Хулиганы города Китежа

— Тут дальше идут какие-то схемы... — не стал дожидаться когда Коля насмотрится на шрифт и буквы, перелистнул сразу несколько страниц.

Рисунки действительно были и напоминали какие-то технологические. По крайней мере один из них напоминал схему постройки кузнечной печи, так как фигурировали меха, рычаги, трубки.

— Эти ещё понятно что, — бросил Андрей. — Но дальше ва-аще какие-то бурьяны изображены.

— А ну дай! Покажи где! — ухватился Коля за слова Андрея.

— Ну... Вот!

Андрей перекинул ещё с десяток страниц.

На открывшемся развороте действительно было штук пять рисунков, изображающих разнообразные растения.

— О! Знаю! — ткнул пальцем в один из них Коля. — это наперстянка! Мне бабушка показывала. Говорит, в старину этой травой лечили сердечные хвори. Какую-то настойку делали.

— А как колдовать, где описано? Или этими вениками надо размахивать? — попытался схохмить Андрей.

— Смотри. Здесь подписано.

— Ну...

— Баранки гну! Андрюха! Не будь бараном! Если это тайнопись, то тут буквы. Вот эту, вот эту и эту траву я знаю как в старину называли. Сечёшь?

— Тайнопись? — недоверчиво переспросил Андрей.

— Ясен пень! — чуть ли не возмутился Коля.

— А ну давай...

Андрей, преисполнившись энтузиазма, вытащил чистую тетрадь из стопки, взял из стакана карандаш и стал быстро переписывать закорючки в тетрадь. После сличения надписей и названий друзья пришли к выводу, что многие буквы представляют собой даже не буквы, а слоги.

Попытались прочитать что-то из текста, постоянно сверяясь с тем, что опознали среди знаков.

Получилось неоднозначно.

Одни слова читались. Другие как-бы тоже, но смысла понять было невозможно. И чем дальше продвигался процесс "расшифровки", тем больше выражение энтузиазма на лице Андрея сменялось на кислое. Только Коля всё пыхтел сосредоточившись. Наконец и он сдался.

— Тарабарщина какая-то! — отбросив карандаш с обидой вымолвил Коля. Но тут же себя взял в руки и спросил. — А что ты говорил там понятно было?

Андрей отлистал две трети тома и указал на абзац.

— Вот отсюда уже где-то по-нашенски. Не закорючками. Но всё равно малопонятно.

Коля всмотрелся в буквы и уже без труда прочитал.

— Это по-старорусски.

— Не томи! Что значит та лабуда? Тебя же учили этому?

— Ну... да. Учили. Бабушка учила. Там всё смешно писано, но понять можно.

Коля поводил пальцем по строкам и выдал.

— "Бойся вызывать огненного человека..." — начал он переводить на современный. — И чё за фигня этот "огненный человек"?

— Читай дальше. Это я и так понял.

— "Бо он средоточие всего плохого, что есть в тебе..."

Коля ещё поводил пальцем по строкам, проскочил сходу пару абзацев и отшатнулся от книги.

— Ну, ёлы палы! Вот же! Нихренас-себе! Так они что, демона, что-ли, вызывали?!!

— Крутяк!!! А что там ещё написано?!!

— Да написано, что совладать с ним очень тяжело. И может только "муж, проживший жизнь долгую и... и славную победами. Не боящийся взглянуть в глаза своим страхам... волею великой... разумом крепкий... а не то...".

Коля замолчал.

— А не то что?

— Спалит он тебя! Вот что!

Коля с сомнением посмотрел на друга. Похоже что его слова, Андрея совсем не задели. Более того! В его глазах горел энтузиазм.

— Андрюха! А эта книга точно от вашего прадедушки?

— Точно! — уверенно заявил он. — Я помню, как её сюда перевозили с нашего старого дома. Наш квартал попал под снос и её из какого-то чулана вытащили. Она ещё была замотана в какие-то тряпки, а свёрток был в сундучке. Дубовом.

