Авантюристы и Аферисты..

Арсэн, Леонидович и 'Тушканчик' всё это время находились в темноте ночи и лишь наблюдали за ходом событий, расположившись полукругом у каменных могильных крестов, сзади депутата и его охраны. Вдруг под ногами у Леонидовича, который от нервного напряжения, стал переступать с ноги на ногу, треснула сухая ветка.

-Аааа! — Взвизгнул 'депутатишка' и мгновенно, как волчок, развернулся со всей своей сворой на сто восемьдесят градусов. Стоя на полусогнутых ногах с втянутой от страха головой в плечи, он прищуривая глаза, старался рассмотреть темноту.

-Ну, вот, — ехидно сказал 'Стихия', — я, что теперь, с вашими задницами должен говорить? Или как? Я что-то не пойму? Это твой ответ или предложение, 'мандатный' ты наш?

-Ааа? — Развернувшись к 'Стихии' уже лицом, белым как смерть, простонал 'депутатишка'.

Ему страшно захотелось бежать без оглядки с этого кладбища, забыть навсегда об этих бандитах, о шикарной машине, о депутатстве, будь оно неладно, и закрыться в тёмном чуланчике маминой хаты. В том самом чуланчике, куда его закрывала мама в наказание, когда он, сельский, сопливый хлопчик, что-то вытворял. Например, когда он привязал своей корове солому к хвосту и поджог, или когда дверные ручки в сельсовете дерьмом обмазал. Мало что ли этих случаев то было! Деревня — вот его край родной, вот где его жизненное место, вот где он должен жить и там же умереть! Все это пронеслось вихрем в голове у 'депутатишки'. И эта аксиома поразила его так, как наверное, озарение снисходит на буддийских монахов, после многолетних медитаций. Голос 'Стихии' мгновенно вернул его от воспоминаний и 'просрации', в суровую действительность.

-Значит так. Говорить ты не умеешь — значит, будешь слушать. Понял?

'Депутатишка', судорожно сглотнув слюню, кивнул своей головой в знак согласия.

-Тебе, мы ни чего не должны. — Медленно с нажимом говорил 'Стихия'. — Но, ты за хамское отношение, ко мне и к моим людям и за беспочвенные обвинения, должен нам теперь пять тысяч долларов. Деньги у тебя всегда с собой есть... Так что, ложи их на могилку и вали отсюда.

-Пять тысяч?!! — Выговорил удивлённо депутат. Его жадность была больше его страха, и поэтому он снова весь выпрямился, и начал раздуваться, словно шар для метеорологического зонда.

-Слушай, 'человек-дирижабль', смотри сейчас не натвори каких-то глупостей. — Предостерёг 'Стихия'. — А то, наделаем вам дыр в пузе и в башке, потом не запломбируете. У твоих-то мальчиков, наверное, пушки с резиновыми пулями. А у нас — тяжёлая артиллерия. — И достав, из-за спины, ствол системы 'Берета', он засунул его впереди за пояс. — Так что, ложи 'бабки' на могилку и попутного тебе ветра. Чтоб тебе ДУЛО в затылок... Быстро, я сказал!

Поджав губы и сопя носом, как кузнечный мех, 'депутатишка' достал из заднего кармана брюк портмоне и открыв его начал на ощупь отсчитывать купюры.

-Подсветить, может? — Поинтересовался 'Стихия'. — Вдруг ошибешься ненароком?

-Не ошибусь. — Буркнул 'депутатишка'.

У него действительно был опыт считать деньги. Одной из многочисленных его профессий, до депутатства, была — 'валютчик' или 'валютный меняла'. Меняя деньги граждан на валюту и наоборот около центрального рынка, он научился отсчитывать купюры, как банковская счётная машинка, успевая ещё при этом, прощупывать защитную полосу и рельеф портретов на деньгах.

Положив отсчитанные деньги на склеп, зло взглянув на 'Стихию', и скомандовав своим 'барбосам': 'Пошли!', он двинулся по тропинке на выход из этого скорбного места. Темнота мгновенно поглотила этот кортеж.

'Стихия' закурив сигарету, проговорил, улыбаясь в сторону, где стояли его друзья.

