— Что она делает? — выдохнула Ниночка, переводя умоляющий взгляд с Феди на мохнатика и назад.
— Массаж... — буркнул Зяблик и шмыгнул носом, Федька раньше не замечал за собой такого дара как у сговоренной, но исходящую от него странную волну смеси сочувствия и ревности почувствовал даже он.
— Что?! — кажется, вопрошать хором у них с Ниной получается всё лучше — сказываются тренировки.
— Ну... Цуцик, видимо, ленился и зарядку не делал. Вот она ему и разминает каждую мышцу. Она это умеет... Чувствуешь себя потом — как заново родился, хорошо... — смутившийся под сдвоенным напором Зяблик явно не понимал, чего от него хотят, и говорил все тише.
— Ну и?
— А-а-а! — до этого мохнатого тормоза, похоже, дошло наконец что остальные на "кошачьем" не понимают, и его натурально передернуло от воспоминания. — Так и ощущения в процессе тоже... Как при рождении.
Тут их прервали. Терм подхватила Цуцика подмышки и закружила будто танцуя — свихнувшийся режиссёр-постановщик, видимо, не решил что снимает — фильм ужасов или "милую" сцену "девочка и кот" в инопланетном антураже. Как говорится — "если вам плохо — прижмите к себе покрепче кота. Теперь плохо не только вам, но и коту".
Как ни крути, но сходство было просто изумительное — пятилетняя девочка тискает замученного её вниманием старого кота, а тот с тоскливым пофигизмом дожидается — "ну когда ж это наконец закончится?". Картину дополняли волочащиеся по земле задние лапы, дурацкий розовый бантик и сам Цуцик, обречённо, "тряпочкой", висящий в объятиях .
Федька с отвисшей челюстью наблюдал за этим феерическим действом. Ему было удивительно смотреть, как царица умудряется столь лихо двигаться с практически вдвое превосходящим её грузом.
— Торжество гидравлики над электромеханикой, — прокомментировал невысказанную мысль их проводник. — У неё для обычного движения служат мышцы, а вот если нужно большое усилие, то параллельно мускулам используется давление, которое нагнетают жаберные сердца в каждом сегменте... Ну, вы с принципом работы гидроусилителя знакомы? — и, нервно дернув ухом:
— У мамочки явная слабость к меховым... игрушкам, — с тоскливым вздохом прокомментировал происходящее Зяблик и снова вздрогнул, но всё же продолжил решительно: — Так! Я её отвлекаю, а вы хватайте кошака — и дёру!
— А что это она делает? — поинтересовалась Ниночка, а Федор решил что женское любопытство это хорошо... но порой чрезмерно и обычно не вовремя.
Зяблик на секунду замер, наблюдая происходящее, теперь Терм делала "ножнички" боевыми конечностями, а махайрод сопровождал каждое движение отрывистым мявом.
— Забыл... как по-вашему... грумминг... тримменг... Это чтобы шерсть... Ладно я побежал — и, махнув на прощанье лапой, новая жертва двинулась навстречу своей судьбе.
Обмен прошел, как в фильме про шпионов. Сначала два тела рванулись навстречу, потом, видимо вспомнили что-то вроде: "на вас смотрят два мира — сохраняйте достоинство", так что друг друга они миновали степенно, даже обменявшись многозначительными взглядами, но потом терпение им изменило, и каждый рванул к своей цели с разгоном.
Хорошо хоть махайрод, как и многие кошачьи, умеет останавливается без пробега, а то у Феди были сомнения что помог бы и "Дипломат", если б его снесла такая туша. Так что, пока Ниночка успокаивающе обнимала и гладила по голове "бедного котеночка", безуспешно пытаясь увернутся от благодарного языка шириной в малую саперную лопатку, парень аккуратно развязывал бантик и наблюдал за милой семейной сценой в которой похожая на богомола мамаша выворачивала наизнанку уши прибывшего на побывку сына.
— Что она делает? — поинтересовался парень у окружающего пространства.
