, когда ещё глупый был, любил разные эффекты, хотел, чтобы люди трепетали при одном упоминании моего имени — что поделаешь, дурак! Только я это перерос, а некоторые до сих пор в подобные игры играют.

— Ну, что мне тебе сказать? — я вальяжно прошествовал к креслу и удобно устроился на мягкой обивке. Копание в чужих воспоминаниях утомляет, после него слегка кружится голова. И сплошное мельтешение перед глазами. Собрался и выкинул из сознания всё ненужное — сразу стало легче. — Да ничего хорошего: твои воспоминания подкорректировали. Кто, я не знаю, но части событий не хватает. А еще там присутствует нейтральная, но действенная магия. Могу, конечно, попытаться её снять, частично я это уже сделал, но ты от боли выть будешь. Да и не знаю, стоит ли: такие вещи лучше убирать владельцу, то есть тебе.

— Но как? — блондинка недоуменно глянула на меня.

— Просто очень захотеть вспомнить. То, что нас интересует, произошло после твоего последнего разговора с матерью, так что старайся, девочка, а то придётся перепотрошить твоё сознание. Безусловно, я тогда все узнаю, но вот только прежней тебя уже не будет. Как я понимаю, — улыбнулся, — в твои планы это не входит.

Она покачала головой и снова вперилась взглядом в пол. Это начинало раздражать.

— Дорогая, — полным елея голоса сказал я, — я не убиваю взглядом, я не василиск. Тем более, ты мне денег должна. Так что кончай изображать из себя кролика перед удавом, и начинаем сотрудничать.

Одана кивнула, но кроликом быть не перестала.

— Глазки на меня подними. Или ты меня хозяином считаешь?

Девушка скривилась, скользнула возмущённым взглядом по лицу и выпрямилась. Вот и славно, мне так гораздо больше нравится.

— Я не убиваю просто так, если вдруг надумаю, предупрежу. Ну, что, серая мышка, ступай в деревню и приведи себя в порядок. Я не собираюсь появляться рядом с такой "красоткой".

— А кто вам сказал, что я куда-то вместе с вами пойду?

О, характер! И сразу ожила, оттряхнула с себя летаргию страха.

— Тебя что-то не устраивает? Предпочитаешь компанию стражников?

— Простите, я не хотела вас обидеть, просто ваша репутация...

— И что с ней не так? Никто из моих клиентов не жаловался. Боишься себя скомпрометировать? — усмехаюсь. Велика же сила предубеждения! — Во-первых, ты не знатная дама, никто и внимания не обратит. Во-вторых, у меня род занятий на лбу не написан, очень даже презентабельно выгляжу. Впрочем, у твоём случае любой подойдёт, хоть урод. И, в-третьих, милая моя Одана, без моего присмотра ты сразу на тот свет попадешь. Наместник — мужик настырный, дело до конца доведёт.

— Вы его знаете?

— Не знаю и знать не желаю, но, видимо, придётся. Не люблю я представителей власти, впрочем, взаимно, — хмыкнул я.

Она спросила, что ей делать дальше.

— Переодеться и причесаться. От косы избавься — она меня раздражает. Сегодня ты мне больше не нужна.

Девушка попрощалась и ушла. Да, ну и проблем с ней будет! Восстанавливать чужие воспоминания, охранять от властей, умудряясь не подставить свою собственную шкуру, пытаться выяснить причину ненависти Наместника. Кстати, надо на него взглянуть: иногда можно многое сказать по внешнему виду человека.

Закрыл глаза, внутренним взглядом извлек из сонма лиц нужный мне образ. Н-да, умеет Император выбирать людей! Благородную кровь чую даже на расстоянии. Примесь какая-то есть, но не низшего сословия. И выглядит так... Когти дракона, даже завидно! Нет, я на внешность не жалуюсь, но от этого девицы с первого взгляда должны голову терять. Странно, что Одане не понравился. Впрочем, кто их, женщин, поймёт?

