Ну, Серёга, ты - "попал"!!!

Второе важное событие:

— получение водительских прав на мотоцикл и покупка 125 кубового мотоцикла Yamaha YZF R125 . (В Испании права на мотоцикл можно получить с 16 лет).

Мотоцикл ГГ в Испании:

https://popmotor.ru/wp-content/uploads/2013/10/2015-Yamaha-YZF-R1d.jpg

Продолжу. Мне исполнилось 17 лет, я успешно окончил среднюю школу Colegio Liceo Europeo и уже собирался поступать в бакалавриат, но тут судьба выкинула очередной фортель.

Пока я учился в лицее, мой отец серьезно приподнялся в бизнесе и сумел довести личное состояние до 420 миллионов евро, а общие активы его компании преодолели цифру в миллиард долларов, конечно если верить списку журнала Forbes.

В общем, мой батя официально стал олигархом, а я соответственно наследником этого олигарха. По этой причине обучение в Colegio Liceo Europeo перестало соответствовать моему статусу, и отец отправил меня в Лондон, готовиться к поступлению в Кембридж.

В Лондоне на базе частного колледжа были организованы подготовительные курсы для детишек 'богатеньких буратин' со всего мира. На курсах учились принцы из Саудовской Аравии, Кувейта, Арабских Эмиратов, индийцы и даже людоеды из Африки и конечно детишки российского олигархов.

'Мажорский' интернационал в основном забил на учебу и на учебных занятиях лишь отсыпался после ночных бдений по кабакам и клубам. С наркотой в колледже было строго, но любители покурить и понюхать, сняли в складчину апартаменты в жилом комплексе Knights Tower, где закидывались наркотой и устраивали пьяные оргии.

Я был завсегдатаем этих мероприятий, но в один несчастный наша тусовка спалилась, и мы всей толпой загремели в полицию. Наша русская 19-летняя девчонка по имени Настя (фамилию не буду называть) трахалась на балконе с 18-летним мексиканцем Мигелем Рамосом и в порыве страсти вывалилась с балкона шестого этажа и разбилась насмерть. В общем, 'писец котенку'!

(Этот случай не досужая выдумка автора, а реальный случай)

Подробнее здесь: https://www.newsru.com/world/12jun2014/fatal.html

Скандал случился страшный и всю нашу гопкомпанию турнули из Англии, закрыв британскую визу на три года. Разгневанный батя срочно прилетел в Лондон из Испании и не прибил меня только потому, что я в тот день не курил траву и не нюхал кокаин, а просто нажрался в жопу и отрубился в сортире. Можно сказать повезло!

Анализ на наркотики, проведенный в полиции, обнаружил только следы марихуаны в моей крови. Поэтому адвокат легко отмазал меня от официальных обвинений в употреблении наркотиков, объяснив следы канабиса в моей крови тем, что я спал в прокуренной марихуаной комнате. В результате своевременно оказанной юридической помощи в полицейском протоколе фигурировало только обвинение в нарушении правил употребления алкоголя для несовершеннолетних, поэтому я отделался штрафом.

(В Англии разрешено с 16 лет употреблять алкоголь в общественных местах, при соблюдении определенных условий).

Получив хороших 'люлей' от отца, я был вынужден покинуть Европу и вернуться в Москву, где поступил в МГИМО (Московский государственный институт международных отношений (Университета) МИД России) на 'Факультет Прикладной экономики и коммерции'.

Чтобы не бесить отца я примерно на год 'затихарился' и усердно изображал примерного студента, однако когда у бати началась эпопея с разводом с третьей женой, и ему стало не до меня, я снова пустился 'во все тяжкие'.

Я случайно познакомился с компанией байкеров из 'Ночных волков' купил себе байк Yamaha YZF R1 и стал с ними гонять по ночной Москве и МКАДу.

Два года я упивался адреналином, играя в салочки со смертью, но однажды не справился с управлением на повороте и улетел на скорости в 200 километров в час придорожную лесополосу.

Умирал я долго и мучительно, насаженный животом на обломанную березку, пока мою душу не засосало в ослепительный водоворот, появившейся над моей головой.

