888. Практическая нумерология

Он уже было шагнул в сторону купола, но голые ступни неприятно обожгло морозной стылостью. Под иглой памяти щелкнула заезженная пластинка всевечных советов — нужно беречь ноги. Да и дурацкий у него вид — лысый и голый в темной ночи посреди пустого мертвого поля. Ладно, оденемся, а то вдруг будущие собеседники примут его за нечто неживое и окончательно потеряют дар речи от испуга? Итак, что мы сегодня будем носить? То, что не выходит никогда из моды или?

Кащенко замер на долю мгновения, потом его тело целиком обволокло легкая дымка, мгновенно трансформировавшееся в длиннополый серый френч, черные узкие брюки с красным тонким кантом, лакированный кожаный плащ, головной убор с высокой загнутой тульей и имперским орлом на ней, лакированные сапоги. Затем вокруг его тела вновь замарило и костюм имперского льера офицера сменился на наряд ясновельможного вуорсткого тана. Не магната, но и совсем, совсем не бедствующего. Одна сабля с инкрустированным изумрудами палюхом и серебряными оковками ножен ценой почти в полтысячи злотых.

Кащенко на ходу одёрнул короткие рукава делии, подтянул на деление пояс из чеканных серебряных пластин, улыбнулся, вспомнив кое-что из давно им прочитанного и, прищелкнув пальцами, сказал, не прерывая начатого шага:

-Что ж полководца из меня не вышло, а это значит, что мы пойдем другим путем. А то повел себя как романтик-идеалист, удочки всем решил раздать. Нет, сами, все сами и без удочек. А потом, может, в отпуск? Лет так на сто? Было бы неплохо! В этом мире обязательно должно быть теплое море, пляж и пальмы с кокосами!

Кащенко, продолжая улыбаться собственным мыслям, вплотную подошел к куполу, смахнул ладонью белесую пыль с застывшего тумана и отыскав взглядом замершие в центре полога напряженно глядящие на него фигуры, приветственно им кивнул и аккуратно постучал костяшками пальцев. По матовой поверхности полога мгновенно зазмеились тонкие трещины, полог треснул, раскололся и люди под ним умерли. Или не умерли. Белый прах не убивает мгновенно, а иногда и совсем не убивает, если кто-то бывает против.

Император Максимилиан Первый стремительно шел, почти бежал по коридорам дворца. Там, где он делал шаг, первому прево империи приходилось делать два. Только у торопливо открываемых дверей граф Андре ди Дотлла спешно догонял повелителя, проклиная свою неимоверную тучность. Свита императора держалась сзади от графа ровно на десять шагов, не больше и ни меньше. Придворные, на свою беду неудачно оказавшиеся на пути императора, лакеи и слуги, притворялись тенями и предметами обстановки. Император был сильно не в духе.

-Андре, ведь ты понимаешь, что это не просто мой каприз? И не банальный страх?

Император внезапно остановился перед очередной дверью, отделяющей Галерею Скульптур от Зала Доспехов и впился строгим взглядом в глаза своего Первого прево.

-Да, сир, я все понимаю. Сир, вы крайне важны для империи! Но... Но он проверен на все что возможно, сир! На яды, на заклятие подчинения, на запечатывание души, на изменение крови. Ничего не обнаружено. Он полностью чист, сир

-А эти, адепты, из храма? — Император неопределенно покрутил пальцами — Те самые головоломы и душеведы? Что говорят они?

-Только искренняя уверенность в крайне необходимости встречи с вами, сир

Первый прево империи, его светлость граф Андре ди Дотлла, низко поклонился и продолжил говорить, не разгибаясь:

-Сир, нам крайне необходимо услышать последние слова этого чужака. Лейт-капитан льер Гофман всемерно верен империи и своему императору. Долгие годы верной и беспорочной службы. К сожалению, сир, после применения 'Песни' он оказался несколько...

