Здравствуйте, я Лена Пантелеева

-Да. Мы идем по магазинам.

Самуил Ионович отпил чай, аккуратно свернул прочитанную газету, пожевал губами. Вопросил в сумрак помещения лавки готового платья:

-Йося, вы читали сегодняшнюю 'Правду'? В частности, статью товарища Кубицкого?

-Да, Самуил Ионович.

-И что вы думаете об этом?

-У меня всегда стоит у кровати собранный чемодан, Самуил Ионович.

-Вы правильный еврейский юноша, Йося, не какой ни будь там гой! Моя красавица и умница Ахия сделала очень правильный выбор, очень правильный! И вы тоже, Йося!

-Спасибо, Самуил Ионович.

-Всегда пожалуйста, Йося, всегда пожалуйста.

Два человека в лавке, один пожилой, полный, в жилетке, с портняжным метром на шее и в пенсне, другой высокий, молодой, черноволосый, понимающе рассмеялись.

Еле слышно тренькнул медным язычком колокольчик над входной дверью. Самуил Ионович поморщился — вошедшая в его лавку девушка была похожа на одну из этих, нынешних полумужчин-полуженщин, пролетарок — комсомолок. В короткой бекеше и юбке, перешитой из галифе, в сапогах. Самуил Ионович поморщился второй раз. О, всемилостивый седобородый Яхве! Ну как, как могут девушки ходить в сапогах?! Именно в сапогах, а не в сапожках?! И симпатичные, весьма симпатичные девушки! Несмотря на исхудавшее лицо, глубоко запавшие глаза и нелепо торчащие и неровно отросшие короткие волосы из-под мятого картуза со сломанным козырьком, посетительница была красива. Очень красива. Самуил Ионович даже был удивлен трепыханием своего старого сердца, когда взгляд голубых глаз ожег его лицо. Если бы она еще была блондинкой.... Как же ты прав, о царь царей Соломон! 'Шея... башней Давидовой ввысь! Вознеслась над щитами, дивись. Две груди — оленята, два брата...'.

-Вы считаете, что блондинкой мне будет лучше?

И голос тоже прекрасен! Что?! Самуил Ионович закашлялся, толкнул незаметно локтем замершего на половине движения Йосю, сделал шаг вперед, осведомился, напуская строгость в голос:

-Чем я могу вам помочь, гражданка? Есть готовые пОльта, легкие костюмы из шерсти, красивые блузки, косынки. Из ситца. Все отличного качества и из прекрасной ткани!

-Здравствуйте.

-Гхм, эм-м, да, день добрый!

-Косынки, говорите.... Вот эти?

Изящные пальчики легко пробежались по ткани, чуть касаясь кончиками выложенного на прилавок товара. Брезгливо отдернулись.

-Ситцевые.... А шелковые есть? Из натурального шелка?

-Из натурального?

-Да, из натурального.

-Нет, к сожалению. И из искусственного нет. Фабрика-то сгорела — ответил Самуил Ионович и неизвестно почему очень расстроился.

-Жаль. А мне бы пошло — девушка вытянула из кучи одну косынку, стащила с головы нелепый картуз, ловко повязала на голову — впрочем, и так не плохо.

Самуил Ионович был с ней абсолютно согласен. Только вот слово 'неплохо' он бы заменил на 'прекрасно'.

-А все это... — тонкая кисть обвела помещение лавки — вы шьете все сами?

-Да, суда... э, гражданка. Мастерская 'Гершман и К' шьет только качественные вещи по лучшим образцам моделей из Парижа.

-Ах, вот прямо из самого-самого Парижа? Вам на аэроплане образцы моделей доставляют? Если это так, то скорость вашего аэроплана как у пешехода.

-Прошу прощения, не совсем вас понял, гражданка!

Самуил Ионович выпрямился, поправил пенсне, и гневно воззрился на красивую нахалку. С таким же успехом он мог бы взирать на гору или допустим, на тот большой кусок льда, что утопил пароход, на котором плыли в Америку его брат Авнер и его женушка Кохава.

-Хорошо, тогда поступим так. У вас найдется чистый лист бумаги и карандаш?

На прилавке как по волшебству возникло требуемое. Самуил Ионович неодобрительно покосился на Йосю.

