— Анюш, иди ложись, я сейчас договорю с дядей и приду, милая, — мягко проговорил Бельведерский, подталкивая ребенка к двери.
— Точно придешь? — смешно шепелявя, спросила девочка.
— Точно, точно, котенок, иди. Нам нужно с дядей поговорить.
Девочка недоверчиво фыркнула, но убежала. Бельведерский перевел взгляд на гостя.
— Жизнь за жизнь, — объяснил он. — Я готов.
— Да пошел ты, сука старая, — процедил человек сквозь зубы. Глаза его потухли, он отшвырнул пистолет и вышел в ночной осенний сад.
Генерал остался сидеть в кресле. Руки его дрожали.
Часть 3
Глава 13
Наше время
Часто бывает так, что, вспоминая уже свершившиеся события, их участники поражаются, насколько синхронно происходили в их жизни изменения, неумолимо подталкивающие их к участию в этих событиях. Казалось бы, человек живет своей привычной жизнью, ест, спит, встречается с друзьями, но неумолимая судьба уже включила его в свои планы, и с каждым шагом он, не ведая этого, приближается к моменту, после которого его жизнь никогда не станет такой, как прежде.
Первый осенний день в Иоаннесбурге и области выдался на редкость ненастным и дождливым. И рано утром, когда все порядочные граждане еще видели сладкие сны, нашим героям не спалось, правда, по разным причинам.
Рано встала наследница Рудложского престола, принцесса Ангелина. Сегодня был первый учебный день, и она, привычно разжигая печь и готовя завтрак и обед для большой семьи, испытывала смутное волнение, будто это она была первоклассницей, идущей первый раз в школу. Нет, она, конечно, подготовилась, выучила программу, сделала план уроков и даже отрепетировала свой первый урок с младшей сестрой, но врожденная ответственность и, что греха таить, присущий ей перфекционизм, не дали ей нормально поспать. И теперь она, нарезая овощи на суп, бормотала себе под нос темы уроков своего первого рабочего дня. Со времени ее налета на кабинет директора школы прошла неделя, тревога, вызванная начавшимися по всем СМИ восхвалениями и раскаяниями в адрес королевского семейства, утихла, и она была готова вступить в новую жизнь.
Не спала в студенческом общежитии и ее младшая сестра Полина. Сегодня они с группой выдвигались к проснувшемуся вулкану, и она перепроверяла рюкзак, болтала с одногруппницами и пила крепкий чай. До выдвижения ей нужно было посетить еще одно место, и она очень боялась опоздать.
Рано встала и Алина, поступившая в Магический университет. Ей было одновременно немного страшно и любопытно, и она убивала время до утреннего сбора первокурсников, просматривая взятые накануне в университетской библиотеке учебники. Чтобы не разбудить соседок по комнате, она вышла в холл и сидела за столом, периодически бросая взгляд за окно, где постепенно светлело, уже начинали ездить редкие машины, а непрекращающийся дождь рисовал на подзапотевшем стекле прозрачные узоры.
Не спалось в гостиничном номере Иоаннесбурга и Владыке драконов Нории Валлерудиану, который накануне прибыл в город со своим братом и мастером мечей Четери на поиски девушки с королевской кровью. До того, как он увидел город— хотя брат и рассказывал ему, как все изменилось, да и энциклопедия, привезенная Энтери, тоже сыграла образовательную роль, он и не подозревал, насколько трудной будет задача найти в этом огромном муравейнике одного человека. Машины, листолеты, светофоры, рекламные огни, телевидение и рестораны поразили его, и он с друзьями как дикарь, вертел головой и подпрыгивал от внезапно пролетающего мотоцикла или вспыхивающих огней светофора. К вечеру они попривыкли, хотя и были оглушены разницей между памятным им средневековым городком и нынешней ревущей столицей. И обилие впечатлений сделало сон Владыки беспокойным. Вдобавок ко всему у него был очень чуткий слух, и он ловил и смех и разговоры внизу, в баре гостиницы, и звуки открываемых дверей номеров, и храп соседа с одной стороны, стук кровати и стоны любовников с другой. Устав мучиться, он встал, облокотился на подоконник, и сквозь пелену дождя стал наблюдать за жизнью просыпающегося города.
Лорд Люк Кембритч тоже не спал, и причин у него было целых три. Во-первых, сегодня должны были прислать результаты сравнительного анализа крови Марины Богуславской и ответить, является ли она членом королевской семьи. Во-вторых, накануне позвонил его отец и сообщил, что вечером навестит его по крайне важному делу. А так как отца Люк не переносил, это не добавляло ему спокойствия. А третья причина, которую он, отчаявшись заснуть, снял для снятия стресса в соседнем баре, в данный момент содрогалась под ним в оргазме и постанывала в такт его движениям. Гостиничная кровать, не выдержавшая его темперамента, скрипела и угрожающе качалась, постукивая о стену. Да и дама оказалась не крепче и заснула, изнеможенная, прежде чем он сумел вымотать себя достаточно, чтобы уснуть самому. С досадой глядя на спящую жрицу любви, он подумал, что вернее было бы напиться. Но уже было поздно — за окном светало. Оставив деньги на кровати, он оделся, закурил и вышел из номера.