Первый прево несколько замешкался, подбирая нужное слово и император опередил, раздраженно договорив за него:

-Несколько неадекватен. Да ваш агент просто сошел с ума, Андре, говорите уж прямо! И именно поэтому он считает возможным только мне поведать, что такого ужасного он услышал из уст умирающего чужака! Скажи мне, Андре, это нормально, когда офицер твоей службы не говорит нормально, а только пафосно вещает, когда к нему применяют... Ну эти, ваши степени допроса? Ты меня понял, Андре!

-Это белый прах, сир. Он отравляет тело и лишает разума.

Император насколько секунд молчал, затем произнес медленно, твердо проговаривая каждое слово, словно сам себя убеждал в правильности принятого решения:

-Хорошо, Андре, я выслушаю его. Но только не в твоих застенках, а в обсидиановом кабинете. Завтра, утром. И пусть там присутствует пара человек из магистрата Защиты. И ты, Андре, разумеется.

Первый прево с нескрываемым облегчением выдохнул:

-Да, сир! Как будет угодно моему императору!

Где-то глубоко внизу в одиночной камере, в ручных и ножных кандалах, лежа на жестких досках нар, широко улыбнулся бывший лейт-капитан льер Гофман, третий контракт, две серебряные 'башни', золотой 'клюв', а ныне верный слуга Господина.

'Господин будет доволен. Завтра утром Его поручение будет выполнено'.

Глава шестая.

Странный заказ и странный заказчик. Нет, не так! Так будет неправильно и слишком э... щадяще! Вернее, будет так — невнятный приказ отвратительной хозяйки. Да, так будет более точнее и... Как там звучало на лекциях о ригористичности в речах преподавателей университета? А! Характеризующим! Да, так более созвучно его мыслям. Гм, мыслям? Может, ему предаться недолгим размышлениям об этом? Рассмотреть.. поразмышлять... Просто, еще раз подумать над загадкой. А почему бы и нет?

Итак, эта гадина, требующая величать себя Госпожой, потребовала, чтобы он доставил к ней некого монаха из Феллорского монастыря. Простого монаха. Не настоятеля, не архипастыря, не подвижника, ни святого человека. Просто монаха. Но с обязательной проверкой. Методы проверки правдивости утверждения некого господина, что этот монах есть самый знающий ученый муж в определенной сфере знаний, ведьма оставляла на усмотрение Миниша. И советовала не обращать на внешний вид этого кладезя каких-то знаний. Гм, в этом Миниш был полностью согласен с ведьмой. Вид у этого монаха... Тот еще вид. Но Кузнец с видом и рожей монаха, а вот для чего ведьме на самом деле нужен монах? Для чего именно этой проклятой богом твари нужен этот кусок необъятного сала в рясе? Может ей нужна чистая душа для какого-то кровавого и темного ритуала? Ну и откуда у этого пропойцы в сутане чистая душа? Долгие годы держал тщательно спрятанной под рясой? "Не вижу греха, не слышу греха и тогда не коснется грех меня"? Угу, тут скорее горы превратятся в равнину, чем будет найдена хоть частица святости в этой бездонной пивной бочке. Тогда ведьме нужна просто душа монаха? Души девиц невинных, детишки разные, никак ей не подойдут? Обязательно нужен монах? А вот русославы так всегда с охотой покупают любых невинных, и в возрасте и только от титьки отнятых, и платят за это 'мясо' золотом, а не вот этой дрянью! Миниш с ненавистью покосился на свою грудную клетку, в область сердца. И хозяйка у этой дряни такая же дрянь!

Вытатуированный рисунок размером с детскую ладонь, а на самом деле жуткая тварь, вцепившаяся лапками и жвалами в левую грудную мышцу Миниш, мгновенно кольнула невыносимой болью. Миниш де Турог, шевалье и мессе свободного сословия низового дворянства невольно поморщился от режущей ломоты в теле и выдавил сквозь зубы вполголоса:

-Да понял я, о божье мерде, понял! Не стоит мне ругать твою хозяйку!

