Авантюристы и Аферисты..

В это время, входная дверь, взвизгнув, распахнулась настежь и в помещение туристического бюро ввалилась тройка 'бритых бройлеров'.

-Что за дела?! — Гавкнул тот, что был посередине. — Андреевич, что у тебя с лицом?

-Ребята! — Завизжал от радости прыщавый. — Он меня побил, паспорта и деньги забрал, а позвонить я вам не смог. Хорошо, что сами заехали. — Скороговоркой трещал тот, которого назвали Андреевичем.

-Разберёмся. — И троица, похожая на картину 'Три богатыря', вернее на нижнюю её часть, двинулась, сопя в сторону Арсэна.

-Ну-ка, тормознитесь. — Спокойно сказал Арсэн, медленно разворачиваясь левым плечом к надвигающимся мордоворотам.

-Сейчас моя 'крыша' из тебя душу вытрясет. — Радостно захлопал в ладоши прыщавый.

— Заткнись! Пломбы выпадут! — По-отечески посоветовал Арсэн.

Что произошло в следующую секунду, Леонидович так и не понял. Он видел, как три амбала кинулись на его друга, тот сделал лёгкий уклон телом и мгновенно нанёс три удара. В результате все трое упали практически одновременно. Лёжа на полу и вопя от боли, один держался за глаза, второй за уши, а третий за пах. Вместе они напоминали рассыпавшуюся статуэтку из трёх обезьян, которые продаются во всех сувенирных ларьках — одна не слышит, другая не видит, а третья получила теперь новую трактовку — ни чего уже не может, ну в смысле, как самец. Арсэн же, стоял над этим полем битвы со своей ехидной улыбочкой. Леонидович, пришедший в себя, констатировал:

-Твоя крыша, мерзавец, похожа сейчас на побитый шифер. А они все вместе, сейчас похожи на сломанную игрушку — 'черти из табакерки'.

-Леонидович, как мне нравится, когда ты, вот так вот по учёному, объясняешь таким идиотам, их статус, в смысле, кто они есть по жизни. — И присев на корточки около старшей обезьяны, спросил:

-Ты, что не знаешь, что в нашем деле, сначала надо поинтересоваться, что произошло, а уж потом принимать решения?

-Что? — простонал правнук гориллы.

-Так, понятно... Вы не из братвы... Кто вы, мерины?

-Подожди, гад, я дяде скажу, ты далеко не уедешь.

-Слушай меня, 'ошибка теории Дарвина, произошедшая от прелюбодеяния обезьяны с бараном', я плевать хотел на тебя, а твои родственники в пагонах, пусть лучше не дёргаются. Понял? — Прошипел Арсен. — Понял или нет?

-Понял, понял. — Сжавшись в комок, выкрикнул амбал, который стал походить на большой пельмень, упавший на пол.

-Пошли Леонидович. Дадим им время для реабилитации.

-То есть? — Спросил Яков Леонидович.

-А они сейчас полежат немножко, потом встанут и найдут крайнего в их бедах. А крайним обязательно будет прыщавый.

-Они его тоже будут бить?

-Может и не будут, но то, что он им деньги за этот позор заплатит, так это уж точно.

-Да ну?

-Я тебе говорю. — И обернувшись уже у выхода, Арсэн весело подмигнув прыщавому, сказал: — Готовься, клоун, за ошибки молодости приходиться расплачиваться в аптечной кассе.

Глава 6.

(Медиум. — Танцующий с 'барабашкой'. — Фэн-шуй направлений).

Проснувшись утром и завтракая на куне, Арсэн рассказывал Леонидовичу их планы на сегодняшний день.

-Значит так. Быстренько доедаем наш английский завтрак, собираемся и двигаем на связь с контрабандистами.

-Это куда? — Спросил Леонидович, заливая третьим стаканом молока свой желудок, где уже находилось шесть поглощённых куриных яиц.

-Слушай, 'проглот'. Ты себе беды наделаешь этими опытами с совместимостью продуктов.

-Послушайте, мой ехидный друг, яичница с молоком — это моё любимое блюдо. А мой желудок может гвозди перетравливать. И что у вас за манера, не давать ответ на поставленный вопрос, а уводить разговор куда-то в сторону.

