Тетрадь 95

Тим ещё раз вздохнул и встал.

— Поздно уже.

Домыть он не предлагал: Зине почему-то очень не нравилось, когда он готовил или стирал. За покупками сходить, полы натереть, починить там что-то — это другое дело. А тут...

— Ты иди, ложись, Тима, я сейчас, — отозвалась Зина, расставляя тарелки на сушке.

Как всегда, Тим сначала заглянул в комнаты к детям, постоял немного над каждым, слушая их сонное дыхание, а уже потом пошёл в спальню.

Пол в спальне теперь застилал ковёр, и он, скинув тапочки сразу у двери, с наслаждением прошёлся по упруго щекотному ворсу. Постель Зина разобрала ещё раньше, и Тим сразу разделся и лёг. Нет, его спальня не хуже, чем у Морозов, и на фиг ему не нужны паласные выкрутасы с зеркалами. А вот гостиную он сделает... вот получит премию за эту машину, премиальные деньги — шальные, и тратить их надо по-шальному, доложит из ссуды и поедет в сосняки. Магазины там — все5 говорят — обалденные! Купит и привезёт. Зина рассказывала, как эта... Норма сделала: и гостиная с камином, и столовая с сервантом для дорогой красивой посуды, и... А у него ещё лучше будет! Камин большой, с баром, или бар отдельно, диван большой, кресла, столик, и другой, на колёсиках, сервировочный, стеклянный шкаф для дорогой посуды, нет, посуду в столовую, столовая отдельно будет, а в гостиной... всякая дребедень, картины на стенах, вазы с цветами, он как-то видел, в одном доме, целая пальма, живая, в громадном красивом горшке, ещё... да, ещё шкаф для книг, кабинет ему отдельный не выкроить, да и не нужна ему целая комната, а вот один шкаф и письменный стол, и книги в шкафу чтоб дорогие, красивые, и...

— спишь, Тимочка?

Он вздрогнул. Занятый своими мыслями и подсчётами он даже не заметил, как Зина погасила свет и легла. Надо же как замечтался!

— Нет, я думаю. Как гостиную делать будем.

— Ага, Тимочка, — Зина, мягко толкнула его животом, потянувшись через его грудь, чтобы укрыть ему плечо. — Вот так. Ага, чтоб красиво было, да?

— Лучше всех, — засмеялся Тим, осторожно кладя ладонь на её живот.

— Ага-ага, — засмеялась Зина грудным воркующим смехом. — Игрунья такая, прямо пляшет.

— Балериной будет, — подхватил шутку Тим.

Зина счастливо вздохнула, прижимаясь щекой к его плечу.

— Давай спать, Тимочка, поздно уже.

Помня слова Эркина, чтоб он не лез к Зине, Тим ограничился тем, что погладил её по голове, и успокоенно закрыл глаза.

На родительское собрание все родители будущих учеников. Классы оказались набитыми битком. Женя, к своему удивлению, увидела многих знакомых по КБ инженеров и из заводоуправления. Оказывается, они своих детей тоже в эту школу записали. И соседей по "Беженскому Кораблю" много. Эркин и Женя едва успевали здороваться.

Первых классов было два. Один с английским языком, а второй — с английским и шауни. В трёхязычном учеников чуть-чуть поменьше, но многие родители пришли вдвоём, и мест тоже не хватало. Побежали по соседним классам за стульями.

Жене класс очень понравился: светлый, с приятным чуть зеленоватым цветом стен — она сразу вспомнила Андерсена; "Зелёный цвет полезен для глаз". Конечно, ещё бы цветы на окна... а парты очень удобные, крышка с меняющимся наклоном, желобки для ручек и карандашей, ящик для портфеля...

Пристроившись рядом с Женей на уголке её стула и держась больше за счёт мышц, Эркин с интересом оглядывался. Женя ему уже шепнула, что класс очень хороший, и интерес Эркина был сугубо благожелательным.

Тиму, сразу занявшему привычное место в дальнем углу, откуда хорошо видны и окна, и дверь, и затылки сидящих впереди, класс тоже понравился. Хотя бы тем, что почти не отличался от тех, что Культурном Центре.