Так бесславно закончилась жизнь московского мажора Сергея Александровича Артемьева в этом мире и началась новая в мире параллельном в теле корейской девушки по имени ЮнМи.

Глава 3.

Как я попал в новый мир.

Столица Южной Кореи город Сеул. 'Сеульский национальный госпиталь' отделение реанимации.

— Бум, бум, бум, — равномерно стучали барабаны в моей голове. Я медленно выплывал из черной глубины подсознания, пытаясь ухватиться хоть за какую-нибудь мысль.

— Это не барабаны, это кровь стучит у меня в висках, — пришло понимание происходящего.

Меня окружала пугающая темнота, болезненно давящая на голову.

— Странно? Я вроде бы умер или нет? Как сильно болит голова, уже невозможно терпеть! Если я чувствую боль, это может означать, что я жив? — возник в раскалывающейся от боли голове немой вопрос.

Я напрягся и вдруг услышал знакомый писк больничной аппаратуры. Писк становился все громче и в какой-то момент из моих ушей, словно вытащили вату. Рядом со мной кто-то разговаривал на корейском языке, короткими рублеными фразами.

— Срочно реанимационную бригаду в палату! Больная вышла из комы. Аппаратура фиксирует активизацию мозговой деятельности! Сестра — один миллиграмм адреналина внутривенно через капельницу. Затем заменить физраствор с глюкозой на физраствор глюкозой и кардораном! Подготовьте ноксирон и лидакоин.

Хлопнула дверь и я услышал новый голос:

— Что тут у вас?

— Доктор ЧунСон, аппаратура зафиксировала проявления мозговой активности у пациентки Пак ЮнМи. Давление пониженное 90 на 60 — гипотония, но не критично. Сердечный ритм 90 ударов в минуту, небольшая тахикардия, Электроэнцефалограмма опасных патологий не выявила, альфа ритм мозга стабильный.

— Что сделали? — спросил, как я понял, доктор ЧунСон.

— Ввёл миллиграмм адреналина внутривенно, и поставили капельницу с кардораном. Подготовил лидакоин.

— Вы все правильно сделали доктор ЫнДжи

После моего осмотра вводите ноксирон, лидакоин пока не нужно. Пусть девочка поспит, а мы понаблюдаем, как будет изменяться её состояние. Главное не навредить.

Чьи-то пальцы оттянули мои веки вниз, и яркий свет фонарика болезненно ударил по глазам. Я невольно замычал и отвернул голову в сторону, а из глаз ручьём потекли слезы. На самом деле я хотел обматерить человека, который ослепил меня, но в моем горле торчала какая-то трубка, поэтому я смог только замычать.

— Девочка, прости дурака, за то, что я сделал тебе больно. Ты три недели была в коме, а я не догадался уменьшить свет фонарика. Если ты меня слышишь, то дай знать, если сможешь. Покачай головой или сделай другой какой-то знак.

Я снова замычал и повернул голову из стороны в сторону.

— Молодец Юн Ми. Теперь открой глаза, я убавил свет у фонарика и тебе больно не будет.

— Какая 'нахрен' ЮнМи? — удивился я, но спорить с врачом не стал.

Проще было выполнять все просьбы и требования врача, тем более не мог говорить.

— Молодец что открыла глаза, а теперь следи за моим пальцем, попросил доктор.

Видел я плохо, не дальше полутора метров. Все предметы, что находилось дальше, расплывалось, словно в тумане. Однако я сумел уследить за пальцем врача и честно попытался выполнить другие его просьбы.

— ЮнМи, я вижу, ты устала. Поэтому ты сейчас заснешь, а завтра мы продолжим обследование. Ты молодец!

Врачи оставили меня в покое и продолжили обсуждать результаты обследования, но вскоре меня словно накрыли с головой одеялом, после чего звуки стали глухими. Я перестал понимать смысл разговора медиков, а затем отрубился.

* * *

Вечером этого же дня.

— Здравствуйте нунним, пожалуйста, присаживайтесь. Меня зовут Пак ЧунСон.

(нунним — уважительное обращение к женщине в Корее.)

— Здравствуйте, Пак ЧунСон-ним!