-Ладно. Мы пока замнём тему про твои эмоциональные перегибы, как к еде, так, кстати, и к женщинам, но я ещё к ней вернусь... А по поводу контрабандистов, хочу сказать, что ехать будем к их связному, или вернее сказать — связной. Это мама одного из 'тружеников границы'. Кстати, она — медиум. Вдова. Практикует магией. Причём, со слов народа, очень удачно снимает порчу, связывается с потусторонними силами и делает много такого, за что её в старые времена или казнили бы, или провозгласили бы святой.

-Иметь маму медиума — это здорово. Арсэн, а сколько той вдове лет?— После этих слов в желудке у Леонидовича что-то страшно зарычало и завыло. Оба товарища замолчали и уставились друг на друга.

-Это что? Голос твоей похоти или голос её мужа с того света?

-Арсэн, — простонал Леонидович сгибаясь и хватаясь руками за живот — у нас бумага есть?

-Наждачная?

-Эх! — Выкрикнула жертва завтрака и на полусогнутых ногах понеслась, как спринтер, по коридору в сторону туалета. Вернувшись через десять минут, Леонидович коротко резюмировал — Меня сглазили, и я знаю кто.

-Слушай меня, ты — 'Бронетелкин Поносец', — засмеялся Арсэн, — одевайся, и поехали к практикующей вдове... Сглаз будем снимать.

Вдовствующая мама-медиум жила на окраине города. Этот микрорайон когда-то был соседним селом, но в связи с расширением границ областного центра и с далеко идущими планами сильных мира сего, село стало городом. Представьте себе, что вместо майонеза, вам в салат 'вбадяжили' смалец. Точно так же, село влилось в состав города, со своими жителями с их менталитетом, сельскими традициями и семейной клановостью. Плохо это или хорошо — у каждого своё мнение, но село есть село. Вот именно в такой микрорайон и направились Арсэн и Яков Леонидович для встречи с посредником от контрабандистов.

Вылезая из такси у особняка с нужным им номером, Леонидович вертя головой в разные стороны, сказал поправляя очки:

-Западэнские сёла — это образец образцового ведения хозяйства в нашей стране. Это я вам точно говорю. А я уж поезди и повидал многого.

-Леонидович, здесь у наших людей, первых из всех, выработалась годами наша национальная привычка — любить ближнего, но не попадаться. И в отличии от остальных бывших братских, советских народов, они всегда знали, что лучше пить водку маленькими стопочками, и иметь на утро нормальные мозги к заработку денег, чем жить в дерьме, после ежедневного тяжёлого похмелья. И кстати, это село уже давно город.... Хоть и похоже всё равно на село.

-А как оно называлось?

-Почему называлось? Оно на всю жизнь сохранит своё название, но уже как городской район. — Продолжал говорить Арсэн, открывая калитку во двор. — А называлось оно не то 'Сухадрыки', не то 'Мудакрыки', — и окинув взглядом толпу людей, находившуюся во дворе и ждущую аудиенции с медиумом, он весело закончил, -но скорее всего, как на меня, то этот райончик — это полное 'Лохандрыки'.

Двор Г-образной формы, который начался за калиткой, был полностью заасфальтирован и по ширине имел метров десять. Он точно повторял конфигурацию, такого же Г-образного двухэтажного дома. И если мы смогли бы посмотреть на это хозяйство сверху, то оно имело вид квадрата состоящего из двух жирных букв 'Г', только одна была чёрной, а другая красная. Красная потому, что крыша на этом белом, ухоженном домике, была огненно красная и имела оригинальную конфигурацию. Ни огорода, ни даже грядок на территории не было, только шесть больших деревьев разных пород. От этого, само строение приобретало какое-то загадочное предназначение, да и ведение этого хозяйства, был непривычен для здешних жителей и немного настораживал.

Люди стоявшие во дворе, вели себя приблизительно так же, как пациенты ждущие приёма врача. Они рассказывали друг другу свои проблемы, перечисляли всех предыдущих гадалок и колдунов, которых они посетили и которые не смогли им помочь, потому как — шарлатаны. А ещё, они всячески восхваляли, причём шепотом, хозяйку дома — Светлану Васильевну.

