Зловредный старец

Пришлось его расстроить напомнив, что совершенные лета Асира уже не за горами, и не устроить торжеств по такому поводу будет никак нельзя, не уронив своего международного престижа.

В общем как говаривал мой однокурсник, отслуживший срочную в морской пехоте, "Все пропьем — но флот не опозорим!"

Впрочем, торжества ударили не только по казне, но и по моему рабочему графику — заниматься делами приходилось буквально на ходу, урывками между торжественными церемониями — благо хоть их организацию взяли на себя Валисса, князь Хатикани и Папак из Артавы, не дергая своего пожилого монарха по такой ерунде. Где мне только не пришлось обозначить свое присутствие за эту неделю — в коррере, одеоне, на ипподроме, даже спортивные состязания на марзадаште судить пришлось. А потом там же парад Блистательных, Светлейших, а также первых трех сотен сформированных, наконец-то царских щитоносцев.

Вопрос о том, кого ставить на должность командира последних вызвал серьезные разногласия между Ржавым, Осе Самватини и Яркуном Коваргине — это Светлейших возглавил второй сотник Блистательных (самих конногвардейцев возглавил первый сотник), что вполне понятно, но ведь командир тяжелого полка нового строя, это же тоже вполне себе фигура, и у всех троих главкомов, разумеется, на это место нашлись свои креатуры.

Наивные люди — лично передо мной-то вопрос о том, кого на это формирование назначить, вообще изначально не стоял.

— Не сомневаюсь, князья, что все предложенные вами кандидаты — это достойные и опытные люди. — произнес я, когда все трое наконец выговорились и за столом повисла тишина. — Однако же первый отряд щитоносцев должен возглавить человек не только опытный, но и проверенный в своей верности короне. Серьезно проверенный, так чтоб по полной, имею ввиду. Поэтому пусть полк возглавит Труир, хефе-каракол Благой заставы. Два года он следил, чтоб я из Обители Святого Солнца не слинял, теперь пусть приглядит за тем, чтоб меня никто не грохнул.

— Он отдаленный родич Зулика Тимариани. — осмелился возразить Латмур.

— А ты вообще его побратим. — отрезал я. — Это уж не говоря о том, что оба его тестя — министры.

Надобно сказать, что мой былой сторож (с помощью приставленных к нему на должности младших командиров асинских наемников) в грязь лицом не ударил, и три, из пяти положенных по штату, сотни царских щитоносцев прошествовали плотным строем, а затем и продемонстрировали бой фалангитов против воображаемого противника, под дружные приветствия зрителей марзадашта, и немало шокировав иностранных дипломатов.

Не обошлось и без присутствия на более, так сказать, камерных мероприятиях — ежедневные службы в Пантеоне, это само-собой, кроме того Штарпен, при активной помощи Шоки Юльчанской, лично отбиравшей моделей среди придворных девушек и юношей, произвел наконец-то показ мод, лично комментируя те или иные новшества и нюансы в костюмах, которые он ввел, а министр царского двора и кастелян-распорядитель Ежиного Гнезда, опять же, не без помощи вездесущей касри-байан, организовали наконец-то нормальный полноценный бал с танцами, пиром и блэк-джеком.

Аукцион модных аксесуаров, после модного дефиле проведенный прямо во дворце — за соответствующую долю в бюджет, конечно, — изрядно обогатил Главного министра и позволил, пускай и не полностью, но хотя бы частично окупить расходы на бал.

В следующий раз надо будет маскарад устроить, но заранее Штарпену об этом не рассказывать и нажиться на личинах самому.

В общем, работать было настолько некогда, а все эти мероприятия так изматывали, что дня свадьбы я ждал как манны небесной, ибо срочные дела приходилось решать в ущерб сну, а не срочные накапливались, и чем дальше, тем больше перспектива их разгребать наводила тоску.