— Вас зовут Пак Дже Мин, и вы мать Пак ЮнМи?

— Да я мать ЮнМи. Доктор ЧунСон-ним, зачем вы меня вызвали? Что с моей дочерью?! Она умерла?

— К счастью Ваша дочь жива и её состояние значительно улучшилось, хотя она еще в реанимации, нунним.

— Ничего не понимаю. Мне вчера позвонили из больницы и сказали, надежды на выздоровление моей дочери нет. Поэтому необходимо подписать согласие на отключение ЮнМи от аппаратуры поддержания жизнедеятельности! Скажите, что с ней произошло?!

— Если быть честным, то точного ответа у меня нет. Я закончил Сеульский Университет и пять лет проходил стажировку в Соединённых Штатах. Однако с подобными случаями никогда не сталкивался.

Вы прекрасно знаете, что ваша дочь три недели назад попала в автомобильную аварию, в которой легковая автомашина сбила скутер, которым управляла ваша дочь. В приемном покое травматологии никаких серьезных повреждений, кроме травмы головы, у ЮнМи не обнаружили. Однако, рентгенограмма, сделанная в приемном покое, а затем и томографическое обследование головного мозга, выявили обширное кровоизлияние в мозг. Ваша дочь впала в 'кому', а через сутки энцефалограф перестал фиксировать мозговую деятельность, констатировав смерть мозга. А это означает, что ваша дочь умерла.

— Как же такое может быть доктор? Сердце у ЮнМи бьется, и она дышит!

— Госпожа ДжеМин-нунним, прошу Вас успокоиться и выслушать меня до конца. Смерть головного мозга это неизбежная смерь всего организма! При нынешнем уровне развития медицины сердцебиение у фактического покойника можно поддерживать месяцами, но труп никогда не оживет!

Вчера Вам позвонили, потому что послезавтра заканчивается оплаченное по страховке время нахождения ЮнМи в реанимационной палате. Однако сегодня произошло событие, которое как только 'Чудом', назвать у меня язык не поворачивается.

— Что случилось с ЮнМи, доктор?

— Я вчера находился на дежурстве, в качестве дежурного врача. В пять часов утра меня вызвали в реанимацию, к пациентке Пак ЮнМи, где я с огромным удивлением обнаружил, что у вашей дочери полностью восстановилась мозговая активность. Зрачки реагируют на свет, и она даже попыталась ответить на мои вопросы. Мы с доктором ЫнДжи, провели первичное обследование и ввели ЮнМи снотворное, чтобы не навредить. Затем мы направили вашу дочь на срочную томографию головного мозга, так как, до этого дня, травма головы у ЮнМи была не совместима с жизнью.

Вы не можете представить моё удивление, когда томография показала, что все кровоизлияния полностью исчезли. На данный момент, мозг у ЮнМи выглядит, как у абсолютно здорового человека. Даже нет намека, на полученные в аварии травмы.

— Доктор, я хочу видеть свою дочь!

— К сожалению, я буду вынужден вам отказать. Посторонним, доступ в реанимацию запрещён.

— А когда я смогу её увидеть?

— Думаю, что не раньше чем через два дня. Если эта ночь пройдёт спокойно, то завтра, мы отключим ЮнМи от аппарата искусственного дыхания и переведем в палату интенсивной терапии, где проведем все необходимые анализы. Если не будет противопоказаний, я позволю вам её навестить.

— Ждать целых два дня? Да мы со старшей дочерью с ума сойдём!

— Госпожа ДжеМин-сии, уже поздно. Вам нужно вернуться домой и обрадовать старшую дочь. В нашей больнице высококвалифицированный персонал, поэтому ваша помощь не требуется. Вам вызвать такси или у вас есть, кому заехать за вами?

— Я сама позвоню старшей дочери, и она меня заберет.

— Как пожелаете, нунним. Прошу прощения, но меня ждут пациенты.

— Да, конечно. Не буду Вас отвлекать, доктор, Огромное Вам спасибо за заботу о моей дочери.

* * *

Палата реанимации. Десять часов утра следующего дня после выхода из комы ЮнМи.