Сначала говорила Нина Викторовна — основная учительница, потом Джинни и Громовой Камень. Слушали все очень внимательно. Женя заметила, что многие из знакомых по КБ даже записывали, как... как на совещании — ей пару раз приходилось вести стенографический протокол. Учебники, тетради, деньги на завтраки и обеды... форма? Нет, просто спортивный костюм... Для улицы и для зала... зимой будут лыжи... и каток возле школы... Это уже к ним пришёл Степан Витальевич — учитель физкультуры. Уроки заканчиваются в двенадцать двадцать... а как же, если работаешь, что же, одни домой пойдут? Женя удовлетворённо кивнула, услышав, что можно будет забирать и позже, скажем, в пять. Тогда они здесь и пообедают, и погуляют, и уроки сделают.

— Женя, — камерным шёпотом сказал Эркин, — я же раньше кончаю, а когда во вторую...

— У тебя тоже школа, — шёпотом, но заметно громче ответила Женя.

Эркин нехотя кивнул. В Культурном Центре уже вывесили списки по классам и расписание. Вторник, четверг и суббота. Так что, как ни крути... хотя, когда он в первую, то в понедельник, среду и пятницу он вполне может... а нет, в пятницу пивная, пятничная кружка — общее ватажное дело, ломать нельзя, ну, так хоть два дня...

Занятый своими мыслями, он даже не заметил, когда в класс вошли знакомые по культурному Центру Василиса Васильевна и Валерия Иннокентьевна. Кружки, внеурочные и внешкольные занятия... Ага, в Культурном Центре по субботам, но и в школе будут...

Тим, зная неугомонность Дима, прикинул, что если тот во все кружки запишется, то на уроки времени уж точно не останется. И молча улыбнулся этой мысли.

Родительское собрание закончилось поздно, на улице было совсем темно, по-ночному. Сначала шли все вместе, потом как-то незаметно Женя и Эркин остались вдвоём. Ночь была тёплой, но тоже... пахла осенью. Эркин расстегнул и снял свою джинсовую куртку.

— Вот, Женя, накинь, а то тебе холодно.

— Не сходи с ума, — рассердилась Женя. — Немедленно оденься, кофточка тёплая, а вот ты в одной рубашке точно простудишься.

И не менее решительно заставила его одеться.

— Слушаюсь, мэм, — пробурчал Эркин и улыбнулся смеху Жени.

Они шли не спеша, и Эркин вёл Женю под руку. Светились ещё кое-где окна, и фонари горели, Но Эркин ощущал, что уже не вечер, а ночь. Женя то рассказывала о будущих покупках, то размышляла, в какой кружок лучше записать Алису, а он слушал, кивал, что-то говорил, но это всё так... поверху. А главное — ночная тишина и голос Жени, и её рука на его ладони, и ещё странное иногда накатывающее на него чувство, что это не с ним, что этого просто не может быть, вот он проснётся сейчас — и ничего этого не будет. Отгоняя эти мысли, Эркин тряхнул головой и чуть сильнее сжал руку Жени.

В большом городе, конечно, затеряться легко. Но ещё легче попасться на глаза тому, кто о твоём присутствии знать не должен. К большим городам Фредди всегда относился недоверчиво, а тут... не просто большой город, куда больше и Атланты, и Колумбии, так это ещё и столица, битком набитая чиновниками и охранюгами, да ещё он язык практически не знает и местных нюхалок плохо видит. Царьград Фредди совсем не понравился.

Хотя, в общем, дела у него здесь шли совсем не плохои даже где-то хорошо. Ещё в Колумбии, в аэропорту, он купил вполне приличный путеводитель на английском и лишнего не плутал. В конторе у Страуса всё прошло прилично. Конечно, "Октава" — слишком мелкая фирма, чтоб её знали, но сотрудничеству с соотечественником обрадовались, идею кожаной мелочёвки поддержали и дали уже от себя план-схему региональных точек. И девчонка-секретарша нащебетала интересной всячины.

Такой успех стоило если не обмыть, то хотя бы запить, но... дело прежде всего. И Фредди остановился у первой же будочки телефона-автомата, отличающейся от привычных только окраской.