— "Ушки смотрит, — прозвучал в голове голос. — Чистые или нужно почистить", — продолжил Цуцик и мысленно всхлипнул.
— Не плачь маленький, — засюсюкала с ним как с котенком, видимо потерявшая берега от количества впечатлений, Ниночка, — мы не отдадим тебя злой тётеньке.
"Ребята, вы не понимаете, — жалобно мяукнуло в голове в ответ: — она такая... такая... добрая! У нее такие ласковые руки... А как когти подрезает — богиня!"
Слов больше не было — остался только эмоциональный фон, в котором присутствовало все — и светлая тоска, и горечь расставания, и опасения что там, где его ждут, все будет гораздо неприятнее. И светлая надежда на новую встречу. Федька подумал, да и завязал уже почти распущенный бантик покрасивее — однозначно есть что-то общее между женщинами и кошачьими.
И те и другие гуляют сами по себе, вызывают приятные чувства одним своим видом и являются одной из вечных загадок мироздания.
* * *
Прошла радость встречи, и в полный рост встал вопрос — а что собственно дальше? Как советовал Зяблик — "хватать тигру и деру", так были большие сомнения, что это реализуемо даже теоретически. Проще, наверно, убежать от танка — для него хоть какие-то преграды существуют: горы там, океаны. Да и невежливо как-то.
А с другой стороны нарушать семейную идиллию встречи сына с матерью тоже не хотелось.
— Надо бы, что ли, подойти. Представиться... — неуверенно начал Федор.
— Федь, я её боюсь, — к немалому его облегчению ответила Нина. Приятно, все же, когда твои опасения высказывает кто-то другой. Но у девушки, оказывается, были ещё и свои резоны: — Она так властью давит — просто колени подгибаются.
Федор тоже смотрел на гигантского богомола, расчёсывающего шерстку котёнка, со странным чувством, когда просто кожей ощутил ответный взгляд. А в следующий миг он оказался совсем в другом месте и, как бы, вне времени.
За спиной раздался судорожный полувздох — полувсхлип, и стройная Нинкина фигурка рванула вперёд по изумрудному лугу, поднимая в воздух радугу из разноцветных бабочек. Парень же с полным разумением полюбовался этот невероятный ковер из цветов, живых и крылатых, выдернул травинку повкуснее на вид и прилег наслаждаться происходящим. Говорят, в мире есть три вещи, естественная красота которых несомненна: чайный клипер под всеми парусами, скачущая лошадь и танцующая женщина. Скачущая женщина...
Мелкая носилась по лугу, как резвящийся жеребенок, с таким же фырканьем и взбрыкиваниями. Бабочки радужным смерчем вились вокруг, не даваясь в протянутые руки, что составляло изумительный контраст со спокойной аквамариновой бездной небес и ползущими по ней розовыми облаками.
— Федь, а Федь! — толчок острой коленкой прервал медитацию... или он умудрился задремать среди всей этой красоты? Оставалось только выплюнуть прожеванную до колоска травинку и приподняться на локте. — Это рай или эльфийские луга?
— Скорее, последнее. Это рекреационная зона Игры. Ну, я тебе рассказывал, — на лицо благоверной набежала тень. Его предпоследнее посещение виртуальной реальности закончилось реанимационными процедурами, да и следующее доставило немало волнений.
Суровым взглядом девушка обвела раскинувшуюся вокруг невозможную красоту. Под конец обзора суровость в её взоре пропала, оставив лишь легкую грусть.
— И все равно — краси-и-во... — и, заметив аккуратно переставляющую лапки, серо-полосатого окраса тень, подбирающуюся на дистанцию броска к самой крупной бабочке и вовсе сменила грусть на умиление. — Ой, котеночек!
Охота, разумеется, была безнадежно сорвана, а сам увлекшийся охотник превратился в жертву — его выхватили из травяных джунглей, прижали к сердцу, погладили и даже поцеловали в носик. Выпускать коготки или звать на помощь маму (чего Федор сильно заопасался, опытным взглядом заметив значительные отличия данного экземпляра от обычного кошачьего племени), лишенный свободы и добычи не стал. В место этого он в ответ лизнул девушку в шею, слегка прихватил зубками за мочку ушка и шепнул туда: — "Я же в самоволке", — после чего воспользовался секундой растерянности, вывернувшись из ослабевших хваталок и канув в море цветов, как камень в воду.
