— Поехали мы снова за дровами Михаил Степанович. Эти рукоблуды из наших дров линию Сталина сейчас построят. Вы главное за дорогой следите. Скоро наши должны вернуться.

Нам собираться недолго. Двадцать километров это полчаса без остановки. На подъезде к лагерю встали и осмотрелись. Тихо. Всё как было в прошлый раз, только солнце переместилось.

— Может посмотрим что в амбарах? — предложил Дмитрий.

— Давайте глянем, может доски есть. Мужики просили стройматериала привезти. — согласился Саша Негипа.

— Алексей ты тут на стрёме с пулемётом, а мы сходим глянем. Расходимся немного и идём осторожно.

В первом амбаре стояли непонятные машины барабанами, бункерами и транспортёрными лентами.

Спец провёл нам экскурсию:

— Шелушильная машина, крупоцех, ещё крупоцех, мельница. Всё оборудование не новое и здесь оно не работало.

— Почему?

— Нет электричества. Оборудование привезли и кое как собрали. Пойдёмте в другой ангар.

Во втором ангаре стояли сельхоз машины. Мини комбайны и четыре небольших трактора с сеялками-веялками и прочим страшным металлоломом.

— Года три четыре стоят. Может и больше.

В следующих двух ангарах были ящики и большие железные конструкции в виде половинок огромных труб и коробов. Здесь нашлись доски сложенные в пачку с прокладками.

— Ящики разбирали, а доски тут аккуратно складывали.

— Вытаскивайте наружу я машину подгоню.

Распахнув аккуратно ворота, чтобы не сорвать ветхую конструкцию с петель я подъехал ближе к доскам. Сняв несколько рядов, мы обнаружили доски с надписями на разных языках. Была там и доска с русским текстом. Писали углём. На нескольких досках в ряду.

'Бегите. Вас убьют. Двадцать ушли на восток. Смерть Дагомее.'

— Эти доски оставляем. Они мне нужны.

Улики сложили аккуратно обратно. Всего пять текстов. Пятнадцать досок.

— Жёстко. А сколько их было?

— Надо посчитать нары в бараках тогда станет ясно.

Догрузившись дровами я не удержался и предложил проехать немного дальше по дороге. Лучше бы я сразу поехал обратно.

Вдоль дороги стояли колья с нанизанными на них черепами. Местами на черепах ещё оставалась кожа и волосы с облезшими скальпами. Жутко. В земле были вырыты несколько глубоких вонючих ям, на дне которых валялись человеческие скелеты вперемежку с костяками погибших от жажды животных. В конце была развилка с более накатанной дорогой уходящей вправо и колючая проволока с вышками настоящего лагеря смерти. Тут всё выглядело достаточно свежо. Радовали приготовленные штабеля свежей пиленой древесины, разложенной по размерам и породам. Положительные эмоции перебивал запах. В сотне метров в открытой траншее лежало больше сотни разлагающихся и частично объеденных тел.

— Поехали ещё дальше проверим. Сегодня у меня появился личный враг и с ним я никогда не буду договариваться. Работорговцы зло, которое нужно искоренять без сомнений и пощады.

Через два километра у ручья стоял небольшой лагерь, где довольные жизнью отдыхали непонятные лица сильно южных кровей. На дороге стоял зелёный броневик и небольшой грузовичок, с мобильной пилорамой 'Wood-Mizer' в виде прицепа.

— Сколько их. — Спросил я Алексея.

— Не знаю не видно. Они нас не слышали. Музыка орёт. Димка пусть стережёт машины. Я их обойду слева за деревьями.

— Не надо тут всё хорошо видно и ничего не мешает. Мы с Сашей пройдём, как ты предложил лесом, и забросаем их гранатами. Ты гасишь всех, кто шевелится. Главное в броневик их не пускай. Дима к пулемёту на подстраховку. Дави огнём, пока Лёша будет перезаряжаться. Стреляй короткими очередями и не суетись. И это броневик не поцарапайте! Он денег стоит. Понял?

— Да.

— Тогда расходимся.