-Братва, хорош там со 'жмурами' общаться. Выходи из-за крестов, пойдём домой 'бабки' 'деребанить'. — И ухмыльнувшись себе под нос, тихо добавил. — Когда мне пофиг, я становлюсь самим собой.

Шли к дому 'Стихии' молча. Вернувшись в сад, все снова расселись за стол как будто ни чего и не было. Наполнив рюмки, молча выпили, и только теперь все дружно расхохотались.

'Тушканчик', боясь, что его остановят, взахлёб делились своими впечатлениями.

-Вы видел, как этот козёл с перепугу своими 'булками' трусил! — Обращался он ко всем сразу.

-Ладно, хорош ржать. Давай делить депутатские 'бабки'. — Сказал 'Стихия', доставая пачку денег из кармана. — Редкий сегодня случай, братва. Деньги народа возвращаются к народу! Значит так,... мне две штуки баксов, вам каждому по штуке. Возражения есть?

-Возражений нет. — Сказал, улыбаясь Арсэн. — Отними сразу деньги за работу по таможне.

-Хорошо. Тогда вам с Леонидовичем по пятьсот. — Подытожил 'Стихия'. — Нормально?

-Да. — Сказал Арсэн. — Когда будем переправлять товар?

-Значит так.... Три дня на подготовку и на четвёртый день в дорогу. О месте встрече за 'бугром' договоримся отдельно. Как сами будете пересекать границу и где?

-Скорее всего, своим ходом. — Кусая помидор, ответил Арсэн. — И пойдём по новому зелёному коридору.

-Правильно. Но если что, то я дам мобилку начальника смены таможни.

-'Если что', я думаю не будет. Мы идём 'чистыми', как альпийский снег. Но всё равно спасибо.

-Спасибо скажешь на той стороне, братан. А сейчас мы ещё попьём и поедим маленько. Да?

-Обязательнейшим образом. — Поддакнул Леонидович.

Все улыбнулись, а 'Тушканчик' вспомнив кучу новых анекдотов, стал главным действующим лицом за столом. Все пили, ели, смеялись, и никто даже не задумывался, что принесёт каждому из них завтрашний день. Главное — это был сегодняшний банкет в саду у Вовы 'Стихии'. Жизнь, как один наполненный день — день, который должен принести не только удовольствие от заработанных денег, а главное — движение жизни. Ведь не зря на Востоке говорят, что дорога к цели всё — сама цель ничего. Вот и они были теми людьми, для которых бурлящий поток жизни и событий, были главным смыслом их жизни, не смотря даже на то, что этот поток мог прервать их жизнь в любую секунду. Это чувство, как сказал Леонидович, синдром 'домоклового меча', завораживало и притягивало.

Глава 9.

(Автобазар. — 'Канализационный вор'. — 'Колейка' ).

Вернувшись в квартиру Якова Леонидовича, совладельцы каменной собаки, решили чётко спланировать расписание оставшихся дней до отъезда за 'бугор'.

-Леонидович, — сказал Арсэн, растянувшись на диванчике — предлагаю сделать так. Завтра едем на автобазар покупать какого-то малолитражного 'шустрика на колёсах'.

-Зачем? — Вешая куртку в старый шкаф, спросил Леонидович.

-А затем, уважаемый, что мы с вами — туристы. И передвигаться по европейской территории лучшего всего своим ходом. Это снимет кучу проблем связанных с дорогой. Поэтому, купим завтра машину. Оформлять будем быстро, на генеральную доверенность. На тебя или на меня.

-Хорошо. — Донеслось со шкафа. — Что дальше?

-Потом, — потягиваясь, проговорил Арсэн — пакуем антиквариат, купленный у 'Фанеры' и отдельно пакуем нашу любимую собачку. Отдаём всё это Вовке 'Стихии' и через день выдвигаемся на рубежи нашей многострадальной Родины.

-Какую машину будем покупать? — Высунувшись со шкафа, поинтересовался Леонидович, снимая очки и прищуривая глаза.

-'Фольксваген — Гольф', лет семи, восьми от роду.

-Вам нравится эта модель или это дань немецкому автомобилестроению? — Садясь за стол напротив, спросил Яков Леонидович.