Вновь прибывшие, поинтересовались у стоящей ближе всех маленькой старушки, с каким то узелком в руках, дома ли хозяйка и получив отрицательный ответ и информацию, что она должна быть через полчаса, решили ради интереса, потолкаться в среде ожидающих чуда. Как бы прогуливаясь, Арсэн и Леонидович приблизились к страждущему народу и стали с интересом прислушиваться к разговорам.

..., а я вам говорю, что со мной так и было. — Тихо рассказывал грузный, усатый мужик в кепке, лет шестидесяти, похожий на повара с рекламы итальянской пиццы. — У нас в селе давно нечистая сила водилась, но шоб кому-то мешала — такого не было. И вот мы с кумом, попили как-то самогоночки, и решили проверить, а насколько та сила нечистая... А скажу я вам, что все в нашем селе знали — ночью в яр за селом лучше не ходить! Так мы — два крещёных дурака, решили пойти ночью в этот яр и поговорить с чёртом. Кум вообще имел цель просить хвостатого, чтобы тот помог ему выиграть 'Грин-карту' в Америку. Так вот,... идём мы по тропинке к яру, будь он неладен, и подбадриваем себя — орём на всю глотку песню. Зашли в яр — ещё сильнее орём. А темно там, как у ..., ну вы меня понимаете. И уже вроде прошли ярочек и петь перестали, а кум мне и говорит: 'А, что? Может, не пришёл ещё чёрт домой? Может, подождём, прокурим?' Я говорю: 'Давай'... Достали мы сигареты и стали прикуривать, а спички, может отсырели, а может что другое, но не зажигаются они и всё тут. Кум стал чертыхаться и материться вовсю. И тут,.... прямо около моего лица, слышу, кто-то дышит, а потом и спрашивает: 'А, что хлопцы, давайте я вам дам прикурить!' Мы тут же и 'вкляклы'... Не знаю, как кум, но я у своей сигареты фильтр перекусил со страху. А кум, дурак, с перепугу начал крестится и плеваться в сторону голоса, и видно таки попал в физиономию нечистому.... Потому, что тот как заорёт: 'Ах, ты ж сволочь! Меня, за доброту, ещё и оплевал всего! Ну гады, смотрите теперь у меня! Вы сами пи...ц своего счастья!' И як плюнет в кума, а потом в меня... Ну, кум увернуться не успел, а я в этот момент на карачках дёру дал. Так меня, правда, только краем и зацепило. — И мужик, сняв кепку, показал всем слушающим, свой затылок. Мало того, что на затылке абсолютно не было волос, так там, будто кто-то выстриг мужику ровный круг. А посреди этого круга, было четкое, как смола, большое пятно, которое сползало на шею. И действительно это было похоже на смачный контрольный плевок в затылок.

-А волосы где? — Поинтересовался кто-то с боку.

-Все вылезли.... В этот же вечер. — Сказал мужик, надевая кепку.

-Ну, а куму куда же попало, если вы увернулись? — Спросил любопытный Леонидович.

-Куму? — И мужик скривился, опустив глаза. — С кумом беда... Оно его оплевало всего и мало того, я думаю, ещё и на голову нагадило. Бо по сегодняшний день, кум лежит дома в кровати, мычит, весь лысый,... весь абсолютно. Вы меня понимаете?! Весь лысый. И так страшно воняет, что не то шо в хату, на нашу улицу зайти не возможно.... Вот такие вот дела.... Думаю, что если Светлана Васильевна, дай Бог ей здоровья, мне поможет, так может и кума вылечит.... Ну, хотя бы, чтобы не вонял он так, бо спасу нет.... А ведь, он был таким орлом, а теперь наши люди смеются, говорят: 'Орёл? Птицу видно по помёту'.

Народ сочувственно молчал. Кое-кто чесал затылок, а Арсэн с любопытством смотрел на 'жертву плевка'. Конечно, многое пришлось повидать и многие вещи с трудом укладывались в простое, материалистическое объяснение, но здесь, в этом дворе, стояли люди со своими реальными мистическими проблемами. Они рады были бы не верить в то, что с ними произошло, но вот факты и их последствия были явно налицо. Если бы специалисты, которые делают социальный опрос населения, попали бы в эту кучу страдальцев, то был бы сделан вывод, что потустороння сила распоясалась вовсю и угнетает народ во всём и повсюду.

