Дары данайца

* * *

— Докладывай, — Брагин откинулся на спинку стула.

— Заканчиваем проверку по второму списку, — начал Никифоров, открывая папку, — пока зацепок нет, потери памяти и изменений в поведении ни у кого не зафиксировано. Так же отработали часть списка три, по тем, кто по каким-то причинам выехал на другое место жительства, тоже безрезультатно. Сотрудники милиции, находившиеся на дежурстве в ночь с тринадцатого июня по четырнадцатое, опрошены, несоответствий журналу происшествий не выявлено. После того как отработаем по спискам, начнем работу с уголовным элементом, в данный момент формируем дополнительную группу, состоящую в основном из следственных органов, у них больше опыта и наработанных связей.

— А с участковыми отработали?

— Да, но трое в отпуске, опросим позднее, — кивнул майор, — возникли определенные трудности при работе в поселках 'Совхозный' и 'Железнодорожный', в данных районах процент уголовного элемента большой, а в связи с тем, что в июне мы проводили чистку, штатные информаторы были засвечены, пришлось их в срочном порядке выводить. Сейчас проводится работа по привлечению новых информаторов, но процесс этот не быстрый.

— Работа по привлечению? — Усмехнулся полковник. — Привлечешь их, как же, только когда на них пару статей повесишь, делиться нужной информацией начинают. Жестче работайте.

— Так мы и не миндальничаем, — пожал плечами Никифоров, — но быстро это все равно не сделать. Кроме того у нас там недостаточно внештатных сотрудников, а без них проводить поисковые мероприятия не получится.

— Стоп! — Брагин недовольно поморщился. — А это почему?

— Так сложилось, места беспокойные, работать трудно, поэтому ограничились минимумом.

— Доограничивались, — проворчал Брагин, — дай задание Бойко, пусть разработает план мероприятий по СекСотам в поселках, и если еще где-то 'по минимуму', тоже пусть туда вставит. Дальше давай.

— Так это все, — вздохнул Никифоров, закрывая папку.

— М-да, не густо, — хмыкнул полковник, и посмотрел на смутившегося подчиненного, — ладно, не красней как девица. Намеченные мероприятия мы отрабатываем, ну а что пока нет результата, так их может и совсем не быть, наличие в нашем городе проводника, это только предположение, основанное на бреде умирающей умалишенной. Так что не переживай, работай дальше.

— Я тут вот что подумал, — начал майор, — а если мы исходим из неверных предпосылок?

— В смысле.

— Мы почему-то уверены, что проводник обязательно должен был находиться в момент перехода в таком же состоянии что и Демина. А что если это не так. Если припомнить что нам говорил врач про ее слова на первом обследовании, — Никифоров снова открыл папку и стал перекладывать протоколы, — вот: 'Проводник с неожиданно сильным даром оказался, сам на себя все потоки перетянул, теперь к ней пришел зверек, а он будет спокойно жить, и хрен его найдешь'. Получается, что при достаточном количестве каких-то потоков, проблем со здоровьем быть не должно.

— Хм, наверное, ты прав, — согласился Брагин, — но с другой стороны, попадая сюда, проводник не владеет всей информацией, он даже не знает, в чье тело вселился и, следовательно, для окружающих это будет выглядеть как потеря памяти. Так, что нам это дает? А дает нам это то, что направление поиска нужно корректировать, и основной упор делать на агентурную работу, искать странности в поведении людей.

— Да, подкорректировать надо, — согласился подчиненный, — и обращать надо внимание не только на странности, но и на манеру разговаривать, он выходец из двадцать первого века, а значит, окружающие должны заметить что-то необычное в том, как он ведет разговор. Вот если, к примеру, меня отправить в начало века, то там сразу определят, что я не из их круга.

— Да, уж, — кивнул полковник, — одно только: 'милостивый сударь, не соблаговолите ли вы...', или ляпнешь там: 'товарищ', обратившись к кому вместо 'господин'.