Он медленно опустился до подбородка в уже начавшую остывать воду, громко отфыркнул мыльные капли воды, попавшие ему в нос. А может ведьме на самом деле нужна голова монаха, то есть его знания, а не душа? Ведь эта ведьма вовсе не обычная ведьма. Скорее, она какая-то темная богиня. Богиня красномордых тварей орков. Впрочем, боги по земной грязи не ходят. Но как она тогда его, шевалье и свободного мессе, убившего и замучившего людей больше чем дней в году, не склонившему голову пред сильными мира сего, да на колени! Да, сильна, невероятно сильна! А он жалкий слабый червяк! Жалкий хомо. Все таки, кто же такие эти хомо, что она их так презирает? Или не презирает, а ... Обижена? Обиженная богиня? Миниш почти задумался над этим, но тут же прекратил этот опасный процесс. Плевать! На все плевать! На хомо, на ведьму и ее обиды! Хвати, хватит вспоминать!

Миниш окаменел лицом и вновь погрузился в воду, стараясь смыть неприятные воспоминания, размышления и догадки, которых сам и испугался. Тварь на груди кусает очень больно и никогда не знаешь, за что именно, за какое слово или поступок она вонзит в тебя свое ядовитое жало.

Не, все-таки вода в дубовой бадье остывает медленней, чем в этих неимоверно дорогих медных ваннах, что в особняках у высокого дворянства. Вот, помнится, в усадьбе мессе ди Жилиоро он так же велел слугам, что случайно остались тогда в живых, нагреть воды и наполнить ему разукрашенную чеканными узорами ванну. Так вот, пока он с дочерью ди Жилиоро, мадмуазель Лизи развлекался, вода уже и остыла! Миниш тогда был в гневе и приказал прямо под ванной жечь книги, что стоили по тридцать 'старых' ливров за штуку! Сожгли тогда их ровно девять штук в украшенных янтарем окладах и серебряными стержневыми замочками тонкой работы на их переплетах. Больше он таких глупостей не совершал. И вряд ли теперь совершит. Разве у него у него в будущем будет шанс сделать что-то по своей воле? Нет, не будет. Миниш не глуп и знает, когда его обманывают, а когда ему прямо в глаза говорят смертельно правдивую правду.

Миниш вновь покосился на тварь на груди, опустил руку за наружный край бадьи, нащупал прохладную горловину кувшина с вином, сделал несколько больших глотков, смывая горечь зла и сильной досады на самого себя. Дернули же его проклятые демоны рискнуть на поездку в эти края! Золотой дым наживы полностью затуманил его разум и Миниш совершенно не слышал осторожных речей Гаспара, своей верной "правой руки". В итоге оказалось, что это самый глупейший поступок в его жизни.

Эх, знал бы он, да откуда и как?! Боги не хранят грешников от бед и не предупреждают их во сне, присылая крылатых вестников. Миниш горько усмехнулся — скорее ему пришлют вот таких, как у него на груди — мерзейших тварей, словно вылезших из самой преисподней. Хотя.... Хотя, на самом деле, не слишком-то он глупец и дурак, ведь задумка пограбить опустевшие поместья была весьма неплоха и сулила хорошую прибыль. Перепуганные владетельные мессе, торгаши и землевладельцы, стремительно покидавшие приграничье при виде красномордых орков никак не могли забрать абсолютно все с собой. Да, они укрывали в темных кладовых домов дорогие гобелены и картины, тщательно прятали в тайниках серебряную посуду, в спешке забывая на стенах покрывшиеся пылью богато украшенные клинки, зарывали в землю окованные железом сундуки с замками имперской работы. И в глупой надежде на сохранность своего имущества они оставляли на охране своих домов верных слуг, которые теряли эту верность с каждым раскаленным прутом, воткнутым им под ребра. Или даже без плетей, огня и железа, чисто за малую долю. Миниш на конце уже первой седьмицы столь удачной прогулки по усадьбам сбежавших мессеров передумал приобретать жалкий трактир у въездных ворот и начал задумываться о двухэтажном гостевом дворе, в каком ни будь городке. А щербатые и небритые рожи его людей все больше распирало вширь от их неимоверно довольных ухмылок. Но на пятый день, на пустой дороге, их молча окружили два десятка внезапно появившихся из леса красномордых тварей, а за спинами этих зверюг маячили три жутких чудища с пастью вместо головы.

