Черный маг

Подвигавшись и помахав руками, я кое-как вылез из ставшей тесной одежды — не хватало еще постоянно это все таскать. До темноты было еще несколько часов, а до момента, как я выйду из замка и начну восстанавливать в этих местах конституционный порядок и того больше. Аккуратно (ну, нравится мне, когда все ровно сложено и, желательно, выглажено) сложив свои вещи, я пошел обратно, в хозяйскую комнату. Под ногами негромко поскрипывали ступени, напоминая о преклонном возрасте замка, однако меня это, как ни удивительно, не раздражало. Дома раздражало, а здесь подобные звуки воспринимались, как должное. Вообще, восприятие мира, как я успел заметить, очень зависит от антуража. Вот положено замку быть мрачным и со скрипучими ступенями — значит, это нормально. А если дома половицы под ногами скрипят, чего им делать, в принципе, не положено, то это раздражает и вызывает желание прибить тех плотников из ЖЭКа, которым положено делать ремонт, но которые хрен что сделают и вообще уже забыли обо всем, кроме градусов в водке. Убил бы! Кстати, мысль интересная. Все, решено, домой вернусь — повешу плотников в художественном беспорядке, а начальника их на кол посажу!

Улыбнувшись своим неожиданно кровожадным мыслям, я поправил ставшие уже привычными меч и пистолеты и толкнул дверь в хозяйскую комнату, до которой так вот незаметно для себя и добрался. К своему легкому удивлению, я обнаружил там совершенно неожиданную картину. Вот так вот, чего угодно ожидал — луж крови, кишок на стенах, наскоро установленной походной дыбы, а обнаружил графа, сидящего, облокотившись на подушки, и пребывающего в глубокой задумчивости. Услышав легкий стук почти бесшумно открывшейся двери, Гектор поднял голову, посмотрел как будто сквозь меня, кивнул приветственно и снова впал в нирвану. Пришлось подойти и несколько раз щелкнуть пальцами перед его носом, выводя его из коматозного состояния. Не то чтобы меня так уж волновали его душевные переживания, мне, если честно, вообще наплевать было, но задумчивый граф — не самый лучший собеседник. Мне же надо было кое-что с ним перетереть, и ждать, пока он соизволит прийти в себя, решительно не хотелось.

Свое время я вообще ценю. Не то чтобы над каждой секундой трясусь, но тратить свои минуты предпочитаю только сам и исключительно так, как считаю нужным. Одно дело — работа, там приходится мириться с тем, что не все зависит от меня. Но, с другой стороны, за то время мне платят, а вот все остальное время — мое и только мое, и решать, на что его тратить — тоже мое дело. А кто считает иначе — может идти далеко и надолго, его мнение меня не очень-то и интересует.

Наверное, это у меня комплекс такой. Во всяком случае, такое отношение ко времени появилось у меня на пятом курсе института, когда я сидел в библиотеке и делал расчетку. Тогда зашел профессор и говорит, мол, пошли — надо перетащить... я уж не помню, что, просто попросил три минуты подождать, пока дорешаю. В ответ услышал шикарную фразу: "мое время стоит дороже твоего, так что бегом!". Ну, профессор тот всего пару месяцев как перешел к нам с какого-то крупного отраслевого НИИ, по слухам, со скандалом, и повыделываться любил, а студент — существо подневольное, так что оторвал я свою задницу от стула и пошел работать, но слова его запомнил. При случае, кстати, вспомню еще — я никогда и ничего не забываю и не прощаю, но это, конечно, не сейчас. Какой-нибудь профессиональный психолог, наверное, расписал бы ход моих мыслей кучей терминов, привязав к ним мнение авторитетных людей, может, даже самого дедушки Фрейда, но мнение психологов меня не очень-то и волновало. Я и без них знаю, что комплексов у меня куча — так что теперь, застрелиться, что ли? А вот не дождетесь — я лучше самих психологов застрелю.

