Игра Владыки (Глава 17)

Нутарэ согласно кивнул, пребывая мыслями где-то далеко.

— Печать фиксирует ЭТИ связи?

— Нет.

Старший вздрогнул, резко выпрямился, садясь в кресле ровно.

— Что еще?

— Много всего. Душа действительно древняя, прошедшая много жизней и, вероятно, не единожды переживавшая серьезные откаты. Сейчас мы видим ее в процессе восстановления. Откат был недавно: следы травмы еще свежие. Вероятно, рождение в Закрытом Мире с искусственно заблокированной возможностью оперирования энергией — это своеобразный механизм сохранения.

— Реабилитация?

— На то похоже.

Нутарэ вновь расслабленно откинулся на спинку кресла, переплел пальцы домиком.

— Можешь отследить, к кому идут запечатанные связи? — негромко спросил он.

— Нет. — Шу качнул головой. — Никто не сможет. То, что было после краха — да, это мы в состоянии отследить. Но то, что было стерто Перезапуском... Полотно судеб обрывается в той точке.

Слушая разговор Шуарез с Нутарэ я не мог понять, о каком перезапуске они говорят. Что это за... крах, если он становится непреодолимым барьером в глазах таких как Шуарез и Нутарэ. Но спрашивать об этом сейчас я посчитал... неуместным и несвоевременным.

Я уже понял, каким Даром наделен потомок Триады. Плетущий Судьбы. Опасный дар. Опасный прежде всего для своего носителя. Но если судьбоплет обуздает свой Дар, он может смотреть в переплетение чужих жизней и судеб, как Мастера Вероятности смотрят в зыбкое полотно будущего, видя бесконечные пути событий и случайностей. Две грани одного Дара, высшая форма которого — Оракулы. Редчайший Дар-проклятие, стирающий в глазах его носителя границы между прошедшим, вероятным и нынешним, и быстро сводящий с ума.

Никто не в состоянии постоянно видеть бесконечность полотна вероятностей и переплетения чужих судеб со всеми их последствиями и возможностями без вреда для разума и рассудка.

— Эннэ. Проверьте ее еще раз. Истойя. Настолько полно, насколько сможете.

Нутарэ нахмурился.

— Что не так?

— Я считаю, на ней есть активная, но непогашенная вира. Не уверен: никогда не видел подобных печатей своими глазами, но на обычные обязательства это не похоже.

Шуарез приподнял руку, воспроизведя в объемной иллюзии то, что он увидел. Вид на чужую душу в его восприятии: плотный, туго сплетенный силовой комок энергии с пышными внешними слоями, пестрящими символами различных печатей, меток, язвами старых травм, вспышками активных Даров, переплетениями непонятных нитей.

— Это, — плотный пучок из трех нитей подсветился синим, — связь с аззаром, его иссари и с кем-то неизвестным. Вот — Печать Перезапуска. — огромный сложный символ всплыл из-под напластования более мелких пометок. — Он прикрывает как минимум шесть связей, половина из которых оборвана. Явно активны только три из них, про остальные сказать не могу.

Призрачные серебристые нити натянулись из-под монструозного символа странной формы, чем-то напоминающего три концентрических кольца. Но почему этот символ под множеством пометок? Они на него накладываются?

— Харт, это лишь схема, составленная для удобства использования. — отозвался Шуарез. И тут же добавил: — Ты очень громко думаешь, задавая вопросы вслух.

Смущаться от этой свой слабости я уже устал, а потому лишь принял к сведению, что вновь озвучил интересующие меня вопросы вслух.

— Нужно полноценное сканирование, а не беглый взгляд, но тенебра не позволит к ним приблизиться и уничтожит вторженца без сомнений и колебаний. Хуже, что у него это получится. — Шуарез помрачнел. — С Детьми Вечной, имеющими столь явное благоволение, я бы не стал связываться: их Госпожа властна и над нами.