Зачем Андрей рассказал эти подробности, Коле было непонятно. Но как он уверенно говорил, в него самого вселяло уверенность, что друг не привирает и книга действительно от прадедушки.

Но не это его по настоящему испугало.

Коля любил слушать сказки. И вспомнил, как бабка Лукерья из соседнего квартала, что на Соловьиной улице, летом собирала по вечерам вокруг себя детей и рассказывала сказки. И сказки те далеко не всегда были добрыми.

Вспомнил, также её сказку, как некто вызывал демонов "из потустороннего мира". О том, как "злые колдуны пытались вызвать Князя Тьмы, чтобы получить над миром власть" да какие-то "ангелы небесные, в последний момент пришли на спасение и всё спаслось".

Под впечатлением от этой сказки, он, помнится, пересказал её дома. И помнил, как обеспокоились родители. Много раз переспрашивали о деталях сказки и вообще о сказках, той бабки-сказочницы. Под конец, родная Колина бабушка сплюнула, выдала что-то длинно-цветистое и заковыристое про "мёртвого бога" и его апологетов.

На следующий вечер вышел безобразный скандал.

Вся Колина семья, почти в полном составе, пошла на те "посиделки" и в очень резкой форме в глаза той бабке высказала всё, что думает о ней. Что часто мелькало в ругани, так это эпитет "старая дура". Коля, ясное дело, стоял в сторонке и помалкивал, но наслушался всего.

На шум вышли соседи. Попытались защитить бабку-сказочницу. Но для них вышло ещё хуже. Доселе молчавший папа, выступил вперёд и как-то тихо, но вместе с тем очень убедительно стал выговаривать о "дурной религиозной пропаганде" и "чему эта бабка детей учит".

Сказал, что после ужасов, рассказанных на ночь детям "этой дурной сказочницей" те наверняка долго не спали. Одна из девочек, — Оля из восьмого дома переулка Малинкин, — что до сих пор стояла в сторонке, тут же с энтузиазмом закивала. Другие дети, когда на них взрослые сурово так, посмотрели, лишь растерянно пожимали плечами не желая признаваться. Страхи, да к тому же такие, они считали постыдными.

На возражения, соседок бабки, пытавшихся её выгородить, что "всё это сказки и небылицы", что типа "детям они полезны, так как учат добру, даже если страшные", папа лишь с сожалением на них посмотрел и выдал про "неизбежные неприятности по партийной линии, а возможно и оргвыводы".

Вот тут-то проняло многих. Мужики, что присутствовали при скандале и вяло пытались защитить соседку, тут же засобирались куда-то по делам. Видя такое дело, поумерили энтузиазм соседки и скандал быстро сошёл на нет.

Та бабка и после продолжала выходить посидеть на улице, посудачить с соседками, но больше никаких сказок не рассказывала. Даже после осторожных просьб некоторых особо любопытных детей. Всё ссылалась на "дурную семейку Змиевых", прибавляя что не видит в тех сказках ничего плохого.

Так или иначе, но Коля многое запомнил из рассказанного. Помнил также как ему мечталось, что когда-нибудь, когда он станет взрослым, возьмёт с друзьями пулемёт, спустится в тот самый Ад, что описала сказочница-соседка, перестреляет демонов и спасёт всех людей страдающих там от пыток.

Если и вызвали у Коли какие-то эмоции описания Ада, то почему-то не страх, а желание помочь мучимым.

Это может быть всякие девчонки боялись и по ночам не спали. Но как раз Коле снились совершенно иные сны: как он спустившись в Ад, размахивает здоровущим мечом, больше похожим на кусок грубо заточенной железнодорожной рельсы, избивая всяких нехороших и злых краснорожих дядек.

Он и папе об этом рассказал, когда тот спросил не мучают ли Колю ночью кошмары после тех сказок. Папа секунд пять с изумлением смотрел на сына, но потом громко рассмеялся. И смеялся долго.

Но когда отсмеялся, напоследок задал странный вопрос.

— Ты... хоть запах от той бабки заметил? Ощутил?

