Книга 1. Часть 2

На кухне, как всегда, дым стоял коромыслом. Тут постоянно что-то парило, шкворчало и кипело. Вот и сейчас, Лейф, быстро, почти не глядя, рубящий зелень, то и дело отвлекался на пышущие жаром сковороды, и при этом успевал ворчать на Ладу, сосредоточенно взбивающую какую-ту массу в небольшой плошке. В ответ девушка только изредка фыркала, но от работы не отвлекалась. Моего прихода эта парочка поначалу даже не заметила, правда, только до того момента, пока я не попытался разжиться снедью. Стоило протянуть руку к поджаристому пирожку, горка которых возвышалась на рабочем столе, как Лейф тут же меня заметил.

— Виталий Родионович, ну к чему это? Подождите с полчаса, накроем стол как надобно, отобедаете. — Прогудел повар.

— Прости, Лейф. Не удержался. Уж больно аппетитное печево. — Повинился я. — Вообще-то я зашел совершенно по другому поводу. Ну-ка, други мои, подскажите, как мне найти дом Меклена Францевича?

— Навестить желаете... — Улыбнулся Лейф. — То верно. Как вы свалились, господин профессор, почитай, каждый день о вашем здоровье справлялся, а потом и вовсе местных врачей взашей прогнал, да сам за вами смотрел.

— Балабол. — Фыркнула Лада. — Виталий Родионович спрашивал, как ему профессора сыскать, а не о том, кто за ним по болезни ходил. Вы не слушайте Лейфа, ваше... Виталий Родионович. Коли желаете навестить профессора, езжайте на Неревский конец, там, напротив гостиного двора, его особняк стоит. Аккурат, сразу за зданием Торгового собрания. Только вы, наперед ему визитную карточку отошлите, за день предупредите о том, что в гости пожалуете.

— А что, по телефону предупредить нельзя? — Хмыкнул я, за что тут же получил два осуждающих взгляда.

— То не по правилам. — После долгой паузы покачала головой Лада и пустилась в объяснения. — Ежели дело какое срочное, то можно и телефонировать. Сие простительно. Но уж коли в гости собрались, то надобно вежество проявить, уважить хозяев, дабы они подготовиться могли к визиту, да встретили гостя как должно.

— Понял-понял. — Кивнул я. — Вот только тут одна закавыка. Визиток у меня нет. Не было в них необходимости, вот и не заводил.

— Визиток? Так у вас же цельный шкаф костюмами забит. — Непонимающе взглянул на меня Лейф.

— Я про визитные карточки, говорю. — Поправился я. Действительно, визитка здесь, это именно костюм, а не картонный прямоугольник с реквизитами. Его-то именуют либо визитной карточкой, либо просто карточкой, но никак не визиткой. Конфуз, однако. Черт, все-таки я пока еще слишком мало знаю об окружающем мире. Пока я сижу во флигеле, это не особо заметно, но стоит вырваться "на волю, в пампасы", как мое незнание местных обычаев станет большой проблемой... вплоть до дуэлей, или как они здесь называются, хольмганга.

Правда, кажется, я нашел способ исправить это недоразумение. Вот он сидит передо мной, аж в двух экземплярах. Решено, сейчас мы их и припряжем, к ликвидации безграмотности среди отдельно взятого меня. Я окинул брата с сестрой изучающим взглядом.

— Лада, Лейф, прошу вас внимательно меня выслушать. Как вы заметили, я не очень хорошо осведомлен о традициях местного общества. Так получилось, что я родился и вырос в месте, где подобные обычаи совсем не в ходу. Так что, буду вам благодарен, если вы возьмете на себя труд, помочь мне разобраться с принятыми в здешнем обществе правилами. — Выдохнул я, завершая тираду. Лада и Лейф переглянулись, и, словно неслышно о чем-то договорившись, слаженно кивнули.

— Не сомневайтесь, поможем, ваше благородие. — Пробасил Лейф, и неожиданно подмигнул. — Отец наш, тоже из природных ушкуйников, а в городе осел, так и полугода не прошло, как сию премудрость выучил. Так что, теперь никто в нем волка бегущих холмов и не угадает, ну кроме, разве что, таких же ушкуйников.

