Ложь в последней инстанции.

* * *

Когда сил удерживаться на драйке уже не оставалось, впереди показался очертания хутора. Фермы, по валинорски. Судя по аккуратно покосившемуся забору и общему запустению, хозяева сего поместья когда-то переселились из Гондора. В Воросе много было таких, получивших в своё время субсидию на развитие, а затем вложивших её в банк и перебравшихся в город.

На последних обрывках сознания я докатился до сарая с полками под инструменты, почти не сознавая себя набросил теневую маску на всё убежище и свалился на земляной пол с драйком в обнимку. Последней полубредовой мыслью было "мне бы сейчас дракона, завернуться в крыло...", а затем тёплая тишина захлестнула всё.

В сознание привел голос с ощутимым гондорским акцентом:

— Гдэ-э тво-ай хлэ-эв, вэ-эш? — гласные буквы растягивались этим голосом так, что превращались в пародию на самих себя.

— Не знаю, — испуганно ответил ещё чей-то голос на чистом мордорском. — Мы же приехали только что...

Моё тело, ещё не вернув как следует сознание, выпуталось из чего-то тёплого и, пошатываясь, проковыляло к двери. Позади послышались звуки, словно там оборотень менял обличья, но, обернувшись, я увидел только свой собственный мотоцикл. А потому, пожав плечами, привалился к двери и посмотрел в хорошую щель.

Рядом с сараем, спиной к двери, на коленях стоял орк-подросток, а напротив возвышался гондорец. По всей видимости, настоящий хозяин поместья только что приехал, поскольку ещё не сменил нормальную одежду на одеяние а-ля Арагорн, как было принято у них в домах. Но в руке у человека был кнут, и через секунду я увидел, зачем.

— Сно-авэ! — верёвка взметнулась и опустилась на плечо орка. — Бэ-эзду-ушны вэ-эш! — во мне начала разгораться злость пополам с изумлением. Нет, это надо же! На востоке Мордора наткнуться на валларита! Из тех, кто считает, что у орков нет души. — Ско-алкэ-э га-ава-арыт!

— Виновата, хозяин! — подросток уткнулся... то есть, уткнулась лбом в землю. Ненависть взметнулась пламенем, лишив соображения, и впервые за всю свою жизнь мне всерьёз захотелось кого-то убить. Нет, и в мордорсокой истории существовало когда-то рабство, но именно — когда-то. До последнего времени все жители Мордора были в относительном равенстве. Конечно, существовал некоторый гражданский ценз, но в живые вещи никого не превращали, и даже самый последний работяга получал плату за свой труд... Отослав тенемаску, я во второй раз за то время, как Карта вошла в мою жизнь, потянулся к намагиченному кольцу. И вызвал "Дубину Саурона". Заклятье послушно разнесло дверь в щепки, явив меня публике.

Вид покачивающегося в дверном проёме человека ввёл гондорца в ступор. Недолгий, ибо почти тут же переселенец увидел за моей спиной драйк и пришёл к определённому выводу:

— Дэ-энгы-ы! — обрадовано воскликнул фермер. — Ты-ысэ-эча-а ва-алка-аса-в! — кнут метнулся к моей шее. Но на пути попалась автоматически выставленная рука, и верёвка туго обвилась вокруг запястья. Точнее, вокруг призванной перчатки. Оркара, на миг обернувшись, вскочила на ноги и бросилась вперёд, на гондорца. Он, не успев ещё убрать ухмылку, дёрнул кнутовище на себя, я, естественно, подался назад. Моментально перетёршаяся верёвка разорвалась на две части, заставив меня укатиться в глубину сарая.

Когда я выкарабкался из-под рухнувших полок, схватка во дворе уже заканчивалась.

— Передавай привет Мандосу, — пожелала подросток, перетягивая обрывком кнута шею врага. И добавила несколько выражений из сленга дальнобойщиков. Гондорец захрипел и обмяк.

— Что-а пра-ысхо-адыт?! — как оказалось, ставший трупом человек был на ферме не один. На пороге дома стояло точное подобие умершего, только уже в "арагорновском" костюме.

