— Ход только один, — ответил Гордой и не соврал. — Заканчивается в подвале кабачка "Веселый жрец" в квартале от Святой площади. Планы... Они у каждого были свои. Мы так ни до чего не договорились. Старший брат требовал тебя убить, а я хотел использовать. Дружину я забрал бы себе. Она присягала не Ольмингам, а лично тебе, но было бы несложно убедить всех в твоей смерти.
— Ладно, меня вы убили или спрятали в подвал, а дальше-то что? Война ведь не самое страшное. Дней через десять, а то и раньше, те из врагов, кто останется в живых, будут бежать из Ольмингии, проклиная тот день и час, когда они сюда пришли. Я сделал для этого всё, что мог, и моё отсутствие уже ни на что не повлияло бы. Но что вы хотели делать со смертью, которая накатывается с севера? Вы знаете, что большинство северян не удержатся до лета на своих землях, а твари уже летают недалеко от столицы? Вы же умный сай, Гордой! Неужели жажда власти так подействовала на ваши мозги, что отбила всякое соображение?
— Ты думаешь, что я решаю один? — спросил он. — За мной тоже присматривают. И эти присматривающие были очень недовольны и твоими действиями, и тем, что я тебе потворствую. Большинство склонялось к тому, чтобы устроить засаду и расстрелять тебя из тобой же выданного оружия. Я же хотел тебя сберечь. Не из-за принадлежности к семье этого тела, а для консультаций, с кем и как вести дела в твоём мире. Когда твари придут сюда, даже самым упёртым станет ясно, что нашими средствами с ними не справиться. И тогда я мог бы...
— Я всё-таки преувеличил ваш ум, — устало сказал я. — Вы не понимаете масштаба того бедствия, с которым столкнулись, не понимаете, что мой мир не станет никому помогать просто так, а вам нечего ему предложить, кроме золота. А оно быстро закончится, и тогда придёт пора умирать.
— А ты? — спросил он. — Ты ведь как-то рассчитываешь победить? Или нет?
— Рассчитываю, — кивнул я. — Только я очень хорошо знаю свой мир, а вы дикарь, которому не помогут никакие советы. Я использую людей, а у вас это не получится. В лучшем случае используют вас, заберут себе весь этот мир, который очистят от чудовищ, а саям оставят немного земли и позволят на ней жить из-за нашей магии и красоты женщин! Мне помогают те, кто не будет с вами работать, да и я сам кручусь, не зная покоя! И делаю я это не столько для себя, сколько для других, в том числе и для вас! Я мог бы забрать золото и увести всех желающих на свою родину. Нас приняли бы и позволили жить наравне с другими.
— Ты зря думаешь, что я не смог бы тебя заменить! — возразил он. — Я тоже не боюсь работы, а твои советы...
— С вами бесполезно говорить, — сказал я. — Типичный индейский вождь, безграмотный и упёртый! С чего вы взяли, что я, сидя под замком, стал бы вам помогать?
— Твоя жена... — начал он и осёкся.
— Это уже интересно, — сказал я, поднявшись со стула. — У меня на родине в таких случаях говорят, что цель оправдывает средства. Это я о вас, если не поняли. Опустились до шантажа? Вы знаете, Гордой, я никогда не любил служителей культа, и эта нелюбовь идёт не столько от рассудка, сколько... Эх, нет в вашем языке нужных слов! Ладно, это неважно. А важно то, что вы только что сами убили во мне последнюю каплю сочувствия, которую я к вам испытывал.
Я не стал заниматься лечением, простился с Сарпоном и вернулся домой. Едва появился в гостиной, как у меня на шее повисла Адель.
— Кирен, ты просто не представляешь, как было здорово! Мы за сегодня столько всего сделали! Зарток всё организовал, а мы с Гератом пробивали каналы. Возле реки уже вырос целый город из палаток. Надеюсь, брат будет доволен. Но работы ещё...