Миниш тогда не испугался. Бояться смерти тому, кто приговорен к повешенью в трех провинциях, правда в каждой провинции под разными именами, а также к вечной каторге королевским судом? Нет, это постыдно для благородного шевалье и даже, совершенно излишне. Темная госпожа Смерть для него уже давно превратилась из ужасного ночного страха в верную подругу. А вот гнев, сожаление и обиду, на что их сейчас просто разорвут в клочья неуязвимые для честного оружия чудища, он тогда ощутил. Но их тогда не стали убивать, хотя, наверное, лучше бы убили. Но они были оставлены в живых.

Невероятно быстрый орк, в одно мгновение преодолевший расстояние в несколько метров, что разделяло его и Миниша, сильно натянул удила почти вставшего на дыбы его коня и глухо прорычал сквозь клыки:

-Моя Госпожа хочет дать тебе поручение. Следуйте за мной, мессе, будьте добры.

Миниш тогда настолько сильно удивился говорящему на чистейшем транцузском орку, что даже не стал спрашивать — какое и какая такая Госпожа? Коротко оглядел своих людей, махнул успокаивающе рукой, подал знак — 'Все за мной!'. И в некотором ошалении проследовал за этим краснокожим чудом половину лиги до тщательно очищенной от остатков снега и мусора лесной поляны. А там, на укрытом шкурой белого барса массивном кресле, в одном легком летнем платьице сидела маленькая босоногая девочка. Сидела и громко смеялась, щелкая тоненьким пальцем по лбу седой головы старого орка. Орк, молча и покорно, стоял на одном колене, а его длинную черную хламиду в разных направлениях перекрещивали тонкие ремни. Такие же ремни туго обматывали его обнаженные руки, но только с одним отличием — с нашитыми на них бесчисленными скальпами. А рядом с ним, на земле, одиноко лежали посох и бубен верховного шамана. У Миниша в изумлении невольно открылся рот — шаман орков, Служитель Смерти, покорно получал щелбаны от человеческой девчонки!

-Верховный шаман Камонтер не умеет играть в большие го. Постоянно проигрывает.

Коротко пояснил Минишу невероятную картину быстрый орк, беззвучно появившийся слева. Миниш сильно вздрогнул и еле протолкнул вопрос сквозь насильно сжатые зубы — непокорная нижняя челюсть никак не хотела занимать положенное ей место:

-А девочка? Девочка умеет играть в... Э... В большие го?

-Наша Госпожа умеет все. Жди.

На последнем слове орк оставил Миниша приводить в порядок разрушенную крепость его реальности, за краткий удар сердца переместился к креслу с девочкой, и негромко рокотнул:

-Моя Госпожа! Нужный Вам хомо тут.

Девочка на мгновение отвлеклась от своего увлекательного занятия, взглянула в сторону всадников и сделала легкое движение ладонью к себе. Тело Миниша спрыгнуло с коня, руки отпустили поводья и ноги самостоятельно сделали несколько быстрых шагов вперед. Правое колено подрубленным деревом согнулось в суставе и Миниш даже через отворот ботфорта ощутил холод голой земли. От подобного предательства тела разум Миниша впал в ступор, самоустранился, и он с трудом смог понять, что кто-то и что-то ему говорит.

-У меня есть для тебя задание, хомо.

Миниш упрямо и с силой поднял вверх свою самовольно склонившуюся голову. Обжог непокорным взглядом и попытался придать лицу высокомерное выражение, процедить что-то сквозь зубы не оскорбительное, упаси боги, но и не жалкое этой.... Этой девке. И не смог.

Не смог, потому что подлая левая нога тоже подломилась, и он полностью встал на колени. На колени перед Госпожой. Высокой, статной и прекрасной как звезды. В длинном, до земли, роскошном платье из бесценного катайского шелка. И изящная диадема на черных волосах Госпожи, усыпанная драгоценными камнями, не могла затмить свет ее волшебных глаз, наполненных небесной синевой. Хрустальным колокольчиком прозвенел голос Небесной Госпожи: