Ролевик: Скаут

Вот только идти мне нужно было не налево, в хоть сколько-то знакомую степь, и даже не прямо, к скалам, над которыми все так же упорно поднимались два светила, а в сторону жуткой, совершенно невозможной, пусть и поросшей привычной зеленью, местности справа, ведь именно в той стороне располагался некий «дом».

Мало того, не просто идти — а уходить надо было, и как можно шустрее. Неизвестно откуда появившаяся паника требовала просто-напросто валить — и я, махнув рукой, сбежал по склону холмика в сторону «зеленки».

Степь и сухая песчаная почва исчезла из-под ног почти сразу после того, как я покинул холм. А то, что появилось вместо нее...

Ну, эта земля явна была необычной. Сухая, словно выжатая, почва, блекло-зеленая невысокая трава, практически мох, и точно также расползшаяся по поверхности. Да и поверхность не обошлась без необычного. В данном случае необычной была сама форма поверхности. Казалось, что ее резко сдавили с двух сторон, заставив смяться в гармошку — это мне удалось заметить еще с холма. Но земля все же мягче камня, который бы неминуемо сломался, породив тем самым множество мелких скал, и поэтому вместо множества обломков получились этакие волны... Высокие волны — первая из них высотой лишь чуть-чуть не дотягивала до вершины холмика, но провал за ней, похоже, мог поглотить гребень волны целиком. А от подножия холма до гребня волны было ну может метров сто ровной земли. Странно, правда?

Впечатление усиливалось тем, что кое-где на этой земле росли деревья. Вернее, это раньше они росли — вполне себе привычные лиственные громады, с серым стволом толщиной с меня и густой зеленой кроной, пусть и зелень была не совсем привычного оттенка. А сейчас, волей непонятно кого оказавшись на пошедшей волнами земле, они просто-напросто торчали, и тем из них, кто оказался на гребнях волн, повезло ничуть не больше тех, что угрожающе нависал над низинами. Верхостои были все какие-то ободранные, избитые и неприглядные... А это наводило на неприятные мысли. Что здесь творилось такое, что эти могучие деревья так и не смогли зарастить раны? Притом недавно творилось... А судя по тому, как меня подгоняет инстинкт самосохранения, и скоро твориться будет. А ведь я только-только взбираюсь по крутому склону первого гребня...

Взобрался наконец. Ну, все ж не скалы, не настолько крут склон, да и трава с деревьями держатся крепко, можно ухватиться. Посмотрел вниз — да уж, иной овраг позавидует глубине и крутости склона. Причем не крутости не только из-за угла, но и из-за какой-то дикой формы. Вздохнул я, развернулся назад, поглядеть на степь... И очертя голову сиганул в низину.

С той стороны ко мне несся... Ну, наверное, смерч. Или просто ураган. Или банальный ливень с ветром. Только уж очень сильный — ровная серая пелена, тихо ревущая и догоняющая меня буквально на глазах. Попадать под такое на открытой местности опасно, а на возвышенности — опасно очень! И я всего лишь попробовал укрыться. Тем более внизу под гребнем, всего метрах в трех, нашлась этакая складка, где вполне можно было приткнуться и переждать бурю...

Впрочем, когда через пару секунд буря меня догнала, я понял всю мелочность таких надежд. Меня выдернуло из складки и сбросило на дно низины каким-то совершенно неправильным порывом ветра, а ударивший следом дождь почти утопил меня в мгновенно возникшей луже. Выбраться-то из лужи, чертыхаясь на все стороны и лихорадочно проверяя снаряжение я смог, но сушиться было уже поздно. Впрочем, развернуть плащ и забраться чуть повыше на склон следующей волны, чтоб усесться на ствол торчащего почти горизонтально дерева это мне не помешало. Ветра здесь, внизу, практически не было, а дождь... Что дождь, его и переждать можно. И я, прислонившись к дереву, сидел и пережидал. Сверху меня прикрывают листья, очень быстро наполняющаяся водой низина меня достанет, если вообще достанет, нескоро, да и дорогу наверх видно — от дерева к дереву, и все наверх...

