— Мария, полноте вам, сколько можно? Я бы попросил вас не передёргивать факты. Беров Алексей Николаевич и его группа, светлая им память, погибли смертью храбрых на станции "Новослободская", уничтожив тридцать семь демонов. Все бойцы, посмертно, представлены к высоким правительственным наградам и похоронены на родине. Давайте не будем ворошить грязное бельё. Вам самим не надоело? Я бы ещё понял, если бы хоть один эксперт подтвердил подлинность появившихся на интернет ресурсах боя в метрополитене и разговора в парке. Все, кому не лень, муссируют эту тему, но факты и доказательства, где они? Ни один эксперт не берётся утверждать, что запись подлинная, что им мешает? Я скажу вам — при ближайшем рассмотрении и анализе теней и других мелких деталей они начинают склоняться к высокачественной компьютерной графике. Нам подсунули качественную фальшивку и многие на неё купились. К сожалению, мы ещё не выяснили кому это нужно, но обязательно найдём как изготовителей, так и тех, кто выложил материалы в сеть.
Все присутствующие в бункере повернулись ко мне. Я качнул головой. Не дождавшись от вожака никакой реакции на заявление полковника, ребята снова повернулись к голограмме. Николай и Ёж продолжали колдовать у терминала связи.
Меня спровадили на тот свет. С фанфарами и почестями. Кто бы сомневался в ином исходе. Рядом в землю лёг прах моих друзей и подчинённых — вот это новость так новость. Ловко. Если не знать, что команда Пчёлки, ребята Клеста, Багира, Боха и Тень были живы на момент побега, то я бы поверил полковнику, настолько он был убедителен. Выросшие на пальцах когти вспороли и пластиковую обивку, и впились в деревянный брус стену под ней. В начале монолога лощёного специалиста по работе со СМИ, я было возрадовался, но потом в душу вползли липкие щупальца страха и раздирающие естество огненные языки бешенства. Вычёркивая меня из списка живых, спецслужбы ставили большие знаки "минус" перед фамилиями охотников, замешанных в "инциденте" на "Новослободской". Мне стало страшно. Не за себя — за тех, кого отконвоировали экзоскелетники Буратино. Дайте только до вас добраться, ничего, недолго вам осталось.
Заявление, что людям подсунули фальшивку, не стало для меня неожиданностью. Подконтрольные хозяевам Буратино спецслужбы повели себя грамотно. Они не стали закрывать и блокировать сайты, ограничившись праведным молчанием и скупыми строчками заключений нанятых экспертов. Силовики правильно рассчитали реакцию обывателей — пошумят, пошумят и забудут. Подобных сенсаций всплывает в интернете море разливанное, все не перечесть. Я, конечно, не бог весть какой стратег, но даже я не ожидал, что моё информационное оружие так нагло и беспардонно повернут против меня и сделают знаменем в борьбе с компьютерными хакерами и прочими вольнодумцами всемирной сети, проживающими в России. Твари продажные! Душу выну! Не дай Бог, вы что-нибудь сделали с Любаней....
Журналисты неоднократно предпринимали попытки связать воедино старшего лейтенанта Берова, Чистильщика и таинственную команду "Ангелов". Борзописцы обращали внимание на общую для обеих личностей черту в виде металлических когтей и лезвий, выраставших на руках загадочного убийцы демонов, но тут же сами обвиняли добровольного охотника в подражательстве. Мол, насмотрелся парнишка старинных голливудских фильмов про мутантов со сверхъестественными способностями и записей боёв Бера (некоторые кадры охот в родном городе непостижимым образом постоянно всплывали то на одном, то на другом ресурсе), намекая, что тот тупо подражает знаменитому на всю страну охотнику. Нет, не понимаю, что такого в том, что я сам себе подражаю? Ан нет, вторая ипостась занялась уголовно наказуемым плагиатом у первой. Непорядок.
Что-то прохладное коснулось моей руки.
— Дядя Лёша, не надо, — возле меня незаметно нарисовалась Лариса Котова: Рыся, Нэка, Хвостик. Самый первый член моего маленького племени, любимица всех морфов. Маленький десятилетний вихрь, который делал нашу жизнь светлее.
Единственный ребёнок в племени. Остальные погибли во время бомбардировки....
Холодные ладошки девочки легли на мою грудь, забирая ярость и душившую меня злобу, всколыхнувшаяся в душе ненависть скрылась в тёмных уголках сознания.
— Иди ко мне, нэка, — обнял я девочку, потрепав её треугольные кошачьи ушки. Лариса картинно сморщилась. Любительница аниме никому не позволяла касаться ушек или хвоста, нарушитель личного пространства мог остаться без пальцев или руки, но в любом правиле есть исключения. Спасителю и защитнику позволялось много больше, чем остальным. Вторым после непререкаемого авторитета Чистильщика была жена Захарыча, Марина Сергеевна. У Сергеевны всегда находился литр — другой сметаны, которую на "котёнок" могла выпрастать за пять минут — Спасибо, Рыся.
— Мне стенку жалко, — сказала девочка в ответ. — Она ни в чём не виновата.
— А меня, значит, тебе не жалко?
— Нет, стенка не может дать сдачи, а ты можешь. Ты большой и взрослый. Дай им сдачи.
Рыся, фыркнув по-кошачьи, перекинула длиннющую косу на спину, взмахнула хвостом, пропущенным через специальное отверстие в джинсах, и плавно переместилась к хакерам.
— Устами младенца глаголет истина, — усмехнулся Ёж. Рыся презрительно зашипела на взрослого товарища. — Готово, — сказал он, кивая на терминал.
— Нас не засекут? — усомнился я.
— Нет, зря, что ли мы неделю пахали, как папы Карло и разрабатывали алгоритм многоканального вызова....
— Ёж, избавь меня от подробностей.
— Да-да, шеф, я поражаюсь, как при таком многообразии талантов ты остаёшься по пояс деревянным в программировании и компьютерной технике.
— Й-О-о-ж-ж!
— Молчу-молчу! — Ёж с опаской покосился на Рысю. Моя маленькая заступница недвусмысленно помахала перед его носом рукой, превратившейся в кошачью лапку с выпущенными блестящими коготками, которыми девочка, не напрягаясь, резала двухмиллиметровую сталь. — Рыся, киска, я пошутил! — пошёл он на попятный.
— Нас точно не засекут?
— Точно! Зуб даю!
— Успокойся, верю.
В чём в чём, а в устройствах связи и программировании Ёж, он же Ежин Геннадий, программист электронщик двадцати пяти лет от роду, бывший житель славного города Пенза, был асом, каких поискать. Фанат высокоинтеллектуальной электроники был настоящей находкой. Я сто раз порадовался, что не убил его тогда. Парень просто озверел от постоянных гонений, перемежаемых игрой в прятки со Смертью. Он не один раз пытался объяснить пензенским охотникам, что людей не убивал, но спецназ и бойцы были глухи к его словам. И бег по кругу начинался по новой. Еж с маниакальным упорством цеплялся за свой микрорайон, не желая его покидать, за что был гоним отрядами самообороны, охотниками и военными, убеждаясь на собственной шкуре в народной нелюбви к демонам. Разумные они или нет, простому русскому Ване, махавшему сучковатой дубиной, было глубоко до лампочки. Гена поздно осознал эту простую истину и когда я нашёл его, он был готов рвать любого и каждого, лишь бы выжить самому. Пришлось парню популярно объяснять, почему опасно связываться с тем, кто в шкуре демона обитает дольше, чем он.
— Говоришь, дать сдачи, Рыся? — девочка посмотрела на меня и серьёзно кивнула.
— Даффно пора, — поддакнул Курт, улыбнувшись во все шестьдесят четыре треугольных акульих зуба, остроте которых могли позавидовать морские хищницы.
— Ёж, набери студию, никогда не поздно добавить остроты в пресный эфир первого канала, — приказал я. — Пора вылезать из могилы, в которую меня загнал товарищ полковник, тем более это согласуется с нашими планами, — сдержанные смешки были ответом.
— Шеф, ты только осторожней со специями, не переборщи, прямой эфир как-никак, — Ёж в своём репертуаре.
— Цыц, муха, — осадила его Ольга. — Яйца курицу не учат. Кто не хочет попасть в кадр — валите из зала.
Прижав треугольные кошачьи ушки к голове, Лариса — Рыся, подошла и встала сбоку, обняв меня за пояс.
— Я с тобой, может папа узнает меня, — на глазах девочки навернулись крупные слезинки.
— Есть контакт, — довольный Ёж чуть ли не выплясывал у терминала. — Улыбочку. Соединяю!
— Ещё один звонок. Здравствуйте! — радостно сказала ведущая. Моё изображение в обнимку с рысей сформировалось над специальным постаментом в центре зала. Полковник КГБ напрягся, может остальные телезрители ничего не заметили, но дёрнувшиеся желваки господина Тихменёва и лёгкий тик в левом углу губ не остался без моего внимания. Между тем ведущая продолжила: — Представьтесь, пожалуйста.
— Алексей Николаевич Беров собственной персоной, он же Чистильщик, он же охотник, торжественно, с почестями и фанфарами, похороненный в братской могиле на родине. Рано вы меня похоронили, товарищ полковник.
Все присутствующие в студии замерли, открыв рот и выпучив глаза, им бы в Гоголевском "Ревизоре" играть в заключительной сцене. В той самой, где объявляется о прибытии ревизора.
— Господин полковник, — Тихменёв от такого обращения поморщился. Не заработал ты ещё "товарища", в моих глазах не заработал. — Позвольте задать вам один маленький вопрос — вы законопослушный человек?
Пока ведущая хлопала ресницами и пыталась набрать в лёгкие воздух для какой-нибудь остроты, я нагло узурпировал её функции и захватил инициативу.
— Несомненно, — ответил гэбист. Весь его вид показывал возмущение самой постановкой вопроса, но в глазах полковника плавала тень настороженности, он искал и ждал от меня подвоха и какой-то ловушки. Что ж, такого хорошего человека грех разочаровывать.
— Хорошо, с вами разобрались. Скажите, а ваше и высшее армейское командование — они законопослушные граждане?
Задёргался, но держится молодцом. На секунду с лица представителя всесильной спецслужбы спала каменная маска, обнажив судорожное метание мысли. Полковник понял, какую вилку расставил восставший из могилы демон. Как бы он не ответил, его оппонент в любом случае обратит ответ в свою пользу. И ответить нельзя и не ответить тоже. Молчание автоматически будет приравнено к поражению. Ответь не так и тебя будут чесать против шерсти и чего доброго, посадят на кол, в переносном смысле слова. Ну, господин полковник, рожайте быстрее.
— Мы все служим закону и давали присягу, — сказал Тихменёв....
Конец фразы "законника" я не расслышал из-за опустившейся на глаза красной пелены. Ах, присягу, значит. Присягу?! С-с-су....
— Дядя Лёша, — вернула меня на землю Рыся, дернув за рукав и обхватив руку прохладными ладошками.
— Спасибо, Хвостик.