Граф, между тем, моргнул и посмотрел на меня уже осмысленно. Удовлетворенно кивнув, я вежливо поинтересовался, чем закончился разговор. К некоторому моему удивлению, граф не принялся с жаром расписывать, как наматывал кишки своей благоверной на очень кстати подвернувшийся сучок, одновременно свободной рукой проворачивая у нее в заднице хорошенько раскаленную в камине кочергу. Такой поступок был, как минимум, логичен и хорошо согласовывался с моими представлениями о средневековых нравах. Однако маг лишь вяло махнул рукой и сказал, что отправил свою супругу в ее покои и, как только разберется с проблемами, оформит развод (о-па, а здесь, оказывается, этот термин в ходу — у нас развод, помнится, только Пахан Римский оформлял) и отправит ее к родственникам. Мол, родни у нее много, и связываться с ними неохота.

Ага, связываться тебе неохота... Подкаблучник ты, граф, самый обычный подкаблучник, и на свою жену, пусть и сволочь полнейшую, у тебя рука не поднялась. Ну и пес с тобой, это — только твои проблемы, лезть в чужую семейную свару мне не хотелось совершенно. Озвучивать свои мысли я, естественно, не стал, просто сделал для себя определенные выводы. Вот тебе и крутой разведчик... Хотя, конечно, ни о чем это не говорит. Помню, читал о случае, как в Англии офицера спецназа с кучей боевых наград до полусмерти отходила сковородкой любимая жена. Так что ладно, пускай разбираются сами, хотя я, конечно, графиню бы предпочел тишком прирезать да закопать где-нибудь поглубже, чтоб не отрыл никто.

Махнув рукой (мысленно, разумеется), я плюхнулся в кресло, нацедил себе вина и спросил:

— Ну что, граф, идеи какие-нибудь имеются?

— По поводу?

— По поводу дальнейших действий. В ближайшей перспективе все ясно — ночью я учиню в лагере наших противников небольшой тарарам с кучей трупов и морем крови. А вот что дальше?

— А ничего, — безразлично махнул рукой маг. — Ситуации вроде моей происходят не то чтобы постоянно, но и редкостью не являются. Кто победит — тот и прав, король вмешиваться не будет.

— Очень хорошо. Тогда будем решать проблемы по мере их поступления. Скажите, вашим дружинникам можно доверять?

— Полагаю, да.

— Тогда почему они все еще живы?

— Умру я — исчезнет и клятва, которую они мне давали. После этого они вольны наниматься к кому угодно. Очень может быть, что к моим племянникам бы и нанялись.

— А если их сейчас освободить — не предадут?

— Нет. Для наемников клятва значит немало.

— Это радует. Ну, раз пошла такая пьянка — считайте, они останутся живы.

Говоря все это, я бодро улыбался, но, на самом деле, в успехе был не особенно уверен. Все-таки противников было многовато, однако ничего лучшего, чем перерезать всех ночью, на ум не приходило. Все равно что-то делать надо было.

Граф, между тем, был погружен в свои мысли настолько, что не обратил на мои сомнения никакого внимания. А может, я просто сумел их хорошо замаскировать — не знаю. Как бы то ни было, я посмотрел на задумчиво кивающего своим мыслям хозяина замка и спросил:

— А вот если я вашего сына там встречу, как я его опознаю?

Этот вопрос вывел мага из ступора лучше, чем ушат холодной воды. Вот и славненько, вот и хорошо, а то закуклился тут. Нет, все же тормоза они тут, в средневековье, у нас темп жизни куда выше. Однако если переключить их внимание на что-либо более важное, соображать они начинают вполне прилично, чего, собственно, я и добивался.

Буквально пару минут спустя у меня уже имелся портрет графского сына. Кого-то он мне напоминал, кстати, вопрос — кого... Да графа и напоминал! Уберите морщины, сделайте черты лица потоньше... Не красавец и не сердцеед, получится, но вполне нормальный мальчишка лет, наверное, восьми или чуть меньше. Правда, теперь надо постоянно оглядываться, чтобы его не пришибить вместе со всеми. И ведь придется вытаскивать, раз уж взялся. Навесил сам на себя геморрой. Вот так оно и бывает, вроде не мои проблемы, а тут бац — и уже мои.