— Не так явно, но отличия должны восприниматься.

— Хорошо, я тебя понял, — подвел итог Брагин, — ориентируй сотрудников по этому направлению. Мне тоже кажется эта идея перспективной.

* * *

— Семенов, ты потеть собираешься или сегодня хочешь сухим остаться, двигайся, двигайся. Калинин, сколько раз тебе говорит, забудь про правую руку, разрабатывай левую, и танцуй, танцуй...

Это тренер нас так шпыняет, честно говоря, гонять он нас должен куда как больше, и не на махании руками — физическая подготовка на нуле, но и требовать от пацанов проливать литры пота тоже не годится. Тренер это прекрасно понимает, но он должен обеспечить массовость, требование такие сверху пришли, а значит, нужно подростков заинтересовать, а то и так бросают заниматься после двух-трех занятий. Между прочим, совершенно согласен с таким подходом, спорт штука тяжелая, чтобы добиться результатов, нужно быть фанатом в своей дисциплине, а будешь заниматься из-под палки, ничего дельного не получится. Что касаемо физических нагрузок, то не знаю как по науке, а я считаю нельзя сильно нагружать растущий организм, деформации скелета пойдут специфические. Сам-то я пришел в секцию бокса чтобы побольше двигаться, пацану это просто необходимо, а то мое затворничество становится проблемой для его организма..., тьфу, то есть моего. Выбор на бокс пал не случайно, я им и раньше занимался, даже до первого разряда дотянул, но вот выше подняться не смог, резвости не хватало, да и приоритеты сменились, перестройка, мать его. Интересно было наблюдать, как тело быстро начинает 'вспоминать' наработанные когда-то связки, конечно, силенок кот наплакал, но внешне это уже смотрится. Кстати, тренер тоже посматривает в мою сторону, видимо прикидывает перспективы, но до перспектив еще два года, только тогда можно будет включить меня в состав юниоров, а до этого срока столько воды утечет.

После тренировок иду в раздевалку, запах в ней специфический, но по-другому здесь и быть не может — душ отсутствует, а значит, после занятий все вынуждены переодеваться потными, отсюда и запах прелой одежды. Но я приспособился, опыт не пропьешь, в котомке у меня два куска ткани от старой простыни и полотенце, мочу под краном в раковине ткань и, не отжимая, обтираюсь сверху донизу сначала одним куском, стирая большую часть пота, потом другим, добивая остатки, в конце прохожусь по телу полотенцем. С душем, естественно, такой эрзац мытья не сравнишь, но все-таки на пару раз нормально, а там и в баньку сбегаю, тут главное проводить всю процедуру, когда уже остыл, а то толку мало, протерся, а пот снова выступил. Ткань прополаскиваю, отжимаю и запихиваю в мешочек из прорезиненной ткани, полиэтиленовых пакетов в СССР не производится, а без них жутко неудобно, но как есть, так есть.

Однако на этом мой 'трудовой' день не закончен, сейчас сяду на трамвай, четыре остановки, еще десять минут ходьбы по заснеженной улице, подъем на третий этаж и здравствуйте Софья Яковлевна. Это мой учитель французского языка. Все дело в том, что в тридцать седьмой школе после нового года я не появился, то есть потерялся по пути, от бабушки ушел, а к дедушке не пришел. Но мать об этом я, естественно, в известность не ставил, а она по привычке даже не интересовалась как продвигается учеба у ее сыночка, тем более, что днем, как и прежде уходил в школу учиться во вторую смену, но планировал в мае там все же нарисоваться, хочешь не хочешь, а след оставить надо. Раз так, то пришлось занять себя образованием, почему выбор пал на французский? Да потому, что в городе есть много хороших учителей по немецкому, есть по французскому, а вот по английскому нет. Вернее есть, но те, которые языком владеют на нужном уровне при деле, а у тех, которые свободны, лучше не учиться, от общения с ними больше вреда, чем пользы. А тут, пока искал, наткнулся на француженку пенсионерку, в переносом смысле, однако язык знает в совершенстве, решил пусть лучше она меня учит, чем те недотыки, которые по школам свой хлеб отрабатывают. Столкнулся я с Софьей Яковлевной не где-нибудь, а в педагогическом ВУЗе, куда пришел подыскивать хорошо знающих языки студентов, чтобы помочь им легче пережить период бескормицы. Найти, подходящую, под мои критерии кандидатуру не получилось, я даже не мог предположить, насколько плохо обстоят дела с образованием в этой сфере. Чему может научить школьника вчерашний студент, который кроме истории партии и диалектического материализма ничего не знает? Почему-то я был лучшего мнения о качестве специалистов выпускаемых из советских вузов пятидесятых годов.