Дождь, несмотря на всю свою необычность, утих и прекратился через несколько минут. Вот только от сменившего его холодного тумана проблем появилось как бы не больше. Видимость упала до едва ли нескольких метров, да и мерзнуть я стал куда сильнее, чем даже под дождем, за это отдельное спасибо непромокаемому плащу. Вот только туману на плащ было совсем положить.

Делать нечего — коль буду здесь сидеть, замерзну. Да и инстинкт, весьма уместно согнавший меня с места ночевки, не замолк совсем, а всего лишь убавил громкость. Значит, надо выбираться. И я полез, предварительно нацепив кожаные перчатки с разрезами на тыльной стороне, нашедшиеся в кармане штанов.

От одного дерева в тумане можно было увидеть разве что другое... И то не всегда. Увидеть от гребня волны ее подножие, и наоборот — уже не получилось. Максимум, что я смог разглядеть — это уходящий в туман склон, увеличенное подобие первого.

Ну что ж... Я скользил вниз по вязкой грязи, сцепляющейся с подложием разве что тонкими, но прочными корнями травы и толстыми — деревьев. Я перебирался через импровизированные реки, которые появились, когда ливень залил провалы между земляными волнами. Карабкался вверх, цепляясь за все ту же траву и прыгая от дерева к дереву, каждый раз ожидая промаха — и один раз дождался, поскользнувшись и улетев в грязь внизу.

Но после второго десятка волн они стали заметно уменьшаться, и вместе с тем как бы размокать. Вязкая грязь становилась жидкой, да и вообще воды вокруг стало заметно больше. Только туман не желал пропадать вместе с последними, совсем маленькими волнами. Собственно, из-за тумана я и вляпался. Ну, почти.

— Болото... — грустно констатировал я, застыв с поднятой ногой на полушаге.

Собственно, под ногами хлюпало уже давно, да и деревья пропали примерно тогда же, оставив только траву и редкие кусты, но вот теперь почти незаметное окошко в густом травяном покрове показало, что я добрался до чистой воды. А глубина здесь неизвестная. И тонуть в болоте мне совсем не хочется.

Стоять с одной ногой на весу тоже не хотелось. Пришлось аккуратно отшатнуться назад и крепко утвердиться на обеих нижних конечностях. И задуматься, куда ж без этого. На простую и вечную тему — что делать?

Нет, по болоту ходить я умею... Откуда-то. Только без подручных средств, хотя бы какого-нибудь щупа, я не пройду. Если чуда не случится, конечно, усмехнулся я про себя. И застыл.

Чудо. Волшебство. А амулеты у меня не волшебные ль случайно в поясных отделениях лежат?

Лихорадочно шарить по всем кармашкам пояса мне пришлось недолго. Горсть амулетов нашлась все в том же большом кармане, и я принялся разбираться.

Разнокалиберные финтифлюшки с характерными надписями: «От зубной боли», «От детей», «От простуды»... Амулеты этого набора, связанные одной цепочкой, похоже, относятся к лечению. Все прочие лежали поодиночке. Этот противозмеиный я уже видел, это... Я задумчиво покрутил в руках забавную фигурку — этакую авангардистскую статуэтку из какого-то прозрачного розового камня в виде соединенных меж собой в треногу трех миниатюрных лягушачьих лапок. Оно? Надписей нет, как назло, даже идиотских слоганов.

Ради интереса я перебрал все остальные. Нет, чего-либо более подходящего не нашлось. Но и как эту включить, если даже я правильно угадал, не очень понятно.

Покрутил ее в пальцах, подумал. А ведь она должна где-то стоять, раз статуэтка... С интересом посмотрел на природную ловушку, в которую я едва не шагнул — и аккуратно поставил фигурку прямо на поверхность воды.

Фигурка недолго стояла спокойно — уже через мгновение она вытянулась вверх так, что лягушачьи лапки превзошли меня ростом едва ли не вдвое, а я оказался в аккурат между ними, на небольшом пятачке.