Вредные для душевного равновесия размышления и самокопания были прерваны стуком в дверь. Примчавшийся слуга, с трудом переводя дыхание, доложил, что к замку со стороны вражеского лагеря приближается всадник. Секунду спустя истошно заблажил небольшой амулет, поразительно напоминающий сильно уменьшенную копию уличного радиорупора времен Отечественной войны. Ну вот, и датчики-сторожки, которые маг моей, кстати, энергией напитывал, сработали. Кивнув графу, я вслед за слугой побежал на стену.

Причиной тревоги оказался мой старый знакомец — тот, которого я послал утром. Правда, узнал я его только по голосу — похоже, помимо прочего, Хаос действительно одарил меня очень хорошим слухом. Что он стал заметно лучше, я еще в первый час своего пребывания здесь понял, но только сейчас сообразил, что теперь могу легко идентифицировать любые звуки. Может, так и появляются музыкальные способности? Вернусь домой, обязательно найду гитару, которую не брал в руки уже, наверное, вечность, и попробую — вдруг получится лучше, чем простое бренчание, которое я извлекал из инструмента раньше. Хотя чего тянуть? Может, гитары и здесь есть, кто знает. Тут ведь спросить только. Вот завтра и спрошу.

Между тем, всадник орал, требуя, чтобы кто-нибудь к нему вышел. Я, пользуясь тем, что в уже наступающих сумерках, да еще и за пеленой дождя мое лицо рассмотреть практически невозможно, высунулся наружу и хрипло гаркнул:

— Какого х... ты тут орешь? — И вставил пару идиом, подслушанных уже в этом мире — так, чтобы звучало естественно. Сработало, как надо — мой собеседник проникся важностью момента, хотя децибелы не сбавил. Орет, как резаный, Макаревич, блин!

— Вы там что, заснули, что ли?

— А ты что, не спал бы?

— Идиоты!

— Да что случилось-то? Говори толком!

— На переправе охрану истребили!

— И что с того? Где переправа, а где мы?

— В Копошиловке отряд побили! Полностью!

— Кто? Когда? — крикнул я, лихорадочно пытаясь понять, что за Копошиловка. Потом дошло, это же та деревенька, в которую я пообедать заехал. Да уж, скорость передачи информации здесь впечатляющая — ни одна улитка не догонит.

— Да не знаю я! В Копошиловке наших вообще всех вырезали. Местные как по норам расползлись — так и не видели ничего, но трактирщик блеет, что, вроде, вчера, один человек был. И те, что у моста — тоже.

— Эй, ты же говорил, их истребили всех! Как узнали, что один? По следам, что ли? Так они в такой дождь расплываются мигом.

— Да нет, их просто отделали так, что они ходить не могли, и лошадей забрали. Они день да ночь отлежались, да вот недавно один до нас добрался. Барон наш приказал из Копошиловки отряд вызвать, гонец туда поехал, вернулся — аж трясется весь. Говорит, в трактире — как на скотобойне, кровь по стенам, кишки наружу...

— Он у вас что, кишок не видел? А-ха-ха...

— Да барон пажа своего послал, тот мальчишка еще совсем. Его до сих пор тошнит...

— Баба он у вас, а не воин. Вы его, часом, не пользуете под кустиком?

— Трепло ты. Серьезное дело, господин барон меня вас об опасности предупредить послал, а ты...

— Да какая опасность? Здесь, в замке... И потом, это же вчера было, если что — эти вчера и явились бы.

— Какие эти?

— Ну, те, что отряд положили. Или ты думаешь, там один человек всех перебил? У вас что, солдаты забыли, как за меч держаться?

— А вдруг там Кох-и-нод был?

— Да брось ты, — махнул я рукой. Последнее слово, правда, было мне непонятно, хотя о его значении можно было догадаться. — Откуда ему здесь взяться?

— Вот и я думаю — откуда... Ладно, давай, поеду я. Но посматривайте все же...

С этими словами успокоенный гонец развернул лошадь и поехал обратно, а я, оставив слугу бдить, рванул обратно, к графу. Требовалось обсудить ситуацию и, к тому же, у меня было к графу несколько вопросов.