Оркаара разразилась тирадой, смысл которой сводился к пожеланию пойти на кладбище, выкопать там труп пса и совершить акт пассивной гомозоонекрофилии.

Человек побагровел.

А бывшая "вэ-эш" добавила, что благодаря такому акту данный гондорец и появился на свет.

В руках побелевшего от ярости фермера появилось ружьё калибра "драконья кондрашка". В ответ он получил предложение засунуть ружьё туда же, откуда появятся его потомки после выполнения первого пожелания, и метательный вибронож в правую руку. Последнее — от меня.

— Спа-асы-ытэ! — провыл человек, выронил ружьё и захлопнул дверь. Опасаясь сюрпризов, я вызвал Маску, заодно возвращая теневещи нормальный размер. Пару мгновений теневое зрение настраивалось на то, гаражное восприятие, а затем пространство окрасилось знакомым мягким сиреневым цветом, чуть более тёмным на месте стены дома. Судя по красноватому силуэту, человек прижимался спиной к дощатой двери, осенял себя семиконечным крестом и, кажется, молился. Скорее всего, Тулкасу о защите. Пожалев, что в моём арсенале нет чего-нибудь, что помогло бы узнать содержимое молитвы, я достал из бардачка стоявшего рядом драйка ПМ и выстрелил в силуэт. Так и не долетев до двери, пуля свалилась на землю.

— Сильное колдунство, — с уважением сказала оркара, почему-то глядя да "Ангмар".

— Бывает и посильнее, — отозвался я, в бешенстве вызывая все теневещи.

— Да простит меня Тоддеслорд... — возразила было она, но я прервал, даже не обратив внимания на полученный титул:

— Простит, простит, — оставшийся режик вытянулся мечом. — Вот вернёт утащенный тем поганцем свой режик, так сразу и простит.

— Тогда я жду указаний, — кивнув, подросток подошла к убитому ею гондорцу и остановилась там.

Добравшись до двери, и кто только выдумал эти ступени? я ткнул клинком в область шеи силуэта. Лезвие углубилось где-то на половину двери, но дальше идти наотрез отказалось. Зато с другой стороны донесся взвизг на древненумеронском, в переводе означавший что-то вроде "спаси и не пусти темноту". Ага, молитва "Да осенит меня защита, и да не пройдёт в меня Тьма".

— Грамотный какой, — пробурчал я. — Тьму не пускает. А что... — моя рука нашарила на поясе рукоять ещё одного меча, и губы растянулись в усталом подобии улыбки. — Как насчёт света? — луч пронзил дверь насквозь. Гондорец что-то прохрипел и сполз на пол.

— Тоддеслорд? — оркара взобралась по ступеням, волоча "своего хозяина" за ноги. — Вы уже достали нож?

— Сейчас, — отозвался я, довершая разрушение двери. Верхняя часть гондорца, разрезанная на две неравные части, вывалилась на крыльцо. Нож в луже крови лежал неподалёку, рядом с брошенным ружьём. Выключив лайтсейбер, я переступил через труп и подобрал своё оружие.

— Вы сами втащите своего врага внутрь или поручите это мне? — спросила подросток.

— Зачем? — недоумевающе спросил я.

— Поджечь дом и избавиться от трупов, — деловито пояснила она. — А то шировидение такой визг поднимет, что про самозащиту и не заикайся. Сразу под разжигание межнациональной розни подведут.

— Согласен, — кивнул я и втащил тело в дом. — Пойду, бензан поищу.

— Они на керосинке прикатили, — подросток втащила труп, огляделась и принюхалась. — Где-то здесь должна быть запасная канистра. А спички, кажется, лежали в сарае для инструментов.

— Ага, — кивнув, я выбрался на крыльцо. — Хотя лучше бы драконий огонь, верно? — потрепав по "голове" стоящий у крыльца "Ангмар", доковылял до сарая. Царящий внутри бедлам подсказывал, что найти спички будет очень проблематично. — Да уж... — ноги меня уже не держали и, прислонившись к стене, я медленно стёк на землю. Снаружи раздался радостный оркский вопль и последовавший за ним гул огня. Кажется, там обошлось без меня.