Постоял так, посмотрел — и осторожно шагнул назад. Треног, точнее, трелап, шагнул вместе со мной, а под ногами вместо хлюпающей жижи оказалась вполне приличная твердь. Однако, угадал, тихо порадовался я и смело зашагал вперед.

И еще раз мне повезло, когда треног потемнел и развалился через два шага после того, как я перешел жидкую часть болота, а не чуть раньше. Под ногами была вполне приличная твердая земля, изрядно поднадоевшая трава и кусты впереди разбавились настоящими деревьями, вот только туман все еще никуда не делся, разве что стал чуть полегче. Короче, я облегченно выдохнул и ускорил шаг, надеясь где-нибудь под деревьями устроить привал.

Вот только когда до ближайшего ствола оставалось шагов с десяток, в плотном шипастом кустарнике около него кто-то зашебуршился. Я встал как вкопанный, а из кустарника стала медленно вылезать серая лохматая туша.

«Вот же... На ровном месте на волка повезло нарваться», ошарашенно подумал я, нащупывая рогатку на поясе.

«Туша» тем временем вылезла из кустов полностью, отряхнулась — и стала подниматься на ноги, оказавшись невысоким мужичком в сером, изрядно вытертом и поношенном меховом комбезе с волчьими ушами и хвостом.

— Слышь, мужик, есть пожр-р-р-рать? — хмуро осведомился он у меня, рычаще растягивая слова: — Тр-ретий день не ем.

— Есть-то есть, — кивнул на автомате я, доставая рогатку и начиная ее раскладывать: — А тебе-то что?

Мужик уставился на рогатку, подумал и спросил:

— Ты что, с Кр-рая идешь?

— С него родимого, — придержав руку рядом с зарядником, ответил я. Похоже, здесь про Край знают.

— И как там? — с явным интересом поинтересовался «волк».

— Сыро и грязно, — пожал я плечами, убрав руку от зарядов.

— Как и везде, — удовлетворенно ухмыльнулся тот, и намылился было лезть обратно в свои кусты, но я наконец-таки поймал мысль за хвост и окрикнул лесовика:

— Постой!

— Чего тебе? — недовольно развернулся серый.

— Можешь короткую дорогу к людям показать? А я едой поделюсь.

— Еда это хор-рошо, — благожелательно рыкнул местный: — Давай сюда.

— Нет уж, сначала ты меня приведешь к людям, а там поделимся.

— Ррр, — потешно зарычал недоволк, но завидев, как я шустро выхватил из кармашка заряд и изготовился к стрельбе, пошел на попятный: — Ладно, хор-рошо, пошли. Но до них далеко идти, ты пр-роголодаешься. Может, ср-разу пер-рекусим?

— Вот как проголодаюсь, тогда и перекусим. — убирая в карман выхваченный наудачу красный шарик, отрезал я.

Свеженанятый проводник вздохнул и двинулся вправо, в обход кустов.

Идти по границе между лесом и болотом, и неплохо идти — по твёрдой земле да без шипастого терновника на пути — пришлось довольно долго, потом провожатый свернул на небольшую тропинку в лесу, тоже вполне удобную.

Навскидку, потому как часов у меня не было, а солнца за тучами тоже считай не было, брели мы с час. И это после моей утренней прогулки по «волнам» да по болоту, да на почти голодный желудок — но когда я уже почти решился сделать привал и перекусить в обществе лесовика, лес вместе с туманом стали редеть и вскоре кончились.

— Люди там, — махнул рукой «волк» в сторону видневшихся вдали домиков, и, сглотнув слюну, спросил: — Где еда?

— Сейчас будет, — кивнул я, прислонившись к дереву, чтоб хоть немного расслабить натруженные ноги, и извлёк из рюкзака сверток с копченым мясом. Выдернул ножик и резко разделил его на две почти равных части.

— Держи, — местный осторожно подошел и не менее осторожно взял из протянутой руки «плату». Принюхался, расплылся в улыбке, и шустро шмыгнул в кусты.