-Я, я. Зер гуд, гер 'шкаф-комендант'. — Прозвучал ответ на немецком языке.

-Шо, я, я? — Подперев кулаком щёку, уставшим голосом проговорил Леонидович.

-Так. Видно устал, наш 'наследник мраморных статуэток'. — Принимая вертикальную позицию на диване, и пристально вглядываясь в лицо товарища, констатировал голосом гипнотизёра, Арсэн.

-Немного есть, мой энергичный друг. — Вздохнув, промолвил Леонидович.

-Ладно, ты прав, последние дни действительно были сумасшедшими. Будем немного отдыхать. Но не расслабляйся, впереди нас ждут ещё более тяжелые рабочие будни.

-Я всё понимаю. Но я, пока, только привыкаю к этому ритму жизни. Вы, Арсэн, правы, мне надо немного отдохнуть. — Задумчиво проговорил Леонидович, встав из-за стола и направляясь в другую комнату.

На следующий день, как и было запланировано, друзья отправились на автобазар. На огромной территории обтянутой сетчатым забором, стояло огромное количество транспортных средств всех категорий А, В, С и D. Возле них толпами бродили дуда сюда потенциальные покупатели, как они все про себя думали, и их количество превышало количество продаваемого транспорта раз в десять. Но не смотря на это, как правило, только процентов пять 'железных коней' меняли своих хозяев и стойло. Парадокс? Нет. Суровая действительность наших рыночных отношений за минусом менталитета наших граждан вместе с их финансовым благосостоянием. Процесс покупки подержанного автомобиля на базаре — это целый ритуал. И конечная цель — не всегда только сам автомобиль, а ещё и счастье выторгованных, хотя бы, нескольких долларов у противной стороны. Вот где настоящая эйфория счастья!

Народ, бродящий по базару, всегда разношерстный и уникальный уже сам по себе. Здесь можно встретить от разодетых франтов, всего с трёма тысячами в кармане, до гуцулов в 'засмальцованых' пиджачках с пятьюдесятью тысячами, которые аккуратно завёрнуты в 'зашмарканый' платочек и надёжно спрятаны в подштанники где-то в районе гениталий. Но не все были продавцами и покупателями, был здесь и 'рабочий люд'. Мы говорим сейчас не про официальных работников базара — то есть не об охране, 'шашлычниках', 'чебуречниках', контролёрах и прочей служащей интеллигенции, мы говорим о тех, кого распознать в этой толпе очень сложно.

В этой пёстрой массе народа, трудились 'карманник', аферисты, воры, 'шуршали' 'сыскари', вынюхивали 'податкоцы', и за этим всем бдительно наблюдали другие компетентные органы. От этого, покупка автомобиля для простого обывателя, превращалась в захватывающую игру с адреналином и возможностью потерять свои деньги или машину с шансом пятьдесят на пятьдесят.

-Даа! Человек — сам кузнец своих трудностей. — Изрёк Яков Леонидович, окинув взглядом огромную территорию кишащую людскими особями, в основном мужского пола. — Ну, шо Арсэн, пошли выбирать 'четырёхколёсного друга'?

-Какого друга? Нам нужно средство передвижения, а не роскошь. Это, во-первых, а во-вторых, спешить нам некуда.... Пошли кушать чебуреки с шашлыками и наслаждаться визуальными наблюдениями над участниками этого массового психоза. — Ответил Арсэн, высматривая поверх людских голов, кратчайшее направление в сторону рядов закусочных, кафе и шашлычных. Выбрав правильный азимут, он как заправский 'проводырь-екскурсовод', рванул быстрым шагом в толпу.

Леонидович, удивленно сдвинув плечи, последовал за своим шустрым товарищем. Арсэн, ловко маневрируя между людьми и не теряя при этом скорости движения, быстро приближался к выбранной им шашлычной под навесом. Пока Леонидович добрался до места намеченной трапезы, Арсэн уже успел заглянуть с чёрного входа в ларёк, где готовилась еда, и сделать заказ.