Коля нахмурился припоминая и замотал головой. Папа лишь с сожалением покачал головой и взлохматил причёску у сына.

Лишь значительно позже Коля вспомнил, что от бабки Лукерьи, таки действительно попахивало. Но он тогда всё это списал на старческие болезни, которых у людей её возраста хватает. Только вот запах был... какой-то необычный. Не такой, как бывало он замечал от тех, у кого почки больны или печень. Больше всего он напоминал запах от... чего-то сдохшего.

С того лета прошло уже года два. Те сказки для него так и остались сказками и небылицами. И вот сейчас, столкнувшись с описанием, Коля был шокирован.

Выходит всё это были не сказки? Демоны и ангелы действительно существуют?

...И их можно вызвать?!!!

Но почему тогда в том описании из прадедушкиного гримуара, автор напирал на "он средоточие всего плохого, что есть в тебе...". Почему именно "в тебе"? Выходит это зло персональное? Чисто твоё?

Коля попытался разобраться в других описаниях, но не преуспел.

Да, понял, что там подробно описан некий процесс. И не раз упоминалось, чтобы этого никогда не делали. Что смертельно опасно и те де. Но все эти оговорки только усилили желание во всём разобраться. И так как дальше упоминаний о процессе вызова "огненного человека" не было ничего, Коля обратился к тем частям, что были написаны закорючками. Ясное дело, что и там тем более ничего не понял.

— И чё?! — требовательно вопросил Андрей. — Чё там?

— Нуегонафиг! — слитно выпалил Коля. И в его голосе был страх. — Пока ничего не поймёшь...

— И чё, что ничего не поймёшь? Даже попробовать нельзя?

— Ты не понимаешь!!! — подпрыгнул Коля. — Там такое написано!!! Нахрен! Если мы будем применять — сгорим к чертям!

— Но ведь написано! — как не убиваемый аргумент предъявил Андрей.

— Прикинь! Тебе в описании говорится полить себя бензином и поджечь. Что из тебя будет?

— Там что, так написано?! — обескуражено вытаращился Андрей.

— Нет, это я так... образно.

— Да ну тебя нафиг!

— Не нафиг! — продолжал наседать Коля. — Прикинь! Если ты вот так сделаешь — сгоришь!

— Любой сгорит... — не понимая к чему клонит Коля удивлённо вымолвил Андрей.

— А вот не любой!

— ?!!

— Если ты перед этим наденешь асбестовый костюм, что у пожарников — не сгоришь!

— Так почему там так не написано? — ещё больше сбитый с толку возразил Андрей.

— Да потому, что как-бы подразумевается! А мы как-бы не знали! Понял?

— Н-ну... Кажется понял. И что?

Коля хмуро глянул на кожаную, потёртую обложку только что закрытой книги.

— Надо расшифровать то, что в начале. Там должно быть всё, что надо. С объяснениями.

— Ну ты же сам видел, что нифига не получается!

— Это сейчас нифига! Надо в библиотеке порыться. Там должно быть. Да не в нашей районной, а Центральной.

Коля тут поступал так, как не раз видел это в лице отца. Тот тоже: если непонятно, — надо искать в библиотеке. Центральной.

В Центральной Коля записан не был — до этого хватало школьной и районной. Но, лиха беда начало: назавтра же он наметил это упущение исправить.

— 2 апреля.

— Глава тридцать седьмая,

Бег с препятствиями и застарелая зависть.

Утром второго апреля Андрею и Ире выпал случай наблюдать Колю в состоянии перманентного офигения. И причиной тому был урок, что вчера вечером устроила ему бабушка с небольшой, но шокирующей помощью бати. Сначала Коля подумал, что его решили разыграть — ведь первое апреля как-никак. Но вышло прямо наоборот — ни какими розыгрышами и не пахло. А причиной тому спор между родителями — кто должен был провести первые обучающие уроки с Колей. И, что характерно, не школьным предметам, а "ремеслу".