Не спала и Марина, но для нее это было нормально. Под утро привезли сразу трех пострадавших в аварии и она, не успев даже принять столь нужную дозу кофе, повезла самого тяжелого в готовую операционную, приготовившись ассистировать дежурному хирургу.
Ворочался в своей постели и ректор Магического университета Александр .... Его постаревшее тело выдавало классические для человека в годах реакции — а именно мало спало, ныло, болели кости и громко стучала кровь в истончающихся сосудах. Он очень надеялся, что поимка демонического засланца не доставит им хлопот и он снова сможет вернуться в привычное ему крепкое, мужское тело, которое полно энергии и желаний.
А вот на другом конце страны, в спальне фамильного имения Байдек, расположенного посреди северного леса, недалеко от Лосиной заставы, крепко спала вторая принцесса Василина. Здесь дождя не было. Солнце уже вставало над лесом и редкие лучики осторожно пробивались сквозь закрытые ставни. В комнате царил полумрак.
Муж пришел чуть позже, когда птицы уже распевали свои песни, и слуги уже начинали свою утреннюю работу. Сквозь сон она отрывками слышала, как он раздевается, аккуратно складывает одежду в шкаф, как принимает душ. Мариан всегда был ужасным чистюлей. Сон у нее, матери троих детей, был очень чутким, потому что малышка ночью стабильно пару раз просыпалась и требовала молочка. Сейчас она благополучно спала в соседней комнатке.
Мариан вышел из ванной, растирая тело полотенцем и разглядывая сладко спящую спиной к нему жену. Это был крепкий, даже мощный мужчина, среднего роста, с внимательными синими глазами, немного запавшими из-за ночного дежурства, короткой бородкой, темными, аккуратно стрижеными волосами. Растительность покрывала не только его лицо, но и плотное, широкое тело.
Он любовался Василиной, скользя глазами от полных красивых плеч по изгибу покрытой простой сорочкой спины с небольшими складочками на боку, до, о Боги, наполовину выглядывавших из-под сбившейся сорочки округлых и тяжелых ягодиц, и длинных крупных ног, одна из которых была согнута в колене и лежала поверх одеяла. Мужчина аккуратно повесил полотенце на спинку стула, подошел к кровати, наклонился, почти невесомо целуя сладко пахнущий затылок с щекочущими его губы светлыми волосами. Затем скользнул к ней за спину, прислонился и приказал себе спать.
И не смог. Она была такая теплая, податливая и мягкая, так волнующе пахла, а попка ее так удобно вписалась в угол между его животом и бедрами, что он, как всегда, удивился тому, как идеально они друг другу подходят, как будто боги специально сотворили их друг для друга.
Прижался к ней, просунул руку под сорочку, чувствуя ладонью ее массивную, увеличенную материнством грудь, погладил мгновенно среагировавший сосок и тихонько прошептал на розовое от сна ушко, целуя ее шею и нежно потирая и касаясь ее по очереди носом, щекой, подбородком:
— Милая, ты такая сладкая....
— Ммммм, — проворчала она сквозь сон и вздрогнула от его прикосновений. Его тело тут же отреагировало, и он в который раз за почти семь лет их семейной жизни, поразился силе ощущений, которая, казалось, только увеличилась со временем. — Ммммм, как хорошо. ...Только я сплю....
Вот и спи, василек, — хрипло прошептал он, опуская руку вниз, и одновременно под ее тихий стон входя в нее сзади и начиная размеренно двигаться. — Я все сделаю сам.
Конечно, он разбудил ее своей страстью, и она лежала спиной к нему, с закрытыми глазами, в томном мареве, разморенная, сонная и разгоряченная, чувствуя его крепкое тело сзади, его толчки, отзывающиеся почти болезненным и острым удовольствием во всех уголках и клеточках своего организма. Его поцелуи, прикусывания и касания языком на плечах и затылке, и его сильные руки именно там, где нужно было нажать, погладить, ущипнуть или шлепнуть, чтобы ей было приятно.
Ей нравился его свежий мужской запах, нравилось, когда он внезапно загорался страстью и брал ее так — во сне, или на кухне, или в саду, прижав спиной к старой яблоне, шепча, как сейчас, слова любви, нежности и верности, и при этом доминируя таким образом, как это может делать только уверенный в себе мужчина. Ей нравилось, как шерсть на его теле щекочет ее нежную кожу, нравилось, как он сквозь зубы постанывает и тяжело дышит, нравилось ощущать потом на себе его запах и остро осознавать, что она его жена, а он ее муж в самом полном, первобытном смысле этого слова.
Он же буквально благоговел перед ее телом, давшим жизнь их троим детям, и с такой охотой принимающим его. После каждой беременности оно менялось, еще более полнело и наливалось, но Мариану казалось, что с каждым разом оно становится еще красивее и желаннее.