-Смотрите.

Несколько быстрых росчерков и на листе возник силуэт элегантного женского пальто, еще несколько быстрых движений — костюм, блузка, снова пальто, какого-то необычного фасона, но оставляющего ощущение легкости и красоты. Да, красоты.

-Нравится?

Самуил Ионович взял в руки листок, поднес к глазам:

-Никогда ничего подобного раньше не видел.... И не встречал. Что-то в этом есть. Очень необычные фасоны, весьма смелые. Англия? Или Америка?

-Значит, вам нравится. Ну, а раз нравится — изрисованный листок ловко выпорхнул из пальцев Самуила Ионовича — тогда поговорим, как деловые люди?

Самуил Ионович недоуменно посмотрел на пустую ладонь, беспомощно оглянулся на замершего с открытым ртом Йосю. Появилось сильное желание отвесить юному глупцу крепкий подзатыльник, даже рука зачесалась.

-Что ж, давайте поговорим, сударыня. Пройдемте ко мне.

-Одну минуту, пожалуйста! — девушка шагнула к двери, звонко позвала кого-то по имени — Ли!

В лавку стремительно вошел невысокий азиат во френче под распахнутой суконной курткой. Быстро обежал колючим глазами помещение, людей, надавил взглядом на сразу поскучневшего Йосю, коротко наклонил голову:

-Товарищ Елена?

-Нас приглашают выпить чаю, Ли. Ты ведь не против?

-Нет, товарищ Елена.

Самуил Ионович глубоко вздохнул и приглашающе махнул рукой в сторону своей конторки:

-Идемте, гм..... Товарищи.

-Итак, я считаю, что мы с вами договорились, Самуил Ионович. Мои тридцать процентов от заявленной прибыли и пятипроцентный бонус, в случае повышенного спроса на данные изделия. Все верно?

В ответ владелец лавки всплеснул руками:

-Но помилуйте, сударыня! Разве это таки и возможно?! Тридцать и еще пять? Я честный бедный еврей и скромный портной, а не председатель банка или его брат! Мне нужно кормить семью, очень большую семью! Вы представляете себе — они все едят! И каждый день все три раза! А вы знаете, какие нынче цены на продукты на этих ужасных рынках или в магазинах? Грабительские! Эти цены скоро заставят меня идти с протянутой рукой, и вы будете горько плакать, и терзать свое сердце жалостью, видя меня в таком ужасном виде!

Девушка напротив Самуила Ионовича изогнула красивые губы в ироничной улыбке, чуть сощурив глаза от папиросного дыма — папиросы английские, дорогие, мимолетно отметил Самуил Ионович — поставила чашку с недопитым чаем на стол.

-Самуил Ионович, ну вы же взрослый человек и бизнесмен....

-Кто?

-Делец, торговец. Это по-английски. Поверьте мне, вам совершенно не идет все это кривлянье. Оно у вас даже и не получается. От слова совсем.

-Разве? Вот ведь счастье нежданное на старости лет! Я узнаю о себе таки новое! Вы посещали так много театров, что столь смело говорите какой из меня выходит актер?

-Да. Посещала. И закончим на этом пикироваться. И еще. Сейчас я вам скажу одну фразу, а вы так удивитесь, что кинетесь записывать: 'Торг здесь не уместен!'.

Девушка улыбнулась, так же, как и раньше, мило и ласково, но у Самуила Ионовича вдруг неожиданно пропало желание разыгрывать из себя недалекого местечкового еврея.

-Ну, хорошо... — Самуил Ионович повозился, снял-одел пенсне, чтобы скрыть возникшее замешательство — Давайте вернемся к нашим прожектам.

-Вернемся — на листке бумаги сверху схематического чертежа возникла цифра один — это первая ступень. Вырубается из жести вот такая форма, сгибается по этим линиям и края обрабатываются наждачной бумагой. Эти вот, как вы выразились, 'загогулины' обязательно закаливаются. Постарайтесь подобрать наиболее качественную проволоку. Следующий шаг — все это развешивается на струнах со стопорами, образец я их нарисую чуть позже, и тщательно красится. Только обязательно компрессором и в сухом помещении без сквозняков и пыли. Можно использовать меха. Кузнечные. Следующий шаг — лакировка, после сортировки с отбором наиболее качественных изделий. Их лакируем дважды, а лучше трижды.