Бабушка посчитала, что родители, преисполнившись энтузиазма и ответственности первыми проведут сами, а её позовут тогда, когда будет необходимо преподать что-то специфическое. Папа — подумал, что это проведёт жена. А жена — что папа. Когда это выяснилось, сначала переругались. И больше всего была возмущена бабушка. Потом долго смеялись. И под конец в как-то очень быстро — в несколько секунд — порешили кто этим вечером будет обучать.

Мама — отправилась готовить ужин, а бабушка, привлёкши папу как ассистента, принялась за Колю. Да ТАК!

Васька, то ли почуяв, что будет, то ли изначально испытывая (справедливую кстати говоря!) боязнь перед упражнениями новичков, быстро убрался на улицу.

— Э... Колдовать... будем? — с опаской спросил Коля, всё ещё надеясь, что это всего-то шутка. Ведь лица у домашних были многообещающие.

— Будем-будем! — произнесла бабушка. И тон у неё был как у того джина из мультика про Барона Мюнхаузена. Того, где барон добывал павлина.

— Надо, Коля, надо! — усугубил папа и как-то растерянно улыбнулся.

То, что папа повторил фразой и интонацией небезызвестного героя фильма "Операция Ы и другие приключения Шурика", только усугубило Колины подозрения.

Коля был усажен на стул лицом к обоим учителям. Между ними установлен маленький круглый столик, на который тут же была поставлена тяжёлая глиняная миска, даже на первый взгляд выглядящая весьма древней, а возле — большая цыганская игла, сапожный нож и сапожное шило, которыми папа чинил обувь, плюс белая тряпочка.

Перед всем этим, как видел Коля, все инструменты, зачем-то были протёрты спиртом.

Выглядело всё зловеще. Коле немедленно вспомнилось описание вызова демона из книги, что они с Андреем пытались расшифровать и ему стало совсем грустно.

— Боится. — констатировал папа.

— Правильно делает, — ухмыльнулась бабушка и взяла в руки цыганскую иглу.

— Ну, Коля, раз твои родители забыли, придётся мне преподать тебе урок и показать. А показывать я буду то, что тебе обязательно в жизни пригодится и пригодится в первую очередь.

— И что обязательно... пригодится? — попытался вжать голову в плечи Коля, потому, что выглядело весьма устрашающе. Особенно игла в руках бабушки. Ведь держала она её далеко не так, как если бы что-то собиралась шить.

— Как ты думаешь, почему на тебе нет ни одного шрама? — вместо ответа спросила бабушка.

— Всё зажило? — осторожно предположил Коля.

— Помнишь, как ты в первом классе разбил коленку? — снова спросила бабушка.

— П-помню!

— А ведь у других там остались бы шрамы. Ты очень сильно её распахал. И помнишь, когда у тебя всё зажило?

— Ну... через... день!

— А в школу ты ходил с повязкой целых пять.

— Только я так и не понял зачем. — добавил Коля, вспомнив об этом случае.

— А потому, что мама тебе заживила коленку сразу же. А чтобы ни у кого не было подозрений, что ты некий особенный, засохшую кровь просто не стали смывать и ты с ней ходил все эти дни, пока она сама отваливаться не стала. Синяки же сами рассосались.

— Ну... да! Помню. — кивнул Коля и тут его осенило. — Так...

— Да. Отныне ты сам себя будешь лечить.

— Но как же вы, бабушка показывать... — попытался вставить слово Коля, но был прерван.

— А вот так! — спокойно сказала бабушка и приказала: — Смотри внимательно!

С этими словами она воткнула иглу себе в подушечку большого пальца руки. Когда она выдернула иглу, на месте прокола тут же начала набухать капля крови.

— Сейчас я обращаюсь к Силе и посылаю её в место разрыва.

Бабушка поднесла к месту прокола пальцы на которых на мгновение мелькнул зелёный отблеск.

— А после — представляю, как эта дыра в руке у меня зарастает. Быстро зарастает! И зарастает, естественно, без шрамов.

Спустя пару секунд бабушка взяла тряпочку и стёрла набухшую каплю крови с ладони. На ладони и следа не осталось.