После любовной игры, закончившейся умопомрачающим головокружительным полетом для обоих, капитан егерских войск, закаленный и опытный борец с браконьерами, лесными разбойниками и преступниками всех мастей, бывший дважды раненным, и дважды же награжденным кавалером ордена Доблести, наконец-то уснул на плече свей жены, уткнувшись носом в мягкую грудь, вкусно пахнущую молочком, и обхватив ее за талию, как подушку.
Они встретились, когда принцессе Василине-Иоанне было 16, а молодому дворянину, только-только получившему место в Егерском Северном полку — 24. Королевская семья совершала ежегодный объезд войсковых подразделений, и не пропускала их даже тогда, когда королева была беременна. Ее Величество Ирина-Иоанна накрепко впитала наставления отца о том, что армия — это мускулы государства, и эти мускулы надо тренировать, хорошо питать и выказывать им уважение. Несмотря на свою любовь к алкоголю, покойный король никогда не забывал об этом правиле и традицию посещать части ввел именно он.
В поездках она посещала учебные части, проводила смотры солдат, навещала раненных и болящих, вручала награды за верную службу, осматривала укрепления. И ее дочери с младых ногтей сопровождали ее, обучаясь важному искусству вызывать у суровых офицеров и простых солдат желание защищать их до последней капли крови.
Егерский Северный Полк располагался у подножия Северных Пиков, покрытых густыми лесами и россыпью озер, между которыми и располагались заставы — Лосиная, Медвежья, Беличья и так далее. Летом температура здесь не поднималась выше 20 градусов, хвойные леса, возросшие на светло-желтом озерном песке, были богаты ягодами, грибами и дичью. Множество старых магов сделало эти леса своими местами силы и постоянно жило где-то в чащобе, имея всегда под рукой по крайней мере три мощные природные стихии — землю из нависающих гор, воду из холодных ключевых озер с водой такой прозрачной, что дно было видно даже на глубине в несколько десятков метров, и жизнь — выстаивающие лютые зимние морозы высокие леса, поднимающиеся в горы так высоко, насколько позволяла почва.
И люди, родившиеся и выросшие на Севере, были совершенно особенные, будто сделанные из чистейшего льда и твердого несокрушимого камня. Таким она увидела и своего будущего мужа.
Мариан Байдек, сын северного барона, был одним из лейтенантов, которым поручили заменить личную охрану королевы и принцесс. Не то, чтобы королева не доверяла своим охранникам. Здесь она руководствовалась двумя соображениями — во-первых, местные всегда лучше знают, откуда ждать опасности, во-вторых, это лишняя возможность повысить лояльность войск, оказав лучшим честь охранять королевскую семью.
В его подчинении находилось двадцать солдат и три сержанта, и все они были крепкими, невысокими, но мощными, как молодые дубки, с голубыми, как лед, глазами, цвет которых был характерен именно для уроженцев севера, и темными волосами. Их одежда тоже была более традиционной, чем современная военная форма —
И они все относились к принцессам и королеве с искренней почтительностью, без всякой лести или заигрывания. Эти мощные мужчины трогательно заботились об удобстве их гостий, смущались, но прямо и без особой изысканности отвечали, когда с ними заговаривали, не навязывали свое общество, не поигрывали мускулами и не пытались демонстрировать свою доблесть, как многие столичные офицеры, с которыми девушкам приходилось общаться. Это были люди, исполненные достоинства и верности.
Впервые за много лет было решено, что королева лично не будет посещать все заставы, это сделают старшие принцессы. И Василина теперь ехала на приземистом внедорожнике по лесной дороге, медленно поднимаясь в горы, в сопровождении отряда лейтенанта Байдека. Проблема была в том, что листолеты, будучи аппаратами магическими, не летали выше 30 метров над уровнем моря. Это было как-то связано с завязкой магического "сердца" листолета на стихию воды. И поэтому принцессе пришлось трястись на лесных корчах несколько часов, чтобы потом еще переночевать на берегу горного озера и с утра на лодке переправиться на тот берег.
Они периодически останавливались, чтобы размяться и, что греха таить, позволить сопровождаемой ими принцессе сходить в кустики. Василине в эти моменты было крайне неловко — когда почти три десятка сопровождающих ее мужчин знают, куда она удалилась, и охраняют ее по периметру во время процесса. Если бы не присущее ей чувство юмора, она бы краснела каждый раз, как только выходила из своего убежища. Но мужчины носились с ней, как с хрустальной, и она только благодарила Богов, что во время путешествия у нее не случилось расстройство желудка или не начался цикл. И так по ее милости остановки были слишком частыми.
Она ехала только со своей горничной Лусией, и это была принципиальная позиция королевы. Василина вспомнила разговор, свидетелем которому она стала.
— Мама, — скривив губы, требовательно спрашивала Ангелина, — почему я не могу взять с собой Яна и Дмитрия? Мне было бы спокойнее со своими телохранителями, чем находиться в обществе совершенно незнакомых людей.
Королева строго взглянула на дочь.
— Ани, северяне — гордые и верные люди. И я не хочу пошатнуть их верность, нанеся им оскорбление намеком на то, что они не могут самостоятельно защитить своих сюзеренов.