Личный телефон профессора молчал, прямой в его кабинет председателя Комитета — тоже, звонить в справочную Комитета не хотелось: официальных путей он всегда избегал, засветка всегда опасна и всегда не нужна. Но иного варианта у него уже нет. На всякий случай он дошёл до другой будочки, через квартал, и позвонил уже в справочную. Там трубку сняли сразу, поняли его английскую речь и ответили тоже по-английски. Выслушав, проигнорировав вопрос о своей личности и причине интереса, поблагодарив с максимальной, но официально сдержанной вежливостью, Фредди повесил трубку и ожесточённо выругался по-уорринговски. Профессор Бурлакова нет в Царьграде и не будет до первого сентября! Определённо, что царьградское везение закончилось

Теперь бы точно напиться, но... нельзя. А поесть надо.

Русская кухня не то, чтобы не нравилась Фредди, а была непривычной и слишком тяжёлой. И английский в этих... тра-кти-р, — тьфу, придумают же! — часто не понимали или отказывались понимать. Ресторан — другое дело. Спокойно поесть, наметить дальнейший маршрут и умотаться отсюда. Ночевать в Царьграде не стоит: что-то там, в этом Комитете, непросто, раз председатель исчез.

Как всегда, приняв решение, он успокоился и на город смотрел уже по-другому. Нравится — не нравится, а ему сюда ещё не раз придётся приехать. Так что смотри, слушай, запоминай: мало ли что и когда пригодится.

Фредди шёл не спеша, но чуть быстрее обычного прогулочного шага, шляпа на затылке, плащ на руке, костюм не от Лукаса, но из первоклассного универмага Колумбии, чёрный настоящей кожи и в самую меру потёртый кейс в другой руке... нет, он вполне на уровне — решил Фредди, мимоходом оглядев себя в витринном стекле.

Толпа на улице, в общем, мало отличалась от колумбийской... чуть другая одежда, мужчины, в основном, без шляп, а кто в форме, то со всеми орденами и нашивками, что ещё? Цветных маловато, считай, что нет... много женщин в платочках, особенно пожилые... улицы прямые, а поперечные с поворотами, хороши для засад и тяжелы для слежки... а этот двор явно проходной... форма у здешней полиции синяя, интересно, какое у них прозвище, не жабы же, и ни в одном разговорнике не найдёшь, а знать надо... железных штор нет, скрытая сигнализация? Возможно. Не мой интерес, но возьмём на заметку... а шпана всюду одинакова... так, а это что?

Впереди, в трёх шагах, черноволосый парень не идёт, плывёт в танце, завораживающе красиво играя телом. Не Эркин, но из того же табуна... а вдруг...

Фредди прибавил шагу, лавируя в толпе, догнал, поравнялся с парнем и быстро искоса оглядел его. Нет, он раньше не встречал его. Если парень и был среди госпитальных, то он этого мулата не помнит. Слишком долго придётся налаживать контакт, но придётся, ему сейчас за любым центом нагибаться надо.

Мулат почувствовал его взгляд и недовольно оглянулся. Фредди улыбнулся самой доброжелательной улыбкой.

— Привет.

Лицо мулата неприязненно отвердело, и ответил он , не останавливаясь, и по-русски:

— Что нужно?

Ну, настолько познаний Фредди в русском языке уже хватало. Вопрос он понял, значит, поймут и его ответ.

— Я ищу одного парня. Может, ты поможешь.

Парень явно из этих, как говорил Эркин, джи, так что подходы с выпивкой не нужны и даже опасны, не так поймёт и ещё в драку полезет, а такая просьба и успокоит, и заинтересует.

Ответил парень по-прежнему неприветливо, но уже по-английски:

— П с чего это я его знаю и тебе помогать буду?

Фредди ещё раз улыбнулся.

— А он из ваших, -вторую часть вопроса он проигнорировал.

И не ошибся. Парень сразу уцепился за эту фразу и забыл о втором вопросе.

— Из каких это "наших" ?!

— Он был... рабом, — сказать "спальник" Фредди всё-таки не рискнул. — Индеец со шрамом на щеке.