-Зачем, осмелюсь спросить?

-Что бы продавать дороже, Самуил Ионович.

-Но почему их будут брать за более высокую цену, милочка... гхм — ох, как посмотрела-то! Словно укусила!

-Сударыня?

-Вот поэтому — девушка подтянула к себе листок бумаги и на одном из чертежей на лицевой стороне детали нарисовала пятиконечную звезду — Сверлите и крепите к изделию звездочку. Товарищи красные командиры и комиссары с удовольствием приобретут данную пряжку. Вы согласны со мной, Самуил Ионович?

Самуил Ионович поднес к глазам листок с рисунком, вгляделся, пожевал губами, взглянул с интересом поверх стекол пенсне на собеседницу:

-Да, в этом что-то, несомненно, есть.... А если красить эти, отборные, пряжки в черный цвет?

-В радикально черный? Красьте, Самуил Ионович, красьте.... Эти пряжки будут для вас золотыми.

И собеседница Самуила Ионовича грустно улыбнулась.

-Не помешаю, Антон Ашерович?

Антон Ашерович Бонер, первый зам начальника экономического отдела ГПУ Кацнельсона с неудовольствием оторвался от затемненной сцены, где пела с наигранной экзальтацией и надрывом одна из этих, новых певичек, как её там.... — а неважно!— и перевел хмурый взгляд на осведомляющегося:

-Кто вы? Кто вас пропустил ко мне?

-Я? — худощавый человек с неприятным, узким лицом, да и сам какой-то линейный, словно всю его фигуру точили на наждаке, скупо улыбнулся — зовите меня, Антон Ашерович, товарищем Стилетом.

Не обращая внимания на демонстрируемое Бонером раздражение, говоривший встал спиной к собеседнику:

-По-моему, эта женщина, на сцене, совершенно не умеет петь. Как вы считаете, Антон Ашерович? Да, меня вам рекомендовал при вашей последней встрече товарищ Петерс.

-Товарищ Петерс? Что ж.... Тогда, напомните мне, пожалуйста, товарищ, гм, Стилет, обстоятельства нашей последней встречи с товарищем Петерсом.

-Стоит ли? — худощавый по-хозяйски подтянул к себе стул, проигнорировав ожидающий ответа взгляд Бонера, вальяжно махнул рукой, подзывая официанта — вы тогда были несколько, э.... нетрезвы. И ваше пальто было испачкано краской. Белой. Товарищ Петерс обратил на это ваше внимание, но вы несколько своеобразно проигнорировали его замечание, сообщив, что...

-Достаточно, товарищ Стилет! Что привело вас сюда? Почему вы не пришли ко мне на работу, не записались на прием, как поступают все другие товарищи?

Худощавый не ответил, внимательно следя за сменившимся на сцене певичками, достал из отворота куртки пачку папирос. Услужливый половой подскочил, согнулся в поклоне, поднося зажжённую спичку. Худощавый прикурил, выдохнул, посмотрел сквозь клубы дыма на начинающего терять терпение Бонера:

-Одна из наших операций, та, что именуется 'Роза Матильды', теряет нужную нам динамику развития. Товарищи очень озабочены сложившейся ситуацией. Бонер посмурнел, его плечи опустились, тонкие пальцы нервно забарабанили по накрахмаленной скатерти.

-Я понимаю озабоченность товарищей, но если вы не забыли, я курирую лишь экономические дела и в моем введенье не находится все эти ваши операции и разработки! Тем более к этой 'Розе ' вместе с 'Матильдой', я имею лишь самое косвенное отношение! Я лишь представил для информационного освещения некоторые документы и сведенья от .... — Бонер на секунду замялся, подбирая слова — дружественно настроенных иностранных личностей. И считаю, что к случившейся некоторой задержке развития операции никакого отношения не имею!

Собеседник отпил из бокала принесенного официантом пива, промокнул губы салфеткой и вдруг хищно подался вперед, заставив Антона Ашеровича непроизвольно напрячься:

-Некий сотрудник ГПУ Роберт Эсллер из Петроградского отдела получил информацию о тайнике в квартире на Угловой, именно от вас, товарищ Бонер.