— Это прекрасно, — согласился я. — Конечно, гораздо интересней заниматься полезным делом, чем целыми днями валяться в кровати, и я разделил бы твои восторги, если бы не одно "но". Объясни, почему я не видел в ангаре ни одного нашего охранника. Я сколько сказал брать их с собой?
— Я не виновата, — начала оправдываться Адель. — Когда нужно было срочно уходить, на месте были только Сарпон и Сардей, вот я и взяла Учёного. Надо же было оставить хоть кого-то! А потом в том месте, где ставили палатки, появились три какие-то птицы с зубами. Сами размером с ворону, но нахальные, жуть! Летали над головами рабочих и орали жуткими голосами. Я своего охранника и отправила. Он одну застрелил, а остальные улетели. А мне на складе ничего не грозило, зачем охрана? Все такие любезные, вызвал неприязнь только тот тип, который с тобой разговаривал. Но ты не забыл, что я маг?
— Ты молодая и не знающая жизни дурочка! — возразил я. — Вот засветили бы тебе чем-нибудь по голове, очень бы помогла твоя магия? Очнулась бы прикованная к креслу, и ни один человек к тебе и близко не подошёл бы. На кого действовать магией? А у них был бы прекрасный экземпляр мага для изучения!
— Ты действительно так думаешь? — растерянно спросила она. — Насчёт того, что по голове...
— Когда муж что-то говорит, нужно слушаться! — сказал я. — Тебе могли брызнуть в лицо какой-нибудь гадостью или сделать укол. Не нужно так уж надеяться на магию. Те, с кем мы работаем, на такое не пойдут, но это правительственные чиновники, а в той стране есть много очень влиятельных людей, которым плевать на то, что я потом буду делать с их правительством! Заполучить тебя важнее! Они видят, что ты прокладываешь каналы, и считают, что, захватив тебя, получат выход в наш мир. А есть множество других стран, правительства которых недовольны тем, что мы обратились не к ним, а к Америке. Так что не будь такой наивной и доверчивой. Или за тобой повсюду будут ходить два охранника, или Герат будет работать с Оскаром!
— А с кем тогда будешь работать ты? С Эммой? Видела я, как ты на неё смотрел!
— Лучший способ защиты — это нападение, — засмеялся я. — Твоя Эмма недавно интересовалась, почему я к ней так равнодушен, а ты меня обвиняешь чуть ли не в измене. Мне, дорогая, сегодня было не до женщин. Я и Эмму срочно обучил работать с каналами от безысходности.
— А что случилось? — с тревогой спросила жена.
— На меня в этой комнате наехал Гордой со своими громилами. Ты недавно желала счастья нашему демону, ну и я ему пожелаю того же! Если бы не один его подарок, я уже сидел бы на цепи в одном из храмовых подвалов.
— Что за подарок? Что ты сделал?
— Лишил всех магических сил и перестрелял жрецов. Дядю ранил и переправил под опеку Сарпона в подаренный нам охотничий дом.
— Ничего себе! И это воздействие тебе дал демон? Почему до сих пор молчал?
— Потому что чем меньше об этом знают другие, тем лучше.
— Я это не другие! Семья знает?
— Лару пришлось вызвать, потому что я никогда не видел этот охотничий дом, а она там отдыхала. А Ларга навестил Первый жрец Главного храма. Интересно им, понимаешь, куда делся Гордой. Уехал поговорить с наследным принцем и пропал! Я ему популярно объяснил, где я видел такие разговоры. Он спокойно выслушал, поблагодарил Ларга и ушёл. Скотина, нет бы поблагодарить меня.
— А тебя за что? — не поняла Адель.
— Как за что? Можно сказать, что я расчистил ему дорогу к сану Верховного жреца!
— Не забыл, что им может быть только Ольминг?
— Наступило время перемен, и жрецы это поняли, хотя кое-кто по-прежнему упирается. И потом в нашей ветви, кроме Герта, не осталось никаких кандидатур, а привлекать дальних родственников из других ветвей... Как бы к тем ветвям не перекочевал и трон Повелителя.
— И надолго он лишён силы?
— Дней на десять. Но это воздействие можно обновлять сколько хочешь.