И вот торжественный день настал. За ночь небо затянуло тучами, что меня ну никак не обрадовало. Нет, дождь в день бракосочетания, это, вообще-то, примета хорошая, но только не для пожилых царей с артритом, остеохондрозом, радикулитом и метеозависимостью, имеющим в перспективе пробыть либо в седле,либо на ногах не менее чем половину дня.

Ну да где наша не пропадала? Авось и тут не пропадет.

В Пантеон — где еще должны сочетаться браком члены монаршей семьи, как не в центральном храме Ашшории? — выдвигались настолько максимальным выездом, что едва уместились в дворцовом дворе. Пышно, эпично, эпохально и пафосно. Ну или дорого и глупо, как по мне.

Вот кого надвигающаяся непогода ни капли не смутила, так это многочисленных зевак — жителей столицы и ее гостей, на празднество из окрестностей понаехавших, — которые толпились по всему пути нашего следования, кричали что-то приветственно-ободряющее молодым, махали зелеными ветвями или лентами того же колеру, напевали гимны Аш-нан, хотя слышались, порой, и откровенно скабрезные советы в отношении грядущей первой брачной ночи.

В общем, все радовались. Ну и ждали начала раздачи бесплатной выпивки с угощением, разумеется, каковое должно было начаться не ранее, чем жених с невестой переступят порог храма. В других обстоятельствах я бы, может, даже попридержал Репку — нехай подданные чуток помучаются в ожидании халявы, — но в этот день хотелось расплеваться с торжественной частью побыстрее и уехать на пир: там хоть в мягком кресле можно сидеть, изображать благость и нифига не делать. А там, авось, удастся и свалить потихоньку к себе.

Мечты-мечты... Сначала расстановка всех приглашенных на церемонию затянулась почти на час, потому как порядок-порядком, но оказаться на месте попочетнее, таком, откуда все видно и слышно наилучшим образом, хотелось каждому, отчего периодически происходили заминки, перебранки и толчея — подчиненные Караима, да и сам князь Золотых Колпаков, с ног сбились покуда наводили порядок.

А ведь предлагал я своему церемониймейстеру просто построить присутствующих по росту, в четыре шеренги, и не заморачиваться. Эх, на его бы место, да нашего ротного...

Наконец подготовка к торжественной части завершилась, двое жрецов специального назначения подвели Нварда и Тинатин ко входу в Пантеон, те взялись за руки, и попы-спецназовцы обвязали вокруг их запястья зеленую шелковую ленту, причем такую длинную, что она вполне тянула на кушак — не иначе для того, чтоб жених в последний момент не передумал, да не сбежал. Грянул местный марш Мендельсона (нечто вроде румбы в исполнении ансамбля гусляров и PC speaker`а,) и сладкая парочка переступила порог храма.

Эти полста метров от входа, до алтаря, где брачующихся поджидал весь цвет столичного клира во главе с Йожадату, они шли очень медленно, причем, когда я говорю "очень", это я еще их черепашьим темпам льщу до невозможности. Минут десять они вышагивали.

Это я потом уже узнал, что сей убивающий быстродействие вирус они у Валиссы скачали. Мол, такое торжество-де раз в жизни бывает, все вас должны хорошенько в этакий момент рассмотреть да запомнить, и вообще, спешка лишь всякой деревенщине подобает... Тьфу, ведьма! Не удивлюсь, если и погоду тоже она испортила — с невестки и не такое станется.

Однако долго ли, коротко ли (нифига не коротко!), но молодые люди наконец добрались до первосвященника и началась... тягомотина. Йожадату, не иначе как через Wi-Fi, подцепил тот же самый троян и растянул полуторачасовую церемонию аж на два с половиною часа. Вы думаете за все это время саундтрек хоть раз поменяли? Да шиш там! Так, прервали для хоровых завываний три раза. Я себя под конец ощущал как преподаватель консерватории побывавший на рейв-вечеринке, перемежаемой рэп-батлами.