Я еле заставил себя проглотить вопросы, уж было готовые сорваться с моего языка после слов Лейфа. Приняли они меня за какого-то ушкуйника, и черт бы с ним. Потом разберемся. Главное, что с вживанием в местное общество ребята мне помогут. А с остальным попозже разберемся.

— Вот и славно. — Я кивнул брату с сестрой. — Значит теперь надо заказать эти самые визитные карточки, да?

— Не извольте беспокоиться, Виталий Родионович, все сделаем в лучшем виде. Только набросайте, что должно на карточке напечатать. А к завтрашнему вечеру, я вам их принесу. — Скороговоркой произнесла Лада.

— Так. А что на них написано должно быть, я не знаю. — Развел я руками. Ну, в самом деле, хрен его знает, что там на этих карточках у них печатают, кроме ФИО? О! — А знаете, пусть там только мои фамилия, имя и отчество значатся.

— А титул, регалии? — Удивленно вскинулась Лада.

— К черту. — Отмахнулся я.

— Правильно. — Поддержал меня Лейф. — Титул, это вон земельным дворянам, да бондам кич. А морским волкам громкое величанье ни к чему.

И все-таки, за кого ж меня принял этот повар с замашками вояки?

— Ну, как пожелаете, Виталий Родионович. А цвет, шрифт... — Заговорила Лада, грозно поглядывая на братца.

— То на твое усмотрение, красавица. — Пожал я плечами. — Главное, что бы аляповато не было.

— Все исполню, ваше... Виталий Родионович. — Кивнула Лада, и вдруг встрепенулась. — Ой, Лейф! Заболтались мы... Что ж ты за сковородами-то не следишь?!

— И вправду. — Прогудел ее братец, разворачиваясь к плите. Я понял, что меня, таким образом, выпроваживают с кухни, и тихонько удалился. Правда, на лестнице, меня догнал голосок Лады.

— Виталий Родионович, обед будет готов через полчаса. Вам кофий сейчас подать, или как откушаете?

— Сейчас подавай. — Откликнулся я, уже выходя в гостиную.

Глава 2. Гости, они бывают разные...

Интересно, а с чего это господин профессор так моему приезду удивился? Вроде за сутки-то должен был в себя прийти... Не зря же я ему по всем местным правилам карточку присылал? Да и князь не с бухты-барахты о Граце вспомнил, наверняка перекинулся парой слов с профессором, благо прогресс здесь до телефонизации уже дошел, хоть и не повальной. Дорогое это удовольствие, оказывается, телефонная связь, куда как дороже, чем у нас мобильная, в начале девяностых.

— Вот не ожидал, Виталий Родионович, совсем не ожидал...— Покачав головой, в очередной раз проговорил Грац, разливая по бокалам терпкий портвейн. Черт, да я впервые в жизни пробую такую вещь... М-да, это не та бормотуха, что досталась нам от "совка". То есть, может и на моей "исторической родине" продается нечто подобное тому нектару, что разливает по тюльпанам бокалов Меклен Францевич, да только вот ассоциации типа: "Агдам" и "Три топора", напрочь отрезали всякое желание тратить деньги на подобную гадость. Каюсь, был неправ.

Я с удовольствием пригубил темный ароматный напиток и улыбнулся.

— Отчего же не ожидали, Меклен Францевич? Помнится, сами в гости зазывали, или уж позабыли?

— Как можно, Виталий Родионович? — Укоризненно проговорил профессор, жестом отсылая застывшего у входа в гостиную дворецкого. — О приглашении я не забывал. Просто, не думал, что вы последуете совету Владимира Стояновича. С вашей-то подозрительностью.

— Знаете, профессор, я, может быть и не в меру насторожен, но вот на полного идиота, по-моему, все-таки не очень похож. Пока действия князя не выбиваются из нашего соглашения, я не вижу поводов игнорировать его советы. Тем более что я прекрасно осознаю свою беспомощность во многих вопросах местной жизни. Это, конечно, не смертельно, но мне бы не хотелось лишних проблем.