'Даа. — подумал Арсэн. — И, как не поверить в эту чёртовщину? Воистину, не знаешь — молчи! Знаешь — помалкивай!' Он даже хотел плюнуть через своё левое плечё три раза, и уже сложил губы для этого, как стоявшая рядом с ним бабка, вскрикнула в ужасе и закатив глаза скороговоркой запричитала какую-то молитву. Молниеносным движением она прикрыла голову ладошками и в два прыжка вылетела со двора. Народ, не понявший причины повлёкшей высокие олимпийские результаты старушенции, удивлённо уставился на Арсэна.

-Швыдкая, шо фэерверк — 'лань-колхозная'. — Сглотнув слюню, сказал он, продолжая смотреть в сторону калитки.

-Вы хотели, наверное, ей беды наделать? — Посмотрел Леонидович на своего друга поверх очков.

-Ага, такой старой блохе наделаешь! В неё не то, что плевком, со 'снайперки' не попадёшь. Просто, какая та 'школа — маятника ГРУ'.

При слове 'плевок', ждущие медиума, все в одном порыве шарахнулись под стену дома.

-Уважаемые. — Обратился Арсэн к двум десяткам глаз, выпученных в испуге. — Вы нервы свои-то поберегите, а то с такими телодвижениями, вы встретитесь с потусторонним миром раньше чем придет ваш поводырь... — и, посмотрев на часы, тихо и задумчиво добавил, — ...которого мы уже явно заждались. И где её чёрт носит — эту — 'бизнес-леди — спекулянт-бабу загробных ритуалов'?

Во дворе опять восстановилась та же умиротворённая атмосфера. Люди шептались между собой, сочувственно присвистывали и чмокали языками, качая при этом головой.

-Посмотрите, Арсэн на них. — Тихо сказал Леонидович. — Человеку свойственно ошибаться и он пользуется этим свойством часто и с удовольствием.

-Ты, ни во что не веришь? Да? Кстати, ты заметил, что среди этих 'жертв зазеркалья', ни одного человека младше сорока лет? Леонидович, это тебе 'Фоме-неверующему', предостережение. Смотри, не нахватайся среди них, какой-то потусторонней заразы! А то домой не пущу!

— Вэй из мир! Всегда найдётся в Африке один негр, который будет учить скандинава на лыжах кататься.

-Слушай, ты, 'викинг с египетскими корнями', 'тасуйся' тогда тут сам со своими ущербными.... А я выйду на улицу покурю,... да и ауру свою надо от вас привести в порядок.

Леонидович ухмыльнулся в след выходящему со двора Арсэну и направился в гущу 'шептунов', которые ждали чудесного исцеления. Ему было очень интересно послушать истории этих людей, они будоражили воображение и кровь стыла в жилах, от тех бед и проблем, которые сопровождали их. Стоявший рядом с Леонидовичем, интеллигентного вида мужчина лет сорока семи, так же внимательно слушал рассказчиков сменявших один другого, и казалось, что он ищет в услышанном не то ответ на свою проблему, не то похожую ситуацию. Тяжело вздохнув, он повернул голову к Якову Леонидовичу.

-Беда есть беда. А с такой бедой куда пойдёшь? Никуда. Ведь расскажи, что-то подобное и в дурдом упекут до конца дней своих.... И что делать? Может и в правду, эта Светлана Васильевна поможет? Как думаете?

-Будем надеяться, шо она таки может помочь. — Сочувственно сказал Леонидович. И вложив в свои слова всю гамму человеческого переживания и сочувствия, тихо поинтересовался. — Я дико извиняюсь, а у вас шо стряслось?.. Простите ради Бога, разрешите представиться — Яков Леонидович.

-Тимофей Юрьевич. Да есть у меня одна проблема, можно сказать технического характера.

-Простите, если ваша история очень личного плана, то я не смею даже настаивать.

-Да нет. От чего же. Может, как раз, и вы мне что-нибудь посоветуете.