— Ну и хорошо, — пробормотал я и потерял сознание.

Вал-лар!

Из беспамятства меня снова вывел запах еды. Кто-то рядом готовил крышлык. Запахи от костра не просто говорили — кричали, что пошедшие на мясо крысы были обварены кипящими вином и пивом. Причём, правильно, по-оркски: и то и другое было произведено в Гондоре. Но, не смотря на голод, вставать с удобного ложа не хотелось.

— А всё-таки их жалко, — сказал смутно знакомый голос.

Порывшись в памяти, я опознал оркару, которая называла меня назгульским титулом.

— Гондорские выкормыши, — презрительно бросил другой голос, тоже оркский, но более старший. — Не селились бы здесь, остались бы живы.

— Ну, на такой ферме... — с сомнением сказал ещё один голос. Да тут что, оркское стойбище, что ли?

— Да, просто непростительная глупость... — согласился первый взрослый голос. — Хед-Хок, ты Тоддеслорда будить будешь?

— Ну а кто же, — проворчала "знакомая" оркара.

Решив, что с моим-то возрастом мне уже пора уметь вставать самостоятельно, я открыл глаза и сел на своём ложе. Набитый сеном матрац прошуршал, извещая всех заинтересованных о том, что "Тоддеслорд" изволил проснуться. Рядом со мной никого не было, и, пользуясь этим обстоятельством, я поспешил оглядеться. Помещение было смутно знакомым, особенно земляной пол, на котором лежал матрас, но вот откуда... После небольшого размышления с трудом, но всё-таки сарай был опознан. Ничего удивительного, уборка по-оркски облик жилища может поменять ещё и не так. Остатки досок куда-то испарились, на земляном полу появились несколько циновок, а подо мной, как уже упоминалось — матрас. Но главное изменение претерпел дверной проём: его углы округлились, по всей видимости, для прислонённой к косяку двери, оббитой железными полосами. Я не сомневался, что её украшают внушительные шипы, тоже не из жести. В общем, невзрачный сарайчик мало-помалу превращался в оркский бункер, наверняка заколдованный по всем правилам освободительной войны, в новых учебниках истории названной гражданской.

В сарай осторожно вошла моя знакомая, держащая в руках глубокую оркскую миску. От посудины восхитительно, особенно учитывая моё голодное состояние, пахло крысиным бульоном.

— Тоддеслорд? — осторожно спросила оркара. Интересно, кого ещё она здесь ожидала увидеть? — Вы проснулись?

— Угу, — отозвался я, не сводя глаз с миски.

— Ой! — Хед-Хок поставила посуду и отошла на пару шагов. Я набросился на бульон.

За стеной прозвучало несколько резких высказываний на оркском, а затем внутрь сарайного бункера вошёл крепкий орк. Судя по венку из чёрных крысиных хвостов, это был шаман старой школы. А обгоревшее перо, выбитое из крыла ездового валинорского боевого орла, показывало сведущим, что данный орк служил на горной пограничной заставе, скорее всего, наводчиком или стрелком ракетно-лазерного зенитного комплекса "Саурон-500". Причём, не раз стрелявшего.

— Приветствую, Тоддеслорд! — я чуть не захлебнулся. И этот туда же! Нет, лестно, конечно, но не по мне корона с тремя сильмарилями. Нет, ну, видит же, перед ним — простой драйкер, так нет, тоже называет "Высшим Лордом". Ну, если быть точным, в дословном переводе со старооркского титул значит "Повелитель смерти", но люди как-то привыкли к смысловому переводу. — Прошу прощения, что отрываю от трапезы, — кажется, моё состояние было понято не совсем верно, — но наш клан хотел бы поблагодарить Тоддеслорда за спасение дочери... — я откашлялся, кивнул. Побыстрее бы отделаться от этого чокнутого сборища.

С большим сожалением отставив полуполную миску, я оторвался от матраса. В тот же миг в голове взорвалась гроздь огненно-красных шаров, и сознание разлетелось на миллионы осколков.