Узнав о панике во вражеских рядах, граф злорадно усмехнулся, а узнав, что виновником всего этого был я, не удивился. И что, спрашивается, удивляться, если вот только что, буквально пол суток назад, я его собственный замок в одиночку приступом взял? А вот мой вопрос насчет Кох-и-нода его несколько удивил.

— Интересно, из каких же ты далей, что таких вещей не знаешь... Неужели у вас там, за гранью, этого не знают?

— Может, и знают, только называют иначе. Вы не умничайте, а объясните толком.

Граф на такую непочтительность не обиделся. Вместо этого он привстал и стукнул себя кулаком по впалой от долгой голодовки груди.

— Один из Кох-и-нодов перед тобой.

— Что? — я посмотрел на него с недоверием. — И вас боятся?

Старый маг, усмехнувшись, постился в объяснения. Оказывается, в переводе с древнего языка Кох-и-нод означает "убийца, приходящий из тьмы". Было такое мифическое чудовище — стремительное, неуязвимое для магии и прочее, и прочее, и прочее... В общем, классический демон из какого-нибудь эпоса, хотя, как заверил меня граф, в своей жизни он не раз убеждался, что старинные легенды могут и не врать.

Так вот, миф мифом, но со временем в одной далекой и, по сути, никому не нужной восточной стране, расположенной на затерянных в океане вулканических островах, появилась секта убийц, умеющих бесшумно двигаться, виртуозно прятаться, наносить быстрые и неотвратимые удары, часами и сутками, как пауки, ждать свою жертву... Словом, по описаниям получался банальный японский ниндзя. Ну а для пущего страха они приняли имя древнего демона. Помогло им это, или нет — неизвестно, тем более, что, по словам графа, эти умники мастерски умели бить в спину, но в лобовом, открытом бою стоили немногого. Меч в руке дворянина, а то и просто обычного воина, означал для Кох-и-нода почти неминуемую смерть. Ну точно, ниндзя.

Однако слава воинов-теней, как их называли местные, действительно оказалась грозной. В первую очередь потому, кстати, что законспирированы они был блестяще. Твой брат мог быть Кох-и-нодом — а ты ничего об этом не знал бы. И, соответственно, так и не понял бы, кто тебя убил — дисциплина среди членов этого клана была жесточайшая, и родственные связи для них мало что значили. Не в последнюю очередь из-за их репутации когда создавалась контора, в которой выпала честь служить Гектору, ее собственное подразделение быстрого реагирования получило имя Кох-и-нод, а потом это имя перешло и на солдат, служивших в нем.

Вот тебе и вся расшифровка. Спецназ — вот как это звучало в привычных мне терминах. Когда я сказал это графу, он только пожал плечами — и то правильно, дело ведь не в названии, а в сути. Теперь понятно, чего испугались в лагере. Действительно, у нас тоже какой-нибудь офицер спецподразделения вроде "Альфы" или "Вымпела" мог бы набить морды десятку, к примеру, мотострелков, решивших на него по пьяной лавочке наехать. Ну а если бы дело дошло до смертоубийства, это только облегчило бы ему работу. В общем, нормальная ситуация.

Правда, как пояснил мне граф, нынешние Кох-и-ноды далеко ушли от своих предшественников. Они не только умели работать бесшумно и незаметно, но и были хорошо подготовлены к любому виду боя. Те, кто имел способности, были обучены магии, а кто таких способностей не имел, как минимум снабжались амулетами. Они умели выживать и действовать в любых условиях, мгновенно вживаться в любую обстановку, адаптируясь во всех слоях общества... Ну, я же говорю — спецназ, причем, скорее, спецназ ГРУ, а не подразделение антитеррора. В общем, универсальные солдаты, подготовка которых стоила дорого, но вполне окупалась их боевой эффективностью. Как рассказал Гектор, в свое время попытка дворцового переворота, поддержанная полком королевской гвардии, была остановлена всего дюжиной Кох-и-нодов, причем настолько качественно, что даже для суда никого не осталось.