А потом что-то дёрнуло меня прогуляться.

Велел заседлать лошадь, неспешно выехал за ворота, рысцой направился через деревню к большой дороге.

У постоялого двора увидел Одану, беседовавшую с одной из крестьянок. При виде меня последняя почтительно поклонилась. Я скользнул взглядом по её лицу, сделал вид, что Одану не знаю: нечего привлекать к ней внимание. Пусть считают, что за зельем приходила, этим Стьеф заведует.

За деревней пустил лошадь в галоп — люблю ощущение полета, заодно и голова от ненужных мыслей очищается.

У реки придержал кобылку, задумался: может, до соседнего городка доехать?

Кто-то со мной поздоровался, обернулся — дочка Марты. Каким ветром её сюда занесло? Оказалось, что в городе была, что-то покупала. Я не спрашивал, сама рассказала. Стоит возле повозки, улыбается, но дистанцию держит. Ну, раз хочет поговорить, я поговорю, тем более, делать всё равно нечего. Слушаю лениво, вполуха. Спросил о муже, детях — заверила, что всё в порядке. Торопливо так, будто намекая, что меня в их доме не ждут, хотя и благодарны.

Я уже собирался уезжать, когда она обронила что-то о поисковой команде.

— Поисковая команда, говоришь? — мне это очень не понравилось. Не по душу ли той библиотекарши?

— Да, сеньор Лэрзен. Они город прочёсывают, женщину какую-то ищут.

Быстро! Только почему не со стороны Лайонга начали?

— Воровку? — нарочито апатично навожу справки, прикидывая, за сколько они сюда доберутся.

— Нет, государственную преступницу. Её портрет на главной площади повесили, никогда бы не подумала, что она что-то дурное совершить может! Молодая блондиночка, на вид — такая хорошая.

Повезло тебе, блондиночка, что до меня добраться успела! И вляпалась ты по уши!

— Вид часто бывает обманчив, — усмехаюсь я и прощаюсь со снабдившей меня столь важными сведениями женщиной.

В город мне теперь точно не нужно, о прогулке тоже можно забыть.

Хадершет, выводок дракона, какого... эта девчонка заявилась ко мне вчера, всё перевернула с ног на голову. Теперь нянчиться с ней, вечно рядом болтаться, следить, чтобы никто не убил... Я что, телохранитель? Да рога Тьхери, не намерен я этого делать, да ещё оплату за свои труды получить невесть когда! Либо выкладывает на стол двести монет, либо выкручивается сама!

С другой стороны, у неё очень интересные воспоминания. Точнее, их блокировка. Это означает, что в её сознании храниться что-то важное, может, и мне пригодится. Но аванс я получить намерен, пусть где хочет его достает.

— Девица здесь? — не слезая с лошади, спросил я у хозяина постоялого двора. — Та, которая вчера притащилась.

— Да, сеньор Лэрзен.

— Позови.

Я за такими не бегаю, такие сами ко мне приходят. Впрочем, ко мне сами все приходят, даже с многотомной родословной.

Она появилась через несколько минут. Переоделась в палевое платье.

Грудь у неё все же есть, напрасно девушку в первый раз оскорбил, не особо чтобы, но есть. А то у некоторых одна видимость. Или это корсет? Женщины — великие мастерицы иллюзий!

— Пятнадцать минут тебе на сборы.

Одана удивленно взглянула на меня, пришлось пояснить:

— Твое личико уже хорошо знакомо жителям соседнего городка, их с радостью просветили люди из сыскного управления. Целая команда — и все по твою душу. Так что перестань хлопать ресницами и поднимайся к себе. И деньги не забудь приготовить — за моё беспокойство и заботу о твоей безразличной мне жизни с тебя ещё двадцать золотых.

— Но у меня только девятнадцать и еще серебро...

— Давай всё золото, что есть, серебро тебе на ленты. Так и быть, еда и ночлег за мой счёт, но в твоих же интересах рассчитаться со мной как можно скорее.