Около ларька шашлычной, под навесом, находилось пять столиков-стоек для посетителей. За одним из них, стоял подвыпивший посетитель, низкорослый мужичок лет пятидесяти в запотевших очках на носу и с помятым галстуком на рубашке непонятного цвета. Он ковырялся в ошмётках своего, недоеденного чебурека, время от времени отхлёбывая пиво с горла бутылки, громко икая и отрыгивая газы слабоалкогольного напитка.

-Как говорят армяне: 'Ик — это заблудившийся пук' — Проговорил Леонидович Арсэну, покосившись в сторону соседа за столом, желудок которого ни как не хотел сотрудничать с предметами пищи, закинутыми в него хозяином.

-Каков стол, таков будет и стул. — Согласился Арсэн, ставя перед Леонидовичем нарезанный хлеб, тарелку с томатным соусом, бутылку тёмного импортного пива и жестяную банку лимонного пива.

Мужичок, наблюдавший за всем происходящим глазами сонной свиньи, расплывшись вдруг в большой снисходительной улыбке, изрёк:

-Безалкогольное пиво — это первый шаг к 'резиновой женщине'.

И подняв правую руку, не то в подтверждение высказанной им аксиомы, не то в знак прощания, медленно разворачиваясь, как баржа груженная утюгами, двинулся в сторону кишевшего потока людей. Там его подхватила толпа и закрутив в водовороте из человеческих тел, в мгновение ока, унесла этот булькающий бурдюк, в глубь базара.

-'Человек — 'костюм-тройка' — пенсне, презерватив и галстук ... — Схохмил Арсэн вслед отбывшему посетителю, открывая пиво.

-Таки да. Хочется сказать, а нечего. — Согласился Леонидович. В это время, хозяйка ларька, принесла два шашлыка и четыре огромных чебурека. — Наш мужик — это кладезь жизненной мудрости. — Продолжил Леонидович, запихивая себе в рот сочный кусок мяса.

-Слушай, 'иудей русского происхождения', что я хочу сказать.... До недавнего времени, у нас всё получалось, как по нотам.... И, слава Богу!.. Но теперь, хочу тебя попросить следовать следующему предписанию. Если я вдруг, начинаю говорить в присутствии чужих людей, как тебе вдруг покажется на первый взгляд, совершенно глупые вещи, ты должен подхватывать разговор как ни в чём небывало. Понимаешь?

-Понимаешь, понимаешь. — Кивнул Леонидович, практически не слушая Арсэна. Во-первых, он наслаждался дымящейся едой, а во-вторых, с тех пор как каменная собака оказалась в его квартире, он планировал и планировал дальнейшую свою жизнь. Теперь, думал он, главное не потерять это сокровище и главное правильно его реализовать.

В это время, за соседний столик, стал детина, под два метра ростом. В огромных своих ручищах, он принёс четыре порции шашлыка, гору чебуреков и шесть бутылок пива. Весь его вид говорил, что он уроженец дальнего горного района и вырос он на свежем горном воздухе, употребляя за свои сорок, сорок пять лет, только натуральные продукты. На открытом добродушном лице гуцула, не было ни признаков интеллекта, ни тлетворного воздействия гербицидов, и беспокойства по поводу его нахождения в столь многолюдном месте, так же не наблюдалось. Он просто решил малость перекусить перед очередным обходом территории базара.

Арсэн, покосившись на 'жующее чудо Карпат', вдруг уставился глазами в Леонидовича, который находился в эйфории поедания чебурека, и заговорил как заговорщик, но так чтобы его слышал детина за соседним столом.

-Представьте себе, Рубен Варфоломеевич, один люк — это двести пятьдесят, триста долларов!!! И всего делов-то — ночью снять люк, упаковать его и перевезти за границу. А там, мы им люки, а они нам валюту. Только представьте себе десять люков — это две тысячи пятьсот баксов, а может и все три!

-Сколько? — Чисто автоматически спросил Яков Леонидович, который ни чего не понял из той ахинеи, которую нёс Арсэн.

-Три тысячи баксов. — Лаконично ответил напарник и уставился куда-то в даль, видимо в зарубежную. И изобразив на своем лице мечтательную гримасу, он стал медленно попивать своё лимонное пиво.

Леонидович ни чего не понял из того бреда, что только что услышал, но зная Арсэна он понимал, что происходит какая-то афёра. Но какая именно? И для кого?