Еще один намек на то, что мы, при всей своей силе и могуществе, для кого-то так же смертны, как и любое другое живое существо... И хорошо, что тенебра провел над собой ритуал после того, как все необходимое было сделано.

— Где вира? — спросил Нутарэ, изучая объемную схему.

— Под Печатью. — флегматично отозвался парень. — Ее толком и не видно, если бы не тянущиеся из-под нее связки. Кто-то девчонке очень сильно должен.

— Долг принят?

— Принят, подтвержден и до сих пор активен. Плата ждет своего часа, притом, отданная добровольно и осознанно. Почему и говорю, что это похоже на ритуально закрепленную Виру, оформленную по всем правилам. Так платят за что-то очень серьезное. Например, за очень нужную добровольную жертву, отданную с полным осознанием. Вероятно, эта жертва могла стать причиной серьезного отката, из-за которого Вира не была выплачена сразу, а ждет своего часа.

— До сих пор? — уточнил старший.

— Да. До сих пор.

Короткая пауза. Эннэ и его сын смотрели друг другу в глаза.

— Вира закрыта Печатью?

— Да.

Нутарэ устало потер переносицу, прикрыв потемневшие глаза.

— Значит, тот, кто должен оплатить Виру, до сих пор жив, здоров и в полном рассудке. И готов платить, несмотря на прошедшее время.

— Ты же знаешь подобные ритуалы, эннэ. Их условия выполняются при любых раскладах независимо от обстоятельств. Сама Кузня выступает гарантом их выполнения. И обе стороны Договора будут жить до тех пор, пока ВСЕ обязательства не будут погашены. — флегматично отозвался Шуарез, создавая для себя кресло и падая в его мягкие объятия. — Я не могу отследить, к кому идет эта связь. Не из-за Печати Перезапуска. Тот, кто разрабатывал этот ритуал, хорошо озаботился безопасностью обеих сторон.

Старший задумчиво кивнул.

— Виру стоит учитывать.

— Бесспорно.

Вновь подвисла короткая пауза.

— Что еще ты увидел?

Шуарез скосил взгляд на экран, вздохнул и начал рассказывать, подробно описывая то, что он сумел рассмотреть в переплетении судеб молодой девушки-человека с древней душой. Мы слушали, не задавая лишних вопросов и не отвлекая Мастера Судеб от увлекательного, но страшного рассказа. Пожалуй, только сейчас я начал осознавать, к каким последствиям может привести ан"агарумм, если мне повезет его выиграть. И с каждым словом, произнесенным мягким мелодичным голосом, у меня крепла уверенность в победе. Надо лишь дождаться, когда она вспомнит, ведь блоки я сорвал действительно ВСЕ.

* * *

День не задался с самого утра.

Проснулась я от знакомого тянущего чувства внизу живота, коварно напомнившего про неприятные особенности женского организма, про которые я в круговерти событий имела неосторожность забыть. Ну а когда вспоминала, то трусливо понадеялась, что или ритуал, проведенный над нами, или еще что-то избавит меня от этого бага человеческого организма.

Не избавил.

К середине дня я стала дерганной, злой и раздражительной: живот тягуче ныл, периодами "радуя" довольно болезненными спазмами, а настроение скатилось до уровня городских коллекторов. Радовало только заверение Зуана, сходу въехавшего в суть проблемы, благо, с физиологией ишон он был хорошо знаком, что по возвращению в Империю он решит мою проблему с багнутым организмом. И мне было без разницы, как он это сделает! Особенно сейчас, когда казалось, матка начала с остервенением жевать яичник.

Ненавижу!

На подлокотник кресла тактического комплекса практически беззвучно встала толстостенная керамическая кружка, окружив меня ароматом травяной настойки. Ринор. Тихая ненавязчивая забота, проявляемая как нечто естественное и неотторжимое от него самого.

— Поможет. — тихо произнес он, присаживаясь на корточки, чтобы мне не пришлось задирать голову.

— Спасибо.