— Что ж. Вполне разумный подход. — Профессор поднялся с кресла, покрутил в руке бокал с портвейном и, поставив его на столик, заговорил решительным тоном. — Верите ли, Виталий Родионович, я действительно до сих пор чувствую себя некоторым образом виновным в том, что вам пришлось пройти через все эти крайне неприятные процедуры в отделении господина Сакулова... М-да... Знаете, я ведь даже прошение подал, на имя князя. Ждал решения его сиятельства, и удивлен был сверх всякой меры, когда он сам, под вечер, ко мне домой нагрянул. Отставки моей не принял, отчитал как мальчишку и заявил, что паранойя, оказывается, заразная болезнь. Правда, после ужина его сиятельство несколько поостыл...

— Ну да. — Протянул я. — И наверняка предложил вам взять на себя некоторые заботы о моем обустройстве, с окончанием "заключения" в Особой канцелярии.

— Именно так, Виталий Родионович, именно так. — Согласно наклонил голову профессор и, облокотившись на спинку кресла, уставился на огонь в потрескивающем горящими дровами камине. Помолчав с минуту, Грац проговорил, — хитер, князь, ох хитер. Так он и мне честность свою демонстрирует, и вас, голубчик, из-под надзора не упускает, но одновременно же дает понять, что не намерен напрямую вмешиваться в вашу жизнь.

— Похоже на то, весьма похоже. — Я взял со столика бокал профессора и, протянув его хозяину, заключил. — Что ж, ежели вы правы, Меклен Францевич, на что я, немало надеюсь, то может, пора нам и мировую заключить?

— А и правда. — Грац принял бокал и, чокнувшись со мной, лихо его опростал. Вот, а говорят: "этикет, этикет"... Фигня это все, когда соответствующий повод имеется. Я опрокинул свой бокал следом за профессором.

— А поведайте мне, Меклен Францевич, как так получилось, что Лада с Лейфом от вас ушли, да у меня на службе оказались, причем, фактически не интересуясь моим мнением на сей счет... или и тут наш князь постарался? — Поинтересовался я, дождавшись, пока профессор в очередной раз наполнит наши бокалы. Грац усмехнулся и, отправив в рот пластинку копченой, острейшей оленины, пожал плечами.

— Вот уж не могу знать, Виталий Родионович. Право, не только для меня, но и для князя поступок слуг стал полной неожиданностью... И объясняться они не пожелали. Но, предположения кое-какие, у меня имеются. Как же без них? Чай, не один день с Владимиром Стояновичем головы над сей загадкой ломали.

— Ну-ну? — Поторопил я профессора, внезапно увлекшегося закуской.

— Вы воин, Виталий Родионович. Постойте, не отнекивайтесь, и не ссылайтесь на давнюю отставку. Я не говорю о военных с их эполетами, позументами и звенящими шпорами. Я имею в виду, воинов по духу, прирожденных, так сказать. Это первая причина, почему Лейф перешел к вам на службу и перетащил за собой сестру. Для него очень важно оказаться под началом воина. А кроме того, у вас, Виталий Родионович, если мне память не изменяет, имеется некий рисунок на плече... — Медленно проговорил Грац, и я почувствовал, что краснею. Действительно, на моем левом плече имеется татуировка, сделанная в результате большого загула с бывшими, так сказать, коллегами. Встретились уже будучи на гражданке, почти случайно... Ну и погуляли. Очень уж нам, изрядно подогретым беленькой и воспоминаниями, пришлась по душе идея обзавестись "памяткой" о совместной службе, благо запретить нам того, как людям штатским, уж никто не мог. Тогда-то у меня на плече и появились якорь скрещенный с мечом на фоне штурвала, очень, кстати говоря, приличного качества... Вроде бы, ничего особенного, и краснеть не с чего. Вот только татуировку эту мне и моим бывшим сослуживцам сделала "мадам" в борделе, на юге Москвы. М-да уж.

— Вы правы, профессор. Имеется у меня на плече татуировка. — Я кое-как пришел в себя. — Вот только какое это имеет отношение к переходу Лады и Лейфа ко мне на службу?