Парень оглядел Фредди уже иначе, невольно замедлил шаг и остановился.

— Зачем он тебе? — и попробовал нарваться: — Для чего такого он не годится.

— Для чего такого, — Фредди повторил его слова с еле заметной насмешкой, — мне и ты не нужен, а он тем более.

Выдержка Фредди парню явно понравилась, и его тон слегка изменился, стал более деловым.

— Тогда зачем?

Фредди ответил, тщательно сохраняя прежнее доброжелательное выражение и интонацию.

— Поговорить надо. Где он сейчас?

— А я тебя вспомнил, — вдруг сказал парень, будто не услышав вопроса. — Ты чёрного в госпиталь привозил, — и улыбнулся.

Фредди незаметно перевёл дыхание. Этот раунд он выиграл. Теперь уже легче. Может, всё-таки предложить пойти выпить? Нет, не стоит, парень, конечно, расслабился, но не настолько. И повторять вопроса не пришлось. Парень ответил сам.

— Знаю, что он тоже сюда, в Россию собирался, а уехал ли... — и выразительно пожал плечами.

Фредди постарался не показать разочарования.

— А когда ты его видел?

— А тогда же, в Хэллоуин, привозили его к нам, — и усмехнулся с непонятной Фредди насмешкой, — на экспертизу.

Фредди кивнул.

— А здесь не встречал?

— В Царьграде его нет, — твёрдо ответил мулат. — Мы бы знали.

— Ну, спасибо и на этом, — заставил себя улыбнуться Фредди.

Попрощались они молчаливыми кивками, но достаточно дружелюбно. И разошлись одновременно.

За углом Фредди зашёл в ресторан, отмеченный в путеводителе, как "американский". Интересно, в войну он тоже работал, или это новинка для, так сказать, победителей? Но будем надеяться, что английский здесь понимают.

Ожидания оправдались. Внутри в самом деле почти как в Колумбии. Только по-русски перед входом в зал гардероб, где Фредди оставил плащ, шляпу и кейс. Бумагами он сейчас заниматься всё равно не будет.

Небольшой, достаточно уютный зал, на стенах пейзажи, виды штатов. Луизианские заросли, аризонская прерия, алабамские холмы... Скользнув по ним безразличным взглядом, Фредди подошёл к стойке. Пара хороших коктейлей перед ленчем будут в самый раз.

Английский бармена был по-школьному правильный, но с бутылками и шейкером парень управлялся вполне прилично. И на вкус... вполне... и даже очень.

Фредди одобрительно кивнул бармену и, захватив стакан, прошёл к столику в углу, откуда хорошо просматривался зал. Ну, расслабимся. Хорошая еда — а если повал здесь на уровне бармена, то еда и впрямь хорошая — вещь серьёзная, и он вполне может на этом сосредоточиться. Маршруты они вчерне прикинули ещё в Колумбии, так он и поедет: с севера на юг, от глухомани к границе.

Субботнее утро было солнечным и неожиданно прохладным. Андрей подтянул под горло молнию на своей ветровке.

— Эх, жалко джинсовку!

— Новую купишь, — утешил его Эркин. — Денег-то хватит.

— Да не в этом дело, — досадливо мотнул головой Андрей. — Память же.

Эркин улыбнулся и кивнул.

После того раза Андрей специально о Фредди не заговаривал, но заметил, что о выпасе, перегоне, Бифпите Эркин стал говорить куда охотнее и спокойнее, и мягче. Значит, понял и зла на Фредди больше не держит, хотя имени не упоминает. Ну и ладушки! Так что если и приведёт судьба встретиться, то Эркин на Фредди сдуру не полезет, а, значит, не нарвётся на пулю и ему тогда не придётся на Фредди нож доставать. А там он их лбами сведёт, чтоб всё уж до донышка высветилось: кто, чего, зачем и почему.

Междугородные автобусы отходили от вокзальной площади, пока втовокзал отдельный не построили, а который год обещают. И билеты в той же кассе, только в другом окошке. До Сосняков на экспрессе два с полтиной. Эркин протянул десятку.

— Два, пожалуйста, туда и обратно.