Нарим улыбнулся. Чуть грустно и с какой-то едва уловимой виной, на доли мгновения проскользнувшие во взгляде.

— Что-то случилось? — осторожно спросила я, беря в руки восхитительно-теплую кружку.

— Крейсер скоро покидает систему, и наш куратор созывает всех командиров.

Даже не знаю, расстроило меня это или нет.

— Надолго?

— Мы будем отсутствовать на планете трое суток. Возможно — четверо.

Как раз пройдет самое критичное и заливное время. Может, так даже лучше? Не хочу, чтобы они видели, как я буду превращаться в злобного енота-полоскуна и стирать кровавые тряпки. А стирать придется — здесь никаких крылатых друзей женщины нет, буду пользовать ограниченные подручные средства в лице драной простыни и мягкого пуха отцветшего илиса.

Вот так начинаешь понимать, что действительно незаменимого придумала родная цивилизация.

— Мы будем на связи. — неожиданно добавил Ринор, видимо, неверно восприняв мое молчание. — Я собрал ретранслятор и настроил его на связной узел тактического комплекса.

— Снимете блокировку на выход в общую сеть? — удивленно уточнила я.

— Я уже снял.

Вот как...

Последние три дня оба росса с каким-то фанатизмом натаскивали меня на работу с этим чудом наримских технологий, вбивая до рефлексов критично-важные базисные действия. Всего трое суток, а я уже могла, подскочив посреди ночи от тревожного сигнала имплантата, настроиться на рабочую среду ТК и без раскачки включиться в работу.

— Когда улетаете?

— К ночи. — донесся от дверей голос Зуана. — Ринор улетает со мной, и я хочу, чтобы до нашего отлета ты познакомилась с моими бойцами, оставшимися в этой части горного массива.

Познакомиться... Не лучшая сейчас идея.

— А... — я запнулась, не зная, как бы об этом поделикатнее сказать.

И ведь отлично же знает, в каком я состоянии!

— Я говорил, они будут заглядывать к тебе за припасами. — Зуан зашел в комнату и присел рядом, устроившись на одной из плотных циновок. — Проблем они тебе не доставят, но помочь смогут, случись что.

Ну разве что... Хотя в это время встречаться с кем-то чужим мне не хотелось. В это время мне вообще ни с кем встречаться не хотелось.

— Они беспроблемные. — с необидной иронией добавил Зуан. — Танцор скоро явится, а Санелан придет дней через десять, не раньше. Для начала поработаешь с ними, привыкнешь к мониторингу за местностью через камеры — у Санелана вся округа просматривается. Заодно сможешь понаблюдать за ишон в естественных условиях жизни.

Решение принято, спорить или что-то доказывать бессмысленно и глупо. Ну да, состояние сейчас не фонтан, но всякое в жизни бывает, а начинать знакомиться с подчиненными Зуана все равно придется.

— Когда начнем? — смирившись, спросила я.

— Сейчас. — голос был серьезен, но в зеленых глазах искрилось веселье. — Танцор вошел в лес и будет здесь в течении пяти-шести миат.

Танцор, значит. Что я о нем знаю, помимо его вороватых пристрастий конченного клептомана? Толком — ничего. Позывной, некоторые черты характера, которые можно восстановить по оговоркам, описанным ситуациям и прочитанному отчету. Не густо. Делать поспешных выводов я не буду. Посмотрим, что покажет первая встреча.

Шесть миат пролетели как-то слишком быстро. Вроде бы только-только меня "порадовали" новостью о предстоящем знакомстве, как на периферии зрения всплыл сигнал с камер, сообщающий о вторжении в зону наблюдения.

— Быстро он... — проворчала я, выводя перед глазами свернутый интерфейс имплантата.