— На Руяне, Виталий Родионович, до сих пор проживают люди, не забывшие традиций и обычаев предков. Иногда они даже ходят в походы. Правда, нынешние их ушкуи ничуть не похожи на древние, да бояре, их водящие, большей частью имеют чины полковников иррегулярного войска государева... Так вот, у них, как и многих иных морских разбо... э-э... воителей, рисунки подобные вашему частенько встречаются. А отец Лейфа и Лады из тех мест родом. Так что, думаю, именно сие изображение и было тем решающим доводом, что заставил Лейфа и Ладу покинуть службу у абсолютно гражданского профессора, и перейти к вам.

— Странно. — Протянул я. — И не зазорно было Лейфу в услужение идти-то? Если я верно понимаю, они с Ладой дети профессионального военного, можно сказать, в касте от рождения...

— Каста... кастильский диалект, если не ошибаюсь?? — Выгнул бровь профессор, но, не дождавшись от меня ответа, вернулся к теме нашей беседы. — Ежели б они на родине остались, на Руяне то бишь, то уж точно в слуги не пошли бы. В шестнадцать лет Лейф бы был принят в дружину на один из ушкуев, а Лада стала бы дом вести. Да только отец их, после смерти супруги, переселился в Хольмград и повесил оружие на стену, а значит из ушкуйников вышел. Детям его тогда до совершеннолетия год-другой оставался. Естественно, что он забрал их с собой, тем самым лишив сына надежды на службу на ушкуях...

— Ну а все-таки, как они в слуги-то пошли, Меклен Францевич? — Поторопил я медлительный рассказ профессора.

— По обычаю, на шестнадцатую весну, отпрыск ушкуйника должен уйти на добычу. С разбоя ли, труда ли он ее возьмет, то не важно. Лишь бы не краденой была. Старшие ту добычу оценивают, и коли решат, что она хороша, снимают с себя всякую заботу о юноше. С того момента, он сам себе голова. Дочерей работать не заставляют, но учат вести хозяйство. Уж не знаю, почему отец их покинул остров, но даже выйдя из ушкуйников, традициям старый черт не изменил. Вот и оказался шестнадцатилетний парень на улице, в поисках заработка. Можно только посочувствовать Лейфу. Будь дело на Руяне, его бы просто взяли новиком на ушкуй, а там, с первого же выхода и добыча была бы... Да только, отъехав с острова, закрыл ему отец дорогу в новики. В Хольмграде же, совсем иное дело. Ну кому здесь нужен шестнадцатилетний юноша без самых малых мирных умений? Помыкался Лейф, да и пристроился поваренком в ресторации. Не знаю, чем думал их отец... ох не знаю. Своими затеями превратил он сына из воина в повара, да и дочь недолго в отчем доме пробыла. Едва Лейф стал шефом, а дело то, кстати, небывалое, за два-то года из поваренка-посудомойщика, стать мастером кулинарии! Так вот, стоило Лейфу заполучить под свою команду кухню ресторации, Лада тут же сбежала под его крыло. Сняли они на пару квартиру, да в ней и жили, пока та ресторация не сгорела. Тогда-то ее хозяин, старый знакомый моего отца и добрейшей души человек, пристраивая бывших своих работников, ко мне и обратился. Я и взял Лейфа с Ладой в свой загородный дом, думал через пару лет их на хозяйство поставить, нынешние-то повар с экономом уж в изрядных летах, вот им замена и была бы. Да видно, не судьба. Зато теперь у Лейфа есть шанс исполнить свою мечту...

— Какую же?

— Вернуться на Руян и стать ушкуйником. — Ответил профессор, и заметив, что непонимание собеседника, пояснил. — В новики путь ему закрыт, да и вырос он из тех лет. Потому остается только две возможности для Лейфа, исполнить мечту. Первая, привести на Руян собственный ушкуй, что как вы понимаете, задача почти невыполнимая, а второй путь — отслужить под началом воина не менее пяти лет и выдержать перед Господой боярской испытание. Коли пройдет, быть ему на ушкуе по выбору бояр. Нет, путь ушкуйника для него будет закрыт окончательно, даже если он после поражения в испытании собственный ушкуй приведет. На Руяне его не примут. Так-то.