— Я могу серьги продать, они с бирюзой. От мамы остались, я их никогда не снимала.

— Тебе что дороже: жизнь или серёжки? Окажемся в Дажере, пойдешь к ювелиру. Ну, что встала? Поторапливайся!

Надо же, даже спрашивать, к чему такая спешка, не стала. Догадалась, видимо, — по лицу пробежала тень беспокойства. Кивнула и торопливо скрылась за дверью. Умненькая, будет легче.

Галопом пронесся по улице до дома, прикидывая, что мне может понадобиться. Велел не расседлывать лошадь, крикнул Стьефа, сказал, что уезжаю. Велел принести кое-что из кладовой: яд, парочку зелий и мазей — милые полезные штучки для путешествия с неопределенным концом. Сам прошёл в спальню и без труда собрал вещи — много с собой никогда не вожу, так что процесс недолгий.

Часть денег вытащил из тайника и переложил в кошелек. Их у меня два: один для мелочи и для воров (красть — крали, а вот потратить мои монетки никому не удавалось), второй — для золота. Первый видят все, второй — только коллеги по ремеслу. Зато какой фокус — изящным движением руки извлекать монеты из пустоты!

Сложив всё необходимое в дорожную сумку, оставил краткие наставления Стьефу и снова оказался в седле.

Одана со всем своим нехитрым скарбом уже ждала меня у постоялого двора. Молодец, девочка, не пришлось тебя ждать. А то пока иная соберется, следующая осень наступит.

— Давай сюда сумку, не цепляйся за неё, как за последнюю надежду!

Слегка улыбнулась и протянула своё сокровище. Тяжеловата она для девичьих плеч, особенно когда путешествуешь пешком. Это навело меня на одну мысль, безусловно, раньше надо было спросить, но как-то не додумался:

— Ноги как?

Она недоумённо глянула на меня, потом опустила взгляд на ботинки. Хоть и почистила, но всё равно видно, что не по мостовой гуляла.

— Пока досюда добиралась, ноги не стёрла? Только честно!

— Нет, спасибо. Я о них вчера позаботилась.

— Иди сюда, хромоножка! — протянул ей руку. — Уж извини, лошади у меня всего две, одну нужно Стьефу оставить.

— Я всё равно верхом ездить не умею.

Одана раздумывала, стоит ли подавать мне ладошку. Я терпеливо ждал, надеясь, что у нас не возникнет проблем из-за такого пустяка.

— Одана, в твоих же интересах не терять время попросту, — не выдержал, решил поторопить.

Рука у неё оказалась холодная и немного влажная от страха.

Наклонился, обхватил за талию и усадил впереди себя. Почувствовал, как на миг замерло её сердце. Не вскрикнула, только дёрнулась, ощутив моё прикосновение. Вот интересно, если бы на моем месте был не маг, она вела себя так же?

— Ну, удобно устроилась? Советую опрометчиво не кивать только для того, чтобы от меня отвязаться — набьешь себе синяков, а то и вовсе упадёшь. И дыши, пожалуйста, нормально. Давай сразу проясним, чтобы ты не шарахалась от меня, как от пожирателя душ. Любые проблемы, связанные со смертью, проклятиями, увечьями, болезнями и прочими издержками умений тёмных магов, начинаются только после того, как меня спровоцировать. Просто так я никогда ничего не делаю и веду себя не как оголтелый монстр, а как обыкновенный человек. Сама ведь в своё время ничего не заподозрила, пока знака не увидела. Так что хватит дрожать. Или тебе холодно?

— Нет! — торопливо выпалила девушка и отодвинулась от меня так далеко, как могла.

Не выдержав, я рассмеялся:

— Ты что подумала? Что я к тебе приставать пытался? Самой не смешно? Просто легче тебя во что-то окутать, чем потом лечить от воспаления лёгких. Всё, уселась? Крепче держись, шагом мы не поедем.

Одана кивнула и вцепилась в гриву лошади.

<