— Знаете, — я пробежался взглядом по замершей аудитории и грустно улыбнулся, — никогда не думал, что буду дважды прижизненно похоронен. Так чей прах вы передали моим родителям на этот раз? Ещё меня мучает вопрос, чей пепел в урнах с фамилиями членов моей боевой группы? Хм, а также мне хочется узнать о судьбе остальных охотников, принимавших участие, как вы выразились, господин полковник, инциденте на станции "Новослободская". Их вы тоже похоронили? Смею заверить всех телезрителей, что я тот, за кого себя выдаю и спешу опровергнуть утверждения представителей компетентных органов о происках врагов, выложивших в интернет фальшивую запись боя в метро. Эта "фальшивка" слита из чипа памяти моего тактического шлема, информацию которого невозможно подделать в принципе. А теперь у меня вопрос к верхушке генералитета министерства обороны и КГБ. Господа, законы писаны не для вас? Вы живёте в другом государстве? Хотя о чём это я, господин Тихменёв только что на всю страну объявил, что вы все стоите на страже закона. Закона, единого для всех! Замечательно, тогда объясните мне, глупому и неразумному, как, на каком основании, согласно какого закона двенадцать здравствующих россиян с гражданством второй категории, без их ведома и согласия, оказались мертвецами? Какими высокими материями вы это объясните? Присягой? Господин полковник, упоминая о присяге, вы оскорбили тысячи людей до глубины души. В присяге нет ни слова о том, что граждане второй и третьей категории имеют право интересы государства подменять личными амбициями. Став охотником, и получив гражданство второй категории, я дал присягу стоять на страже закона и покоя жителей России. За произнесённые слова охотники расписываются самым дорогим — честью и жизнью. Вы прекрасно знаете процент охотников, перешагнувших тридцатилетний рубеж. Можете не отвечать, он стремится к нулю, потому что парни и девушки погибают в схватках с демонами или от рук своих товарищей.
— Почему? — выкрикнул кто-то в студии, видимо не знакомый с откровениями из интернета.
— Почему? — переспросил я. — Чтобы до конца оставаться людьми. Вспомните китайскую поговорку: чтобы победить дракона...
— Надо самому стать драконом, — закончила за меня девушка в первом ряду.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Мы слишком часто и слишком долго ходим по лезвию бритвы. Охотники намного ближе к демонам, чем кто либо. Когда срыв неминуем, наставники отдают личное оружие младшим, чтобы погибнуть солдатом, а не демоном.
— Красиво говоришь! — со своего места вскочил высокий парень в военной форме с перекошенным от ярости лицом. Присмотревшись, я разглядел сержантские погоны. Интересно, где я ему успел перебежать дорогу? Ненавидел сержант искренне, всей душой, на провокацию его взбрык походил мало, так играть, по-моему, нельзя. — А самому себе пулю в висок пустить духу не хватило? Послушать его, так все вокруг виноваты, кроме него. Застрелился и умер бы солдатом, как те, кого вы растерзали, что вылупился? Белый и пушистый Чистильшик, с-с-с...! С-сука, вспомни Судиславль...
Вот и причина ненависти. Почувствовав неожиданную поддержку, приободрился Тихменёв. Сержант распалялся больше и больше, перескочив на описание грузовиков с сочащейся из-под дверей кровью и трупами молодых парней и девчат в армейской форме, павших от когтей и клыков демонов из мое стаи. Аудитория глухо зарокотала, из чего вырисовывался вывод, что широкая общественность была не в курсе некоторых "геройств" главного героя программы, теперь они подавались в выгодном хозяевам полковника цвете. Сержант брызгал слюной, не давая мне вставить хоть слово. Ведущая, повинуясь малозаметному жесту приглашённого эксперта, изображала из себя статую, набравшую в рот воды. К концу пламенного монолога я думал о том, что неизвестные режиссёры телеэфира с удостоверениями работников конторы глубокого бурения в карманах пиджаков сумели правильно расставить акценты. Добровольный обвинитель и не подозревал, что играет роль засланного казачка. Весы симпатий, как гавно в проруби, качнулись в противоположную сторону, ненависть сержанта, подобно вирусу гриппа, передалась большей части аудитории.
Судиславль..., мелкой дрожью задрожала обнимавшая меня Рыся. Она на всю оставшуюся жизнь запомнила летний детский лагерь отдыха под этим небольшим городом, такое и захочешь забыть — не сможешь вычеркнуть из памяти. Свист снарядов и бомб, разрывающие небо огненные хвосты ракет, перепахавших зону отдыха следом за снарядами. Нестерпимый жар, гул и тяжёлая дрожь земли под ногами, горячие комья, летящие в лицо, визг осколков.