— И что ты собираешься с ним делать?
— Думал убить, а сейчас пришла мысль отдать Эмме для изучения. Нам нужно разобраться в особенностях жреческой магии, вот и разберёмся. Возьмём в зверинце пустую клетку...
— С ума сошёл? — постучала она пальцем по голове. — Если хоть кто-нибудь узнает...
— Я просто вспомнил железную клетку демона, — ответил я. — Она как-то препятствовала его магии. Ладно, нам сейчас не до Гордоя, пусть пока залечивает раны.
Глава 9
— Я думаю, что можно обойтись без клетки, — задумалась Адель. — Наверняка твой дядя знает, как это сделать. Без этого знания он не сохранил бы тебе жизнь. Это другие не смогут уйти в чужой мир, потому что нет привязки, а ты мог это сделать в любой момент.
— Ты молодец! — сказал я. — Беру назад слова о дурочке. Наверное, шар блокировал не только мысленное общение, но и не дал бы мне уйти каналом. Положи такой шарик в камеру, и не нужно никакой клетки. Но я и так не стал бы использовать канал, и дядя это знал. Ни одно воздействие не создашь мгновенно, а если по нему ударить силой, нарушится управление потоками. Я никуда не смог бы уйти или попал бы демон знает куда. Но твою мысль сейчас проверим.
— Какой шар? — спросила она. — Ты не говорил ни о каком шаре.
— Не придал значения, — ответил я и рассказал ей о шаре.
— Я что-то читала о каких-то шарах, — потёрла лоб жена. — Давно, ещё в детстве. Нет, не могу вспомнить.
— Поспрашиваю магов, — сказал я, — а пока проверим сами. Я только что послал за шаром Гнома.
— Если не шар, должно быть какое-то средство, — сказала Адель. — Демона сажали в клетку жрецы, и они что-то с ней сделали. Он не просто не мог поломать прутьев, его магия тоже не действовала через решётку, а железо ей никак не препятствует. И почему ты так боишься, что Гордой может сбежать? У него ведь нет опорных точек для канала.
— Ты в этом уверена? Жрецы ограничивали право магов на поиск других миров, но никто не мешал им искать самим. И даже если они этим не занимались, были в курсе того, что нашли другие. А с миром демонов они работали почти сто лет. Вряд ли дядя туда рванёт, но ему ничего не помешает поискать другой мир самому.
— Ну и что? — не поняла она. — Найдёт он себе мир и уйдёт в него, но вернётся в свою камеру! Привязка не даст сменить место.
— В одном ты умная, а в другом... женщина.
— А ты объясни, — обиделась жена. — Я говорю то, что знаю.
— Привязка — это наложение магической метки при пробое пространства, — объяснил я, — а любая метка держится очень недолго. Достаточно где-нибудь отсидеться дней пять и о привязке можно забыть и возвращаться в любое нужное место. Просто раньше не знали миров, в которых можно отсиживаться, поэтому никто над этим и не задумывался.
— Я его принёс, милорд, — сказал вошедший в гостиную Хонг. — Развернуть?
— Руками не трогай, — предупредил я, — аккуратно вытряхни из платка на стол. И платок оставь. Спасибо, можешь идти.
— В магическом зрении просто мутное светящееся пятно, — сказала жена. — Я мысленно к тебе обратилась и не услышала отклика. Попробуем с каналом?
— Я уже попробовал, — ответил я. — Ничего не получается. Сейчас проверим ещё кое-что.
Я взял шар через ткань и прошёл в спальню.
— Хочешь вызвать тайник? — догадалась Адель.
— Попробую... Так, на вызов тайника он не повлиял.
— Не убирай, — попросила она. — Я возьму книгу. Сейчас некогда читать, но потом...
— Рано тебе самой выбирать книги, — сказал я. — А тайник нужно полностью разгрузить. Книги заберём в южный дворец, а золото пусть полежит на полу. Я хочу спрятать шар в этом шкафу, и будет обидно всё потерять, если его после этого не удастся вызвать.