Бармалеи тупо спали развалившись на ковриках, вокруг кальяна, обвешанные золотом как папуасы ракушками. Оценив обстановку и посчитав людей я решил, что все здесь и незачем тратить гранаты. В палатке сейчас возможно кто-то есть, но он лежит в секторе стрельбы нашего пулемёта.

Саня давай их так приголубим. Пленные нам не нужны. Мы всё равно языка не знаем, а кормить этих я не дам. Пусть лучше так сдохнут. Отстреляемся, меняем позицию и перезаряжаемся.

На раз мы в две длинные очереди перекрестили дагомейцев. В повисшей тишине после грохота выстрелов, было слышно клацанье смены магазинов. Тишина. Достав гранату, я крикнул: 'Граната' — и швырнул её в темнеющий вход палатки. Ничего. Два варианта или ссыт под себя и не шевелится или внутри никого нет. Прибежал Димка. Чего вы так без гранат. Хорошо лежали и больше не встали. Давай обратно мы пойдём осматривать место. Как вернёшься сделай одиночный выстрел мы поймём что ты на месте.

Дождавшись контрольного сигнала, мы с Негипой осмотрели первым делом палатку. В палатке на сборной кушетке спал колоритный разодетый как павлин нетрадиционал с накрашенными ногтями и серьгами в ушах. Я достал пистолет.

Саша вытяни эту жабу на пустырь вещи пачкать неохота.

Негипа сдёрнул вождя с его насеста и выволок во двор. Тот шипел вращая глазами и видимо грозил всеми небесными карами проклятым гяурам. Своим словоблудием и слюнявыми пухлыми губами, шлёпавшими сто двадцать не понятных слов в минуту просто выбесил. Я поймал момент когда он особенно широко развёл хлебало и вставил ствол Глока в прореху между рядами белоснежных зубов.

— Бвубв бу! — издала заблокированная утроба.

— Выпустил пар! — уточнил у пузырящейся жабы фельдшер.

В ответ тот кивнул как смог.

Не менее злой чем я, Негипа вытащил пистолет из рта и переставил вместе с моей рукой к затылку.

— Он мне весь пистолет облизал. — Возмутился я.

Из ствола на ухо текли тягучей соплёй слюни.

— Ну что одессит из Бомбея будешь нормально говорить или тебя сразу к гуриям на лифте?

— Всё расскажу!

От этой перемены я едва не сел, где стоял. Не когда не думал, что Глок отличное средство от нарушений дикции и артикуляции, и такой активатор знаний у полиглотов.

— Это что за?

— Цыгане они народ сообразительный быстро адаптируются. Только работать не любят. Кум эсти омуль? Де унде ва флятц? Ешти роман? (Как дела мужчина? Ты откуда? Ты румын?)

Взгляд забегал.

— Что мамалыжник вкурил кто мы? Или будешь дальше придуряться.

— Ой хлопцi вибачте. Не вiдразу зрозумiв. Ви звiдки. (Ой парни извините. Не сразу понял. Вы откуда.)

— От туда.

— А куди?

— Туды. — махнул рукой в сторону гор Негипа. — давай на русский переходи обратно.

— Так извините ребята. Тут людей разных много. Кого боятся не знаешь, все начальники. Все требуют от Соломона, а Соломон он бедный румынский еврей куда ему идти, что делать?

— Ты как здесь оказался?

— Таки мама вышла замуж за румына. Мама моя из Одессы. Потом всё переменилось. Меня сюда депортировали за маленькие нарушения законов. Такие маленькие, что за них смешно говорить. Маленький Соломон ходил в школу. Закончил институт на радость маме и делал смешные гешефты в строительном бизнесе. Немного покупал и всё продавал. Тут пристроился в Дагомее советником и работаю не покладая рук. Я никого не убивал это всё они мои охранники. Злые люди из халифата. Вы представляете у них там рабство! Да.

— Здесь на дороге как оказался?

— Меня с этими животными сюда отправили забрать пилораму. Но Соломон много пожил и знал разных людей. Я вам за это скажу, они от меня решили избавиться пока идёт эксперимент. Дагомейцы понятное дело догадываются, что Соломон Попецку не чистых кровей, но предъявить не могут. Нет доказательств.