Так вот, стою я в коридоре ВУЗа весь такой грустный и потерянный, после того как сорвалась с крючка очередная кандидатка, пытаюсь придумать куда бы еще податься, и тут вижу из кадров выходит такой молодящийся божий одуванчик, спинку держит прямо, на каблуках, и что характерно, ими по полу не шоркает. На первый взгляд, песочек с нее не сыпется, и резвость вроде как проглядывает, в общем, есть еще порох в пороховницах, пусть и дымный, но выстрелить может. И вдруг эта бабуля, отлавливает какого-то мужичка, пытавшегося незаметно проскочить мимо:

— Николай Максимович, здравствуйте.

— Здравствуйте, Софья Яковлевна, — отвечает ей тот, и делает вид, что на этом разговор можно и закончить.

Однако старушку по кривой траектории объехать не удалось, та вовсе не собиралась капитулировать:

— Николай Максимович, я требую, чтобы вы уделили мне время.

На лице мужичка отражается досада, но с поворотом к старушке ее быстро сменяет вежливое внимание:

— Слушаю Вас.

— Я знаю, что на прошлой неделе, в вашем ВУЗе появилась вакансия, — начала она разговор с претензий, — а мое заявление стоит первым в списке. Но придя сюда, я слышу, что вакансия уже занята, неужели мой опыт и знания останутся невостребованными? Вы, как заведующий по учебной части, обязаны навести порядок.

— Софья Яковлевна, — начинает объяснять заведующий причину игнорирования ВУЗом заявления старушки, — вакансия у нас действительно образовалась в связи с переводом преподавателя, но сегодня ее под себя забрал исторический факультет.

— То есть, вы сократили объем преподавания иностранных языков? Очень интересно, а каким образом вы думаете готовить преподавателей иностранных языков для учебных заведений дальше?

На это у Николая Максимовича ответа не нашлось, ему только осталось развести руками:

— Это не наше решение, указание сверху.

— Уж не свыше ли? — Улыбнулась Софья Яковлевна, видя его затруднения.

— Зря смеетесь, уважаемая, — поморщился заведующий, — для нас что сверху, что свыше, суть одна, надо выполнять. Прошу извинить, спешу. — Быстро откланялся Николай Максимович и припустил дальше по коридору.

Старушке только и осталось, что смотреть вслед. Спустя некоторое время она выходит из состояния созерцания дальней части коридора и замечает у стенки стоящего меня, все так же потерянного и несчастного:

— А вы здесь по какому поводу, молодой человек?

— По поводу непреодолимой тяги к знаниям, — тяжело вздыхаю я, — но как оказалось, непреодолимой тяги недостаточно, чтобы преодолеть препятствия стоящие на пути к этим самым знаниям.

— Надо же, еще встречаются Ломоносовы в наше время, — улыбнулась Софья Яковлевна, — но мне так кажется или на самом деле ваш возраст не совсем подходит для этого учебного заведения?

— Вам не кажется, — подтвердил я ее предположения, — мне всего четырнадцать лет, и до Михаила Васильевича мне далеко, но сравнение нравится. А повод, приведший меня, неразумного, в сей храм знаний, простой, найти репетитора по иностранному языку.

— Запустил предмет и теперь хочешь наверстать?

— Э-э... Если, говорить честно, Софья Яковлевна, то запустить тот иностранный язык, который собираюсь изучать, мне трудно. Трудно по причине того, что у нас нет по нему преподавателей.

— И о каком именно языке ведется речь.

— Об английском.

— Да, преподавателей по нему мало, — согласилась старушка, — но они все же есть.

В отрицании мотаю головой:

— Или я плохо ищу, или они хорошо от меня прячутся.

— Почему прячутся? — Удивилась Софья Яковлевна. — Насколько мне известно, в этом году отсюда вышло шестнадцать выпускников со специализацией по английскому языку.

— Извините, конечно, — вздыхаю я, — но это совершенно не тот уровень, на который я рассчитываю. У них нет разговорной практики, да и тексты они могут переводить с большим трудом, подозреваю, что и произношение у них не поставлено.

— Хм, — Старушка посмотрела на меня с интересом, — тогда речь идет уже не о репетиторстве, а о серьезном преподавании. Тут действительно с выпускниками нашего ВУЗа каши не сваришь. А почему тебе нужен именно английский язык, немецкий и французский не подходит?

— Английский это язык меж мирового общения, — объясняю очевидную истину, — немецкий, после того как Германия была разгромлена, потерял свое значение, и еще долго будет не востребован. Французский язык, безусловно, красивый, но на нем разговаривает не так много людей, да и Франция уже давно не является передовой державой ни в экономике, ни в науке. Хотя да, если не получится найти хорошего преподавателя по английскому языку, можно попробовать научиться читать Дюма в подлиннике.

— Интересные рассуждения, — задумалась Софья Яковлевна, — впервые сталкиваюсь с такой постановкой вопроса при выборе языка для изучения. В нашей стране немногие смотрят так далеко на перспективу. И все же вынуждена тебя огорчить, преподавателей такой квалификации как тебе нужно по английскому языку здесь ты не найдешь.

— Печально, — тяжело вздыхаю в очередной раз, — вот так и рушатся мечты.

— Есть и еще одно упущение с твоей стороны, — продолжает старушка спускать меня с небес не землю, — нужно еще иметь способности к обучению языкам, иначе даже при интенсивном обучении можно получить посредственный результат.

— Не думаю, что у меня будут с этим проблемы, — пожимаю плечами, — но не попробуешь, не узнаешь.

— Вот даже как, очень интересно, рассуждаешь как взрослый. Значит, хочешь попробовать?

Киваю в ответ.

— Но, как я уже сказала, нужного тебе преподавателя здесь нет. Могу попробовать определить твои способности на базе французского, по крайней мере, в моей квалификации пока еще никто не сомневался.

— Можно и на его базе, — соглашаюсь с преподавателем.

— Ну что ж, — сказала Софья Яковлевна после минутного раздумывания, — сейчас у меня есть время, найдем свободную аудиторию, и я тебя немного погоняю.

Гоняла она меня жестко, начала с азов, потом перешла на фразы, заставляя их повторять не понимая смысла, в конце потребовала того же с монологами. Ну, тут уже даже моя память стала давать сбой, все-таки смысловая и зрительные памяти отличаются от слуховой.

— Однако, у тебя прекрасный слух и память, — сказала она мне, когда я уже намеревался прекратить это издевательство над собой, — такое встречается очень редко. Если не лениться, то язык ты освоишь очень быстро.

— Насколько быстро? — Сразу интересуюсь у нее.

— Все зависит от того, насколько хорошо ты хочешь его знать, если тебе нужно только чтобы понимал ты и понимали тебя, то хватит и десятка занятий, а если захочется, чтобы тебя не отличили от француза, то для этого тебе с твоими способностями понадобится не меньше полгода.