Запоздалая погоня, как и: "кис-кис, поймаю — придушу!", — успеха не имели. Лишь совсем в противоположной стороне от того места, где прочесывала разнотравье Ниночка, выглянула на миг ехидная мордочка, подмигнула одним глазом да развела сокрушенно лапками, чтобы пропасть теперь уже с концами. Только в голове прозвучало, — "прикрытие на самом верхнем уровне, понимаш?!"
— Здравствуйте, ребята! А чего так редко заходите? — знакомый грудной голос прозвучал неожиданно.
Федька вскочил, как ужаленный, и отвлекая внимание от замершей в растерянности Ниночки, изобразил что-то вроде поклона не слишком высокой, но зато крепко сбитой женщине в серо-черном танкистском комбинезоне.
— Хранительница... — слова оправдания вроде, — "а меня Нинка не пускает!" остались благополучно проглоченными. Хоть и правда, но звучит как-то... не очень.
— Да ты присаживайся, "мой рыцарь" какие церемонии между равными? — Широкое веснушчатое лицо с курносым носом озарила улыбка.
— Хранительница... — Ниночка попробовала изобразить некое подобие книксена, что в её "змеином наряде" без всяких следов одежды смотрелось несколько забавно.
— Хранительница кладки, — улыбчивое лицо повернулось к Нине, а Федор порадовался, что в этом раю даже задницу себе не отобьешь. Слишком трава мягкая. Рядом плюхнулась благоверная и тут же ухватилась за руку. Пришлось соответствовать и убрать с физиономии появившееся там выражение.
Хранительница в ответ на их эволюции только рассмеялась, присела и прижала к себе, обняв за плечи. Нинку, кажется, ещё и в макушку чмокнули.
— Вижу, Зяблик вам успел всяких ужасов наговорить с три короба, — взгляд, вдруг ставший орлиным побежал по траве, явно ничего хорошего не суля объекту поиска.
— А он сказал неправду? — Федор отметил, что его вопрос прозвучал как-то не солидно — с дрожью и не слишком потаенной надеждой.
В ответ ему взъерошили чуб, а вот лицо женщины стало серьезным и спокойным:
— Да нет. Не соврал, засранец. Он у меня вообще не врет, — в голосе отчетливо прозвучала нотка гордости и любви.
— Значит не договорил. А что именно? — вот чего у сговоренной не отнять, так это способности задавать вопросы по сути. Ей бы ещё и держать их при себе научится!
Хранительница посерьезнела еще больше:
— Да так... мелочь... Всего лишь про общее свойство всего живого — про свободу он забыл.
— А мы значит свободны?
— Да, вот только может объясните мне — что есть свобода?
Ребята переглянулись:
— Ну... свобода значит возможность делать то, что нужно...
— ... и когда в этом тебе ничто не мешает!
— Молодцы! — кажется, Хранительница хотела погладить их по головам, но в последний миг сдержалась — руки сошлись в замок под немалого размера грудью. — Очень чётко выделили две составляющих свободы: "свободу от.." и "свободу для...". И не смотрите на меня так — это как раз из вашей культуры мысль. Что свобода не единое понятие.
Обычно, человек в ответ на вопрос о свободе дает длинный перечень "несвобод", того от чего он бы хотел освободится, но совершенно забывает о главном — зачем ему нужна эта свобода. На какие такие свершения он готов потратить силы, если ему не надо будет бороться со всеми этими преградами.
Так вот. Человек неспособный ответить на второй вопрос — свободен не будет никогда. Да и не заслуживает он этого. Избавить его от тягот несложно, более того он вполне может сделать это и сам, но не имея цели, он просто найдет новые ограничения. Неудивительно — "борьба" с этими неодолимыми препятствиями составляет суть его жизни.