Впрочем, его быстро собрали и вернули. Самым эффективным способом: слабенькой молнией.

— Прошу прощения, Тоддеслорд, что нарушаю Ваши планы, но не могли бы Вы сначала принять благодарность клана, а уж потом умереть?

— Уме... Что? — переспросил я.

— Умереть, — как-то буднично ответил шаман. — На Вас "укус Унголиант" бросили.

Я поёжился. Да уж, это светлое заклятье за сутки просто сжирало жизнь, и от жертвы оставался только скелет, обтянутый тонкой кожицей. Если верить светлым легендам, именно так и поступала сама Унглиант.

— Ладно, — хрипло просипел я, вновь вставая на ноги, — пошли, закончим.

Через пару шагов ноги отказали, лицо встретилось с полом и сознание поплыло. Недалеко. Новый разряд молнии быстро всё поставил на место. Выдохнув, я посмотрел в глаза орку. У шамана был такой многообещающий взгляд!

Да, этот реаниматор так просто от меня не отстанет.

Вал-лар!

Выразив всё, что у них накипело, орки доделали бункер и всё-таки удалились, прихватив с собой гондорсий джип. Точнее, они прямо на нём и уехали, потрясая обрезами и крича, что просто так гондорцам этого никто не оставит. Ну, основная часть ехала на джипе. Только Хед-Хок, пошептавшись с шаманом, осталась на хуторе.

Я завалился обратно на матрац и стал любоваться колышущимся в разноцветных пятнах потолком, до тех пор, пока оркара не притащила миску с оркской мясной похлёбкой. Орки, с их армейским предназначением, как никто другой разбирались в походной пище. Правда, на эту самую пищу накладывалось их хищническое происхождение. К примеру, картофельный суп назывался так потому, что среди мяса при очень большом старании можно было найти и маленькие кусочки картофеля. А уж если орки называли что-то мясным, будьте уверены: мяса будет более чем предостаточно. В моей миске было как минимум четыре вида: баранина, говядина, конина и, куда ж без неё, любимая орками крысятина. Последней — больше всего. Да ещё и приготовлено по разному: варёное, жареное, тушёное... В общем, в миске было мясо с мясом и мясным бульоном вокруг.

Несмотря на приближающуюся верную гибель, есть мне всё равно хотелось. Или благодаря? Только закончив, я вопросительно посмотрел на оркару.

— Тоддеслорд? — немедленно откликнулась она.

— Почему? — дальше первого слова вопрос не пошёл, вместо него я просто обвёл рукой бункер.

— Я решила остаться, пока Тоддеслорду будет нужна помощь, — объяснила часть происходящего Хед-Хок.

Ну, раз уж я всё равно подыхал, на титулы было решено плевать. Мне скоро уже будет всё равно, а оркам приятно.

— Ладно, — я поёрзал на матрасе. Вставать не хотелось, умирать тоже как-то не тянуло. — Слушай, у тебя что почитать есть?

— Учебники по големовождению, — с готовностью ответила оркара. — Принести?

— Если можно...

Последующую неделю я только и делал, что ел, спал и изучал учебник под руководством Хед-Хок. Пока она не притащила шар дистанционного образования и не предложила мне пройти тесты на получения корочек.

Я согласился... и через полчаса предельно вежливый урук-хай уже заполнял диплом об окончании экстерната по специальности "Големоводитель".

— Тулкас фхтагн... — ошарашено сказал я, рассматривая свежетелепортированное удостоверение.

— Мандос об Ороме, — согласилась оркара. — Тоддеслорд, кажется, Вы больше не умираете.

— Ум... — я провёл ревизию собственного организма. — Наверно... — пожав плечами. — И что?

— Ничего, — пожала плечами она. — У вас, назгулов, всегда были странные отношения со смертью.

— Перестань меня назгулить, — это меня уже достало. И давно. — У меня всё-таки имя есть.

— Да, Тоддеслорд, — наклонила голову оркара и, не успел мой рот открыться, как она продолжила: — Только я его не знаю.

Захлопнув рот и подавившись протестом, я некоторое время смотрел на Хед-Хок. Она была права.