Мир расцвел системной информацией, пестрящей еще непривычными угловатыми глифами азилан. Справа — узкие столбцы с показателями энергоцентрали и силовой станции, под ней — состояние защитного периметра пирамиды и потенциала силовых барьеров. Слева — список камер, уже три из которых помигивали тревожным желтым мерцанием. Разворачивать каждую из них я не стала, выведя сводную информацию о нарушителе периметра, воплощенную в единый объемный образ, который составлялся имплантатом на основе данных с камер и их встроенной системы достройки изображения.

В поле зрения появилось изображение, перекрывая то, что я вижу своими глазами: молодой невысокий нарим пересекал бурелом, образовавшийся два дня назад, когда шквальный ветер выворотил несколько огромных деревьев, а те обвалили кусок пригорка вместе со всем, что на нем росло. Я считала, что это месиво из бревен, веток и вывороченных комков почты непроходимо и даже не пыталась по нему лазить, здраво опасаясь оступиться и переломать себе все, что ломается. Танцор же пёр напролом, без видимых усилий перемахивая провалы между стволами. А у него на спине висело огромное, почти в его рост, орудие. Наримский гравитационный снайперский комплекс.

— В такие моменты особо остро развивается чувство собственной неполноценности. — буркнула я под нос.

— Это вопрос тренировок. — флегматично произнес Зуан, глядя куда-то сквозь меня. — В среде ишон встречаются те, кто нам мало в чем уступают. Редко, но встречаются.

— И что вы с ними делаете? — тихо спросила я, глядя, как Танцор бегом спускается с обрывистого склона.

— Как когда. — после короткой паузы добавил: — Некоторых приходится убивать.

Набравший скорость при спуске с пригорка Танцор буквально вылетел на полянку перед пирамидой, едва успев затормозить перед крылом грассера. Боец окинул взглядом машину, занявшую все свободное место перед полуразрушенной внешней галереей, покосился на пирамиду, на камеры, врезанные в каменную кладку, приветственно махнул рукой и побежал по лестнице наверх, к мерцающей завесе силового барьера. Камеры переключились на вещание с другой группы, я свернула барьер, позволяя нарим пройти, и тут же вновь развернула за его спиной. Дело даже не в зверье и хищниках, а в местном комарье, которое щедро развелось на подтопленной равнине после разлива реки.

Свернув изображение с камер, я непроизвольно потерла глаза, хмуро покосилась в сумрак внутренней галереи. Идти знакомиться не хотелось. Хотелось свернуться компактным клубочком возле обогревателя и затаиться под толстым пледом, пережидая период ненависти к тому рукожопу, который сделал человеков такими багнутыми. Добавляла уныния погода, которая всё так же была сумрачной и дождливой, превращая середину дня в поздний вечер. В общем, самое то для новых знакомств.

— Погода — дерьмо! — раздался ворчливый, но жизнерадостный незнакомый голос, отлично слышимый в пустом каменном здании.

Оп-па, какое начало. Мне уже нравится.

— Конец лета. — флегматичный голос Ринора был едва слышен.

— Ты так напоминаешь, что дальше погода будет еще дерьмовее? И холоднее.

Голоса приближались: нарим поднимались по центральной лестнице.

— Броня греет.

— Да, если ходить в полной, герметично закрытой. — миролюбиво согласился Танцор, но в голосе промелькнул яд. — А сними шлем и всё, уши отмерзают на ветру.

Ринор воздержался от комментариев, но его тяжкий вздох был слышен, казалось, во всем здании. Зуан на это лишь усмехнулся, удобнее устраиваясь около обогревателя, еще вчера притащенного с корабля и подключенного к общей системе. В пирамиде становилось реально холодно, и мне даже думать не хочется, какая промозглая сырость царит сейчас в подземельях.

Оба нарим зашли в комнату. Ринор, не сбавляя шага, прошел в комнату и устроился на циновке позади нас с Зуаном, а Танцор на пару мгновений замер, быстро оббежал взглядом обжитое помещение, осмотрел меня, работающий тактический комплекс, стрельнул взглядом на командира, и выдал:

— Да ладно! Ты нашел нам тактика!