— Жить хочешь?

— Да!

— Будешь вести себя хорошо. Отвезём в Аламо и денег на дорогу дадим. Но сначала сходим к шерифу. Дашь показания.

— Что тут было? — спросил я у словоохотливого мужебаба.

— Много чего. Сначала сюда кораблём завезли людей из Дагомеи. Работа шла плохо. Они работать не любят и тут им холодно. Стали завозить рабов и просто рабочих по найму.

— Сколько здесь человек.

— Привезли больше пяти тысяч. Помогал всё проворачивать свой человек в Ордене и большие деньги. Сколько сейчас я вам за это не скажу, точно не знаю. Корабли ходят регулярно. Из Рио де Жанейро и Баии. Скоро начнутся шторма и навигации три месяца не будет. Эти земли под себя берёт Неокон. Орден доживает последние дни. Скоро всё изменится. Вы выбрали правильную сторону.

— У Дагомеи в этих блуднях, какие расклады?

— Обещают решить русский вопрос, а земли протекторатов передать под юрисдикцию Дагомеи.

— Там халифаты ближе? Вы каким боком?

— Нам досталась не очень удачная территория. В Дагомее все говорят по английски. Большое трудолюбивое население и мало хорошей земли и ресурсов. Для американцев это удобнее.

— Ты мне собаку до размера лошади не надувай не на привозе. Говори по существу. Ещё такие лагеря на этой дороге есть?

— Есть! Сейчас карту принесу и покажу.

— Сколько у тебя карт?

— Много. Есть очень большие и подробные я вам их подарю! Сейчас буквально секунду я в палатке возьму и принесу. Они у меня в специальном тубусе, чтобы не мялись.

— Неси.

— Сейчас. Как замечательно, что вы меня избавили от этих негодяев. Я вам так благодарен.— Непонятно чем гремя Попецку переворачивал палатку. — Куда эти гои запихнули мой тубус? Ничего нельзя поручить.

Опомнившись, что отпустил человека без контроля, я молча подал сигнал рукой разойтись в стороны на всякий случай.

— А вот нашёл!

Шейхо-барон мужебаб Соломон вышел из палатки с автоматом ствол которого рыскал из стороны в сторону выискивая цель. Димка, выстрелил первым. Очередь из его АК опрокинула дагомейского советника на спину.

— Вовремя мы в стороны разошлись. Какой не приличный мурзилка. — Цикнув сквозь зубы слюной, сказал Негипа.

— Простите мужики, но я едва не облажался! — Громко признал я свою ошибку.

— Он нас как коней стоялых заговорил. Не зря цыган в станицы не пускают. Коней уводят и лошадей крадут. — Просветил в тонкостях взаимоотношений станиц и таборов оренбургский казак Баранник.

— Ну что Димыч с первым тебя?

— И вас с продолжением. Давайте поедем обратно. Только броневик заберём.

Вопрос кто умеет водить броневики?

Я могу попробовать. У нас в институте кафедра военная была. Колёсную и гусеничную бронетехнику факультативно изучали.

— Вопрос второй кто поедет на машине Воробья?

— Могу я! — Предложил Негипа. — С легковой справлюсь.

— Что делаем с грузовиком?

— Пусть стоит, он нам пока не нужен.

— Тогда Бармалеев обыскать. Мою гранату в палатке найти. Толстая гайка с дырками! Фото и видеокамеры, планшеты и прочее работающее мне для работы. Карты ищите, не думаю, что он врал. Золото и брульянты по описи в кассу бригады. Работаем и повышаем благосостояние отдельной групповой ячейки общества в этом коварном мире.

Карты действительно нашлись в броневике. А в палатке был филиал сексшопа.

— Гадость какая! — Радостный Логачёв вынес в руке резиновую дубинку ярко розового цвета. — Чего ей мутузят?

— Лёша брось каку, ей пластилин мутузят.

Логачёв сделал большие удивлённые глаза, по особому выразительные из-за больших пушистых рыжих ресниц.

— Именно тот, о котором ты подумал из анекдота про чебурашку.