Сознание медленно выплывает из небытия. Меня кто-то осторожно тормошит за плечо, и я слышу голос.

— ЮнМи просыпайся. Мне нужно тебя осмотреть.

Медленно открываю глаза. В палате царит полумрак. Тело затекло и занемело. Пытаюсь оглядеться и вижу перед собой человека в белом халата.

— ЮнМи ты меня видишь? Если да, то моргни два раза.

Я послушно выполнил просьбу врача.

— ЮнМи ты попала в аварию, тебя сбила машина и сейчас ты в больнице. Меня зовут доктор Пак ЧунСон, я твой лечащий врач. ЮнМи ты три недели пробыла в коме, но сейчас медицинские показатели твоего организма пришли в относительную норму, и ты идешь на поправку. Поэтому принято решение перевести тебя из реанимации в палату интенсивной терапии. Сейчас я отключу тебя от аппарата искусственного дыхания и извлеку из твоего горла интубационную трубку. Это довольно неприятна манипуляция, поэтому придется немного потерпеть. Если ты готова, моргни два раза.

После подтверждения моей готовности, доктор отсоединил интубационную трубку от аппарата искусственного дыхания, а затем подошел к изголовью моей кровати. Левой рукой доктор прижал мою голову к подушке, а правой рукой, уверенным движением, вытащил из моего горла трубку. Я сразу закашлялся, но через пару секунд легкие снова наполнились воздухом и я начал дышать самостоятельно.

— Потерпи ЮнМи, сейчас кашель пройдет. Ты можешь говорить?

— Да доктор, — хрипло ответил я, причем по-корейски.

— Сестра Джин-Хо, приподнимите спинку кровати в полулежачее положение, освободите пациентке руки и дайте воды.

Медсестра выполнила команду врача, а затем поднесла к моим губам пластиковый стаканчик с водой. Живительная влага полилась в мое, иссушённое трёхнедельной комой горло, и в нём перестало першить. Мне сразу стало легче, после чего настроение улучшилось.

Доктор Пак ЧунСон снова провел короткий медицинский осмотр моей тушки, после чего двое санитаров переместили меня на каталку и повезли куда-то по коридорам больницы. Я во все глаза глядел по сторонам, но ничего необычного не увидел. Больница как больница, как и тысячи подобных лечебных учреждений в моей прежней жизни. Правда есть и серьезные отличия от привычного в прошлой жизни окружения — вокруг только азиатские лица. Корея, блин!

Наконец мы добрались до палаты интенсивной терапии, где доктор ЧунСон передал меня на руки дежурному врачу отделения доктору Чен ПуОнгу. Если меня не подвело знание корейской письменности, то именно это имя было написано у врача на бейджике. В реанимации я лежал в отдельной палате, а вот палата интенсивной терапии оказалась многоместной и была разделена на отдельные боксы плотными занавесками. Санитары завезли меня в пустующий бокс и переложили с каталки на кровать. Меня снова осмотрели, после чего медсестра, поставила мне капельницу и покормила безвкусной жидкой кашей, а затем я заснул.

Проснулся я через пару часов от звуков надрывного кашля в соседнем боксе, видимо кому-то из пациентов 'поплохело'. Когда моё сознание полностью прояснилось, я стал обдумывать свое нынешнее положение и решать что делать дальше.

— То обстоятельство, что сознание Сергея Александровича Артемьева, разбившегося на мотоцикле, перенеслось в тело корейской девушки умершей в этой больнице, нужно принять как данность. Из нынешнего положения есть только два выхода;

Первый это снова умереть. Второй, продолжить свою жизнь в теле ЮнМи. Я уже умирал и это мне очень не понравилось.

Покончить с жизнью можно легко, но это не решение проблем, а побег от реальности, Меня возродили в этом теле, значит, высшие силы решили все за меня. Если есть Бог, то вполне возможно, что существуют Рай и Ад. Самоубийство — самый страшный 'смертный грех', а значит и наказание за него самое суровое, поэтому мои ужасные предсмертные муки могут оказаться лёгким шлепком по попе расшалившегося младенца. Спорить с высшими силами себе дороже, а это значит, что будем жить в новом теле и посмотрим, что из этого получится.