Я же, послушав удаляющийся шорох, не смог удержаться, уж больно вкусно пахло, и сжевал вторую половину мяса, запив после водой из фляги. Ну и, сытый и довольный, зашагал к людям.

Глава 2

Недалеко от того места, где мы с провожатым вышли из леса, проходила грунтовая дорога. А проходила она там потому, что так зарасти колеи у проходящей дороги просто не могут — и сейчас от окружающего дорогу пространства её отличали только две этих глубоких колеи да явная неухоженность растущей на чуть выделяющемся земляном валу меж колеями зелени.

Идти, впрочем, всё равно пришлось по дороге — по обе стороны от неё на свободных от леса полях росло что-то сельскохозяйственное. Ну хоть убей, не знаю названия этой странной высокой — мне по пояс — травы, но уж больно ровными рядами она выросла. А ходить по чужим полям не стоит.

Впрочем, земля на дороге оказалась вполне годной для пешей прогулки, не расползалась под ногами грязью и не подбрасывала мне всяких коварных ямок. А когда до приснопамятных домиков оставалось шагов с полсотни, на грунте появились и какие-то забавные, почти одинаковые булыжники, возле домов слившиеся в приличное дорожное покрытие. М-да, булыжная мостовая, как много в этих звуках слова «Мать!»... Просто я опять поскользнулся на этих чёртовых камнях, вымокших под прошедшим здесь недавно ливнем.

Ну вот и ближайший домик, плоский, широкий, с большой, но сейчас пустой, верандой, и даже какая-то вывеска висит. А рисунок на вывеске — котёл и поднимающийся над ним пар — выбили из головы все абстрактные мысли, оставив только: «Неужто трактир? Неужто я смогу наконец отдохнуть и обсушиться?!»

Дверь — невысокая, мне как раз по шею — открылась, едва я поднялся на веранду. Вроде бы обычная деревянная дверь, да и открылась внутрь, со скрипом железных петель — но изнутри никто не собирался выходить, поэтому я, секунду помешкав, пригнулся и шагнул внутрь.

— Эй, хозяева, погреться не пустите? — произнёс я, разгибаясь за порогом.

— Проходи,— донёсся справа задумчивый голос, помолчал, и после паузы добавил: — Только дверь закрой, дует.

Разогнувшись и захлопнув дверь, я стал осматриваться.

Внутри домик оказался куда более вычурным, чем этакая хатка снаружи. Да, одна большая комната, в которой уместились камин с парой кресел, длинный стол с десятком стульев и барная стойка рядом. Только вместо деревянных или бревенчатых стен — гладкие, покрытые цветастыми узорами. Я присмотрелся к стене возле двери, колупнул пальцем — мать моя женщина, обои, да ещё бумажные! Пол тоже не подкачал, будучи покрыт тонким мягким ковром голубого цвета. Людей вот только не видно...

— Что у двери стоишь, разувайся да проходи к огню, — проговорил сидящий в кресле у огня мужик в алом халате. Вот только что кресло было развёрнуто к камину — а сейчас уже ко мне. Впрочем, разглядеть подробности внешности на фоне пламени у меня не получилось.

— Сейчас, — пробормотал я, разоблачаясь. Ранец хоть водонепроницаемый, и то благо. А вот все остальные шмотки надо сушить, начиная с ботинок.

Дошлёпав босыми ногами по ковру до камину, я пристроил ботинки с носками на каминную решётку сохнуть, а сам в мокрых штанах уселся в деревянное кресло. Да, жестковато чуть — но для усталых мышц в самый раз. А ноги — на специальную подставку. А ведь умно придумано — так ногам отдыхать куда удобней.

Хозяин, оказавшийся высоким, худым, практически костлявым мужиком, без признаков седины на лысой голове, поморщился и щёлкнул пальцами. Распространяющиеся по комнате ароматы сохнущих вещей исчезли, заменившись каким-то цветочным запахом. Он удовлетворенно кивнул и вопросительно уставился на меня своими круглыми глазами. Молча уставился, хочу заметить. Этак понуждая высказаться.