-И что?!

-А то, что ваш излишне исполнительный протеже, сорвал всю запланированную нами многоходовку! Он у вас совершенный идиот, Антон Ашерович. Устроил чуть ли не войсковую операцию посреди города с многочисленными трупами в итоге. Бойцов ГПУ, кстати, а не задерживаемых им. Квартира 'засвечена', владельцы тайника с оружием там больше не появятся, а главная фигурантка операции 'Роза Матильды' скрылась, и ее не могут найти. Нигде. Ситуация критическая и вряд ли сейчас поправима. Ваши дружественно настроенные личности не будут искать с ней контакты в ближайшее время, зная о нашем интересе к 'Розе'. И все это благодаря вам.

-Но товарищ Стилет! Я не отвечаю за действия не моего сотрудника! О тайнике товарищу Эсллеру было сообщено мной согласно правилам об оперативном информировании периферийных отделов! Я не вижу в случившемся своей вины!

Антон Ашерович вытер платком внезапно вспотевший лоб и чуть заискивающе взглянул на товарища Стилета неторопливо пьющего пиво:

-И, быть может, фигурантка операции, хм, мертва? Знаете, рана, воспаление.... Или бандиты не поделили что-то .... Она ведь тоже бандитка, а у них нравы там как у зверей! Чисто людоеды как негры!

-Мертва? — худощавый в сомнение покачал головой — нет, она не мертва. Она не может вот просто взять и умереть. Я абсолютно уверен в этом. Да и её смерть была бы большой ошибкой. Для всех. Для нее и для нас. Ее ищут и найдут.

-Но может быть все же 'подчистить концы' после, э.... Получения сведений от фигурантки? Когда вы ее найдете. О том, что она может знать что-то важное, почти никому уже неизвестно! Вы ликвидировали этого, агента Леонида, что 'подвели' к ней. Еще некоторых людей. Выявили и взяли связника петроградских масонов, взяли и тех, к кому он шел. Вы нашли записи, документы, карту, наконец! Все у вас! Зачем она вам?!

Антон Ашерович замолчал, его левая рука сильно сжимала салфетку. На висках рано начавшей лысеть головы пролегли влажные дорожки пота. Очки он снял давно, все равно через туман на круглых стеклах почти ничего не было видно. Товарищ Стилет покрутил янтарную жидкость на дне бокала, допил, промокнул губы салфеткой:

-Документы, карта, люди.... Это не те документы и не те люди — среди них нет, сколько ни будь значимой и информированной фигуры, одни клоуны с затуманенными мистическими легендами головами, а к шифру на карте нет ключа. Там очень непростой код. И к нашему сожалению, агент Пателкин, известный всем как Леонид Пантелеев, оказался редкостным дураком. Он убил и ограбил не ту цель, упустил носителя ключа к шифру, а когда понял, что натворил, просто ушел на дно, став обыкновенным бандитом. Единственное, что ему можно поставить в заслугу, это его патронаж над фигуранткой. Он ведь даже женился на ней, и этот его поступок дал ему возможность пожить еще немного. Совсем немного.

-Да?! А зачем же это, позвольте спросить, он на ней женился? Может быть, он начал догадываться о ее роли? — на лице Бонера были выражены неподдельный интерес, тревога и недоумение.

-А бес его дурака знает! — худощавый зло выругался — Я даже не собираюсь предполагать, что подвигло этого марафетчика со стажем на данный поступок. А насчет догадался — это вряд ли. Не великого ума был покойник.

Беседующие помолчали несколько минут. Бонер взволновано и нервно, барабаня пальцами, худощавый холодно и отстраненно. Первым заговорил Бонер:

-И все-таки, я не могу понять, что вам нужно от меня? И почему вы пришли ко мне? О моей, гм, недоработке мне мог бы сообщить и сам товарищ Петерс. На работе. Официально. А так, знаете ли — Бонер выпрямился и чуть расправил плечи — это похоже на тайный сговор за спинами коллег и товарищей! Я не собираюсь участвовать в этом! Отказываюсь! Вот так! И я обязательно поставлю в известность вышестоящих коллег о нашем разговоре!