Опять много всякого нужного и не очень. Оружие американское. Броневик Zubr с пулемётной установкой одна штука, палатка модная гимнастическая одна штука. Пиджаки кожаные, ремни замшевые, дубинки розовые и прочее мы выкинули под громкий плач извращенцев. Нашлись документы Соломона. Теперь не знаю, что думать. Говорил много, а как верить человеку с документами на имя СлАлом ПОпеску.

— Забыл спросить у этого жопошника как тут с дождями, когда начнутся и какая здесь погода в течении года.

— В следующий раз шеф первым делом спрошу про погоду. — пообещал мне Алексей.

— Там у него на шее ключи висели и вот ещё ключи были в поясной сумке.

— А у остальных было чего?

— Ничего мелочёвка и дурь в баночка по карманам. Документов нет.

— В бардачёк положи, вдруг пригодится.

Двадцать пять км за тридцать минут почти ралли.

Народ сидел на травке разглядывал небо и дороги. Сапёрный бум требовал стройматериалов.

Появление трёх единиц техники вместо двух привело к нездоровой суете в окопах.

— Стойте мужики. Я один подъеду, а то нас сейчас свинцом фаршировать на дальних рубежах начнут. — объявил я по рации.

Неприятно ехать под провалами чёрных зрачков множества оружейных стволов. Вдруг у кого нос зачешется, он чихнет, а палец на спусковом крючке. Всё. Дальше пока по магазину не выпустят, не остановятся. Вам страшно? Нет? Зря! Я лично очень боюсь.

Подъехал. Опознался и только после дал команду по рации на сближение остальной технике.

— Коля откуда броневик? — поинтересовался Бригадирыч и весь коллектив.

— Там больше нет, если спрашиваете из зависти. А если серьёзно. Нашли мы концлагерь местный и сторожей с вождём шлюхом.

— Кто это.

— Вождь шлюх?

— Ну.

— Мужебаб с вот такенной розовой дубинкой — ответил за меня Лёха Логачёв. — Страсть какой сексуальный в халате и серёжках. Губы как у бегемота. Он у Николая чуть патрон из Глока через ствол не высосал. Мразь редкостная. Решил нас всех убить, да Дима шустрее оказался. За моральный ущерб от него нам подарок — броневик марки Зубр с пулемётом!

— Ну вы парни и загибать! Где это видано чтобы дубинки розовыми были?

— Где? Тут вон в лесу растут. Сейчас покажу эту мутовку.

Лёха довольный своей шуткой достал и протянул вредному Фёдорову вроде бы выброшенный девайс.

— Эка невидаль. Дубинка как дубинка только розовая.

Шоу продолжилось!

— Ничего вы в розовых дубинках не понимаете Василий Григорьевич. Она многофункциональная там кнопочка есть. Нажмите.

Фёдоров разглядев кнопку нажал её. Розовый удав начал в руках извиваться и вибрироваь.

— Зачем это? — испугано спросил Григорич.

— Рейнджер сказал пластилин месить. Но это его официальная версия. Моя более прозаичная для удовольствия.

— Какого?

— Не знаю я не Кончита Вурст розового ужа в себя запихивать.

Наконец Фёдоров понял, что он держит в руках. Сначала он эту машинерию бросил на землю. Потом осознав весь позор конфуза, подхватил с земли волшебный демократизатор и начал гонять им Логачёва по дороге и вокруг палатки. За этим занятием нас застала подъехавшая колонна нашей техники.

— Василий Григорьевич остановитесь, как вам не стыдно! Хотите верьте, хотите нет я не понимаю вы сейчас охотник или экспериментатор? У нас тут женщины и дети, а вы с этакой похабщиной в руках за мужиком гоняетесь. — попытался унять Фёдорова наш Главврач.

Конец фильму. Грустными глазами от понимания, что такое больше никогда не повторится, мы проводили в затяжной полёт к линии горизонта розовую молнию. Слёзы от смеха и боль в животе от хохота остались с нами.

Успокоившись, я спросил у Алексея, когда он задумал пакость.

— Сразу. Как ты сказал, чтобы я её выбросил.

— Григорич злой на тебя.