Это еще хорошо, что выступаю я со стороны невесты и во всех этих блужданиях вокруг алтаря и прочих припадениях к святыням не участвую — Валисса с Лланой отдуваются. Ну и Латмур с Энгелем, отец жениха и дружок его же, причем дружка на последнего не перестает косить лиловым глазом всю церемонию. Да неужто ее даже наши брачные обряды не пугают? Это какой же длинны и занудства тогда у асинов должно быть венчание?!

Но наконец — нет, не так, "НАКОНЕЦ!!!", — закончилось и оно. Жених поцеловал невесту, музыка заткнулась и пришло время поздравлять новобрачных.

Вообще-то я речь готовил. Честно. Но за время нахождения в Пантеоне опух настолько, что она у меня просто вылетела из головы.

— Дети мои, сегодня вы сочетались браком пред ликами богов... — ласково и торжественно начал я, и понял, что весь заготовленный спич из памяти удален напрочь, прям как после форматирования. — И это воистину радостный день, самый радостный в вашей жизни, пожалуй.

Импровизировать я умею, но без хотя бы тезисных заготовок не люблю, так что, как говаривал один политик из моего родного мира: "Буду краток". Сугубо чтоб не опозорится перед всем двором и иностранными дипломатами.

— Царевна Валисса нынче приобрела еще одного сына, князь Латмур — дочь, а я — внука. Живите счастливо, дети мои. — я улыбнулся, взял Нварда за руку. — А теперь пойдемте, отпразднуем все это.

Мой свежеиспеченный внучатый сват, а по совместительству гвардии-воевода, тоже, похоже, ошалевший от всех этих брачных плясок с бубнами, незамедлительно подхватил под руку Тинатин и мы с ним, едва не переходя на неподобающую нашему рангу поспешность, провели молодоженов к выходу — ибо манали оба терпеть второй такой же торжественный проход. Все-все-все, женились и добро пожаловать отседова.

Врата храма растворились и мы вывели новоявленных мужа и жену на внешний притвор, где нас встретили восторженные крики толпы и первые капли дождя.

Молодожены выступили на полшага вперед, сделали собравшимся ручкой, и тут сверх рухнуло что-то тускло блестящее, серебристое, и упало прямо у их ног.

— Пеламида. — флегматично отметил Энгель, глядя на бьющуюся у ног молодых полуметровую рыбину.

— И кефаль. — прокомментировал я, когда поблизости шмякнулась рыбешка изрядно помельче.

Меж тем еще несколько рыб и рыбчонок рухнули с небес прямо в толпу горожан, отчего там начала зарождаться нездоровая нервозность.

— Рыба — приди! — выкрикнул я, делая шаг вперед и воздев одну руку к тучам.

И рыба пришла. Вернее — прилетела. То тут, то там, вместе с дождем, начали падать плавникастые и чешуйчатые обитатели моря. Не сказал бы, что прям вот как из ведра сыпаться начали, но довольно часто.

— Возрадуйтесь, люди! — проорал я, надрывая легкие и голосовые связки. — Сами боги благословили брак Нварда и Тинатин, послав нам в дар рыбу на ужин! Соберите ее, приготовьте, и получите с сим их даром божественное благословение!

Я, позабыв про болячки, резво склонился, поднял из под ног одеревеневших от эдакого сюрприза молодоженов рыбу и обеими руками воздел ее вверх, демонстрируя толпе.

— Возблагодарим же богов за щедрость и вкусим их дар! — голос резко сел и, передавая пеламидину Караиму я чуточку сипел. — Отправь во дворец князь Караим, и пусть немедленно сготовят ее для молодых, дабы вкусили они божественный дар на свадебном пиру.

До собравшихся перед пантеоном людей, которым во время венчания уже раздавали выпивку и угощения, однако с таким расчетом, чтоб они к моменту нашего выхода не нарезались до полного изумления, меж тем смысл моих слов дошел, а поскольку народ у нас в Ашшории образованный да сообразительный, за упавшей, и продолжающей падать — во все меньших и меньших количествах, — рыбой началась настоящая охота. Ну а что? И жратва на халяву, и благословение. Два в одном — о чем еще мечтать можно-то?!