Мы сложили все книги возле кровати и здесь же побросали кошели с золотом, после чего шкаф с шаром исправно отправился в место хранения. Тайник удалось вернуть, после чего я убрал его вторично уже с золотом.
— Я сегодня устала, — сказала жена. — Даже ужинать не хочется. Давай раньше ляжем?
— Не рано для сна? — спросил я. — Свет нам не сделали, а просто так сидеть полночи в темноте...
— А кто говорил о сне? — сказала она, прижавшись ко мне. — Или ты всё ещё под воздействием и ничего не можешь? Да нет, на меня реагируешь. Может, у вас и с Эммой что-нибудь было? Надо тебя проверить. Если пустой, исцарапаю всё лицо!
Меня проверяли до ужина, на который мы всё-таки вышли. Когда закончили есть, обоих потянуло в сон.
— В кровать не пойдём, — сказал я. — Если ляжем, я сразу засну. Давай навестим Гордоя и вытянем из него всё, что ему известно о шаре? Я не думаю, что он будет упираться. Наши маги могут сами порыться в его голове, а этот шар даёт ему шанс на жизнь.
— Извини, но у меня почти не осталось сил, — отказалась Адель. — Я сегодня полностью выложилась, и не знаю, что удастся восстановить до завтра.
— О своих проблемах нужно говорить мне, — рассердился я. — Держи.
Она взяла в руку шнур накопителя и с недоумением на меня посмотрела.
— Жди, — сказал я. — Сейчас возникнет связь, тогда восполнишь силы. Видишь розовое пятно? В прошлый раз оно было не такое яркое.
— Возьми, — сказала она, возвращая мне шнур, — а то я сейчас лопну. А свет совсем не изменился. Сколько же в нём силы?
— Снять не получается, так что полностью он пока не зарядился. Ну что, идём?
— Подожди, я надену форму, — заторопилась она, — и возьму оружие. Ты бы тоже нормально оделся. Идём далеко, мало ли что может случиться.
Когда мы после посещения ангара вышли в коридор перед нужной дверью, я попытался связаться с Сарпоном, но он не отозвался. На стук в дверь тоже никто не ответил. Магия показала, что живых в комнате нет, поэтому я не стал осторожничать.
— Как же так? — заплакала Адель, глядя на лежавшего на полу Демона. — Ведь в Гордое не осталось магии! Как он мог перерезать горло Сарпону?
— Какую-то магию применили, — сказал я, осматривая комнату магическим взглядом. — Что-то из области магии амулетов. Этот гад спрятал в одежде амулет! Не смог бы он без магии подобраться к Демону даже без своих ран! И сделано недавно: кровь совсем свежая и следы воздействия не исчезли до конца. Давай найдём слуг.
Со слугами всё было в порядке. Со всеми, кроме конюха, который, как и мой охранник, с перерезанным горлом лежал на полу в луже крови.
— Исчез ключ от конюшни, — сказал сай, исполнявший обязанности лесничего. — Мы запираем её на ночь. Только у нас нет карет, одна телега и верховые лошади. Как же он наденет упряжь, если ранены обе руки?
— Пойдём посмотрим! — приказал я. — Вам будет проще определить, что пропало.
Как выяснилось, пропал один из лучших верховых коней.
— Смотрите, милорд, — наклонился лесничий. — Капли крови! Он не стал седлать коня, только надел оголовье и забирался на него с этой скамьи. Нелегко будет удержаться на этом жеребце без седла, да ещё раненому. Может не доехать. Попробуем догнать?
— Куда ехать на ночь глядя? — сказал я. — Утром поедете по следам. Если повезёт и он сломает себе шею, тогда привезёте. Моего охранника пока не хоронить. Уберите там, и чем-нибудь обвяжите горло. Я наложил сохраняющее воздействие, так что он полежит, пока я узнаю о родственниках.
— Что будем делать? — спросила жена, когда мы вернулись в спальню.
— То, что и собирались, — зло ответил я. — Сейчас спать, а завтра разбираться с этой сволочью! Я имею в виду не одного Гордоя, а всех красных. Начнём с братства!