— А уж бессмертие для такого человека... — Нина задумчиво выкручивает косичку, будто в попытке оторвать.
— Долгая жизнь — худшее проклятие для того, кто не знает для чего живет.
— То есть — для кого угодно? И вы решили, так сказать...
— Да, решить наши "мелкие" вопросы и посмотреть, для чего мы употребим полученную свободу? То есть — делаем что хотим...
— Да.
— И даже, если я захочу стать, например, единоличной правительницей Земли?
— Становись. Если знаешь зачем это тебе нужно.
— Ну, как же, это такая власть!
— Хм. Как думаешь — где заканчивается МОЯ свобода? — Хранительница выпрямилась и за её позой вдруг проглянуло нечто совсем иное. Но Нину было не сбить:
— Сами сказали — там, где начинается свобода другого человека. Наша...
Хранительница засмеялась и таки погладила две склоненные головки.
— Ну, самое главное, я думаю, вы поняли. А всё остальное... — отбросив все политесы Мелкую с Федькой обстоятельства неодолимой силы прижали к богатырской груди, — остальное, ребятки, поймете по дороге. Она впереди дли-и-и-нная. И это... заходите почаще. Можно и просто так — поболтать. Без поиска ответов на вопросы коренной перестройки мироздания.
* * *
Когда вернулись к самолёту, уже смеркалось. Не такие уж они с Нинкой искусные пилоты и не настолько спешат, чтобы взлетать с неподготовленной площадки в условиях, когда длинные вечерние тени "сбивают" всю картинку. А, тем более, чтобы сажать машину уже в темноте.
Раскатали по грузовому отсеку чехлы и заночевали, полагая вернуться в школу ещё до начала уроков. А за крупой в Чёрное они слетают позднее, в день, когда, как и сегодня, занятия закончатся пораньше.
Глава 24. Текучка
Фёдор и Нина успели утром вернуться в школу ещё до завтрака. Их отсутствие, конечно, не прошло незамеченным, но сказалось особое положение, в котором пребывали эти два ученика-аборигена на почти две сотни школяров-землян. Плюс — государственный пост, который они занимали, да работа воздушных извозчиков, выполняемая в интересах завхоза — быть "как все" в этом учебном году не получалось категорически.
Словом — отлучка этой парочки ажиотажа не вызвала. Тем более что одновременно с возвращением ребят, произошла замена в преподавательском составе — вместо таинственно исчезнувшей посреди ночи Фёклы Максимовны Одинцовой, словно ниоткуда, появился Алексей Борисович Пчёлкин.
Если пропавшая инструктор Стебель была рослой и статной девушкой, то сменивший её учитель ходьбы Колобок кроме высокого роста имел и остальные габариты выдающихся размеров — этакий толстячок, с близкого расстояния производивший впечатление человека-глыбы. Учебный процесс он перехватил буквально на лету, как будто только и делал всю жизнь, что подменял коллег.
А ещё на Федькины визоры ночью, как оказалось, от самой Фёклы пришло сообщение, где та предлагала им с Ниной занять её "пещерку". Вроде — подарок такой к свадьбе. Пользоваться столь любезно сделанным приглашением Нах-Нах и Мелкая даже не подумали. Вернее, Нинка... не подумала:
— Слишком жирно тебе будет, кабаняра... ну, ты же вздохнуть мне спокойно не дашь, а только и делать станешь, что требовать десерта.
Признаться, справедливость слов сговоренной заставила Федьку внутренне вздохнуть, а внешне — кивнуть согласно и снова вздохнуть.
С пятого и шестого уроков, когда у восьмиклассников по расписанию стояла именно "ходьба", ребят вообще сняли и попросили слетать в Ново-Плесецк за учебными пособиями и дидактическими материалами. Так что оценить нового учителя на деле Федьке не довелось. Жалко даже — было любопытно. Опять же, в этой дисциплине всегда можно почерпнуть немало нового — она же толком пока не описана, а вся целиком состоит из опыта людей, её преподающих.