— Тумил. — тот моментально вырос слева от меня. — Срочно гонцов во все столичные храмы с официальной версией.

Парень кивнул и растворился в толпе скучившихся за моей спиной придворных.

* * *

— Ну, что вам опять не слава Солнцу? — обратился я к Щуме и Йожадату, которые попросили принять их сразу же, едва торжественная процессия прибыла в Ежиное Гнездо.

И если прилюдно они сохраняли степенность, то сейчас, когда мы втроем уединились в кабинете, на обоих смотреть страшно. Глаза бегают, нервные оба, движения порывистые и резкие, и оба бледные, как испуганная моль.

— Государь, мы восхищены вашим мужеством и находчивостью. — хриплым голосом произнес глава столичных философов. — Не допустить паники среди жителей в столь тяжелый момент было, верим, крайне важно, но мы с первосвященным не единственные знатоки древних сказаний, а значит очень скоро истина о сегодняшнем ужасном знамении выйдет наружу и люди, по вашему приказу вкусившие нечестие...

Золотой Язык замялся.

— Ты понимаешь, о чем он ведет речь? — обратился я к первосвященнику. — Поскольку от меня смысл его слов ускользает.

— Да. — мрачно кивнул Йожадату. — Достопочтенный ведет речь об Ази Дахака.

— Ну спасибо, отец мой, просветил. — одновременный совместный демарш глав физиков и лириков прямо перед самым свадебным пиром внучки и так-то напрягает, а когда вместо ответа они еще и начинают кормить какой-то абракадаброй, это вообще слов нет, а какие есть, те все матерные. — А не будешь ли ты теперь любезен еще и поведать о том, что это за зверь такой есть?

— И вашей мудрости есть предел, государь. — слабая, даже не улыбка, а лишь ее тень, тронула губы Щумы.

— Предел есть всему, кроме благости Тата. И вот конкретно сейчас предела готово достигнуть мое терпение! Можете вы нормально объяснить, что вас так напугало, и кто таков этот ваш... Кракозябра?

— Старое, почти забытое предание. — примас тяжко вздохнул и как-то даже ссутулился. — Его обычно не рассказывают простым прихожанам.

— Давай обойдемся без длинных предисловий. — поморщился я.

— Как прикажете, государь. — нифига себе, это откель взялось такое смирение?! — Ази Дахака, великий змееглавый, могущественнейший из всех друджей, хотя и был рожден человеком царского рода, это ужасное чудовище, познавшее все грехи этого несовершенного мира, в результате чего он кровоточит крысами, змеями и прочими гадами, исторгая их полчища на землю. Есть он сам порожденный грех и скверна, лик самого Солнца блекнет, когда лишь появляется он рядом. Вкусить кровь его — вкусить самую жуткую долю, умереть в мучениях, но не освободиться от них, благодаря милосердному Смерти, но продолжить страдать и по ту сторону бытия. Каждый раз, когда приходит известие о дожде из крови, жаб или змей, вскоре оттуда же приходит весть о море, гладе или иных бедствиях. Ходит он, среди страдающих и безумно хохочет,то принимая то облик воина, то жреца, но всегда можно опознать его по двум ядовитым змеям, что растут из плеч этого порождения Извечного Мрака, и коих кормит он человеческим мозгом.

— И вы, повелитель, сами приказали горожанам вкусить его крови. — тяжело обронил Щума. — А мы не успели ни предупредить, ни удержать вас.

Надо же, как неудобно получилось-то...

— Что-то я в твоем описание, первосвященный, про рыб ничего не услыхал. — что-то мне напомнило это описание мужика со змеями из плеч, что-то читанное в той еще жизни, мелькнуло узнаваемой картинкой на границе сознания... — Против них-то ты что имеешь?